– Расскажи мне свою тайну.
– На то она и тайна, чтобы оставаться неузнанной.
Сарада напевала себе под нос, маша в такт песенке ногами. Время от времени пятки стукались в плечи Ли, на шее которого девочка сидела и с которым собиралась провести сегодняшний день. Настроение Сарады было на высоте: день на работе папы – о чем еще может мечтать пятилетняя девочка? С тех пор, как появился Металл, сидевшая в декрете Сакура всерьез занялась воспитанием детей. В первую очередь ее настрой был направлен на дочь. Харуно не устраивала речь малышки, поэтому на Сараду полились занятия, песенки, сказки и игры. К пяти годам, наступившим всего месяц назад, она уже вполне неплохо говорила. Ли шутил, что два гения в его жизни – это перебор, и просил жену не усердствовать, но кто бы его слушал. Сыном Сакура тоже занялась. Тоже песенки, тоже сказки, тоже игры, а еще массаж и упражнения. Цунаде сказала, что у малыша слабые мышцы, поэтому Сакура разрабатывала их каждый день, не допуская до этого занятия мужа, ведь тот обязательно превратит занятия в полноценные тренировки. С его энтузиазмом это было вполне возможно. И, конечно, речью сына Сакура тоже занималась, и это дало плоды – Металл уже сказал что-то похожее на «мама». Времени на домашние дела у Сакуры зачастую не хватало, и Ли с удовольствием готовил ужины и убирал дом после миссий и тренировок со своей командой. С детьми он тоже всласть резвился, и частенько забирал Сараду с собой на тренировки команды, давая любимой жене отдохнуть хоть немного. Сегодня он поступил точно также. Миссия команде три выпала легкая – разобрать документацию за год – ничего не представляло опасности. – А я говорю, что это нужно сюда, – послышался звонкий голос Майко. Ли толкнул дверь и зашел в комнату. Там творился настоящий бардак: по всему полу разбросаны листы, папки и ручки. На одном из столов спиной к окну неподвижно сидел Хашимото и с тоской в глазах следил за спором подруг. – Тут написано: «отчет предоставлен Акимичи Чоджи», – прочитала с бумаги Химитсу, – значит, надо к клану Акимичи. – Только миссию выполняли несколько человек, – Майко выхватила из рук подруги документ и положила на стол перед собой, где уже лежали несколько листов. – Почему вам не нравится разделение по рангу? – обреченно простонал Хашимото. Два голоса приказали ему замолкнуть. – Это здравая мысль, Хаши-кун, – подал голос Ли, которому уже надоело безучастно наблюдать за подопечными. – Не стоит пренебрегать тем, что придумали до вас. – Ли-сенсей, – радостно выкрикнули девочки в один голос. – И я, – выглянула из-за спины отца Сарада. Под руководством наставника дело пошло быстрее. Буквально через сорок минут все бумаги с пола были подняты и убраны на свои места, а отчеты рассортированы по рангу миссии. Пока Ли и его команда занимались документами, малышка Сарада старательно натирала подоконники, чувствуя важность проделываемой ею работы. Когда в комнате не осталось поверхности, где Сарада еще не провела тряпкой, девочка решила полить единственный цветок. Предупредив отца, она взяла из шкафа лейку и побежала набирать воду в ближайшем туалете. Вернулась она через минуту с полной лейкой в руках и высоким носом: по пути ей встретился Хокаге, который похвалил «папину помощницу», и Сарада была очень горда собой. Но полить растение ей помешал сильный толчок, из-за которого упала не только Сарада, но и все присутствующие. – Мышонок, ты в порядке? – Ли кинулся к дочери, как только тряска прекратилась. Сарада сидела в луже и хныкала. При падении она больно ударилась коленкой. Уткнувшись носом в плечо поднявшего ее на руки папы, она немного успокоилась, однако носом хлюпать продолжала. Толчок повторился, в этот раз на пол упал и горшок с растением. – Да сколько можно?! Одно землетрясение за другим! – топнула ногой Химитсу, как только поднялась с пола. – В Конохе не бывает землетрясений, – Хашимото поправил ее из-за упавшего стола и тут же получил утвердительный кивок от сенсея. – На нас напали, – выразил всеобщую мысль Ли. Сарада плотнее прижалась к отцу, обвив его шею руками. Как так? Разве работа с документами – это не тихое и безопасное занятие? Ведь именно в этом уверял Ли Сакуру, когда брал Сараду с собой. Все пошло не по плану, и это «не по плану» одновременно и злило, и страшило девочку. Дверь распахнулась и на пороге появился запыхавшийся Шикамару. – Ли, отлично, – отдышавшись проговорил помощник Хокаге. – Нужна помощь. Бери своих и на улицу. – Папа? – Сарада испуганно округлила глаза и посмотрела на отца в поисках ответа на неозвученный вопрос: «А как же я?» – Не бойся мышонок, – Ли погладил дочь по голове, но страх ее никуда не делся. – Я тебя спрячу, и ты не пострадаешь. – Ли-сенсей, в шкафу много места, и он прикручен к полу, – прокричала Химитсу, уже нашедшая убежище для Сарады. – А, чтобы было мягко и тепло, есть плед, – Майко уже стояла подле Ли с упомянутым пледом в руках. – Пойдешь в плед, Сарада-чан? Сарада кивнула и через секунду уже была надежна спрятана в шкафу. Укутавшись в плед и поджав ноги, она стала ждать, пока папа победит всех врагов и вернется. Он обещал, что скоро. Время от времени девочка ощущала, как трясется пол, и слышала крики и грохот, доносившиеся из разбитого при первом толчке окна. Иногда Сараде казалось, что звуки настолько громкие, что она может оглохнуть, но еще больше, чем их, она боялась полной тишины. Когда люди вокруг живут, они говорят, кричат, поют и издают еще какие-то звуки. Даже немой Нобу постоянно шуршал своим блокнотом или шаркал ногами. Тишина и молчание у Сарады были связаны только со смертью. Стоило только подумать, что ее друзья и папочка могут умереть сегодня, как глаза начинало щипать. Гнать от себя мрачные образы было сложно, но Сарада старалась изо всех сил. Сначала она вглядывалась в пустоту в надежде, что скоро отворится дверь, и она сможет выйти из убежища, но вскоре Сараде стало казаться, что, когда дверь откроется, ее встретит не папа, а враги. Глаза защипало еще сильнее, и они начали болеть. Сарада усилено терла их кулаками, но это не помогало. От напряжения в глазах разболелась голова. Сарада не знала, сколько она видела в шкафу, как вдруг наступила самая страшная тишина в ее жизни. Девочка хотела закричать от страха, но вовремя сообразила, что так может подсказать врагам, где себя искать. Двери шкафа распахнулись, и только теперь Сарада завопила, закрыв глаза, чтобы не видеть того, кто пришел ее убить. – Мышонок, это я, – неизвестный заговорил голосом папы. Сарада открыла один глаз, потом другой и снова завизжала, теперь уже от радости. Молнией она кинулась на шею Ли, повалив его на пол. В глазах снова защипало. Ее худшие опасения не оправдались, и Сарада была счастлива, как никогда. Про себя девочка решила, что ниндзя становится никогда не будет. – Сарада-чан, можешь посмотреть на меня, – Хокаге сел обратился к не слезающей с рук отца девочке. Наруто она доверяла, поэтому без промедления выполнила просьбу. Реакция была странная: тот ахнул и отступил на пару шагов. Только вырвавшееся «даттебайо» было привычным. Все уставились на лицо девочки. – Этого следовало ожидать, – немного грустно проговорил Ли. – Я напишу Саске, – вызвался Наруто и почти убежал в свой кабинет, если бы Шикамару не ухватил его за ворот одежды. – И остальным Каге, – добавил он и тут же пояснил тугодумному Хокаге. – Надо собрать суд по поводу этих, – он кивнул головой в сторону связанных в углу женщины и двух мужчин. Уже позже, глядя в зеркало дома, Сарада узнала, что ее глаза стали красными.***
Васаби Шинджу с младшим внуком Асако прибыли в особняк Хьюга ближе к обеду. Они привезли множество даров: дорогие ткани, драгоценные камни, редкие для Конохи специи и особый сорт чая – все, что позволит показать, насколько клан Васаби богат. «Показуха», – сказала бы Ханаби, если бы отец не запретил выражаться при гостях. Вопрос о помолвке был давно решен, а сегодня был день знакомства. Ханаби не возражала против свадьбы: она все равно состоится не раньше, чем жених и невест достигнут двадцати одного года. Кроме того, от единственной наследницы не потребуют уходить в чужую семью, наоборот, Васаби должен будет стать частью клана Хьюга – это было единственное условие, которое выдвинул Хиаши, а Шинджу легко приняла. В своем клане Ханаби не могла найти ровесников, а среди таковых в деревне ее никто не привлекал. Сейчас, пока взрослые обменивались любезностями, подарками и поклонами, она внимательно рассматривала суженного. Когда Ханаби только начинала задумываться о замужестве, она была уверена, что ее будущий муж должен быть похож на ее отца или кузена. Асако не просто не походил ни на одного из них, он совершенно не вписывался в рамки подлинной хьюговской красоты. Высокий, как тростник, и такой же худой. А ещё загорелый, словно на улице не зима, а самое что ни на есть жаркое лето. Милое лицо с большими мятного цвета глазами, широким ртом и пухлыми губами. Только волосы были хоть немного той длины, что принята у Хьюг, но и они, светло-русые, с косичкой с одной стороны, были слишком светлые. Словом, Асако ни на йоту не соответствовал привычным представлениям о красоте. Он не походил на Хьюг, и эта непохожесть заставляла Ханаби смотреть на него не отрываясь. Сам же Асако не сильно был заинтересован предназначенной ему невестой. Его больше интересовала архитектура и полуголый сад. Его взгляд скользил по крыше и столбам, перепрыгивал на землю и росшие неподалеку кусты без цветов. Возможно, юноша почувствовал прикованное к его фигуре внимание, потому что вдруг повернул голову в сторону Ханаби и улыбнулся, нежно и ласково. От этой улыбки и пронзительных зеленых глаз, как будто смотревших в самую суть души, у нее перехватило дыхание. По телу побежали мурашки, но они не доставляли дискомфорт – напротив, были приятны. К щекам прильнул жар, и Ханаби поспешила спрятать лицо за рукавом, чтобы не выглядеть полной дурой. Может, именно это почувствовала Хината, когда впервые посмотрела Наруто в глаза? – Шинджу-доно, как смотрите на то, чтобы обсудить дела в моем кабинете, – предложил Хиаши после того, как этикет был соблюден. – Детям стоит познакомится наедине. – Конечно, Хиаши-доно, – Шинджу улыбнулась, нарочито широко. Ханаби показалось, что она услышала скрип зубов. – Устроите мне экскурсию, Ханаби-сама, – Асако наконец обратился к ней. Его голос был звонкий и будто детский, хотя, Ханаби знала, что ему уже исполнилось шестнадцать. Приличное обращение, столь привычное от членов побочной ветви клана, резануло слух. Было что-то ненормальное в том, чтобы почти равный по статусу называл ее госпожой. Ханаби этого не хотела и тут же сказала об этом: – На «ты», и просто Ханаби. – Хорошо, что некоторые бабушкины рекомендации неверны, – Асако облегченно выдохнул. Вместе с губами заулыбались и глаза. – Так что ты хочешь посмотреть? – поинтересовалась Ханаби, надеясь, что ей не придется самостоятельно придумывать занятие. – Я слышал: в клане Хьюга растет кая, – Асако смущенно опустил взгляд, будто стесняла своей просьбы. – Можешь, пожалуйста, показать? Ханаби кивнула и повела его за собой. Идти пришлось через весь клан. Конечно, в саду особняка тоже росли каи, но самая высокая росла не там. По пути Асако с интересом рассматривал дома, деревья, встречающихся прохожих и обо все задавал вопросы. Ханаби понимала его любопытство – он просто желал лучше узнать клан, в котором в будущем ему предстоит жить – и пыталась отвечать максимально подробно. – Многие тут носят налобные повязки, – задумчиво заметил Асако, глядя в след удаляющемуся Ко (он только что подходил поздороваться с наследницей клана). – Это ведь не просто мода? – Верно, ты догадливый, – Ханаби невольно тоже посмотрела в спину Ко, который уже ушел. – Но я пока не могу сказать, что там прячут члены побочной ветви. Мы уже пришли, – поспешила она сменить тему. Одинокая кая росла на краю клана. В детстве она казалась высокой, словно столб, подпирающий небо, и сейчас все еще производила такое впечатление. Асако отошел на пару шагов назад и задрал голову, пытаясь взглядом дотянуться до макушки. Ханаби усмехнулась. Ей не требовалось делать так, достаточно было лишь воспользоваться силой глаз. Ей и не хотелось рассматривать дерево, она молча ждала, что будет делать Асако. Он смотрел на каю несколько минут, а потом подошел ближе. Провел рукой по серовато-коричневой коре, касаясь тонкими пальцами наросшего на ствол мха. Нагнулся, поднял с земли темно-зеленую хвоинку. Растер ее в пальцах и понюхал. Смешно поморщился, видимо, запах пришелся не по вкусу. – Ну, понравилось? – усмехнулась Ханаби снова. – Да, очень, – в его голосе слышался чистый восторг. – Спасибо, что показала. Он обернулся к ней, искренняя улыбка осветила лицо. Ханаби засмущалась, а в мыслях появилась эгоистичная мысль: «Так улыбаться он будет только мне». – Не за что, – она быстро ответила. – Зачем ты вообще трогал это дерево? – Обещай, что не будешь смеяться. Если я потрогаю дерево в новом месте, то в том месте меня примут. Он робко пожал плечами, а улыбка из счастливой превратилась в кроткую. Асако будто извинялся за глупость, которую только что сказал. Он был полон смущения и этим неумолимо напоминал Хинату в ее детские годы. Только ножкой еще бы шаркнул и руки за спиной спрятал – тогда точно был бы вылитая копия. – Интересно, – она не собиралась смеяться, хотя привычка казалась очень странной. – Но тогда тебе следовало гладить меня, – и тут же поспешила пояснить, чтобы ее слова не прозвучали, как флирт. – Будущая глава клана точно важнее какого-то дерева, – она протянула ему руку. Асако не стал спорить, взял аккуратно Ханаби за кисть провел по ней ладонью. Его кожа была теплая и шершавая, будто сама кора, в противовес собственной коже Ханаби, холодной и мраморной. Непривычный контраст. Они сами были один сплошной контраст, слишком разные, но в то же время должны стать единым. Асако был не похож ни на кого из знакомых Ханаби, и она тоже была не похожа на его окружение. Такая мысль кольнула Хьюгу, и она только подогревала интерес. – У тебя очень приятная кожа, – прокомментировал Асако, а потом посмотрел прямо на Ханаби, – и глаза очень красивые. Ханаби одернула руку. Такие слова были непривычны. Конечно, в клане все говорили, что у младшей дочери главы клана великолепные глаза, но вне клана мало кто мог назвать их даже миловидными. Безжизненный, безликий бъякуган был полезен, но пугал. Мало кто умел смотреть на него без дрожи, тем более любоваться. К малому числу способных на это относились Тен-тен и Наруто, но Ханаби ни разу не слышала, чтобы кто-то из них делал комплимент бъякугану. – И даже так? – все еще не веря, что Асако не боится ее глаз, Ханаби сложила печать активации бъякугана. Вены на лице вздулись, проявился лиловый зрачок. Ханаби много раз видела, как мирные жители Конохи, никогда не сталкивающиеся с Хьюга за работой, убегают в страхе, и была готова к тому, что Асако поступит так же. Но к тому, что он сделал она готова не была. Асако, все еще держа ее руку в своей, другой рукой прикоснулся к щеке Ханаби. – Так они еще более прекрасные, – с придыханием проговорил он, неотрывно глядя в белые глаза напротив. И лицо его — точный слепок с голоса, который произносит эти слова. – Позволь мне еще полюбоваться. На Ханаби нахлынула волна жара – уже второй раз за сегодня. Девушка потеряла способность и говорить, и мыслить. Она всю жизнь мечтала, что ей скажут, что ее глаза ни полезные, ни интересные, ни необычные, а именно красивые даже с этими уродскими венами вокруг. И теперь глупая, детская мечта сбылась. Сердце забилось чаще, и трудно было поверить, что это из-за того, кого Ханаби даже не сама выбрала. Как только первое оцепенение прошло, она отвернулась, возможно, слишком резко, чтобы это осталось незамеченным. Темные волосы мазнули Асако по носу. – Отец хочет устроить чайную церемонию. Мы опоздаем, если будем торчать тут, – она пошла прочь. Половину пути они прошли в молчании. Ханаби не решалась заговорить, чтобы не сказать какую-нибудь глупость. Она была уверена, что из-за всех этих смущений и краснений Асако уже считает ее полной дурой. Он тоже молчал, и в глазах Ханаби это только подтверждало ее догадки. – Когда мы шли к кае, ты упоминала побочную ветвь, – первым нарушил молчание Асако. – У вас еще сохранилось разделение? – Конечно, а у вас разве нет? – удивилась Ханаби. – Васаби Джирочо отменил его, как только стал боссом клана, а бабушка не стала ничего менять, – пожал плечами Асако. – И члены побочной ветви подчиняются главной? – Да. Они обязаны делать все, что мы скажем, – в заявлении Ханаби слышалась толика гордыни. – Я покажу. Она тут же принялась выискивать глазами подходящий объект для демонстрации своей власти. На глаза попался только Неджи. Он был во дворе своего дома и что-то писал. Ханаби было все равно, чем он занят. Она быстрым шагом направилась к брату, жестом показав Асако следовать за ней. Не доходя до дома, Васаби остановился, достаточно близко, чтобы все видеть и слышать, но недостаточно, чтобы привлечь к себе внимание. – Неджи-нии, привет, – Ханаби приблизилась, маша рукой. Неджи тут же спрятал записи. – Ханаби-сама, вы не одна? – ускользнуть от бъякугана было невозможно. Конечно, гений клана заметил пытавшегося притаится Асако. – Не обращай на него внимание, – отмахнулась она. – Неджи-нии, сделай мне чай. – Я похож на служанку? – он недовольно выгнул бровь. – Вам лучше обратиться к Насту-сан или Хатоми-сан. – До них далеко идти, а я хочу сейчас, – продолжала гнуть свое Ханаби. – Сделай ты. Неджи сложил руки на груди и уставился на сестру, тем самым показывая, что потакать ее капризам не собирается. Ханаби топнула ногой и тоже впилась в оппонента взглядом, не желая отступать. Война взглядов длилась не меньше пяти минут, но Неджи все же оказался сильнее. – Мог бы и уступить, – надулась Ханаби. – Я же и печать применить могу, – шепотом пригрозила она. – Идите уже, и не мешайте мне, – Неджи не воспринял ее угрозу всерьез. Ничего не оставалось, кроме как с позором уйти. – Мой вредный старший брат – исключение, – на ходу бросила она Асако, зажимавшему себе рот, чтобы не рассмеяться. Асако как будто подавился, пискнул и не сдержался. Его смех криком птицы взлетел в небо. Асако смеялся странно и сейчас походил на умирающего журавля. Ханаби тоже захихикала от сравнения, пришедшего ей в голову. Может, ее жених цуру? – Прости, я не хотел потешаться, – сказал Асако, отсмеявшись. – Ситуация сама по себе смешная. – Ты тоже меня повеселил, мы квиты, – весело улыбнулась Ханаби. – Не рассказывай бабушке, что я смеялся, пожалуйста, – неловко попросил Асако и закусил нижнюю губу. – Она не любит, когда я так делаю, думает, мой смех пугает. – Он довольно забавный, – уверила Ханаби. – Такой милый маленький изъян. Люди не могут быть идеальными, даже ее сестра, поэтому Ханаби была только рада, что в ее женихе нашелся недостаток. Странный журавлиный смех точно нельзя было назвать пугающим, он, думалось Ханаби, даже подходил юноше, гладящему деревья. – У меня тоже есть старший брат, – завел разговор Асако, пока они шли к особняку. – Знаю, – кивнула Ханаби, – поэтому тебя и хотят на мне женить, – Асако замолчал и опустил голову. Плечи его поникли, и Ханаби догадалась, что была несколько груба. Она тут же поспешила исправится. – Расскажи про него. – Брата зовут Атсуши, – тут же оживился Асако, – Отец хотел назвать первенца в честь дедушки. Ему семнадцать. Думаю, он станет боссом Васаби чуть раньше, чем ты главой Хьюга. Он активный, храбрый и резвый, как ты. Асако еще долго говорил, и, судя по тому, как блестели его мятные глаза, брата он любил. Ханаби старалась слушать внимательно, но чем дальше шел разговор, тем чаще она отвлекалась на Асако. Его живая мимика, светящиеся чистым восторгом глаза и по-детски дергающийся на моментах, которые ему особенно нравятся, нос были гораздо интереснее историй из детства будущего босса далекого клана. «Вот кого надо было брать моделью на первый портрет», – промелькнуло в голове у Ханаби. Когда они почти пришли, а Асако закончил рассказывать, Ханаби остановила его, схватив за рукав. Ей нужно было сказать ему нечто очень важное для нее, и сказать нужно было тогда, когда они одни. Белые глаза смотрели в зеленые, и Ханаби выпалила: – Асако, я рада, что именно ты мой жених.***
Васаби Шинджу шла по коридору, время от времени оглядываясь. Было бы чрезвычайно неловко, попадись она крадущейся по особняку клана Хьюга, но ей просто необходимо было поговорить с внуком. Как назло, Хиаши подготовил им покои в разных крыльях особняка, желая отгородить будущего зятя от влияния его семьи, хотя договор о помолвке официально был еще не заключен. Более того, днем Шинджу тоже не смогла быть рядом с Асако. Привыкшей контролировать всех членов своей семьи, госпоже Васаби это очень не нравилось. Сейчас, когда луна была скрыта тучами, она кралась по особняку Хьюга, чтобы расспросить внука о том, как прошло знакомство с вероятной невестой. Шинджу бесшумно отворила дверь и проскользнула в комнату. Асако еще не спал. Он по обыкновению лежа на полу щупал и мял привезенные из дома веточки. – Все-таки протащил? – нахмурила брови Шинджу, не довольная занятием внука. Асако, заметив бабушку, вскочил на ноги и поспешил скрыть свои вещи с ее глаз. Поймав ее сердитый взгляд, он тут же сжался и опустил глаза, спрятав руки с еще одной веткой за спину. Всем своим видом он выражал стеснение, но нисколько не раскаяние. Иногда Шинджу думала, что ее младший внук должен был родиться внучкой: уж слишком мягкий, неуверенный и ранимый он был, в отличие от старшего брата. Когда один с тринадцати лет бегал на кузню и в гарнизон, второй капался с цветами и деревьями. Хорошо хоть не готовил и не вышивал. Поняв, что мысли бабушки полностью заняты им, Асако поднял на нее мятные глаза, редкие даже для зеленоглазого семейства Васаби, и нахально улыбнулся. Шинджу тут же смягчилась, ответив более сдержанной, чем у внука, улыбкой: она не могла долго злиться на человека с такими честными глазами. – Бабушке не спиться в эту дивную ночь? – все же спросил о цели визита Асако. – Сгораю от нетерпения услышать про наследницу клана Хьюга, – Шинджу села на край кровати. – Ты пришелся ей по нраву? Надеюсь, ты не смеялся? – Я не смог сдержаться, прости, – Асако поджал губу и виновато опустил голову. – Будет хорошо, если эти звуки не испортили впечатление о тебе, – строго проговорила Шинджу. – Хьюгам сложно понравится. Она знала, о чем говорит. Когда-то давно Шинджу самой предстояло стать женой Хьюга Хиаши. Она сделала все, чтобы выделиться среди других претенденток и стать госпожой влиятельного и богатого клана. Даже выкрасила волосы в черный, чтобы они больше походили на хьюговские. Краска не помогла, только испортила волосы – теперь их приходилось красить каждый месяц, чтобы они не были похожи на половую тряпку. Хьюга Озэму, бывший тогда главой клана, после недельных смотрин решил, что обоим его сыновьям в жены подойдут только их родственницы. В этот раз Шинджу не собиралась упускать шанс породниться с кланом Хьюга. – Ханаби мой смех не напугал, – сказал в свое оправдание Асако. – Кажется, я ей даже понравился, – и покраснел, видимо, вспомнил момент прошедшего дня. – И она мне тоже понравилась. – Будет хорошо, если так, – Шинджу кивнула. Жестом она поманила внука к себе. Он сел на пол у ее ног и привычно положил голову бабушке на колени. Шинджу чувствовала, что Асако напряжен: его всегда беспокоило, когда приходилось надолго оставаться в незнакомом месте. Как бы он не прятался за фразами и улыбками, скрыться от бабушки было невозможно. – Я знаю, ты не очень хочешь покидать дом, – будто гребнем она расчесывала его волосы пальцем. – Но ты уже взрослый мальчик и должен понимать, как это важно для нашего клана и для твоего брата. Ты же не хочешь, чтобы в случае нового восстания Атсуши остался без помощи? Последний вопрос решал все. Асако слишком любил старшего брата и был готов ради него на все. На эту помолвку он согласился только после того, как брат лично попросил. – Понимаю, бабуль, – Асако вторил ее тихому голосу. – Я не противлюсь, мне просто немного грустно. Не отбирай у меня это чувство. Тем более, свадьба будет не скоро, – через минутное молчание добавил он. Они еще некоторое время так сидели. Шинджу с трепетом подумала, что ее робкий и тихий мальчик гораздо взрослее, чем ей казалось. Женские пальцы, уже украшенные сеткой морщин, но еще на что-то годные, перебирали светло-русые пряди. Юноша с пронзительными глазами цвета мяты тихо дышал, и пар из его носа бил в колени женщины. В камине потрескивали дрова. Тишину не нарушало ничего. – У Ханаби тоже есть брат, – на грани сна и бодрствования поделился Асако. – Двоюродный, был, – согласно кивнула Шинджу. – Почему был? – взбодрившийся Асако поднял голову с колени и в недоумении уставился на бабушку. – Днем я видел его, Ханаби с ним разговаривала. – Уверен? – Шинджу переспросила: имеющаяся у нее информация не соотносилась со словами внука. – Ханаби назвала его «Неджи-нии», – уверено подтвердил Асако. – Что-то не так? – Кое-что, милый. Пора спать, – она резко встала, будто вскочила, с кровати и, пожелав спокойной ночи, вышла из комнаты. Шинджу сначала намеривалась тут же идти на разговор с Хиаши. Он обманул ее, выпросил денежную компенсацию за смерть того, кто на самом деле жив. Неслыханная дерзость! Но, не доходя до лестницы на второй этаж, где располагался кабинет главы клана Хьюга, она переменила свое намерение. Ругаться ночью – дурной тон. Следовало сначала обдумать свои слова и требования, которые клан Васаби выдвинет – а он обязательно выдвинет – за нанесенную обиду. Шинджу вернулась к себе, чтобы дождаться утра.***
– Не забудь обед, – Неджи протянул Тен-тен бенто. Сегодня Шикамару позвонил ей и назначил какую-то сверхсекретную миссию. По словам Тен-тен, посвятить в подробности она не могла даже парня, как бы он ни расспрашивал и ни желал присоединиться. – Какой ты у меня внимательный, – она чмокнула его в щеку. – Я вернусь к ужину, приготовь собу, – дождавшись утвердительного кивка, Тен-тен попрощалась и пошла к воротам, где ее уже ждали. – Мальчики, не скучайте! – крикнула она напоследок. Неджи проследил за ней взглядом, пока Тен-тен не скрылась за горизонтом. После этого он обратился к Нобу: – Сейчас пообедаем, и покажешь, чему научился в Академии. Мальчик радостно пискнул и вприпрыжку поскакал в сторону клана Хьюга. Тренировки с отцом – редкое и очень желанное событие в его жизни. Не доходя до дома нескольких метров, Неджи заметил у себя на пороге гостей. Это были Хиаши с Ханаби, а еще Васаби, женщина – судя по обилию драконов на рукавах кимоно она была главой клана – и юноша, которого Неджи накануне видел с кузиной. Старшие спорили, и нетрудно было догадаться, кто именно мог быть причиной этого спора. – Подожди здесь, – сказал Неджи Нобу и пошел подтвердить свои догадки. – Неджи-нии, – как обычно громко поприветствовала Ханаби, и тут же зажала рот руками, будто из ее уст вырвалось что-то неприличное или даже богохульное. – Добрый день, – Неджи поздоровался со всеми разом, не став выделять кого-то. – Что-то произошло? – И как вы объясните это, Хиаши? – Васаби Шинджу (теперь Неджи вспомнил ее имя) махнула в его сторону рукой. Видимо, она была настолько в ярости, что даже забыла вечное вежливое «доно». – Шинджу-доно, – Хиаши выдохнул ее имя, – дело в том, что мой племянник вернулся несколько дней назад, а из-за недавних событий я, как вы понимаете, совершенно забыл об этом сообщить. – Это так, – тут же подтвердила Ханаби, – Неджи-нии вернулся как раз за день до Тока Эбису. «Врет и не краснеет», – то ли разочаровался, то ли восхитился Неджи. Так быстро придумать правдоподобную ложь – полезный навык для будущей наследницы, и даже при всей нелюбви к обману, он не мог не признать этого. – Значит, клан Хьюга не собирается отказываться от возмещения убытков клану Васаби? – взвинченный тон Шинджу буравил уши. «Она что, не спала ночью?» – пронеслось в голове Неджи. Другого объяснения столь резкому и несдержанному поведению взрослой женщины он найти не мог. Хотя и вероятная бессонница оправданием не была. Ему не терпелось отогнать всех четверых от своего дома, но быть грубым с гостями Хиаши, тем более в такой щекотливой ситуации, было бы если не самоубийством, то актом мазохизма. Неджи мазохистом не был и предпочел промолчать. – Конечно, конечно, – Хиаши даже несколько раз поклонился, уверяя, что любое условие будет выполнено. Хотя, насколько Неджи знал натуру дяди, возвращать уже потраченные деньги он не хотел. – Эи! – раздался громкий крик, и в Неджи вцепился Нобу. Видимо, мальчик устал ждать и решил сам прийти за отцом. Непослушание ребенка сильно расстроило: Неджи совершенно не хотел втягивать Нобу в какие-либо конфликты, пусть даже и в качестве наблюдателя. Завидев незнакомцев, мальчик тут же спрятался за широкую спину отца, где всегда находил защиту и уединение. – Все хорошо, – Неджи успокаивающе погладил сына по голове. – Это ваш сын? – Шинджу обратилась к Неджи напрямую, будто только сейчас заметив его присутствие. – Приемный, – подтвердил он. – Можно, я на него взгляну? – не дожидаясь ответа, женщина опустилась на корточки. – Ну же, мальчик, иди сюда, я тебя не обижу. Когда ребенок прибежал, Шинджу смогла увидеть только белые волосы, но уже у нее появилось подозрение. Тот факт, что мальчик был приемным, подтолкнуло ее проверить догадку. Ребенок робко выглянул из-за спины приемного отца. Зеленые глаза, белые волосы, прямой нос, маленькие губы. Восемь лет прошло с тех пор, как погибла единственная дочь Джирочо, Акико. Шинджу все еще помнит, как присутствовала на похоронах ее и ее мужа Акихиро. Через месяц пропал их маленький сын. Старший брат даже не пытался его искать, но Шинджу не прекращала — «Васаби никогда не бросят Васаби» — и, кажется, не зря. Перед ней стояла маленькая копия племянницы. Позади послышался удивленный вздох — Асако тоже узнал фамильные черты. – Акио, наш маленький Акио, – по щекам женщины покатились слезы. Она протянула руки к Нобу, но тот отскочил и вновь спрятался за безопасную спину Неджи. – Бабушка, не стоит, – Асако, почуявший страх и недоверие ребенка, подошел к женщине и попытался помочь подняться, но та оттолкнула его. – Что здесь происходит? – вмешался Хиаши, не любивший быть в неведении о делах, которые творятся на территории его клана. – Асако, ты помнишь лихорадку, бушевавшую в Ча но Куни восемь лет назад? – спросила внука Шинджу, но смотрела она вовсе не на него: взгляд ее был прикован к Неджи. Хотя вопрос был риторическим — Асако просто не мог не помнить болезнь, от которой сам чуть не погиб — юноша все же кивнул. – Дочь Джирочо погибла в тот год вместе с мужем, – теперь она не спрашивала, а отвечала. – Ее малолетний сын пропал через месяц после смерти матери и отца. Я думала, что больше никогда не вижу малыша, но этот мальчик — копия моей племянницы. Он Васаби. – Это еще нужно доказать, – холодно отрезвил ее Неджи. Ему совершенно не хотелось, чтобы Нобу оказался из какого-нибудь клана и, тем более, ему не хотелось отдавать ребенка в чужую семью. – Верно, – Васаби вернула себе строгий вид и наконец поднялась, опираясь на внука. – Надеюсь, провести тест, который подтвердит мои слова, можно будет в ближайшее время. Думаю, если клан Хьюга потратится на его осуществление, клан Васаби забудет о долге и, возможно, не расторгнет помолвку. Сказав это, она гордо вздернула подбородок и удалилась. Ее самолюбие явно было задето последней сказанной Неджи фразой. Асако глубоко поклонился, пролепетал извинения и побежал вслед за бабушкой. – Не стоило тебе попадаться ей на глаза, – разочаровано вздохнул Хиаши, когда гости скрылись из виду. – Где теперь найти деньги на компенсацию клану Васаби за ложь? – Вы могли бы и предупредить, что по возвращении домой я могу наткнуться на Васаби... – Неджи пожал плечами. – Надеюсь, она простит обман, когда воссоединиться с потерянным родственником, – Хиаши посмотрел на выглянувшего из-за спины Неджи Нобу и прищурился. Мальчик вжал голову в плечи и с испугом посмотрел на отца, ища у него поддержки. – Если Нобу не захочет, воссоединения не будет, – твердо заявил Неджи. – Я не позволю. – Выскочка, – недовольно пробурчал Хиаши. – Надо было чаще пороть тебя в детстве. – Вы делали более жестокие вещи, Хиаши-сама, – хладнокровно произнес Неджи, только глаза сверкнули злым огнем. – Хам, – произнес на одном выдохе Хиаши и поспешил догнать госпожу Васаби. Ханаби осталась стоять, подпирая стену дома спиной. Она неотрывно смотрела в спину отца, но взгляд ее скользил сквозь него. Девочка глубоко задумалась о своем. – Это ваш будущий жених? – спросил Неджи не столько для того, чтобы завязать беседу, сколько для того, чтобы Ханаби наконец отмерла. – Такой тряпка, еще и доносчик, – этот юноша не вызывал никаких положительных чувств, и Неджи нисколько не раскаивался за свои слова. – Не смей так про него говорить, – зло шикнула Ханаби. – Я сама виновата: забыла ему сказать, что ты тайна. Неджи удивился. Чтобы Ханаби брала на себя вину — на его памяти это происходило в первый раз. Возможно, этот Асако хорошо на нее влияет. Неджи поднял руки в примирительном жесте. Он посмотрел на часы. Время близилось к обеду, а дома было только две порции, а приглашать Ханаби не хотелось. Только Неджи открыл рот, чтобы попросить сестренку уйти, как она сама заговорила: – Что ты будешь делать, если Нобу окажется Васаби, и Шинджу потребует вернуть ей ребенка? – Я не позволю его забрать, – повторил Неджи и погладил сына по голове. – Надеюсь, у тебя получится, – Ханаби отлипла от стены и пошла прочь. – Бывай, братик. – Эи, – Нобу проголодался и теперь, когда все гости ушили, начал требовать еды. – Пошли, – удовлетвори его просьбу Неджи. – У нас есть онигири.***
В круглом зале суда было прохладно. Как и всегда в это время года в Кусагакуре, радушно предоставившей место проведения суда Пяти Каге. – И все же меня больше волнует, как долго Коноха собиралась скрывать тот факт, что Гокураку но Хако находится у них? – Куротсучи откинулась на спинку стула и зло посмотрела на Наруто, сидящего на другом конце стола. – Его все равно надо было где-то хранить, – вступился за Хокаге Даруи. – Им следовало хотя бы предупредить! – Куротсучи стукнула кулаком по столу. – Соглашусь с Цучикаге, – пожал плечами Чоджуро. – Вопрос о хранении ящика следовало решать коллективно. – Давайте обсудим это позже, – прекратил их дискуссию Гаара. – Все же мы собрались не только по этому поводу. Трое Каге умолкли. Они, непременно, еще вернуться к дилемме ящика, но сейчас важнее было разобраться с более насущной проблемой. – Итак, – прочистил горло Гаара, которому выпала доля быть сегодня верховным судьей, – слушается дело об обвинении Ринха Маю в незаконном лишении свободы и похищении человека, в сокрытии опасного оружия, а также в убийстве. Маю сидела в большой клетке. Руки и ноги ее были связаны и изолированы тканью на случай, если она все же найдет способ применить свои способности к охране. Но периметру клетки стояли шиноби: каждый Каге привез с собой по два чунина для охраны преступницы. Как только Гаара закончил, Маю подняла опушенную голову и оскалилась. – Пригласим первого свидетеля, – скорее предложил, чем приказал Гаара, но охрана у дверей уже среагировала. В зал вошла худая женщина. Взгляд ее испуганно бегал по залу до тех пор, пока не наткнулся на клетку. Тогда женщина взглянула на Маю, на лице отразилась горделивое осознание превосходство, пусть оно и промелькнуло всего на секунду. Женщина, вскинув голову, прошествовала к тумбе. За ней тихой тенью скользнула женщина из клана Яманака, приставленная к свидетелям для того, чтобы они не могли солгать. – Представьтесь, – приказал Гаара. Остальные Каге молча взирали на свидетельницу, не желая мешать Казекаге. – Мое имя Ёнг Пак, – сказала женщина, стараясь смотреть Гааре прямо в глаза, но на таком расстоянии это было затруднительно. – Буду признательна, если будете звать меня Ёнг. Давно красивые парни не звали меня по имени, – она игриво похлопала ресницами и провела языком по нижней губе. – Вам знакома подсудимая? – Гаара знал ответ на вопрос, но спросил ради протокола. – Да, она начальница тюрьмы, из которой вы меня благородно высвободили на время, – промурлыкала Ёнг. – Это верно, что Ринха Маю пользовалась своим положением, чтобы отнимать чакру у вверенных ей людей, доводя их тем самым до смерти? – Да, – беззаботно повела плечом Ёнг. – лично знаю нескольких мужчин и женщин, в основном мужчин, конечно, все мы падки на мужчин, – она подмигнула единственной женщине среди Каге. – Говорите только по теме! – возмутилась Куротсучи. – Я и говорю. Лично знаю тех, кто после десятка встреч с госпожой Маю помирал. Она их высасывала, а трупы закапывала у стен. Яманака за спиной Ёнг кивнула, подтверждая, что слова были правдой. – В прошлом июне жертв стало больше, – добавила Ёнг. – Госпожа Маю тогда уходила куда-то, а вернулась с большим мешком. – Куда она уходила и что было в мешке? – бесстрастно спросил Гаара. – Не знаю, – Ёнг пожала плечами, резко и быстро, – знаю только, что после этого жертв стало больше. Яманака снова кивнула в знак того, что Пак не скрывает важную для суда информацию. – Благодарю, можете быть свободны, – кивнул Гаара, убедившись, что слова свидетельницы были записаны. – Может поиграем после этих ваших важных дел? – Ёнг так и не отошла от тумбы. – Я буду ждать тебя, красавчик, – она подмигнула Гааре и послала ему воздушный поцелуй. Цвет лица Казекаге сравнялся с цветом его волос. Сиплым голосом он приказал охране: – Увидите ее, – и залпом выпил стакан воды, стоящий на столе перед ним. – Тебе срочно нужна девушка, даттебайо, – посоветовал другу Наруто, пока Ёнг уводили из зала. – Не сейчас, – голос Гаары уже почти пришел в норму. Он продолжил уже громче: – Приведите следующего свидетеля. Охрана ввела тучного мужчину. Когда он поравнялся с клеткой, то вырвался и кинулся к Маю. – Маю-сама, они заставили меня, – запричитал мужчина. – Маю-сама, ваш верный Хосино не хотел вас предавать. Охрана оттащила свидетеля к тумбе. – Представьтесь, – снова приказал Гаара. – Хосино Имада, тюремщик Хозукиджо и правая рука Маю-сама, – отрапортовал он. – Вам знаком этот человек? – после этих слов к Хосино подошел Сай и положил на тумбу портрет Нобу. Мальчик наотрез отказался уезжать из Конохи даже на время. Это было объяснимо: никто бы не хотел встречаться со своими врагами, пусть даже и на суде. Пришлось обойтись рисунком. – Д-да, – медленно кивнул Хосино. – Этот мальчик жил у Хозукиджо некоторое время. Стоявшая позади него Яманака ткнула свидетеля в бок, как бы заставляя его рассказать все, что ему известно. – Этот мальчик…, – Хосино сглотнул и со страхом покосился на Маю. – Этого мальчика Маю-сама привела в Хозукиджо прошлым летом. Он был ей нужен. – Что конкретно Ринха Маю делала с этим ребенком? – твердо потребовал Гаара. – Маю-сама, и я, и Нофу-сан пытались заставить его высвободить чакру. Маю-сама говорила, что у него она особенная. – Что вы делали с ребенком? – поинтересовался Чоджуро. – Нофу-сан использовал сыворотку, а мне нужно было бить щенка, пока он не выпустит чакру, – признался Хосино. – Маю-сама смотрела. – Ребенка держали на чердаке в маленькой клетке, морили голодом и подвергали ежедневным пыткам, – дополнила рассказ Яманака, решившая, что Хосино не расскажет правду сам. – Что с ребенком сейчас? – взволнованно спросил Даруи. – Он в Конохе, даттебайо, – ответил вместо Хосино Наруто. – Поступил в Академию, живет с приемными родителями. Сыт, одет и счастлив. – Хорошо, если так, – расслабился Райкаге, любивший детей. – Ради чего нужно творить такие зверства с маленьким ребенком? – сжала губы Куротсучи, разглядывая свою копию рисунка. – Ради чакры одного из первых Отсутсуки, – хотя вопрос был риторический, Маю все же ответила. Этого ответа никто не ожидал. Маю не произнесла ни слова за все время, пока шло разбирательство ее дела. – Подождите, – Чоджуро нахмурил брови, слова Маю привели его в замешательство. – Разве у Отсутсуки Хагоромо не два потомка? – Ага, – кивнул Наруто, – я и теме. – Кроме Хагоромо был еще и Хамура, – напомнил Гаара. – Про младших детей часто забывают. – Чакра Нобу имеет фиолетовый цвет, – задумчиво произнес молчавший до этого Шикамару. – Чакра Отсутсуки Хамуры имеет такой же цвет, и она передается только по наследству. – Получается в Конохе теперь кроме реинкарнации Отсутсуки Асуры, вероятный потомок Отсутсуки Хамуры, да еще и Гокураку но Хако! – пришла в негодование Куротсучи. Она откинулась на стуле и сложила руки на груди, всем видом высказывая обиду на столь вопиющую несправедливость. – Мальчик может быть и реинкарнацией потомка Хамуры, – поправил Даруи. – Или его самого, – вставил Чоджуро. – В любом случае, это еще одно мощное оружие в руках одной деревни, – Тсучикаге явно была недовольна, что Ивагакуре слабее Конохагакуре, и не собиралась оставлять это просто так. – А если они нападут на нас?! – Эй, я не собираюсь рушить мир! – вскрикнул Наруто, вскочив со своего места. – Думай, о чем говоришь, даттебайо! – Ее размышления верны, Наруто, – возразил Гаара. – Ты точно не поступишь так подло, но и гарантировать, что следующий Хокаге не начнет Пятую Мировую Войну, ты не можешь. Наруто развел руками и сел в кресло. Он был крайне задет недоверием других Каге к его деревне, но не мог подобрать слов для оправдания. – Тогда надо просто забрать Гокураку но Хако, – предложил Даруи. – Или еще лучше уничтожить: нет ящика – нет проблем. – Уничтожить его нельзя, – покачал головой Шикамару. – А если спрятать его, то рано или поздно кто-то найдет и воспользуется. Даже Хозукиджо теперь ненадежное место, – после этих слов все посмотрели на Маю. В этом Шикамару был прав. Уже дважды Гокураку но Хако был спрятан на территории Кровавой тюрьмы, и уже два лорда замка пытались использовать его во вред. – Многоуважаемые Каге, – послышалось снизу. Из ряда чунинов вышел человек. На вид ему было не меньше сорока. Его синие глаза смотрели прямо на Каге. – Я могу спрятать ящик. Ручаюсь, никто не узнает его местоположение. – Он довольно тяжелый, чтобы нести в одиночку, – заметил Гаара. – Я сильнее, чем вы думаете, Казекаге-сама, – На этих словах человек одной рукой поднял клетку с сидящей в ней Маю. На лице его не выступило ни одной капли пота. – Как тебя зовут? – обратился к мужчине Даруи. – Мое имя вам ничего не скажет, – ушел от ответа он. – Он один из моих людей, – сказал Мизукаге. – Я могу за него поручиться. – В таком случае, мы поручаем заботу о Гокураку но Хако тебе, – от лица всех Каге разрешил Гаара. – Вы не пожалеете, – мужчина склонился. Один из охранников повел его к месту хранения ящика. Как только два человека вышли за двери, заседание продолжилось. – Думаю, никто не будет возражать, если мальчик останется с матерью и отцом, – протянул Наруто. Все покачали головой. Разлучать ребенка с родителями было бы негуманно. Более того, со слов Наруто все присутствующие знали, какие колоссальные разрушения может причинить ребенок, если пошатнуть его душевное равновесие. – Более того, думаю, Хокаге должен запретить ребенку до достижения двенадцати лет покидать деревню, – предложила Тсучикаге. – Разве что с личного письменного разрешения и в сопровождении приемного родителя. Все одобрительно закивали. Взгляд Гаары устремился на висевшие на стене часы. Заседание длилось уже шестой час, и все порядком устали. Пора было завершать. – Ринха Маю, вы обвиняетесь в хранении на вверенной Вам территории опасного оружия, незаконном лишении свободы и похищении несовершеннолетнего, в убийстве в особо крупных размерах и злоупотреблении полномочиями надзирателя Хозукиджо. У вас есть, что сказать на это? – зачитал обвинения Гаара. – У меня ответные претензии к Конохе, – прозвучал ответ, которого никто не ожидал. Маю вызвала удивление и была этим довольна. Она смотрела на Хокаге, обращаясь только к нему. – Человек по имени Отоко Вакай, скрывая внешность и настоящее имя, устроил в Хозукиджо переполох, в ходе которого были убиты трое моих подчиненных. Мне известно, что его прислали из Конохагакуре. У меня есть все основания полагать, что присутствие этого человека у нас не было легальным. Холодный и твердый голос отражался в стенах зала, усиливаясь эхом. Обвинения были серьезными, и не было уверенности, что они были беспочвенными. Райкаге, Мизукаге, Тсучикаге и Казекаге повернулись к Хокаге. В их молчании читался немой укор и требование объяснений. – Оно не было нелегальным, даттебайо, – Наруто выложил на стол бумагу. – У меня есть приказ о заключении джонина Конохагакуре в Хозукиджо на четыре месяца. Даруи первым выхватил лист и пробежался по нему глазами. Потом его выхватила Куротсучи. Чоджуро прочитал, заглядывая через ее плечо. Только Гаара, до которого лист дошел в последнюю очередь, вопросительно выгнул бровь. Кажется, он что-то понял: из присутствующих он был единственный достаточно тесно знаком с Неджи, чтобы сомневаться в преступлении, которое на бумаге было ему приписано. Наруто только улыбнулся другу в ответ. – Приказ настоящий, – вздохнул Гаара, так и не высказав своих подозрений. – Считаю, что Коноха не несет ответственности за действия этого человека, ведь на тот момент он не числился в рядах шиноби Конохагакуре. – Но для порядка его стоит наказать, – строго проговорил Чоджуро. – Об этом не беспокойтесь. Коноха уже наказала его, даттебайо – уверил всех Наруто. Три раза подряд вешать одну и ту же люстру потому, что Узумаки напортачил с проводкой, ведь можно считать наказанием? – Ответные претензии считаю удовлетворенными, – кивнул Гаара. – Ринха Маю заключить под стражу в Хозукиджо, где содержать до конца ее дней, лордом тюрьмы назначить Кохьё. В перед вышла женщина в голубом платье. Надо признать, что она была привлекательна. Она опустилась на одно колено перед Каге, готовая принять новую должность. Кохьё приехала из Киригакуре вместе с Мизукаге и его людьми. Она была виновна в использовании взрывоопасного вещества и должна была быть пленницей Хозукиджо, но ввиду ее раскаяния и особых способностей, совет Каге решил, что она должна возглавить Кровавую тюрьму. – Ты клянешься служить на благо народа? – Это великая честь для меня, Каге, – стоило только Кохьё произнести это, как по всему ее телу рассыпались чернильные цветы – символ ее клятвы и привязи к Хозукиджо. Через эти цветы Пять Каге могли убить женщину на расстоянии, стоило им только заподозрить ее в неверности.***
Стены главного особняка давили. Неджи вообще не очень любил быть в особняке главной ветви, но сегодня ему не нравилось здесь находиться еще больше. Нобу же был тут в первый раз и с интересом рассматривал картины, икебаны и альков. Глаза мальчика бегали от одного заинтересовавшего его предмета к другому, а уже потом он сам бежал к вещи, пользуясь тем, что в комнате кроме него и родителей никого не было. – Нобу стоит чаще одевать в кимоно, – подметила Тен-тен. – Он в нем такой милый. – Да, – отмахнулся Неджи. Он даже не услышал, что она ему сказала. Все мысли были заняты предстоящей встречей с Васаби. Что если Нобу на самом деле их родственник? Что если Шинджу заберет его в Ча но Куни? Дверь со скрипом отъехала, в комнату вошла Ханаби. Она несла чай. Его, очевидно, она вырвала из рук служанки, которая на самом деле должна была принести напиток. Заметив нового человека, Нобу замер. Он знал наследницу клана и даже неплохо к ней относился, но все же доверял меньше, чем родителям. – Так и знала, что вы придете раньше, – вместо приветствия сказала Ханаби. – Не хотелось опаздывать, – Тен-тен незаметно качнула головой в сторону Неджи, давая понять, кто именно был причиной их раннего прихода. – Я тоже нервничаю, – поделилась Ханаби, верно истолковавшая жест. – У меня вопрос о замужестве решается. – Вы так хотите замуж за этого Васаби? – Неджи задал вопрос больше для того, чтобы отогнать беспокоившие его мысли. – Его зовут Асако, – надула губы Ханаби. – Значит, сегодня я увижу твоего жениха, – протянула Тен-тен. – Шинджу не дает нам видеться слишком часто, – Ханаби поджала губы. – Не знаю, будет ли он. – Он дает материал, – Неджи напустил на себя равнодушный вид. Пуститься в размышления об Асако не дал звук открывающейся двери. В комнату, тихо переговариваясь, вошли Хьюга Хиаши и Васаби Шинджу, за которыми тихой тенью скользнул Асако. Нобу тут же шмыгнул за стол рядом с отцом. Вслед за главной парой вошла Шизуне. Она несла массивный чемодан, но от предложенной помощи отказалась. В комнате уже стояла ширма, за нее Шизуне и зашла. Судя по донесшихся оттуда звуков, она расставляла необходимые для теста предметы. – Госпожа врач, сколько времени это займет? – спросила Шинджу. – Мое имя Шизуне, – поправила та из-за ширмы. – Не думаю, что будет долго: процедура простая. Уже можем начинать, – она отодвинула ширму, приглашая к сбору материала. Асако поднялся на ноги. Он хорошо держался, но по пульсирующей на шее вене и напряжению в теле было понятно, что он не спокоен. Это хорошо было видно Хьюгам, особенно Ханаби, которая украдкой от отца и госпожи Васаби посматривала на юношу, встречаясь взглядом чаще, чем она предполагала. Волновался он не один. Нобу сжал одежду Неджи и ни в какую не хотел идти. – Нобу, не бойся, – Неджи попытался разжать детские кулачки. – Хочешь, мы пойдем с тобой? – предложила Тен-тен. Нобу замотал головой. Он не хотел идти вообще, один или с кем-то — не важно. – Я тоже не хочу, поддержишь меня? – видя, что Нобу нервничает, Асако протянул мальчик руку и приветливо улыбнулся. Нобу обычно сторонился малознакомых людей, и самой очевидной реакцией была бы его попытка спрятаться, но мальчик удивил. Возможно, что-то в глазах Асако, ласковых и нежных, убедило Нобу в том, что этому человеку можно верить, и он протянул свою ладошку. Сначала мальчик замер, желая прочувствовать, не обманула ли его интуиция. Асако не торопил, просто смотрел в широко распахнутые детские глаза, так похожие на его собственные. Нобу кивнул и улыбнулся в ответ, позволив отвести себя к Шизуне. Вдвоем они скрылись за ширмой. В комнате воцарилась тишина. Все взгляды были прикованы к теням на перегородке. По их движениям пытались отгадать, какой результат будет. Одни ожидали положительного, другие надеялись на отрицательный. Только Хиаши не ждал какого-то конкретного ответа, ведь любой из них глава клана Хьюга мог вывернуть себе на пользу. Процедура, как и обещала Шизуне, не заняла много времени. Уже через пару минут Нобу и Асако вышли к остальным. Мальчик держал старшего товарища за руку и о чем-то увлеченно ему мычал. Только увидев родителей, Нобу прервал «рассказ» и побежал к Неджи с Тен-тен. – Ну, не страшно? – поинтересовался у него отец, уже знающий ответ. Нобу помотал головой, показал рукой в сторону Асако и сделал какой-то, понятный только в его семье, знак. Асако зажал рот ладонью и опустил голову: действия мальчика позабавили, и он сделал все, чтобы не хихикнуть. – Каков результат? – на правах хозяина дома спросил у Шизуне Хиаши. – Я не умею делать два дела одновременно, – строго заметила ирьёнин. – Придется подождать пару часов. – Отлично, можем выпить чаю, – предложила Ханаби. – Присоединитесь к нам, Шизуне-сан? – Верно, вы, наверное, проголодались, – поддержала ее Тен-тен. – Спасибо за приглашение, но я пришла сюда работать, – отказалась Шизуне, забрала полученный материал и ушла в другую комнату, где уже все было готово для получения результата. – Вижу, вы уже подружились, – заметил Хиаши, когда тишина после ухода Шизуне стала почти осязаемой. – Конечно, – невозмутимо вторила ему Шинджу. – Еще одно доказательство, что они родственники. – Сначала стоит дождаться результатов, – хмуро возразил Неджи. – Бабушка, пожалуйста, не надо, – почти одновременно с ним простонал Асако. Видимо, ему уже надоели разговоры на эту тему. – Ну вот, наши мужчины уже почти спелись, – шепотом пошутила Ханаби на ухо Тен-тен, и получила задорный смешок в ответ. – Прекратите, – не было понятно, кому был адресован строгий выговор Хиаши: то ли младшей дочери и Тен-тен, совершенно не вовремя решившим шутит, то ли племяннику, который, по мнению главы клана слишком дерзок сегодня. В любом случае замолчали все. – Шинджу-доно, отложим этот разговор до возвращения Шизуне-сан. Чай пили в тишине. Никому не было приятно оставаться в этой компании, тем более, заводить разговоры ни о чем — для них просто не было настроения. Но расходиться никто не спешил, ведь пропустить приход Шизуне и оглашение результата пропустить не хотелось. Тишину можно было есть ложкой. Ханаби пыталась разрядить обстановку шутками, но кроме Асако на них никто не отреагировал, а после третей отец многозначительно на нее посмотрел, и наследница клана Хьюга замолкла. Через долгих два часа, сёдзи отъехала в сторону и в комнату вошла Шизуне. В руках у нее не было чемодана — видимо, она оставила его в коридоре — только бумажка, на которой был написан результат теста. – Вероятность родства более восьмидесяти процентов, – огласила Шизуне и поспешила уйти, не дожидаясь реакции. Молчание, после слов Шизуне ставшее нестерпимо громкой, рассыпалась, стоило только шагам ирьёнина стихнуть за дверью. Васаби Шинджу схватила оставленный на столе листок и жадно впилась в строчки глазами. Когда она прочитала одни и те же слова раза три, всунула бумагу в руки Хиаши и резво, будто двадцатилетняя, подбежала к Нобу. – Акио, мой милый, иди к бабушке, – Шинджу протянула ребенку руку и улыбнулась, повторяя недавний жест внука. Возможно, Васаби ожидала, что теперь, когда родство подтвердилось, мальчик кинется обниматься с ней, но Нобу разрушил ее ожидания, спрятавшись за Тен-тен и Неджи, как за стенами прячутся от врагов. В глазах женщины не было той магии, которая была в глазах Асако. – Его зовут Нобу, и он вас боится, – упрекнула Васаби Тен-тен, рукой притягивая сына ближе к себе. – Ничего, Акио еще привыкнет к бабуле, пока мы будем ехать в Ча но Куни, – вздернув подбородок проговорила Шинджу самым ласковым голосом, на какой была только способна. Нобу яростно замотал головой выражая несогласие. – Бабушка, мы ему никто, – попытался вразумить ее Асако. – Что бы не говорил тест, нас не было рядом большую часть его жизни. Вырастивший ребенка дороже родившего его. – Не умничай, – отмахнулась от него, как от назойливой мошки, Шинджу. – Нобу останется там, где ему хорошо, – слова Неджи для Васаби прозвучали как стук кулака о стол. – Хокаге официально запретил ему покидать Коноху до двенадцати лет без сопровождения родителей или письменного разрешения главы деревни. В качестве доказательства он выложил на стол бумагу с печатью Хокаге, его первого помощника и других Каге. Тен-тен победно ухмыльнулась за них двоих, пока Неджи держал серьезную каменную маску на лице. Эту бумагу Наруто выдал им пару дней назад с видом, будто это подарок на все праздники за ближайшие десять лет разом. Впрочем, кажется, для Неджи это так и было: Тен-тен давно не видела его настолько радостным. Это заявление было гарантией того, что в случае подтверждения родства Нобу с Васаби, мальчик сможет остаться в привычной ему семье. – А это уже аргумент, – довольно присвистнула Ханаби. Несмотря на то, что удовлетворение с Васаби было выгодно и клану, и лично ей, она была на стороне брата. – Хорошо, переедете вместе, – не унималась Шинджу, которой, казалось, жизненно необходимо было привезти вновь обретенного родственника в клан. – Шинджу-доно, прекратите, – вышел из себя уже Хиаши. Судя по взгляду, которым при желании глава клана Хьюга мог резать не хуже катаны, ему совсем не нравилось, что Васаби не только собирается забрать своего внучатого племянника, но и замахнулась на одного из лучших бойцов клана Хьюга. Хиаши мог удовлетворить многие ее требования, но настолько откровенного нахальства стерпеть не мог. – Это уже слишком. Вы требовали подтверждения родства — вы его получили, но решать, кто из моих, – он выделил это слово интонацией, – людей где будет жить, я вам не позволю. – Бабушка, пожалуйста, – Асако вновь предпринял попытку утихомирить Шинджу. – «Пожалуйста, пожалуйста», надоел, – теперь Шинджу накинулась на внука. – У нас родную кровь отнимают, ты этим доволен?! Знаешь, как горестно жить в отрыве от родни?! – Жить среди незнакомцев, которых боишься, еще хуже, – возразил он. – Хватит позорить клан своей истерикой. Судя по тому, как резко рот Шинджу открылся, а брови в изумлении, если не в шоке, поползли наверх, Асако впервые за свои шестнадцать лет сурово осадил бабушку. Это сработало. Госпожа Васаби замолчала и села на свое место за столом, всем видом демонстрируя уязвленную гордость. – Прошу прощения, бабушка нервничает из-за всей этой ситуации, – Асако поклонился Хиаши, прося прощение за бабушку. – Клан Васаби не станет требовать переездов от кого-либо. И, конечно, договоренности между нашими кланами сохраняют силу, если вы не держите обид. – Не тебе говорить, – подала голос Шинджу, но как-то не уверено. – Атсуши говорил, что в случае, если ты потеряешь самообладание, я могу принимать решения от лица наследника клана. И ты сама три года назад составила бумагу о том, что первый внук нынешней главы может занять этот пост, как только наследник клана Васаби посчитает нужным, – это он явно процитировал. Судя по шокированному выражению на лице Шинджу, такой документ на самом деле существовал. – Я все еще наследник клана, бабушка. В комнате снова повисла тишина, но в этот раз она была пропитана шоком всех присутствующих. Даже Нобу высунулся из укрытия. – Хиаши-доно, – разрушила молчание Шинджу, – у вас есть что-нибудь крепче чая? Подумать только, мой тихий и кроткий внук только что парой фраз совершил государственный переворот. – И без капли крови, спешу заметить, – добавил Хиаши. – Ханаби, попроси у Хатоми-сан саке. Девочка кивнула и поднялась с места. Поравнявшись с Асако, она шепнула ему: «Ты крут», и поспешила выполнить просьбу отца. – Ты сама говорила, что мне следует быть решительным, – Асако сделался красным, как мак, и смущенно опустил голову. Судя по голосу, слова бабушки сильно льстили ему. – Меня радует, что в ходе этого переворота, моя семья не пострадает, – сказал Неджи. – Ни в коем случае, – повернулся к нему Асако. – Никто не смеет принуждать Нобу-куна поступать так, как он не желает. Нобу понял, что из клана его никто не заберет, и радостно закивал. Его новый троюродный брат ему нравился. – У меня есть одна просьба, – Асако кинул взгляд на погрустневшую бабушку и обратился к Нобу. – Нобу-кун, ты согласишься навещать нас в стране Чая вместе с родителями? Я покажу тебе свой сад и познакомлю с братом. Нобу молчал. Он сначала посмотрел на Неджи, потом на Тен-тен. Он не видел возражения на их лицах. Потом взгляд переместился на сидевшую напротив Васаби Шинджу. Вся она была полна надежды на согласие, но и была напряжена, в ожидании вероятного отказа. Сначала эта женщина казалась Нобу резкой и громкой, что его пугало, но теперь ему стало ее жалко. Мальчик вспомнил, как сам потерял единственную родную душу и как ему было плохо, пока не пришел Неджи. Он чувствовал, что эту женщину сейчас переполняют те же эмоции. Навещать – это же не на всегда, это можно и несколько раз в год. Под конец Нобу посмотрел в зеленые глаза Асако, такие же, как у него. В них читалось радушие, а еще надежда, что мальчик согласиться. Асако показался Нобу добрым человеком, он даже был немного рад быть его родственником. Нобу решил не отказывать в столь малой просьбе и кивнул. – Мы будем рады приезжать, верно, Неджи? – озвучила жест ребенка Тен-тен и пихнула Хьюгу в бок, чтобы он тоже подтвердил. – Спасибо, – прошептала Шинджу, когда семейное согласие было получено. – А что насчет помолвки? – спросила Ханаби. Как оказалось, она уже несколько минут стояла за спиной Хиаши с бутылкой саке в руках. – Думаю, наследнице Хьюга стоит спросить у новоявленного командира, – Шинджу приняла бутылку и налила себе саке. Подумав, налила порцию и Хиаши. – Бабушка, – пискнул Асако и снова залился краской. – Если Хиаши-сама не возражает, будет разумным сохранить договоренности между нашими кланами, – тихо добавил он. – Не возражаю, – подтвердил его слова изрядно повеселевший Хиаши. Ханаби подпрыгнула и хлопнула в ладоши. Асако кивнул, и по его виду сложно было сказать, радо он или нет.***
Мужчина подошел к глубокому каньону, когда солнце стояло в зените. На много миль вокруг не было ни души, даже ветер остерегался нарушать здешнее уединение. Мужчина поставил на землю огромный ящик, и вытер пот со лба. Ящик был тяжел, но неизвестный сам вызвался нести его, поэтому не собирался роптать. Размявшись, он снова поднял свою ношу – стальные мышцы налились силой. Мужчина двинулся вниз каньона. Спустившись, мужчина опять опустил свою ношу. Сложил несколько печатей, и в земле образовалась глубокая яма. Мужчина придирчиво осмотрел ее и, удовлетворившись, начал толкать туда ящик. Когда солнце подарило земле последние лучи, Гокураку но Хако упал в яму. Мужчина вытер пот со лба и отряхнул руки. Он вновь сложил печати, но уже другие, и яму засыпало песком. Человек поднял голову в стремительно чернеющее небо, улыбнулся и вынул из кармана нож. Он был совсем неприметным, совершенно обычным. Мужчина с любовью провел пальцем по острию. Слизал с кожи маленькую каплю крови. «Дело сделано», – прошептал он в пустоту и резанул себя по горлу. Тело упало на землю, подняв клубы пыли. Первые звезды блеклыми цветами расцветали на ночном небе.