Формула свободы

      Этот мир — не место для улыбок. Люди родились, живут и будут жить, словно птицы в клетке, за высокими стенами. Вечный гнет и страх: боязнь, что титаны прорвутся даже через столь величественную преграду, побуждает человечество двигаться вперед, заставляет приносить в жертву сотни тысяч людей. Так почему же, почему эти дети, готовящиеся стать солдатами, так небрежно относятся ко всему и улыбаются?       — Посмотрите-ка, Рал опять отличилась, — послышался насмешливый тон. — Не зазнавайся! Просто твое смазливое личико приглянулось капитану!       — Не завидуй, что своим не вышел, — в тон ему ответила девушка. — В отличие от тебя, Боссард, я просто выполняю указания, а не смеюсь с идиотских шуточек! Попробуй как-нибудь, если ума на это хватит.       В столовой снова назревала шумиха. Каждый вечер повторялся один и тот же сюжет: он подкалывал — она язвила — он злился — она уходила. Все кадеты начали оглядываться, с любопытством смотря на склочную парочку. Петра Рал и Оруо Боссард не поладили с первой встречи. Возможно, видели друг в друге соперников, может, просто беспричинно ненавидели. Его раздражало ее присутствие здесь, в месте, где женщин можно пересчитать по пальцам. Ее выводило из себя его высокомерие по отношению к тем, кто чуточку хуже.       — Таких, как ты, титаны жрут в первую очередь, — все как-то затянулось, и Боссард начинал перегибать палку. — Слабохарактерным добрячкам здесь не место.       — Я и не собиралась на передовую, — светло-карие глаза, отдававшие цветом янтаря в тусклом свете, с презрением окинули долговязую фигуру будущего воина. — Такие, как я, войдут в десятку лучших и получат возможность служить королю за стенами Сины, вот увидишь.       Сердце начало биться в два, а то и в три раза быстрее от негодования. Петра ушла с испорченным настроением куда подальше от столовой. Ей было тяжело признать тот факт, что Оруо в какой-то степени был прав: воевать — не женское дело. Рал цокнула языком. Всю жизнь ее окружало надоедливое, липкое и приставучее: «не женское дело». Отец не хотел отдавать ее в школу, оставляя на больную мать, потому что старомодно считал, что дочь должна обучаться лишь домашним делам. Женский предел — уметь читать и писать письма. Маленькая Рал не хотела жить по порядкам папы, всячески стараясь изменить его мнение. Когда мама скончалась, девчонке больше не с кем было остаться — пришлось отдать в школу. Это было первым шагом. Так дочка начала добиваться своей независимости от стереотипов, доказывая родителю, что ничуть не хуже мальчишек.       В солдаты Петра попала чудом. В четырнадцать, когда девочки превращаются в девушек, Рал поставила отца перед фактом, что пойдет на службу. Во-первых, это было выгодно: гвардейцам платят хорошие деньги, на которые можно спокойно содержать семью и жить припеваючи, а членам королевской охраны дают возможность перебраться в самый безопасный район за стенами. Во-вторых, Петра мечтала стать кем-то значимым не только для отца, но и для тех людей, которых смогла бы защитить, будучи воином. Конечно, разрешения или какого-то одобрения она не получила, поэтому сбежала, оставляя отцу письмо.       Первое время пришлось нелегко. Худощавая коротышка, да еще и девчонка — на посвящении ей досталось больше всех. Но все, что не убивает, закаляет человеческий дух. Петра была не из робкого десятка: храбрая и рассудительная; ей нравилось учиться; она быстро и трезво оценивала ситуацию. Благодаря своему телосложению, Рал лучше всех смогла разобраться с устройством пространственного маневрирования и выбилась в любимчики. Наверное, девчонка навсегда запомнила это ощущение свободы: в полете у тебя словно вырастают крылья, а ветер несет ввысь. Чувство полной независимости от навязчивых мыслей, от чьих-то цепких рук и от всех страхов, которые преследуют на земле, засело в доброе сердце девчонки.       Рал была одной из большинства. Если сначала Петра шла в армию, чтобы защитить все человечество, то со временем — пыл поутих. Тот подростковый максимализм, который сподвиг девушку на вступление в кадетские ряды, начинал затухать: ценности менялись, своя шкура становилась тоже значимой. Теперь ей хотелось получить звание солдата лишь из-за эгоистичных соображений, отдавать жизнь напрасно, быть съеденной или раздавленной титаном — такие перспективы Петра больше не рассматривала. Того, кого нужно защитить, можно найти и за стенами. Безумное, безрассудное и необоснованное желание Оруо вступить в легион разведки пугало ее. Как и остальных. Умирать совсем не хотелось, даже ради человечества. А Боссард так ни разу и не объяснил Петре, почему собирался вступить в легион разведки.       Обучение завершалось. На последней неделе капитан сжалился и отпустил кадетов в город — повидаться с родными. Все-таки, скоро они окажутся на службе, длинною в жизнь. Петра с радостью вернулась домой после долгого отсутствия. Отец не злился, а лишь плакал от радости, что сбежавшая дочка здорова. Он уже не пытался ее остановить, не пытался заставить вернуться домой — Петре так шла эта униформа! Мужчина с проседью в волосах поражался решительности и целеустремленности этой хрупкой девчонки. «Нет, все-таки, твое место не там».       — Папа, не волнуйся! Если я попаду в десятку лучших выпускников, то смогу вступить в военную полицию! Жизнь налаживается! — Рал неуверенно улыбалась, дожидаясь реакции отца.       — Дочка, ты ведь слышала, какие алчные люди в королевской гвардии! Моему ясному солнышку не место в рядах этих прогнивших солдат.       Рал перестала улыбаться. Да, они пропитаны алкоголем и взятками, но зато ведут вполне себе хорошую жизнь, не нуждаясь ни в чем. Да, попадая в ряды конченных самовлюбленных придурков, можно стать таким же. Но разве Петра старается для себя? Отчасти. Но цель — обеспечить достойную старость отцу, защитить нуждающихся в помощи, попытаться изменить этих напыщенных солдат, оставалась самой весомой из всех.       Девушка была неплохим человеком. Наверное, для солдата Петра была чересчур доброй и наивной. Она умела думать сначала о товарищах, а потом уже о себе. Девушка была готова пойти на любой риск, даже на неоправданный. Да, таким людям, как она, точно не место в рядах зажравшихся свиней, которым нет ничего важнее чина и золотых монет. Слова отца пробудили в Рал огонёк, который давно потух и не подавал признаков существования.       — Папа, я ведь не для себя… Я просто хочу сделать, как можно лучше…       — Я не смогу тебе запретить, — грустно ответил отец, при этом гладя Петру по рыжим волосам. — Просто пообещай, что не забудешь отца и будешь писать ему письма!       — Конечно, пап! — девушка кинулась обнимать отца, чуть не свалив его с ног.       — Главное, где бы ты ни была, оставайся собой, Петра, — мужчина чувствовал, что вот-вот расплачется. — И пообещай, что не будешь лезть на рожон! Я же тебя, любительницу геройствовать, знаю!       Ближе к вечеру, Рал собралась обратно в корпус. Она в гордом одиночестве вышла на главную улицу, теряясь в толпе. Людям было неспокойно: все стояли, перешептываясь и переговариваясь о чем-то. Любопытство взяло верх над желанием поскорее вернуться, поэтому девушка протиснулась в передние ряды, чтобы разглядеть хоть что-то. И, наверное, зря.       То, что она увидела, повергло ее в шок. Легион разведки — надежда человечества, возвращался с очередной вылазки. Множество раненых в сражении, телеги с трупами, своеобразный и еле уловимый запах крови — отличительные черты борцов за свободу. У людей, которые остались в живых, были тусклые, безжизненные глаза. Они медленно шли, слушая недовольные и бессердечные возгласы гражданских: «Дармоеды!», «На что идут наши налоги?!». Рал смотрела на них с жалостью, понимая, что ничем не может помочь: нет ничего страшнее разъяренной толпы. Мимо прошел низкорослый мужчина, от которого веяло горечью утраты. То ли от изнурительного дня, то ли от природы — он был аристократически бледен, а его смолистые волосы испачкались в дорожной пыли.       Петра заметила, как из его кармана выпала нашивка «крыльев свободы», испорченная кровью и грязью. Девушка подняла потерю и, догнав солдата, пальцами аккуратно схватила его за зеленый плащ. Он обернулся, а у Рал все нутро похолодело от его глаз. Взгляд этого мужчины был сравним со взглядом дикого зверя, загнанного в угол. Он был наполнен ненавистью ко всему живому. Солдат будто кричал: «Нападай, добей меня!». Петра испуганно отскочила, прижимая руку с нашивкой к груди.       — Чего тебе? — заговорил тихо мужчина, словно боялся кого-то разбудить. — Тоже решила поиздеваться? А кишка не тонка?       — Простите, вы обронили, — девчонка виновато опустила голову и разжала кулак, где лежала помятая нашивка.       Солдат молча взял свою пропажу и пошел за остальными, даже не поблагодарив. Девчонка проводила невысокую фигуру взглядом. Это было очень грубо со стороны мужчины: она не виновата в чьей-то смерти — почему же тогда он был так жесток? Рал поджала губы и растворилась в толпе, пытаясь забыть пустые черные глаза, которые с ненавистью глядели на нее. Возможно, эта встреча была одной из причин, которые заставят Рал принять верное, как ей показалось, решение.       Чего еще можно было ожидать от людей разведки? Хладнокровные, безрассудные, непоколебимые — даже после гибели товарищей, уцелевшие находили в себе силы жить и работать на благо человечества. Откуда столько решительности? Разве они не понимают, что если не сейчас, то в следующий раз погибнут от рук титанов? Почему же солдаты не сбегают, а думают о новой вылазке?       Петра задумалась, поэтому не заметила, как дошла до кадетского подразделения. Было уже темно — зажигали факелы. Рядом со зданием столовой кто-то беспорядочно бродил. Фигура, пошатываясь и придерживаясь за стену, пыталась уйти отсюда. Девушка где-то минуту понаблюдала за неудачными попытками и, сжалившись, решила бедолаге помочь. Подойдя ближе, Рал узнала в этом человеке Оруо. Боссард, в стельку пьяный, тихонько ругался со стеной. Девушка еще больше убедилась в том, что одного его оставлять было нельзя. После очередной перепалки, Петра почти на себе потащила этого паршивца в казарму. Наверное, со стороны забавно было наблюдать за тем, как худощавая коротышка, красная от натуги, тащит парня, больше ее в полтора раза. Когда они подошли к мужскому корпусу, Рал придумала сотни ругательств в адрес пьяного товарища. Она скинула с плеча его тяжелую руку и, облегченно выдохнув, начала разминать уставшую спину.       — Придурок ты, Боссард, — фыркнула девушка, наблюдая за товарищем. — С твоими навыками открыты все двери в лучшую жизнь, а ты? Ты выбираешь погибнуть где-то за стенами.       — А ты когда-нибудь задумывалась, что там, — Оруо прикрыл глаза, садясь на землю, — за стенами?       — Ну, наверное, леса и поля, — пожала плечами Рал.       — Там свобода.       Боссард из-за алкоголя стал немного другим. Его маска безразличия и высокомерия куда-то пропала, а голос был наполнен нескрываемым восхищением. Девушка с удивлением посмотрела на его блаженное выражение лица.       — Не мне рассказывать о том чувстве, когда паришь на УПМ. Ты, Рал, ведь не хуже меня знаешь, что в этот момент ты независима. Словно за спиной вырастают два крыла, готовые унести тебя в любой уголок света. Скажи, Петра, а ты когда-нибудь думала о мире без стен? Ты представляла, насколько огромна земля? Люди были намного счастливее, если бы смогли вырваться из этой клетки. Но без помощи разведчиков, которые погибают ради изучения титанов, человечество останется здесь навечно, без права на свободу. Когда-нибудь, стены падут, и эти мерзкие твари сожрут весь людской род. Легион же прикладывает все усилия для того, чтобы, однажды, мы поняли, какого это — существовать без страха и вечного гнета. Да, вылазки затрачивают множество ресурсов — после них мы теряем огромное количество солдат, но ты когда-нибудь видела, чтобы разведчики опустили руки? На поле боя все сражаются до конца. Выжившие обещают отомстить за товарищей, поэтому не уходят, а лишь сильнее рвутся на передовую. Разве лучшие новобранцы не должны последовать за героями с эмблемой «крыльев свободы» на спине?       В тот день Петра увидела все другими глазами. Этот глупый Оруо Боссард, который, как ей казалось, умел лишь язвить и молоть языком, предстал перед ней в другом свете, показав истину. В худощавой, но невероятно мужественной девчонке разгорелся не огонь, а пожар, толкающий творить безрассудные вещи. Тогда, именно тогда, Рал смогла понять, чего хочет от жизни — отнюдь не спокойствия и размеренности. Петра и забыла, что собиралась ломать все стереотипы. Как она могла так банально мыслить? В гвардию идут лишь слабые духом и трусы. Риск — вот, чего она так дико желала в глубине души. Спасти как можно больше людей, вырвать человечество из когтистых лап страха — иначе и нельзя мыслить.       Через неделю двое из лучших курсантов — Петра Рал и Оруо Боссард — вступили в ряды Легиона разведчиков.

***

      — Вы только посмотрите, — торжествующий Боссард, казалось, что он вот-вот лопнет. — Одна из десятки лучших променяла звание королевской сучки на шанс быть съеденной титаном.       Всех новичков собрали около местного штаба легиона разведки. Из своего подразделения Рал и Боссард были единственными, но помимо них, около здания стояло около двадцати-двадцати пяти человек. И все они смотрели на склочную парочку. Петра, раскрасневшись, была готова умереть со стыда. Оруо никогда не упускал шанс показать своё превосходство над кем-то, поэтому продолжал издеваться над девчонкой.       — Боссард, ещё слово и, поверь мне, я лично тебя порежу на кусочки, оставив одного титана без такой замечательной закуски, — взгляд янтарных глаз был полон решительности. Оруо, опешив, хотел что-то ответить, но не успел.       Из штаба вышел командор Эрвин Смит вместе с каким-то невысоким мужчиной и безумной на вид женщиной, на которых никто не обратил особого внимания, а Петра, к тому же, из-за низкого роста, их почти не видела. Каждый год Смит традиционно приветствовал новобранцев и благодарил каждого за нелегкий выбор. Петра с интересом наблюдала за командором. Он был харизматичным мужчиной: слушая его речь, так и хотелось отдать жизнь за любую, пусть даже самую бесполезную, попытку высвободиться из рук врага. Рал все нравилось до момента, пока Эрвин не перешёл непосредственно к исполнению своих идей. Смит хотел уже через полтора месяца совершить вылазку за стены, дабы попытаться поймать образец для экспериментов, и чтобы новички понимали, с чем дальше будут иметь дело. Петре сразу стало как-то не по себе, и она инстинктивно попятилась назад. Девушка никогда в своей жизни не видела титанов и только сейчас осознала, на что подписалась. Тут ей на плечо легла тяжелая рука и сильно его сжала, как бы останавливая Петру от побега.       Она подняла голову, смотря на Боссарда.       — Струсила? Уже обделалась, Рал? Ещё не поздно отказаться и убежать за высокие стены, как никчёмная шавка, — злорадно прошептал Оруо.       — Сними с меня свою руку, паршивец, иначе я ее откушу, — процедила Петра, дергая плечом.       Пути назад — больше нет, поэтому отступать нельзя.       Всех новичков расположили в старинном заброшенном замке, принадлежавшем разведчикам. Один его вид внушал надежность и устойчивость ко всему. Изнутри, как и снаружи, он был огромен и величествен. Территория вокруг замка была окружена лесом, но около восточной стены было огромное поле, где обучались новобранцы. За северной стороной замка были расположены конюшни и стойла для лошадей. Петра, пока колонна из только прибывших солдат направлялась внутрь, успела предположить, как выгодно расположено это место: тут можно было беспрепятственно практиковаться в использовании устройства пространственного маневрирования, без опаски, что помешают гражданские.       Время летело беспощадно быстро. Рал и моргнуть не успела, как прошло полторы недели. Она, за такое короткое время, смогла познакомиться со всеми новобранцами и более опытными солдатами, обитающими здесь. В замке, помимо неё, было ещё три девушки: двое новеньких — Мишель с Ниной и Ханджи Зое. Точнее, майор Ханджи Зое. Ей было чуть меньше тридцати лет — высокая, чересчур болтливая и странная. Даже пугающе странная. Чудаковатый майор пару раз давала Петре советы во время учений и часто хвалила, поэтому и запомнила ее. Рал не питала каких-либо особых чувств к этой женщине, но девчонке абсолютно не нравилась ее помешанность на титанах. И, к счастью Петры, Ханджи почти не обращала на неё внимания и ходила лишь с Майком Захариусом, а когда приезжал командор Эрвин — крутилась возле него.       Тогда же Рал подружилась с двумя новобранцами — Эрдом и Гюнтером. Это были два высоченных парня, вечно ходивших вместе. Джина и Шульца поставили в одну группу с Боссардом и Рал, когда всех разбивали на команды. Ребята были первоклассными солдатами и просто дружелюбными людьми: даже Оруо слушался приказов капитана их маленького отряда — Эрда. Именно они защитили Петру, когда Боссард в очередной раз пытался вывести ее из себя. Гюнтер повернул все так, что в дураках оставался задиристый парень. После этого все четверо, незаметно друг для друга, сдружились.       Прошёл месяц. До вылазки оставалось каких-то две недели. Петра испытывала смешанные чувства, поэтому много думала. С одной стороны ее влекла неизвестность: мир за стенами — какой он? Но страх всегда находился рядом: перспектива быть съеденной на первом же походе не так уж и привлекательна. Рал задумалась, поэтому не слушала разговор друзей. Они сидели вчетвером за самым дальним столом и обедали. Точнее, ребята обедали, а Петра делала вид. Вдруг общий гул немного поутих: двери в помещение с силой отворились, пропуская внутрь шумного майора и…       — Кто это? — спросил Оруо, сидящий лицом к вошедшим. Гюнтер и Петра, которая вышла из раздумий, рефлективно обернулись.       Вместе с Ханджи и Майком был низкорослый мужчина. Он с безразличным видом шёл вперёд, кажется, не обращая внимания на вопли Зое. Гюнтер пожал плечами и отвернулся, а Рал внимательно продолжала наблюдать за плавной походкой коротышки. Без сомнений, она видела его раньше. Эта аристократично-бледная кожа, волосы, словно смоль, и, наверное, тот же пустой взгляд. Знакомый Ханджи был именно тем, кому девчонка в тот день отдала нашивку — благодаря чему она смогла сделать верный выбор.       — Где-то я его видела, — пытаясь вспомнить, вздохнула Петра.       — Дурачьё! — воскликнул Эрд, удивляясь. — Это — надежда человечества! Капрал Леви!       — Это который был вместе с командором Эрвином? Здесь он редкий гость? — спросила Петра. В голове начинали всплывать воспоминания об этом капрале. Без сомнений, в тот день она видела именно его вместе с отрядом разведчиков.       — Не знаю, насколько редкий, наверное, мы просто его не замечали. Командора тоже почти не видно, потому что он всегда в своём кабинете. Вдруг, этот коротышка просто не выходит в свет. Говорят, он в одиночку нескольких титанов убил! В одиночку!       — Да не может быть! — Шульц усмехнулся. — Титаны ведь по десять метров, а он… он от силы сто шестьдесят!       Все засмеялись. Даже Петра, которая имела иное мнение на этот счёт, заулыбалась впервые за день. Ребята начали обсуждать Капрала, выдумывая различные небылицы и смеясь над его видом.       — Говорят, он был связан с бандитами и в легион вступил, лишь проиграв командору Эрвину пари, — продолжал хвастаться своими познаниями Джин. — А что ты думаешь на его счёт, Рал?       — Я его однажды видела, — раскрепостившись, Петра забыла, что не хотела рассказывать друзьям об этом. Но язык для девушки — главный враг. Все дружно уставились на нее, а та, раскрасневшись, замахала руками. — Да не смотрите на меня так! Видела их потрёпанный отряд, когда они возвращались из-за стен, вот и все!       — Коротышке приглянулся коротышка… Вполне себе естественно, — хмыкнул Оруо.       — Завидуешь, что не ты? — Эрд хлопнул Боссарда по плечу, и все рассмеялись.

***

      — Очнулась, слава богу! — грустно и слабо прохрипел Оруо, придерживая охладевшей рукой Рал.       Первая вылазка и первый провал. А день так хорошо начинался! Бескрайнее голубое небо заволокли тяжелые грозовые тучи, моросил неприятный дождь. Петра не понимала, как все могло измениться за минуту, лишь из-за одной маленькой оплошности.       Их с Оруо распределили в отряд из пяти человек под командованием неизвестного Лабберта. Он уже около года служил в разведке и на его счету была не одна вылазка. Мужчина уверял своих подопечных, что если они будут добросовестно исполнять все его приказы, то останутся в живых. И поначалу все было именно так: взвод выехал из ворот и около часа направлялся на северо-восток, где, по убеждениям Смита, можно было найти нужного им титана. Рал чувствовала себя в своей тарелке: страх потихоньку отступал, потому что поблизости не было замечено ни одного врага, ветер трепал короткие волосы и рядом скакал вечно недовольный товарищ. Лабберт уведомил подчинённых, что минут через двадцать отряд будет проезжать небольшую рощу, поэтому все должны быть предельно внимательны. По его словам, там часто прятались либо мелкие титаны, высотой не больше семи метров, либо, в худшем случае, аномальные.       Сначала пропало солнце. Его закрыла большая туча, а за ней ещё одна и ещё. Буквально за пятнадцать минут приятный летний ветерок нагнал множество черно-серых грозовых облаков, готовых вот-вот пролиться сильным ливнем.       Боссард уверял подругу, что никакого дождя не будет, и все эти тучи пройдут стороной. После пятой минуты спора, Рал потеряла бдительность, напрочь забывая о приказе капитана, а злость затуманивала все остальные чувства. Девушка обернулась в сторону Оруо, начиная доказывать его неправоту. Скорее всего, в этот момент все и пошло наперекосяк.       В миг, за Петрой оказался шестиметровый титан, напавший на скакавшего за девушкой товарища. Наверное, это было просто удачей, что в его зубах погибла не Рал. Лабберт выругался и выпустил красный дымовой сигнал в небо, предупреждая об опасности другие отряды. Петра растерялась от страха, впрочем, как и Оруо. Ей хотелось исчезнуть, убежать прочь отсюда, как только начала осознавать, что сзади реальная опасность. Но с других сторон тоже начал появляться алый столб дыма — враг окружал и другие взводы. Рал уже могла разглядеть, обернувшись назад, нескольких громадных тварей с устрашающими рожами. Они медленно шли за разведчиками, предвкушая пиршество.       — Попытаемся обезвредить этого шестиметрового! — крикнул капитан. — Гротт, заходи с левого бока и отвлекай внимание! Боссард, ты маячь около лица, но не приближайся! Рал, на тебе лошади!       Капитан Лабберт оказался храбрым человеком, который взял на себя ответственность защитить новобранцев. Когда его приказы были четко исполнены, то жизни ничего не угрожало. Если бы Рал в тот момент не отвернулась, если бы не потеряла бдительность и наблюдала за всем, прислушиваясь к шорохам и топоту, то их товарищ не погиб. К счастью, этот титан был повержен. Надвигалась буря.       Через полчаса ситуация усугубилась. Начался дождь — видимость ухудшилась, поэтому титанов можно было заметить лишь на расстоянии десяти метров от себя. Потери начинали возрастать. Лабберт, чтобы сохранить жизни своих товарищей, решил отступать к остальным колоннам. Все крайние отряды группировались ближе к середине, сокращая дистанцию. Рал, дрожа то ли от ужаса, то ли от холода, смотрела только вперёд, боясь обернуться. Страх, что около неё опять окажется титан, не покидал, а лишь брал верх над здравым рассудком. Это было неправильно, ведь лучше встретиться с врагом лицом к лицу, тогда шансы выжить возрастут. Но сейчас Петра не могла трезво оценивать ситуацию, отдаваясь инстинктам.       Их окружали. Титаны высовывали свои мерзкие руки из тумана, хватая всадников и безжалостно съедая. Так погиб ещё один член отряда Лабберта. Последний крик Гротта и его мольба о пощаде ещё долго звенели в ушах перепуганной Рал. Сейчас нужно было идти в атаку, чтобы попытаться выиграть в этой битве со смертью. Оставшиеся подчинённые — Оруо и Петра — вместе с капитаном ринулись в бой. Рал и Боссард отвлекали десятиметровое чудовище, раня его руки и ноги, пока Лабберт заходил ему за спину. «Ну давай же, Петра! Вспомни, как легко ты маневрировала на тренировках, как ранила макеты титанов! Черт бы тебя побрал! Почему ты такая трусиха?!», — с этими мыслями девушка вонзила клинки в тело гиганта. Кажется, этот удар привлёк его внимание к Рал. Титан напрочь забыл о Боссарде и протянул огромную руку к девчонке. Она лишь на короткое мгновение застыла от ужаса, а после попыталась сбежать. Но здесь, за стенами, мгновения достаточно, чтобы тебя съели. Титан без колебаний поймал Петру, сжимая ее маленькое тельце своей ручищей. Петре было тяжело дышать, словно кислород перекрыли заслонкой, она чувствовала, как ребра вот-вот сломаются.       — Рал!       Лабберт вовремя успел вырезать кусок плоти из уязвимого места титана. Тот ослабил свою хватку и вместе с Рал повалился на землю. Петре повезло: она лишь ударилась головой при падении, из-за чего открылась небольшая ранка, но в остальном была полностью невредима. Времени на перевязку не было, поэтому Оруо подхватил боевую подругу и помог взобраться на лошадь. Нужно было ускакать отсюда как можно быстрее, потому что сзади снова начинали виднеться макушки гигантов.       — Дура! А если бы капитан Лабберт не был готов нанести удар?! — отчитывал ее Боссард. Его слова эхом раздавались в ее голове. Картинка начинала расплываться. Веки наливались свинцом, а шум в ушах утихал, оставляя слышным лишь противный писк, который с каждой секундой становился все громче и громче. Голова болела и кружилась, тело начинало слабеть. Последнее, что помнила Рал — как Оруо пытался привлечь ее внимание…       — Боссард? Что случилось? — Петра наконец-то пришла в себя. Она не знала, сколько находилась без сознания, но не так уж и мало времени. Гул в голове утих — все потихоньку вставало на свои места, лишь боль не хотела уходить. Рал оглянулась: они сидели на дереве, а издалека, прямо на них, смотрели два больших и страшных глаза. Девушка с ужасом взглянула на товарища. Тот был не в лучшем состоянии: потрёпанный, с синяком под глазом, он смотрел на свои последние лезвия и как-то безумно улыбался.       — Ты сильно ударилась головой, поэтому, как болевой шок прошёл, грохнулась в обморок. Через некоторое время мы снова наткнулись на титана и, чтобы нас защитить, капитан Лабберт один полез в бой… Я попытался помочь, но гигант откинул меня в дерево…       — Где же наши лошади? Почему мы тут? Оруо, пусти дымовой сигнал, чтобы нам помогли! — Петра отчаянно цеплялась за все возможные варианты спасения, избегая самого простого — вступить в схватку с врагом.       — Посылал, когда лошади, испугавшись, разбежались. Чтобы нас на земле не съели, сюда забрался. Петра, кажется, это конец. У меня почти не осталось газа, а лезвия только одни.       — Нет-нет-нет, не падай духом! Мы что-нибудь придумаем, мы…       Других вариантов не оставалось. Ждать помощи, которая может появиться в любой момент или же проигнорировать их сигнал о бедствии — бесполезно, все равно, что полагаться на удачу. Сейчас нужно было брать все в свои руки. У Рал было полно газа и лезвий, а также навыки и знания, благодаря которым можно было повергнуть врага. Девушка уверенно поднялась на ноги, доставая клинки. Титан все приближался и приближался, кривя рот в мерзкой ухмылке. Одной не победить. Петра протянула руку испуганному другу. Он защищал ее на протяжении всей вылазки, теперь настала очередь Петры спасать его.       — …мы победим этого титана собственными силами. Боссард, ты что, обделался? Хочешь, чтобы я потом рассказала Гюнтеру и Эрду, как тебя спасла девчонка? — Рал улыбнулась ему той самой улыбкой, которая вселяет в людей надежду.       «Борись. Борись до конца, цепляясь за жизнь. Пока бьется сердце, ты можешь сражаться. Пока есть воля к победе — любые преграды нипочем. У разведчиков за спиной два крыла свободы, позволяющие бороться за свою независимость».       Боссард хмыкнул, тоже поднимаясь. Раз Рал была так уверена в своей победе, то ему лишь оставалось поддержать ее. Сейчас он не переживал, что Петра не сможет или промахнется, и титан проглотит ее, как и капитана Лабберта. Сейчас эта девчонка вернула ту самую рассудительность, ту самую храбрость и то самое мужество, благодаря которым попала в десятку лучших кадетов. А навыки… Ее навыки всегда были на высоте.       Петра взлетела, направляясь прямо на титана. Он начал тянуть свои отвратительные конечности к ней, думая схватить глупую жертву. Но Рал разрубила их: раскромсала, пачкая лицо, руки, одежду и клинки вражеской кровью. Это — месть. Месть за отряд, за Оруо, за себя, за все человечество, которое она не смогла спасти. Пока гигант восстанавливал свои руки регенерацией, подоспел Оруо, который машинально выколол врагу два глаза. Это дало Рал возможность оказаться сзади и, размахнувшись, ранить титана в уязвимое место. Боссард быстро отлетел назад, потому что туша начала падать на землю. Все снова стихло, лишь где-то недалеко был слышен топот копыт.       — Получилось, — не верила своим глазам Петра. С ее рук испарялась чужая кровь. — Я сделала это. Я убила его…       — Ребята, это вы посылали сигнал бедствия?! Гюнтер, мы успели вовремя! — послышался голос Джина.       Выжившие товарищи оглянулись. К ним на помощь подоспели друзья и другие ребята из их отряда. К счастью, у них оказались запасные лошади, которых отдали Петре и Оруо. Эрд, увидев шоковое состояние девчонки, ласково начал ее успокаивать, говоря, что все закончилось. Титанов, нужных для экспериментов чудаковатой Ханджи, уже поймали, поэтому был отдан приказ отступать обратно к стенам.       Петра многое осознала. Теперь она понимала, почему в тот роковой день у капрала Леви был такой взгляд, почему он с такой ненавистью смотрел на неё. Сейчас она ненавидела все: солнце, землю, себя. Ненавидела за то, что позволила товарищам погибнуть, за то, что из-за ее слабости пострадал Боссард. Укутавшись в мокрый от дождя плащ, Петра тихонько заплакала. Пережитое закалит ее характер, заставит стать сильнее и увереннее. Эта вылазка, как и говорил командор Эрвин, познакомила новобранцев с реальным миром, с миром за стенами, за который они борются, в котором хотят быть свободными.