Займемся «физикой»?

      Девушка, почувствовав свободу в своих руках, слегка приподнялась и посмотрела на них — красные следы, что оставила верёвка, так и озаряли белизну её рук. Три красных полоски, которые ещё долго смогли бы напоминать о том, что произошло ещё несколько минут назад.       Арлекин вскочил со своего места и, не скрывая своего гнева, посмотрел на Диану, которая с загадочным интересом разглядывала свои руки, вернее, красующиеся на её руках полоски.       — Диана, — обеспокоенно проговорил парень, взволнованно запустив руку в свои слегка мокрые от пота рыжие волосы. — Я не хотел! Прости… Я не должен был вообще практиковать шибари с тобой так рано. — Он развернулся лицом к красной стене, проводя рукой по волосам, и заговорил голосом, полным отчаяния. — Я вообще не должен был так подвергать тебя опасности… — Кинг не мог даже смотреть на то, что сотворил с девушкой. — Не должен был вообще подходить к тебе в тот день… — Слова учителя вызвали у Дианы не меньшое возмущение.       — Мистер Джонсон! — Брюнетка хотела так же резко вскочить с кровати, однако боль, что отдавалась по всему её телу, сразу же дала о себе знать, как только она предприняла попытку подняться. — Чёрт, — недовольно вздохнула девушка, пытаясь не обращать на колющую внутри боль, и осторожно поднялась с постели.       Кингу было больно слышать, как девушка издаёт болезненные стоны. Перед ней ему было стыдно до безумства. Почувствовав на своей спине чужое обжигающее дыхание, он повернул голову в бок, краем глаза глядя на ученицу, на лице которой отражалось явное негодование.       — Почему Вы так говорите сейчас? — несмотря на адскую боль в животе, Диана сохраняла в своём голосе строгость, перемешанную с гневом. — Разве я что-то плохое сказала Вам по этому поводу?       Арлекин медленно развернулся к девушке, встретившись своими блестящими отчаянием и яростью янтарями с встревоженными и полными боли аметистами.       — За весь день, проведённый с Вами, я испытала столько радости, столько удовольствия, сколько не испытала за все свои шестнадцать лет. Всегда и для всех я должна была быть правильной и образцовой девочкой, которая слушается своих родителей. Я даже слова против не могла сказать, ведь считала, что они делают всё для моего светлого будущего. Но родители уделяли мне очень мало времени, но от меня они требовали буквально невозможное. Отправляли на эти чёртовы городские олимпиады, заставляли принимать участия в конкурсах, чтобы я была лучшей, была той дочкой, которой они могли гордиться. И я старалась! Ради этого жертвовала всем, что так любила. даже друзьями. — На этой ноте Диана прервалась. Она пыталась отдышаться, продолжая вглядываться в заинтересованный и слегка недоуменный взор учителя.       — И ты взбунтовалась? — Арлекин заправил упавшую на лицо прядь волос за ухо девушки.       — Именно, — на выдохе произнесла ученица. — Я начала дружить с парнями, против которых была моя мама, записалась на занятия по футболу — в общем, хотела, чтобы они поняли, что мне нужно свобода. Но вместо этого мама продолжила пилить меня по поводу моих друзей и увлечений. Я устраивала скандалы, даже плакала, но родителям на это было наплевать. Ничто их так не волновало, как моя учёба и моя успеваемость. Они вкладывали в репетиторов такие большие суммы, что страшно представить! И только для того, чтобы из-за футбола мои оценки не снизились. Они не понимали, что мне всего лишь нужно было их внимание и чуть больше свободы, как у нормального подростка. Я хотела проводить с ними время, как в детстве. Когда мы ездили на пикники, гуляли в парке и ели мороженое, — из глаз девушки крупными алмазами катились слёзы, обжигая её красные щёки. Ей хотелось полностью высказаться учителю, чтобы он понял, как она с ним счастлива. Арлекин указательным пальцем смахивал каждую скатившуюся слезу с лица Дианы. — Мне хотелось, чтобы всё было как раньше, но они даже не обращают на меня внимания! А с Вами я почувствовала лёгкость. Пусть даже и за несколько часов, но я смогла побыть собой, не боясь осуждения. А теперь… — Девушка буквально задыхалась от своего негодования. — А теперь вы хотите меня прогнать!       Кинг резко прижал девушку к своей груди. Он ощущал, как горячие капли попадают ему на кожу, чувствовал, как сейчас больно Диане проговаривать эти слова.       — Это не так, — чуть слышно проговорил Арлекин, губами прижавшись к каштановой макушке ученицы. — Я понимаю, как тебе больно от того, что происходит в твоей семье, но пойми, что бывают ситуации куда хуже… У многих людей семьи уже развалились. И уже нет никакой вероятности, что произойдёт настоящее чудо, и семья восстановится. И детям в такой ситуации приходится ещё хуже, чем тебе, Диана… Поэтому всё же стоит с ними поговорить. Иногда это лучше, чем просто молчать и ожидать чего-то, что может и не произойти. Порой поэтому человек и совершает большие ошибки в своей жизни. — Он провёл ладонью по волосам Дианы и, остановив руку в области затылка, осторожно потянул её назад, чтобы посмотреть ей в глаза. — Пока ты в силах исправить эту ситуацию — действуй.       Слёзы продолжали катиться из глаз девушки, однако уголки её губ приподнялись. Щёки и нос уже покраснели, как маково поле. Вокруг аметистовой радужки образовалось бледно-красное покрывало, плохо контрастируя с таким насыщенным цветом.       — Но Вы…       — Я не прогонял тебя, Диана. — Мягко прервал учитель. — Ещё с того момента, когда я впервые увидел тебя в классе, я решил предложить тебе такие отношения. Но думал, что ты занимаешься лишь учёбой, и вряд ли тебя привлечёт подобное. Хоть и выбор был очень велик, я не мог отделаться от мысли о тебе. Весь день я постоянно думал о тебе, прокручивал в своей голове мысли о том, как бы мы могли проводить время вместе. — Он сделал акцент на последнем слове, после чего так же медленно продолжил: — Мне очень хотелось наблюдать, как краснеют твои щёки не только на моих уроках, но и от моих действий. Хотелось слышать, как из твоих губ срываются не только формулировка законов Джоуля, но и сладкие стоны. Мне хотелось попробовать вкус твоих манящих губ. Я хотел постоянно целовать твою шею и оставить на ней неимоверное количество засосов, чтобы каждый знал, что ты принадлежишь мне и только мне. — Арлекин провёл указательным пальцем по слегка влажной щеке ученицы — слёз уже не было. — Я не мог даже сосредоточиться на своей работе, потому что каждый раз я представлял, как кто-то другой прикасается к тебе, как ты возбуждающе стонешь от его ласк. Я считал, что ты встречаешься с этим паршивцем Хаузером! Чёрт возьми, я даже злился от собственной глупости, представляешь? А когда твой блокнот попал ко мне по чистой случайности, я ещё сильнее захотел тебя. И решил, что мне не стоит медлить и испытать судьбу. Я буквально сбежал пораньше с уроков, чтобы обдумать своё предложение, ведь если бы ты попалась мне на глаза в тот же день, я бы не смог сдержаться, поверь. И я мог всякое услышать от тебя, но мне и в голову не приходил тот момент, что ты можешь оказаться девственницей. Этот факт и возбуждал меня, и пугал одновременно. Я хотел стать первым мужчиной в твоей жизни, хотел, чтобы со мной ты испытала свой первый настоящий оргазм. Но мысль о том, что для тебя подобные вещи имеют большое значение, была куда рациональнее и правдоподобнее. — Арлекин наклонил голову вперёд, оставив сантиметровое расстояние между своими губами и губами девушки, обдувая их своих горячим дыханием, и перешёл на шёпот. — Я и не смел надеяться, что такая правильная на вид девочка станет заниматься непристойными делами с двадцатипятилетним мужчиной.       — А я и не смела надеяться, что мне повезёт встретиться с Вами, — также шёпотом проговорила Диана, глядя то на влажные губы учителя, то в его пылающие глаза.       Кинг припал к губам девушки, притянув её к себе.       Признания подобного рода всегда даются не очень легко. Порой люди таят в себе то, что необходимо сказать другому человеку. Будь то признание в любви или же признание в содеянном. Разумеется, дело в неопределённости. Люди не знают, как на их слова отреагирует собеседник, поэтому им иногда проще скрыть это. Однако если пересилить страх и рассказать всё, что на душе, то можно обрести настоящее чувство лёгкости. Арлекин рассказал уже половину того, что таил в себе эти дни. Осталась ещё более значительная половина правды, которую Диана должна узнать.       Медленно проводя своими ладонями по талии ученицы, он наслаждался её будоражащими вздохами, которые учитель чувствовал через поцелуй. Остановив руки на ягодицах девушки, Кинг подхватил её на руки, понудив её обвить ногами его торс, и, углубляя поцелуй, легко проник через преграду языком в её ротик.       Они снова наслаждались друг другом, словно ещё пару минут назад Кинг не ругал себя за свою оплошность, а Диана не плакала, повествуя о своей семейной проблеме. Каждой клеточкой своего естества они чувствовали друг друга, чувствовали новый прилив возбуждения — и это им нравилось.       Арлекин, не прерывая французского поцелуя, осторожно развернулся и прижал девушку к стене. Чёрная футболка уже задралась до крайнего неприличия, отчего Арлекин остро чувствовал, как Диана вновь начинает влажнеть от взбудораженности. Своим языком он хозяйничал в её ротике, касаясь каждого влажного сантиметра. Проведя линию по языку Дианы, Кинг нехотя разорвал поцелуй и посмотрел уже в возбужденные аметистовые глаза.       Эпизод, что произошёл ещё минут пять назад, напрочь выветрился из их памяти.       Они улыбались друг другу, прерывисто дыша. Каждый из них ощущал на своём лице чужое обжигающее кожу дыхание.       Сейчас им хотелось сказать ещё больше слов — признаться, как им хорошо друг с другом. Однако намного лучше приятных слов может быть лишь возбуждающие прикосновения.       Арлекин оставив на розовых губах Дианы чуть ощутимый невинный поцелуй и перешёл к её тонкой шее. Проводя губами по каждой её области, он наслаждался тихими стонами девушки.       От нахлынувшего возбуждения ученица крепко схватилась за широкие плечи парня, словно хищник вцепился в жертву своими острыми когтями. Она медленно проводила ногтями по его телу, оставляя на нём тонкие кроваво-красные линии. Прижимаясь к нему всем своим нутром, брюнетка положила подбородок на плечо Арлекина, продолжая тяжело дышать.       — Простите, — виновато произнесла девушка, опалив своим дыханием участок покрытой мелкими мурашками кожи.       — Продолжай, — ласково ответил Кинг, уже оказавшись около ушка Дианы. — Мне нравится. — Он, зубами прикоснувшись к мочке ушка, слегка оттянул её. — Я буду не против, если ты начнёшь даже кусать меня. — Кинг языком провёл по изгибу её шеи, оставляя после себя мокрую линию.       Каждое слово, что произносил учитель, возбуждало каждую клеточку Дианы. Ей безумно нравилось ощущать на своей коже гладкость его губ, чувствовать, как его сильные руки сжимают её ягодицы, доставляя ей неимоверную порцию эйфории.       Однако этому моменту не уготовано было продлиться целую вечность. Сей приятный для обоих процесс был прерван раздражающей слух мелодией, доносившейся из прихожей. Кинг издал недовольный рык и посмотрел на девушку.       — Тебе звонят?       — Это будильник, — смущённо ответила Диана, чувствуя, как внутри разгорается буря негодования. Такой прекрасный миг был прерван!       — Ты поставила будильник? — парень изогнул правую бровь, приходя в полное недоумение.       — Да. Потому что я должна оказаться дома перед приходом родителей. — Спокойно пояснила Диана, и тут же её охватила настоящая паника. — Чёрт! Родители! Мне срочно надо домой!       — Ну, так у нас же с тобой «занятия», — Кинга озарила игривая улыбка, однако Диану это не тронуло. — Ладно, малыш, — он нежно поцеловал её в розовую щёку, — через пару дней повторим, однако не жди, что секс будет столь же нежным, как сегодня. — Его горящие азартом янтарные глаза вглядывались в недоумевающие аметистовые глаза девушки.       — Через пару дней? — разочаровалась Диана, когда Кинг осторожно усадил её на край кровати как настоящего ребёнка. — А не завтра?       — Нет, — Арлекин по-прежнему улыбался, однако в голосе отражалась нота строгости. — Сегодня ты лишилась девственности; не хочу, чтобы в следующий раз тебе было больно. Пусть хотя бы дня два-три пройдёт. — Он упер руки в бока и пронзительно глядел на Диану. — Но не волнуйся, — его тон смягчился, превращаясь в прежний баритон. Он ласково провёл ладонью по её щеке. — Завтра ты всё равно придёшь ко мне.       — Хорошо, — сдалась брюнетка, опустив голову. — Тогда я могу идти?       Учитель утвердительно кивнул.       — Душ будешь принимать? — спросил Кинг, поднимая упавшую во время жаркого процесса одежду.       — Пожалуй, приму, — Диана приподнялась, попутно ощущая ту самую острую боль, что чувствовалась несколькими мгновениями назад, и скинула растрёпанные волосы на левый бок. — Где у Вас ванная комната?       — Я покажу. — Учитель загадочно улыбнулся и, оставив собранную одежду на широкой кровати, направился к цели.       Проигнорировав странное настроение учителя, Диана поплелась за парнем. Внизу живота у неё сильно, но достаточно терпимо отдавалось болью. Она старалась не обращать на неё внимания, однако с каждым шагом она ощущалась всё жгучее, пронизывая каждый участок тела. Убрав руки за спину, она следовала за учителем и рассматривала интерьер его квартиры.       Стены комнаты Арлекина были отделаны в чёрно-красных тонах — немногим это напоминало какой-то эстетический порнофильм. Помимо прижатой к стене широкой кровати, стоящей посередине комнаты около низкой тумбочки, стоял большой красноватого оттенка шкаф, стоящий слева от входа в комнату. Данный стиль очень понравился брюнетке, и она подумывала в будущем отделать таким образом свой будущий дом.       Следующей была кухня.       Обнажёнными ногами Диана чувствовала гладкость белого отполированного пола. Из широкого пластикового окна открывался замечательный вид на лондонскую улицу. Кремовые занавески, расположенные поверх белоснежного тюля, отлично вписывались в молочно-белый интерьер самой кухни.       Круглый белый стол располагался поодаль от правой стороны окна, окруженный пятью белыми стульями с мягкими сиденьями. Его прекрасно украшала стоящая на нём высокая ваза с бледно-розовыми розами.       В правой стороне комнаты всю стену загораживала зона для готовки, отделанная в бело-кремовых тонах. Два стеклянных шкафчика, заполненных дорогим сервизом, висели по противоположные стороны от вытяжки.       — У Вас здесь очень мило, — искренне удивилась брюнетка, с любопытством разглядывая каждый участок кухни. Предыдущая комната была отражением эротики, эта же — уютная кухня, в которой царит настоящий покой.       — Это дело рук моей дорогой сестры, — улыбнулся Кинг, не останавливаясь. — Она часто сюда приходит, чтобы поставить новые цветы в вазу или просто приготовить мне что-нибудь съедобное. — Он смутился, признавая, что кулинария — это не его сфера. — Элейн — настоящая хозяйка. Я удивляюсь постоянно, что она успевает и за отцом ухаживать, и за мной, при этом не забывая о своих делах.       Диана, опустив голову на пол, грустно улыбнулась. Она вспомнила свою подругу, которая всегда умудрялась помочь всем людям, которые в этом нуждались. Даже несмотря на то, что она росла без материнской заботы, её подруга всегда улыбается и от всей души может осчастливить любого. Может, на вид она очень хрупкая девочка с самым чистым сердцем, однако на самом деле она сильная и всегда готова на всё, лишь бы её близкие были счастливы.       — Пришли. — Кинг резко остановился перед дверью, отчего девушка врезалась в его всё ещё обнажённую спину.       — Простите, — заволновалась девушка, подняв свой взор на учителя.       — Всё нормально? — Арлекин повернулся к ней, удостоверяясь о её благополучном состоянии.       Диана кивнула и направилась к двери, чтобы как можно скорее скрыть свои пылающие алой краской щёки. Однако она успела лишь прикоснуться к гладкой дверной ручке, ибо другая рука была захвачена в плен сильной руки парня.       — Подожди, — он резко притянул её к себе, из-за чего брюнетка чуть не упала, и наклонился к её ушку. — Ты разве не хочешь, чтобы я составил тебе компанию?       — Я и сама в состоянии принять душ, — игриво улыбнулась Диана и, освободив руку от хватки Кинга, зашла в комнату, захлопнув дверь перед лицом учителя.       Прислонившись спиной к холодной поверхности, девушка почувствовала, что её дыхание участилось. Мысль о том, что она и Кинг могли бы находиться вместе в душевой кабине, заставила её сердце биться чуть ли не со скоростью света. Ей безумно хотелось получше разглядеть обнажённое тело учителя, прислониться к нему под льющимся потоком горячей воды. Ей хотелось прикоснуться к каждому участку его тела…       Помотав головой, чтобы непристойные мысли ушли прочь, брюнетка сняла с себя одну единственную вещь. Осмотрев комнату, девушка медленно подошла к кабине. Открыв её, она включила горячую воду и зашла, чувствуя, как напряжённые мышцы потихоньку расслабляются. Каждую стекающую по её телу каплю Диана воплощала в прикосновения Кинга. Пусть они ощущались не так остро, как его ледяные пальцы и влажный язык, но ей нравилось представлять, как рядом находиться Арлекин и ласкает её нежно и в то же время страстно до такой степени, что каждая клеточка тела начинает возгораться.       Стоя под струёй горячей воды, она воспроизводила в памяти каждую секунду, проведённую с учителем сегодня. Вспоминала тембр его возбуждённого бархатного голоса, пылающие страстью янтарные глаза, нежность его холодных рук и до предела залитый кровью его…       Резкий стук в дверь прервал «размышления девушки». Все воспоминания с треском разбились о мраморный пол.       Дверь со скрипом открылась, и перед Дианой предстал её учитель.       Румянец покрыл щёки девушки, и она быстро развернулась на сто восемьдесят градусов, прикрыв руками свою вздымающуюся грудь.       — Я принёс твои вещи, — с ухмылкой произнёс Арлекин, складывая одежду на белую тумбу. — И на будущее скажу тебе — закрывай дверь на замок, если не хочешь, чтобы эта ситуация повторилась.       От смущения и стыда Диана не смогла выговорить ни единого слова — лишь как можно сильнее прикусила нижнюю губу. Она ждала, когда дверь захлопнется, и тогда вода смогла бы смыть пунцовую краску с её щёк. Однако тишина всё возрастала — слышно было лишь учащённое дыхание учителя и ученицы и шум воды.       Вода медленно стекала по её телу, очерчивая каждый изгиб её талии. Заплетенные в тугую шишку волосы прекрасно открывали вид на её обнажённую спину. Диана чувствовала, как пронзительный янтарный взгляд учителя испепеляет её, заставляя её покрываться румянцем всё сильнее.       При виде этой картины Кинг лишь провёл языком по своей верхней губе и покинул комнату, громко захлопнув дверь, отчего Диана вздрогнула.       Разочаровавшись, что Кинг просто покинул комнату, девушка провела мокрой ладонью по лицу, выдыхая набранный в лёгкие воздух, и преступила к своему незаконченному делу.       Как только все следы прошедшего процесса были смыты, Диана отключила воду и осторожно вышла из кабины. Вытерев остатки воды на своём теле, девушка обмоталась белым полотенцем и взглянула на своё отражение в зеркале.       Ещё щёки всё ещё были покрыты пунцовой краской, аметистовые глаза буквально искрились от счастья, губы слегка припухли от поцелуев, приняв более насыщенный оттенок розового. Бледность с округлого лица исчезла бесследно, и теперь оно больше походило на цвет живого человека. Действительно, Диана стала живой не только душой, но и телом. Давно она так не светилась от радости и наслаждения, не улыбалась самой себе. Ритм её сердца был отчетливо слышен. Пусть и мысли всё ещё были слегка затуманены после произошедшего, она ясно осознавала лишь один факт — Диана беззаветно влюбилась в своего учителя по физики.       Заправив выбившуюся из причёски каштановую прядь за ухо, девушка освободила своё тело от импровизированного белоснежного платья и начала надевать свою одежду. Когда же обнажённое тело полностью скрылось за белой футболкой и джинсами, Диана взяла в руки чёрную футболку учителя и, невольно набрав в лёгкие как можно больше воздуха, шумно выдохнула. В аметистовых глазах сверкнуло разочарование.       Сейчас на ней пропитанная такими привычными духами одежда, а в руках вещь, от запаха которой мысли в голове пускаются в пляс. У Арлекина особый аромат, перемешанный мятой и мужским одеколоном. Ей захотелось снова ощутить на своём оголённом теле гладкость чёрной ткани и с наслаждением вдохнуть этот головокружительный аромат.       Ещё раз пройдя грустным взглядом по каждой ворсинке на футболке, девушка аккуратно сложила её и оставила мирно покоиться рядом с полотенцем на тумбе.       Выходя из ванной, Диана высвободила волосы из плена своей резинки, которая впоследствии последовала в небольшой карман джинсов.       Арлекин уже стоял в гостиной, прислонившись спиной к бледно-жёлтой стене и скрестив руки на груди. Он был облачён в обтягивающую белую футболку без надписи и в те же джинсы, что были на нём несколько часов назад. Взглядом, в котором читалась озабоченная задумчивость, парень буравил противоположную стену.       Увидев его, сердце девушки забилось с новым ритмом. Губы вновь начали влажнеть, когда её взгляд скользнул по его атлетическому телосложению. Тёмные джинсы так сексуально обтягивали его бёдра, футболка прилегала к его торсу, подчёркивая каждый мускул. Грудь вздымалась при каждом его вздохе, приманивая брюнетку ближе к себе — сейчас ей очень хотелось прижаться к этой области тела и вдохнуть его новый аромат.       Задумчиво-вожделенный взгляд аметистовых глаз поднялся к бледному лицу Кинга.       Каждую секунду он либо сжимал свои губы в тонкую линию, либо соблазнительно проходил по ним своим языком. В течение четырёх секунд она рассматривала его сексуальные скулы, после чего взгляд упал на сдвинутые клином от задумчивости густые брови. Широкий лоб, половину которого скрывала рыжая чёлка, был сморщен, словно учитель был чем-то серьёзно озадачен.       Дрожь прошлась по всему телу девушки. Она чувствовала, как возбуждение накатывает на неё новой волной только от одного взгляда на парня. Он был дьявольски привлекателен. И от этого мозг окончательно перестал рационально рассуждать. Диана приросла к своему месту и прожигала своим вожделенным взглядом учителя. От мысли о том, что ей хочется заняться с ним вновь страстным сексом, она почувствовала влагу в нижней области тела.       Её щёки моментально вспыхнули от маленького просвета здравого разума, а взгляд упал на пол. Прикусив нижнюю губу, Диана чувствовала неловкость от своих грязных мыслей. Отчего было тяжело произнести даже малейшее слово.       — Ты в порядке? — обеспокоенный голос учителя заставил девушку поднять глаза на него.       Встретившись с его бездонными янтарными глазами, она почувствовала, как ноги отказываются держать равновесие. Ещё чуть-чуть, и брюнетка рухнет на этот идеально отполированный пол.       — Д-да, я… мне…просто я-я зуда…задумалась, вот, — через силу выдавила из себя Диана, глядя на пол и нервно теребя край своей футболки.       — И о чём же ты задумалась? — пусть Диана и не видела лица Кинга, она чувствовала, как на его губах играет её любимая ухмылка.       — Ни о чём важном… всего лишь о родителях, — девушка снова прикусила губу, мысленно проклиная себя за свою нелепость.       — Врёшь, — Арлекин подошёл к ней и преподнёс свой ледяной палец к подбородку ученицы. поднимая его вверх. — Мне ты всегда можешь рассказать о своих мыслях и желаниях, Диана.       Брюнетка судорожно сглотнула сформировавшийся от волнения в её горле крупный ком, не сводя глаз с лица учителя.       — Ты ведь думала обо мне, так? — задумчивость, что наблюдалась в кристаллическом янтарном взоре, бесследно пропала. Теперь они искрились фривольностью.       Не сумев ничего вымолвить, она лишь неуверенно кивнула. Этот жест вызвал в парне бурю игривых эмоций, отражаясь в его янтарях.       Он медленно провёл большим пальцем по нижней губе девушки, внимательно наблюдая за её реакцией. Диана невольно приоткрыла рот, сгорая от нетерпения ощутить на своих губах страстный поцелуй парня.       Арлекин наклонил голову вперёд, оставив маленькое расстояние между своими губами и губами ученицы, дурманя её своим мятным дыханием. Одну руку он опустил на поясницу девушки, мягко поглаживая её.       — Ты думаешь о моих губах? — шёпотом произнёс Кинг, переводя взгляд то на губы девушки, то на её взгляд.       Одна мысль о том, что Диана теперь принадлежит ему, вызывала в нём гамму положительных эмоций. А то, как она реагировала на все его действия и слова, буквально сводили его с ума. Арлекин хотел завладеть ею ещё с того дня, как увидел её. И теперь, когда он добился, чего хотел, он чувствует, как ему мало этой победы. Ему хочется вновь и вновь наблюдать за её будоражащей реакцией, слушать её возбуждающие вздохи и крышесносные стоны, видеть, как в её глазах горят огни страсти и вожделения. Эта маленькая девочка покорила его. И теперь ему неизвестно, сумеет ли он когда-нибудь прекратить всё то, что сейчас происходит между ними.       — Или же моя малышка думает о чём-то более непристойном, — произнёс Арлекин около ушка Дианы, расстегивая единственную пуговицу на джинсах девушки. Он опустил замочек в виде сердечка вниз и запустил руку в её джинсы. — Чёрт, ты уже вся мокрая! — он провёл пальцами по её влажным трусикам, срывая с её губ шумные вздохи.       Девушка, чувствуя прилив возбуждения, схватилась за плечи учителя и уткнулась лицом в его грудь. Плавные движения его пальцев разжигали в ней настоящий пожар страсти.       — Хочешь, чтобы мои пальцы оказались внутри тебя? — подушечками пальцев он выводил узоры на нижнем белье девушки, вырывая из неё томные вздохи.       — Мистер… Джонсон… — еле выговорила брюнетка, пытаясь вернуться в сознание. — Родители….я не должна…опаздывать….       Убрав руку с влажных трусиков девушки, Кинг застегнул её джинсы и, поправив её футболку, заглянул в глаза.       — Тогда увидимся в школе, Диана, — он блеснул своей ослепительной улыбкой и нежно поцеловал ученицу в пухлые губы. Это был ласковый, долгий и приятный поцелуй, от которого сердце девушки бешено колотилось, словно готово было выпорхнуть из груди, словно пташка, сидящая в клетке.       Арлекин не хотел отпускать её прямо сейчас, однако если мистер и миссис Мейсон разгневаются на свою дочь, она сюда больше не сможет приходить, ведь они вполне способны найти ей более стоящего репетитора по физике. Поэтому уж лучше пожертвовать несколькими часами, чем пожертвовать целой вечностью.       — До завтра, — Диана мягко улыбнулась и, взяв с комода сумку, отправилась к выходу.       Кинг следил за каждым движением брюнетки, пылающим страстью взглядом скользя по очертаниям её осиной талии, пока его зрение в полутёмном помещении не сфокусировалось на запястьях девушки.       — Чёрт! Диана! — окликнул ученицу Кинг, когда та заканчивала шнуровать обувь.       Она выпрямилась и в недоумении вскинула правую бровь.       — Твои запястья, — с грустью в баритоне ответил Арлекин на немой вопрос девушки.       — А, — Диана перевела взгляд на покрасневшие руки. — Я буду носить связанные Элейн браслеты, которые она мне подарила на день Дружбы. Они достаточно большие, так что легко могут скрыть эти следы. А в школу буду надевать блузку с длинными рукавами, пока покраснения не пройдут. — Каждое слово девушка проговорила ровно и чётко. Эта мысль пришла ей в голову в тот момент, когда она только заметила на своих руках кроваво-красные отметины, оставленные после жаркого секса.       — Хорошо, — не сводя глаз с рук девушки, произнёс парень.       — До свидания, — пролепетала Диана, одарив учителя ещё одной нежной улыбкой, и покинула его квартиру.       Арлекин взволнованно провёл рукой по рыжей копне волос, попутно вздыхая. Из его головы не выходили красные руки девушки. Теперь, когда она ушла, вина ещё с большей волной захлестнула его, отчего грудная клетка сжалась до неимоверного уровня боли, перекрывая доступ кислороду. Он прекрасно понимал, как эти полоски могут навредить её репутации, однако в момент, когда он был возбуждён до предела, думать о своём авторитете и авторитете ученицы Кинг не мог.       Мысль о приближающемся расставании с ученицей только подлила масло в огонь. Он не хотел прекращать их «отношения», но и боялся вытворить что-нибудь ещё, что-нибудь, чтобы могло навредить ей. Арлекин колебался между понятиями «желание» и «правильность». Он знал, что Диана ни за что не согласиться расстаться с ним только из-за этих следов. И знал, что сам не сможет этого сделать. Однако расстаться было самым правильным и рациональным решением.       За эти несколько дней, что он провёл в этой школе, произошло очень много событий.       И все они были связаны лишь с одной девушкой, которая буквально свела его с ума с первой секунды. Это было жутко странно и необъяснимо. Однако тратить времени на раздумья подобного рода он не мог — его ещё ждала работа и целая кипа непроверенных тетрадей.       Подойдя к комоду, Арлекин достал из ящика связку ключей и отправился к комнате, где провёл прекрасные часы с Дианой.       Удостоверившись, что в комнате абсолютный порядок, учитель плотно закрыл дверь и, вставив в замочную скважину золотистого оттенка небольшой ключик, прокрутил его три раза. Как только дверь оказалась заперта, он прошёл пару метров и, положив связку ключей в карман, остановился перед ванной. Воспоминания о том, как девушка отрезала его помыслы принять с ней душ, сразу всплыли в его памяти. Его забавляло то, что его ровесницы отказывали ему редко, а эта маленькая девочка сходу разобралась в его характере и отказала в самый момент, когда он был решительно настроен. Возможно, именно эта её черта привлекала его больше всего.       С этими и подобными им мыслями он спокойно принял душ. Мышцы расслабились под струей горячей воды, а голова освежилась.       Обтерев рыжую голову полотенцем, оставив их влажными, он вместо привычных джинсов надел чёрное трико и, не удосужившись надеть футболку, отправился к нетронутой работе, которая тоскливо томилась на просторном вишнёвом столе его кабинета.       В процессе проверки рабочих тетрадей учеников Арлекин возмущался изумительной глупостью некоторых учащихся, радовался, что хоть единицы умеют правильно формулировать три закона Ньютона и решать по ним краткие задачки.       Пусть Кинг и обожал физику, проверять тетради было очень уморительным занятием. Он пробегал глазами по каждой криво написанной строчке, иногда замедляясь, чтобы разобрать то или иное слово или очередную каракулю. Своей красной ручкой он корректировал все недочёты, разъяснял суть поставленного им вопроса.       Когда же работа была закончена, он откинулся на своём кожаном кресле и прошёлся по охристому интерьеру своего кабинета. Лишь длинный стол, сделанный из вишневого дерева, чёрное кожаное кресло и высокий шкаф, заполненный учебниками и различной научной литературой, находились в помещении. Изюминку в это мрачное помещение добавлял лишь необычный оттенок коричневого цвета стен, на которых размещались его фотографии и фотографии его семьи. По большей части на фотографиях изображалась Элейн от самого рождения до её пятнадцатилетия. Арлекин запечатлел каждое её движение, старался не упустить нечто важное в её жизни. Ведь она дороже ему всех на свете. Он любит и оберегает её от этого жестокого и несправедливого мира.       Пробегая взглядом по каждой фотографии, останавливаясь на каждой около трёх секунд, Арлекин остановился на фотографии, заключенную в узорчатую рамку. На ней изображалась двенадцатилетняя Элейн, которая облачена в жёлтое платье с неглубоким треугольным вырезом. Её детские золотистые глаза светятся от счастья, на розовых губах играет лучезарная улыбка. В тот день Кинг приехал из Вашингтона спустя два месяца командировки. Элейн была безумно рада этому, и Арлекин просто не мог не запечатлеть её на своём телефоне. Разглядывая эту фотографию, парень невольно расплылся в тёплой улыбке.       Однако она исчезла сразу же, когда взгляд упал на следующую фотографию, которая была чуть больше предыдущей. Брови недовольно сдвинулись клином, тело напряглось, рука сжалась в кулак до такой степени, что слегка побелели костяшки.       Вскочив со своего кресла, Арлекин молниеносно направился к этой фотографии через весь кабинет. Из его застеленных тусклой пеленой янтарных глаз метались искры злости и негодования, губы прочно сжались в тугую линию, голова затуманилась. А в ушах лишь отдавались отголоски его прошлого.       «Как ты могла так поступить со мной?»       «Зачем?»       «Ты думала о том, что будет с ними?»       «Убирайся из моего дома!»       Голос отца, приглушенный звуком разбивающегося стекла, вновь всплыл в памяти парня.       Фотография, на которой изображалась счастливая семья: высокий блондин с глубокими охристыми глазами стоял рядом со своей женой, красавицей с длинными рыжими волосами и светло-карими глазами. На руках она держала малышку, укутанную в пеленку. Мужчина положил свои крепкие руки на хрупкие плечи десятилетнего мальчика, искренне радующегося появлению младшей сестры.       Арлекин почувствовал, как его сердце начало сжиматься от боли. Его глаза стали влажными от накативших слёз. Голова разрывалась от всплывших эпизодов горького прошлого, из-за которого его мир рухнул раз и навсегда.       Схватив рамку, Кинг со всей силы кинул её в противоположную стену, после чего послышался шум от разбитого стекла. Точно такой же, как и четырнадцать лет назад.