Формула свободы

Прошло около года, может, чуть больше. За это время многое изменилось: положение армии для общества, штаб разведывательного отряда (правительство выделило новый, который находился на окраине города, а не в глухом лесу), количество солдат и их мировоззрение. Отряд Леви теперь, по истине, можно было назвать элитным: каждый отточил свои навыки до идеала. Ребята стали одними из самых сильных и надежных людей в легионе, сравниться с ними мало кто мог. Они были теми, на кого рассчитывал нелюдимый и хладнокровный капрал. Для него эти солдаты — не просто подчиненные, а верные товарищи, всегда готовые прикрыть его спину. Леви, хоть и не показывал этого, но был искренне рад такой находке, вроде своей команды. Эрд, Гюнтер и Оруо оправдали ожидания капитана: парни умели быстро оценивать ситуацию и помогать в нужный момент, спасая этим многие жизни. И даже Петра, казавшаяся при первой встрече самой никчемной и слабой, поразила Леви. Он ценил ее заботу и терпение, которого хватало не только на язвительного Боссарда, но и на него, грубого и молчаливого капитана. Петра Рал стала для бессердечного Леви неотъемлемой частью жизни. Именно жизни, а не существования — капрал теперь не просто влачился за судьбой, а хотел управлять ею самостоятельно. Она была самой младшей в отряде, кем-то вроде сестры, и всегда смотрела таким восхищенным и преданным взглядом, что сердце солдата безвольно трепетало. Это чувство обожания доныне ему было незнакомо. Мужчина часто сравнивал ее с Изабель — той, кого потерял давно, но никак не мог забыть: такая же яркая и светлая, только чуть скромнее и тише, такая же сильная и непоколебимая — такая же, но другая. ДобрыйЭрд напоминал ему Фарлана— товарища, которого также не стало. Странно, но эти мысли о погибших друзьях больше не наводили ужаса и паники, сердце не болело, а лишь наполнялось спокойной печалью. Сейчас у Леви были те, на кого он мог положиться и кого мог защитить. Он больше не был одинок. За все прошедшее время человечество не только обзавелось хорошими бойцами, но и новой надеждой на спасение от титанов. Этой надеждой стал пятнадцатилетний мальчишка —Эрен Йегер, который, по словам командора Эрвина, был способен чудесным образом превращаться в огромного титана и управлять им. Смит, вместе с Леви и Ханджи, чтобы заполучить Эрена в руки легиона, отправился в столицу, на суд. Их не было около трех дней, за которые все успели умереть от любопытства: каждый хотел посмотреть на мальчишку — новый ключ к спасению. На четвертый день для элитного отряда пришло письмо от капрала, где говорилось о том, что он взял Эрена под свою ответственность. Оруо сразу это не понравилось: конечно, им теперь тоже придется за ним следить и отвечать за его жизнь головой. Также капитан писал, что по приказу командора Эрвина, он вместе со своим отрядом и мальчишкой отправится в бывший штаб разведки, где они смогут подготовить новоиспеченного бойца к первой вылазке. Ребята как-то поникли: Эрд угрюмо фыркнул, понимая, что ему придется оставить свою невесту одну, а Гюнтер с Оруо просто не хотели возиться с мальцом, потому что он представлял из себя не только надежду, но и самую большую угрозу. Петра отложила письмо, аккуратно складывая его. Она ободряюще улыбнулась, вставая из-за стола: — Это наш шанс воспитать из него хорошего воина, — Рал, казалось, никогда не унывала. — Вы что, струсили? Не стыдно: испугались ребенка! Может, зря вас, таких нежных, капрал взял в свой отряд? — А сама будто не боишься, — прищурился Оруо. — Ага, глазки то забегали! Не строй тут героиню, сама понимаешь, чем это все может кончится! —Придурок ты, Боссард! Нужно всегда верить в людей и давать им шанс! — возмущенно воскликнула Петра, упираясь руками о стол. — Как когда-то ты дала шанс нашему угрюмому коротышке, — почти в один голос протянули Эрд с Гюнтером и рассмеялись, лишь Оруо как-то злобно оскалился. Девушка покраснела, бросила в их адрес пару оскорблений и ушла. Хоть она никому и не говорила, сложно было не заметить ее чувств к капитану. Наверное, не догадывались лишь идиоты, и сам Леви. Петра не знала, к лучшему это или нет: с одной стороны, ей не хотелось разрушать те доверительные отношения, что она имела сейчас, но с другой, а вдруг, капрал бы ответил подчиненной? Кто понимал, что на уме у этого мужчины? Никто. Но Рал не тешила себя надеждами, поэтому молча наблюдала за ним, не решаясь что-либо сказать Леви. Возможно, все придет само. Эрен выглядел как обычный подросток: еще не такие острые и четкие линии лица, растущий организм и не до конца окрепший голос. Петра видела в нем ребенка — ребенка с недетским взглядом. В его больших зеленых глазах читалось жадное желание вражеской крови и стремление — только это немного пугало Рал. Но ей некогда было его бояться и ненавидеть, по крайней мере, показывать это миру: парни слишком сильно сторонились Йегера, Оруо постоянно ругался на него, а капрал абсолютно не замечал. Петра просто не могла бросить мальчика в такую трудную минуту: она всегда старалась дружелюбно улыбаться и не избегать с ним общения, чтобы он не пал духом. Давалось ей с трудом, зато Эрен, хоть и немного, но привыкал к такой суровой обстановке. Но через пару дней парни перестали сторониться мальчика-титана, осознав, что для них он — не угроза. Гюнтер начал разговаривать с ним и учить чему-то, Эрд, не отставая от друга, давал шуточные советы о том, как избежать Ханджи, а Оруо с ругани перешел на язвительные подколы. Рал часто замечала, как ребята брали Эрена куда-то с собой, словно давнего товарища, и это не могло не радовать. Йегер начал улыбаться вместе с ними. Мальчишка больше не стеснялся что-то спрашивать или же заводить разговор с кем-то из отряда: каждый внимательно выслушивал его и на полном серьезе отвечал. Капрал сделал правильный выбор, что доверил его своим товарищам. Как-то раз, когда Петра вместе с Эреном убирались на верхних этажах замка, Йегер завел разговор о Леви. — Скажите, а сложно было попасть в его отряд? — спросил он с восхищением. — Вас взяли, несмотря на то, что вы — девушка? —Некоторых девушек стоит бояться больше, чем парней, — обиженно ответила Петра. —В такое суровое время, Эрен, людям пора забыть о глупых стереотипах, вроде «не женского дела»! Хорошим воином может стать любой, кто имеет сильный дух, кто умеет смеяться в лицо опасности, кто готов отдать свою жизнь ради свободы других. Если будешь таким солдатом, то, возможно, когда-нибудь капрал возьмет тебя в отряд! —Скорее, он меня убьет, чем доверит прикрывать свою спину. Капрал меня ненавидит, Петра, вы не заметили? —Йегер заметно поник. — Капитан Леви скрытен и тих, не умеет общаться с людьми и выражать свои эмоции так, как это привыкли делать мы. Те, кто его не знает, недолюбливают его, считая самовлюбленным коротышкой с мерзким характером. Но это всего лишь на первый взгляд: на самом деле капрал прекрасный человек, умеющий чувствовать и переживать, но мало кто это понимает. Эрен смотрел на Петру, понимая, что сейчас творится у нее на душе. Этот верный, преданный и влюбленный взгляд ему был знаком — девушка, без сомнений, испытывала к своему капитану нечто большее, чем товарищескую привязанность. Рал, почувствовав, что Йегер за ней наблюдал, повернулась и приподняла в удивлении брови, задавая немой вопрос. Мальчишка смущенно улыбнулся, думая, высказать свои предположения или промолчать. — Петра, вы с капралом Леви… —Эрен не успел договорить, потому что в комнату зашел объект их обсуждения. Рал раскраснелась, шикнула на юнца и отдала честь капитану. Он смерил их холодным взглядом. — Кажется, я приказывал не языками молоть, а убираться, — кратко сказал Леви, смотря на Эрена. — Я думал, Рал, хотя бы тебе это было понятно. Вы закончили? После отрицательного ответа, он недовольно цокнул и, упрекнув Рал в ее излишней болтливости, ушел проверять остальных. Девушка, раскрасневшаяся то ли от стыда, то ли от неловкости, молча продолжила уборку. Эрен с сочувствием посмотрел на маленькую фигурку Петры, но ничего не сказал, а тоже занялся делом. Так проходили дни до вылазки прибывающих в замке солдат. Наверное, это случилось за пару недель до вылазки. Элитный отряд мирно спал, набираясь сил к новому дню, капрал сидел в своём кабинете и разбирал какие-то бумажки, пока майор Ханджи (приехавшая из города со своим отрядом) промывала мозги Эрену рассказами о титанах. Речь шла о конкретных особях, которых легиону удалось поймать. Глаза женщины безумно блестели в свете пары свечей, когда она говорила о своих «подопечных». Именно тогда в полупустую столовую ворвался солдат, сообщивший дурную весть: кто-то убил пойманные образцы. После такой новости Ханджи была абсолютно никакая: непривычно тихая и задумчивая. Она ходила призраком по мрачным коридорам замка, игнорируя его обитателей. Оруо язвительно отзывался о состоянии майора, потому что ему казалось, что женщина преувеличивает, устраивая траур по титанам, которые могли кого-нибудь сожрать. В какой-то мере Эрд и Гюнтер поддерживали товарища, кивая и осуждая Зое. Петра молча слушала их домыслы, не желая вступать в такое обсуждение. Все же, ей было жалко Ханджи, которая по-настоящему убивалась из-за этого события. В этот же вечер Рал не выдержала и после ужина, когда увидела Ханджи, одиноко ковырявшую вилкой свою порцию, подсела к ней, ободряюще улыбаясь. Петра не была ее подругой, они почти ничего не знали друг о друге, но девушка видела, как нуждаются в поддержки эти печальные карие глаза. Ханджи тяжело вздохнула, отворачиваясь от Рал. — Ханджи, вы уже три дня толком ничего не ели, — аккуратно начала Петра, неуверенно кладя маленькую ладошку ей на плечо. — Я могу составить вам компанию? Женщина молча кивнула. Казалось, она даже не заметила подсевшую девушку. Петра улыбнулась и начала разговор, который походил больше на монолог. Рал уверенно забалтывала Ханджи, пока та медленно ела, прислушиваясь к рассказам. Когда Зое почти доела, девушка ненадолго замолчала, переводя дух. И все же, с майором было тяжело: несмотря на ее возраст, Ханджи сравнивали с маленьким ребёнком, зависимым от настроения. — Скажите, майор, почему вы так убиваетесь из-за титанов? Они же... они могли кого-то убить или покалечить вас саму! Разве это не хорошо, что теперь внутри стен, в легионе, снова безопасно? Петра перевела на неё взгляд янтарных глаз. Зое пристально смотрела на неё, словно изучая, влезая в душу. Женщина вздохнула, начиная протирать очки и прикрывая усталые веки. — Никому меня не понять, титаны ведь — враги. Но ты, Петра, просто представь, что то, к чему ты привязалась, исчезло навсегда. В одно мгновенье чего-то, чему ты посвятила всю себя, ради чего ты рисковала, пропало без следа. Чтобы ты тогда чувствовала? Рал опешила, открывая от удивления рот. Майор ни с кем не говорила несколько дней, лишь кивала или мотала головой, поэтому это сильно поразило девчонку. Зое, не дожидаясь ответа, взяла грязную посуду и вышла из-за стола. — Добрая душа у тебя, Петра, — уходя, слабо улыбнулась и поблагодарила женщина, оставляя девушку одну. Рал молча смотрела Ханджи в след, размышляя над ее словами. И правда, Петра не задумывалась, что этой сумасшедшей может быть так тяжело из-за своей привязанности к двум ужасным монстрам. В голове сразу же возникла картинка, как погибает ее отец, ее друзья, капрал... Что-то больно кольнуло в груди. Девушка хотела было окликнуть майора, но на плечо упала тяжелая рука, Рал вздрогнула. Гюнтер, который пришёл за подругой, молча указал глазами на выход. Петра резко вскочила, напрочь забывая о Ханджи — появилась проблема посерьёзнее. Рал уже как пятнадцать минут нужно было быть вместе с ребятами и Эреном в кабинете командора Эрвина. Они с Гюнтером бежали по пустынным коридорам замка, надеясь, что капрал ещё не пришёл и не обнаружил их отсутствие. Петра зашла в кабинет за Гюнтером, краснея от стыда. Им повезло: ни командора, ни капрала ещё не было. Оруо недовольно фыркнул, но ничего не сказал, а добродушныйЭрд ободряюще улыбнулся. Как только Петра закрыла за собой дверь и встала около Эрена, в кабинет вошли двое мужчин. Гюнтер незаметно подмигнул товарищам, а Оруо облегченно выдохнул — не поймали. Отряд знал, насколько капрал не любит опаздывающих солдат. Девушка мельком посмотрела на невысокую фигуру капитана. Он казался таким миниатюрным на фоне высокого и крепкого Эрвина. Лицо Леви не выражало никаких эмоций: мужчина с безразличным видом смотрел на свой отряд и Эрена. На секунду их взгляды с Петрой встретились. Девушка почувствовала, как сердце ускорило свой ритм, сбивая обычный темп ударов. Рал поджала губы и быстро опустила голову, начиная рассматривать носки своих ботинок. Смит проинформировал отряд о его расположении в данной вылазке, о возможных неприятных ситуациях и об их предотвращении, а после отпустил. Командор оставил лишь Леви, который, цокнув, уселся на кожаном диване, молча наблюдая за Эрвином. Тот не спешил начинать разговор, выдерживая паузу. В какой-то момент капралу это надоело, и он собирался выразить своё недовольство, но командор перебил его: — Ты уверен, что хочешь оставить Рал в своём отряде? — спросил Смит, не отрывая взгляда от бумаг. Леви опешил, скептически поднимая одну бровь. Он сел поудобнее, закидывая ногу на ногу и скрещивая руки на груди. — Тебя что-то не устраивает? Ты, кажется, сам мне рекомендовал этот отряд, — заметил темноволосый мужчина. — Я просто послушал Ханджи и приказал тебе его оценить, ты мог выбрать любой другой, — спокойно отвечал Смит. — Не думаешь, что на этой миссии пригодился бы кто-то более сильный? Любой парень из отряда Майка или Ханджи вполне подошел. Думаю, поменять одного солдата не будет большой проблемой... — Это мой отряд, я не собираюсь его менять. Не думаю, что найдётся кто-то лучше на ее место. Если это все, то я пойду. Эрвин ничего не ответил, лишь проводил невысокую фигуру задумчивым взглядом. * * * За неделю до вылазки Петру начали мучить надоедливые мысли о капрале. Слова майора настолько впечатлили ее, что Рал не могла не думать о них. Девушка считала, что единственная могла понять Зое, ведь тоже имела привязанность. Но не к титанам, которые все ещё вселяли в неё страх, а к своему хладнокровному и молчаливому капитану. Все же, Петра боялась его потерять и, если бы такое произошло, вела себя ещё хуже, чем Ханджи. От мыслей о гибели капитана у Рал портилось настроение, хотелось сжаться в комочек и провести в своей комнате весь день, никуда не выходя. Петра знала, что какая-то вылазка может стать для них последней. Вдруг, именно эта? Или ещё есть время? Рал задумалась: а для чего ещё есть время? Девушка ходила рассеянная и задумчивая, из-за чего забывала какие-то поручения и путалась в обязанностях. За последнюю неделю ей прилетело грубых слов от капрала намного больше, чем за полгода. Даже Оруо был более собранным, чем она: Леви пару раз его похвалил и замечаний делал меньше обычного. Рал понимала, что пора собраться с мыслями и снова стать самой собой, только чувство тревоги, будто девушка что-то забыла сделать, никак не оставляло, и все продолжало вгонять в тоску. Какое-то странное предчувствие, вроде затишья перед бурей, словно подталкивало на что-то. На что? Сбежать? Предупредить кого-то? Попрощаться с кем-то? Рал не знала, поэтому не могла никак избавиться от своей тревоги. Как назло, когда Петра почти пришла в себя и собралась с мыслями, довольная Ханджи (ведь оставалось уже меньше недели до новой встречи с титанчиками!) завязала с ней бесполезный разговор о вылазке: — Видела, как Эрвин распределил отряды? Большая часть новобранцев расположена по краям строя! Кажется, командор переоценивает их возможности! Многие из них не видели титанов в лицо, таких ведь съедают в первую очередь, — задерживая Петру, болтала довольная Зое. — Простите, майор, мне нужно идти, меня ждёт капрал, — соврала Рал, чтобы отделаться от общества надоедливого майора. Но в этот момент глаза Ханджи безумно сверкнули. — Капрал? Кстати, слышала на днях, что он заступился за тебя перед Эрвином, не разрешая перенаправить в мой отряд. Что это с ним такое? — невзначай сказала женщина, а после сама ушла, насвистывая себе что-то под нос. Сердце Петры бешено забилось, затрепетало, а щеки предательски покраснели. Она обернулась, прижимая руки к груди и смотря Ханджи в спину. Придумала, чтобы поиздеваться над Рал? Или сказала правду? Если правду, то зачем? В голове влюблённой девчонки возникло множество вопросов, на которые она боялась получить ответ. Хотя, даже если бы она решилась их задать, то кому? Петра медленно поплелась по коридору, забывая обо всем на свете: неужели, капрал что-то чувствует к ней? Неужели, ее чувства взаимны? Неужели...? Петра не помнила, как оказалась на улице. Она шла, шла, шла, а мысли были где-то далеко, за пределами реальности! Низ живота приятно тянуло, со щёк не сходил здоровый румянец, а на лице застыла немного глупая, но счастливая улыбка. Рал, спускаясь вниз по крутому крыльцу замка, смотрела куда-то вдаль, следила за плывущими по синему небосводу облаками. Девушка не заметила Оруо, который, зевая, сидел на ступеньках, поэтому споткнулась об него. Парень вовремя успел ухватить ее за коричневый жакет, благодаря чему Петра осталась с целыми конечностями. Боссард хотел сказать что-то язвительное в адрес неуклюжей Рал, но, увидев глупую улыбку, лишь удивился. Девушка села рядом, заправляя за уши пряди ржаных волос. — «Спасибо» не учили говорить? Я тебя от переломов спас только что, — недовольно буркнул Оруо. Петра, словно очнувшись ото сна, посмотрела на него осознанным взглядом, пытаясь понять, что от неё хотел друг. — Боже, Рал, что с тобой?! Противно смотреть! Боссард скривился, цокая языком. Как ни странно, вместо грубого ответа, Петра лишь отодвинулась немного, продолжая улыбаться. Сейчас глупый друг ее совсем не интересовал, мысли девчонки занимал кто-то низкого роста с темными волосами и безразличным выражением лица. Оруо это взбесило сильнее обычного. Он помрачнел, хотя всего пару мгновений назад был спокоен. Только Петра умела лишь одним присутствием вывести его из себя; только Петра умела взбудоражить сознание товарища, словно ударяя его током; только Петра вызывала у него неподдельный интерес к своей персоне. Оруо не мог объяснить словами, почему злился, когда эта хрупкая девчонка лезла на рожон, геройствовала и старалась быть наравне с ними, с парнями — ведь ей тут не место. Он не знал, почему так раздражался, когда Гюнтер и Эрд шутили о ее чувствах к капитану Леви. Это ведь чистая ложь! Правда, Петра? — Ты чего такая довольная? Что-то случилось? — поостыв, тихо спросил Боссард. — Нет, ничего. Просто хорошее настроение, — ответила Петра, запрокидывая голову. Они помолчали пару минут, а потом девушка снова заговорила. — Через три дня мы снова идём на вылазку, а я нервничаю, словно впервые собираюсь за стены. Скажи, Оруо, что ты сделаешь, вернувшись обратно? — Ты так говоришь, словно собралась подохнуть там, — хмыкнул товарищ, повторяя за Петрой и запрокидывая голову. Он немного помедлил, но все же ответил на вопрос подруги. — Вернусь и сделаю то, чего не решаюсь сделать сейчас. — И что же? — Рал с любопытством посмотрела в серые глаза Боссарда. Он хмыкнул, пожимая плечами. — Гюнтер, ты посмотри на них! Сидят два голубка и воркуют! Мы вам не помешали? — Эрд с хохотом приземлился между Рал и Боссардом, кладя свои огромные ладони им на плечи и притягивая к себе. — О чем болтаете? — Задушишь, тупица, — зашипел Оруо, а остальные засмеялись. Гюнтер аккуратно сел на ступеньку пониже, чтобы видеть всех троих друзей. Рал поджала ноги, чтобы освободить Шульцу место. В последнее время из-за подготовки к вылазке ребята совсем не общались, лишь по делу. Джин отпустил вырывающегося Боссарда, шутливо отталкивая его, и аккуратно убрал большую ладонь с хрупкого плеча Рал. — А я после вылазки наконец-то навещу свою невесту! — разбавляя тишину, сказал Эрд. — Она ждёт ребёнка! — Ну ты даёшь! ー удивилась Петра. — Когда успел! — толкая Джина ногой, засмеялся Гюнтер. — А я к родителям отпрошусь, давно не виделся с ними. Петра, а ты что будешь делать? — Наша Рал замуж выскочит! — засмеялся Эрд, из-за чего девчонка густо покраснела. — Дурак! За кого? — фыркнула она, притворно дуясь. — Ты у нас нарасхват, сама выберешь, — подмигнул Эрд, а после получил неслабый подзатыльник. Это был последний вечер, когда ребята смогли спокойно поговорить. Со следующего утра началась нешуточная суматоха: новобранцы, которых готовили к вылазке в городе, наконец-то прибыли в штаб; все главы отрядов находились большую часть времени в кабинете Эрвина, утверждая возможные отхождения от плана. Закаленные боями солдаты (те, которые побывали не на одной вылазке), проверяли снаряжения и остальные мелочи. В этой суматохе и прошли последние два дня. Петре были знакомы такие сборы: за длительное время в легионе она привыкла к этому. В ночь перед выходом за стены, ей как обычно не спалось. Завтра Рал снова увидит мир, настоящий мир, за который борется. Завтра Рал снова сможет почувствовать себя свободной и необремененной, хоть и всего лишь на одно мгновенье. Петра сидела за письменным столом, смотря в открытое окно: на востоке небо уже светлело, через пару часов должно было выглянуть солнце. Но сейчас ее почему-то не успокаивало ни небо, ни звёзды, ни тишина. Чувство тревоги, которое ушло на второй план из-за суматохи, снова сжирало ее изнутри. Рал почему-то было страшно. «А если я последний раз встречаю рассвет? Если у меня больше не осталось времени?» ーпроскользнуло в мыслях у Петры. Девушка замотала головой, стараясь даже не думать о таком исходе событий. «А если это будет последний раз не для меня, а для него? Что если утром я последний раз увижу капрала Леви?»— Петра замерла, бледнея. Наверное, когда любишь, ты боишься больше не за себя, а за другого человека, которому готов отдать все: своё сердце, свои чувства и свою жизнь. Петра испугалась того, что погибнуть может Леви! В этот момент своя жизнь стала какой-то неважной, абсолютно ненужной по сравнению с его. Рал вскочила, облокачиваясь руками о стол. Очередная вылазка может стать последней для любого солдата, и они с капитаном не исключение. Девушка быстро зажгла свечу, достала лист бумаги и обмакнула в чернила перо, написала три строчки. Она замерла, смотря на начатое письмо. Ей вдруг стало мерзко от самой себя: разве Петра Рал могла струсить? Девушка разорвала своё недописанное признание, злясь на саму себя. Петра, желающая разрушать мужские стереотипы о «хрупких женщинах», решила избежать прямого разговора, показывая тем самым свою слабость? Рал затушила свечу, хмурясь. ...сегодняшний рассвет показался ей прекраснее всех предыдущих. — Оруо, ты не видел капитана? — выглядывая в толпе низкую фигуру Леви, спросила Петра, нервничая. — Не видел. Может, с майором или с командором, — пожал плечами Боссард, закрепляя на своей лошади седло. — А зачем тебе? Эй, Рал, ты куда пошла?! Капрал, и правда, говорил с Ханджи. Точнее, та его поймала и умоляла снова найти ей какого-нибудь симпатичного титанчика. Мужчине уже порядком надоела эта сумасшедшая женщина с безумными идеями, Леви не знал, как ему отделаться от неё: Зое, словно пиявка, все никак не хотела отцепляться от него, высасывая все нервы. Завидев рыжую макушку, которая могла принадлежать только одному солдату в легионе, капрал воспрял духом: Петра точно вытащит его. — Эй, Рал, ты чего тут бродишь? Вы готовы? — перебивая Ханджи, спросил он. Девушка отдала честь, а после кивнула. — Что ж, пошли тогда. Он, даже не попрощавшись с майором, быстрым шагом пошёл вперёд, чтобы поскорее потерять из вида очкастую, надоедливую женщину. Рал еле поспевала за ним, все боялась окликнуть, пытаясь собраться с мыслями. Но Леви сам остановился, оборачиваясь. — Вовремя ты, Петра, — выдохнул он, кивая в сторону, где недавно был захвачен Ханджи. — Эта ненормальная может говорить безумолку весь день. — Капрал, я тоже хотела поговорить с вами! — когда капитан замолчал, вдруг выпалила Петра. — Я бы хотела, чтобы вы меня выслушали! Это займёт пару минут, не более! Капрал выглядел безразличным, спокойным и непринужденным. Рал привыкла видеть его таким, поэтому терпеливо ждала, когда он даст согласие. — Давай после вылазки, Петра? Ты выбрала не самое лучше время для разговора, — устало потирая переносицу, ответил Леви. — Зачем ты забиваешь себе голову всякой ерундой перед заданием? Сейчас ты должна думать о защите Эрена. — Но... — Рал, я дважды повторять не буду. — Да, сэр. Петра отдала честь и, обходя капитана, пошла обратно к своей лошади. Сердце бешено билось, а глаза щипало. Почему он всегда так категоричен? Чувство тревоги снова проявилось, снова начало сжирать ее изнутри. Девушка потёрла сухие глаза, хмурясь. Нет, все же, капитан прав: сейчас ее мысли должны крутиться возле Эрена и его защиты, а не около всякой ерунды. Они поговорят после вылазки, нужно пережить всего-навсего один день. Капрал выглядел спокойным, безразличным и непринужденным снаружи, но в душе у него бушевал шквал эмоций. Леви слышал слухи, будто он, хладнокровный и противный коротышка с мерзким характером, нравился своей молоденькой подчиненной, но не верил в них. Боялся верить. Для него Петра — это добрая, хрупкая девушка, напоминавшая погибшую Изабель, которую нужно оберегать и защищать. И Леви, будучи ее капитаном, старался это делать, как мог: освобождал от тяжелых работ, был снисходителен и более ласков, чем с остальными. Он всегда с интересом слушал, когда она своим приятным, звонким голоском рассказывала какие-то истории; Леви забавляло наблюдать, как невысокая Рал пыталась достать доздоровогоОруо, чтобы ударить его своей маленькой ладошкой. Иногда его посещали мысли, что ей, ещё совсем девчонке, не успевшей толком пожить, не место в этом притоне смертников, потому что капрал видел в ней свою погибшую подругу. Или, быть может, потому что любил? Леви смотрел, как миниатюрная Петра, которая была на пару сантиметров ниже него, шла к товарищам из отряда. Нет, капрал не умел любить, не умел выражать свои эмоции, но ее ранить боялся. Боялся сказать ей «нет», поэтому и отложил их разговор, отсрочил себе какое-то время, чтобы разобраться и подумать. Как только он подошёл к своему отряду, мощный голос Эрвина, сподвигнувший всех солдат отдать жизнь за спасение человечества, издал первый приказ: — По коням! * * * Любой солдат легиона, выходя за стены, знал и понимал, что шанс вернуться — равен шансу навечно остаться на землях врага. Любой солдат легиона разведки знал и понимал, что если не сейчас, то на следующем задании отдаст свою жизнь за спасение всего человечества, пусть оно и никогда не вспомнит его. Любой солдат из разведки был готов сгнить на вражеской территории, только лишь ради одного — ради продвижения рода людского к давно забытой свободе. Рал не понимала, почему в такой солнечный, тёплый день должны погибать люди. Она не понимала, почему в такой прекрасный день теряла близких ей людей. Гюнтер погиб первый, но не от мерзких рук титана, а от клинков такого же человека, что и он сам. В мгновенье, когда мёртвое тело повисло на тросах, девушка ощутила невероятную пустоту внутри, от которой хотелось кричать, ломать и мстить. Эрд держался молодцом: он привлёк внимание товарищей, решая ослушаться приказа и отомстить твари, которая сейчас пряталась в затылке женской особи титана. Джин, который и мухи не мог обидеть, сейчас мечтал лишь о мучительной смерти того мерзавца, лишившего его друга жизни. Отдавая команду, парень первый направился к титанше. Рал и Боссард последовали за ним, зная, что сейчас должны сделать. Когда Эрд отвлёк врага, Петра и Оруо синхронно напали на него, выкалывая острыми клинками огромные глаза. Эрен лишь мог издалека наблюдать за слаженной работой трёх солдат, считавшихся элитным отрядом самого капрала Леви. Даже потеряв одного, остальные продолжали собранно исполнять приказы, разрубать мышцы титана, заставляя тем самым опустить руки от уязвимого места. Петра, тяжело дыша, еле сдерживая подступающую к мозгу ярость и злость, которые полностью бы выбили ее из колеи битвы, летела близко к земле, готовясь к новой атаке и наблюдая, как храбрый Эрд вот-вот перережет шейные мышцы женской особи. И только парень занёс клинки, подлетая максимально близко к слепому противнику, как был мгновенно убит. Титанша за секунду раскрыла свой огромный рот и перекусила добродушного Эрда, чью улыбку больше никто никогда не увидит. Это было последней каплей для Петры. В шумном лесу, ставшем полем битвы элитному отряду, для Рал вдруг стало невероятно тихо. Мёртвая тишина давила девчонке на уши, она слышала лишь частые удары собственного сердца. Его больше нет. Ни молчаливого Гюнтера, ни добродушного Эрда. Их больше нет. Рал не верила. Она не хотела верить своим глазам! Сейчас Петра мечтала ослепнуть, мечтала исчезнуть, потому что огромный глаз титанши, регенерировавший всего за несчастных тридцать секунд, смотрел прямо на неё. Казалось, где-то далеко кричал Оруо, то ли приказывая, то ли умоляя девушку выровнять равновесие и подняться выше, чтобы спастись от врага. Но руки и ноги налились свинцом, не желая двигаться и исполнять приказы мозга. Девушка физически не могла подняться чуть выше. Это и была самая настоящая безысходность. Вот особь делает первый шаг, безумно улыбаясь. Петре страшно, до чертиков страшно. Неужели, это конец? Неужели, ей придётся умереть, даже не попрощавшись с отцом? Даже не поговорив с Леви? А как все хорошо начиналось! Петра думала, что у неё, двадцатилетней девушки, впереди ещё вся жизнь! Рал была уверена, что снова вернётся домой живой, обнимет отца и посмеётся над его ворчливостью. Она искренне верила, что по возвращении поговорит с капитаном и расскажет о своих чувствах, а он примет их. Петра была совсем юной, хоть и являлась солдатом легиона разведки, ей было не свойственно жить в вечном трауре и в мыслях о смерти! Петра видела, словно в замедленной съемке, как ступня нависала над ней, отбрасывая огромную тень, закрывая лучи солнца, пробивающиеся сквозь листву гигантских деревьев. Что же будет с ее отцом? А с капитаном? Даже перед своей кончиной, она боялась за капрала, понимая, что тот снова останется один. Он будет винить себя в ее смерти, ведь мог уберечь, направив лишь на одну вшивую вылазку в отряд Ханджи. А Петра даже не сможет его поддержать, опровергнув все его назойливые мысли: она умрет, защищая человечество. Да, раньше Рал мыслила иначе, желая защитить свою шкуру, но вступив в легион, она доказала всем и, в первую очередь себе, что способна на большее: Петра научилась мыслить масштабнее, выбрав для себя свою истину. Возможно, именно ее жертва и жертва ее товарищей приблизит людей к ключу, открывающему эту клетку и выпуская всех на свободу. Свободу, о которой они мечтали, но никогда не видели. И не увидят. Оруо видит, как женская особь размазывает хрупкое тельце Петры о ствол дерева. Он слышит, как хрустят кости, Рал даже не успевает закричать от адской болит — смерть наступает мгновенно. Боссард теряет рассудок, срывается с места и наносит удар по затылку титана. Только в ту же секунду погибает: особь пинает парня, словно надоевшую игрушку, ломая все кости солдату. Ошибки не было, Боссард попал, просто титанша, обладая разумом и знаниями, не данными человечеству, укрепила кожу на уязвимом месте, таким образом, защищая его. Она продолжает свой путь, продолжает идти к своей цели ー к захвату Эрена, пока бравые бойцы остаются в мёртвой тишине наедине со смертью в лесу гигантских деревьев. * * * — Опять вы сидите в гордом одиночестве? — мягкий голос Петры вывел капрала из раздумий. Он мельком взглянул на присевшую рядом девушку, ничего не отвечая. На вечернем небе зажигались первые звёзды: полярная давным-давно сияла, указывая странникам верный путь. Капрала мучили тяжелые мысли, пока не пришла Рал и не окликнула его. А ведь у этой девчонки все просто: она всегда улыбалась, не унывая и не давая пасть духом остальным. Рядом с Петрой Леви всегда было спокойно на душе. Девушка явно хотела поговорить, но никак не решалась начать, поэтому нервно теребила рукава жакета. Темноволосый мужчина краем глаза наблюдал за ней: на тонких губах появилась еле заметная ухмылка — капрала забавляла эта ситуация. — Скажите, капрал, а за что вы сражаетесь? — выпалила девчонка, смотря куда-то ввысь. Леви давно заметил эту манеру у неё: когда Рал нервничала, она старалась как можно быстрее сказать то, что хотела, а после смотреть куда-либо, но не на собеседника. Капитан, не задумываясь, ответил: — Не за что. Я просто сражаюсь, убивая титанов, потому что мне это приказал командор, — с безразличием в голосе ответил капрал. К его удивлению, Петра тихо засмеялась. Мужчина взглянул на ее счастливое лицо. Петра смотрела на небо своими большими янтарными глазами и улыбалась, восхищаясь звёздами. Леви не понимал, чем так рассмешил его ответ эту девчонку. — Нельзя «просто сражаться». Каждый человек имеет и должен иметь цель, которая в трудной ситуации не позволит опустить руки и даст силы идти дальше, — сказала Рал, поворачивая своё лицо к собеседнику. Леви показалось, что она, эта хрупкая девчонка, знала и видела больше, чем он. Ее взгляд был осмысленным и серьезным, хоть на губах застыла приятная, ободряющая улыбка. Петру все считали наивной в силу возраста, он не ожидал, что юная подчиненная задумывалась о таких вещах. Она продолжила. — Раньше я считала своей целью вступить в ряды королевской гвардии и дать отцу возможность перебраться за стены Сины, чтобы он смог зажить другой, роскошной жизнью. Я думала, что и там смогу творить великие дела, защищать угнетенных и остаться собой, — девушка вздохнула. — Сейчас отец меня убеждает уйти из легиона, говорит, лучше бы я пошла в гвардейцы, хотя на момент выбора был против. В какой-то мере Леви понимал ее отца: такой хрупкой и невинной девчонке не место ни в разведке, в сборище безумных смертников, напрасно отдающих жизни, ни в королевской полиции, где служили одни алчные и прогнившие люди. Петре бы дома сидеть, заниматься женскими делами и ждать мужа домой, встречая его своей приятной, сладкой улыбкой. Леви опешил, когда осознал, о чем думал. Он отогнал от себя мысли о Рал, собираясь прервать их разговор и уйти, но девчонка вовремя продолжила. — Но я передумала в последний же миг! В какой-то момент я поняла, что настоящие герои носят плащи с эмблемой «крыльев свободы». Капрал, ведь члены легиона разведки — самые отважные и бесстрашные люди на свете! Их считают безумцами, потому что они сражаются за то, что никто кроме них не видел — за свободу, за мир без стен. Несмотря на то, что я маленький человек в этом мире, но я всегда мечтала стать кем-то значимым хотя бы для пары людей. Рискуя своей жизнью, убивая титанов, я вместе со всеми сражаюсь за все человечество. Теперь моя цель, моя истина — это стать свободной и убежать от гнета этих стен. Глаза Петры горели решимостью. В этой хрупкой девчонке было мужества больше, чем в любом другом солдате, капрал был уверен в этом. Он долго и изучающе смотрел на неё, пытаясь что-то выяснить для себя, но так же продолжал молчать. Рал нисколько это не обидело, она все так же улыбалась и любовалась ночным пейзажем. Когда они с капитаном возвращались в замок, расхрабрившаяся Петра заговорила вновь: — Капрал, скажите, почему вы так холодны с людьми? Вы ведь умеете быть понимающим, почему пытаетесь всех оттолкнуть от себя? — Я не хочу больше привязываться к людям. Петра, не ожидавшая ответа, опешила, в удивлении поднимая брови. Капитан медленно продолжал идти вперёд, не обращая внимания на подчиненную. — Я боюсь, что, привязавшись к кому-то, не смогу его уберечь, защитить и вновь потеряю и опять останусь один, — тон его голоса не отличался от повседневного, но Петра чувствовала и знала, что ему нелегко далось это признание. Девушка догнала капитана, добродушно улыбаясь. — Капрал, вы можете на нас рассчитывать! Мы, ваш отряд, состоящий из лучших бойцов легиона, никогда не нарушим ваш приказ и будем до самого конца прикрывать спину! Вы просто прикажите нам не умирать! — улыбку Рал, с которой она говорила это ему, он запомнил навечно. Леви не понимал, почему, видя ее мертвое тело, в его голове возник именно этот фрагмент из жизни. Он остановился около ее трупа, пристально смотря на женское лицо. Живые глаза потухли, стали стеклянными. От этого взгляда по спине мужчины прошлись мурашки. Петра совсем не выглядит мертвой, она будто вот-вот встанет из этой неестественной позы, вытрет тонкую струйку крови с фарфоровой кожи и улыбнётся капитану, отдавая честь. Но Леви понимал, что это всего лишь мечты: Рал и весь его отряд погибли здесь, а он, капитан, даже не смог этого предотвратить, отправляя их всех на верную смерть. В груди что-то заныло, заболело, застонало. Леви больше никогда не увидит ее улыбки? То есть, она больше никогда не поддержит его? Она никогда не расскажет забавную историю? Леви больше не услышит ее звонкого смеха? Капрал вдруг ощутил пустоту внутри, а чья-то невидимая рука сжала его сердце. Леви жалел, но не себя: он жалел о том, что не послушал сегодняшним утром Рал. Возможно, ее слова что-то изменили в нем, и он бы не бросил свой отряд, а остался с ним, впервые игнорируя приказ командора. Леви слишком поздно понял, что привязался не только к отряду, но и к этой молодой девчонке. Леви слишком поздно понял, что любил ее и боялся потерять не потому что она напоминала ему погибшую подругу, а потому что Петра снова научила мужчину жить, а не бренно существовать в этом несправедливом мире. Чувство спокойствия и умиротворения, которые обычно вселяло в него присутствие Рал, сейчас потухли, как походный костёр. Все снова окрасилось в черно-белые тона, теряя все краски. Капрал оглянулся: Гюнтер Шульц, Эрд Джин, ОруоБоссард и Петра Рал погибли вместе, здесь, в этом проклятом лесу. Их тела были изранены и все в крови, а на лицах не было ничего: никто не успел испугаться, ведь смерть настигла мгновенно. Если бы Леви умел плакать, то сейчас по его щекам катились бы слёзы. Но капрал давно забыл об эмоциях, он молча смотрел то на одного, то на другого. Времени задерживаться и оплакивать своих товарищей не было: подружка Эрена, неугомонная Аккерман, уже пропала из вида, пытаясь догнать женскую особь. Капралу было пора уходить. * * * Все закончилось, когда капрал и Микаса спали Эрена и вернули его к остальным отрядам, собравшимся на равнине перед лесом. Подсчитав потери и уложив трупы на телеги, остатки легионеров отправились обратно к стенам. Перед глазами Леви маячила картинка четырёх умерших солдат, чьи тела были прикрыты грязной тканью. Это была первая вылазка, когда отряд не болтал за спиной ворчливого капитана, следуя за ним. Эрд не отчитывал Оруо, который опять пытался произвести впечатление на подругу и лез на рожон; Гюнтер не успокаивал Петру, которая, осознав, что только что пережила, дрожала. Все было непривычно, поэтому не укладывалось в голове капрала. Он не верил, что в скором времени должен будет сообщить их семьям о горькой потере — смотреть в глаза отцу Петры было почему-то страшнее и болезненнее всего. Дальше все было как в тумане: очередная атака титанов, пара потерь и приказ — отдать этим тварям трупы погибших товарищей. И Леви пережил это, если бы не увидел, как под ноги полетело первое тело. От удара о землю ткань немного съехала, и капрал заметил рыжую макушку, которая могла принадлежать только одному солдату в легионе. Сердце словно пронзило пулей, но Леви молча смотрел, как тело Петры остаётся здесь навечно. И все-таки, капрал любил ее. Любил не как боевого товарища, которого боялся потерять из-за привязанности, а как самую прекрасную женщину за этими гнетущими и мрачными стенами. Леви был по-настоящему влюблён в ту, чья мечта казалась ему слишком наивной, слишком неисполнимой. Мужчина любил, любит и будет любить Петру Рал и ее образ светлого и доброго человека! Вот только, капрал осознал это слишком поздно — ее больше нет. Любовь Леви останется где-то около леса гигантских деревьев на территории стены Марии, браво погибшая во время спасения всего человечества, как и хотела. Ее имени не будет на мемориале, ей не поставят памятник, и народ не будет горько оплакивать смерть неизвестной девчонки, храбро спешившей в бой. Имя Петры Рал никто не узнает, лишь капрал будет до конца своих дней хранить его в своём разбитом и израненном сердце. Потому что любил, любит и будет любить как самую прекрасную женщину. — Помнишь, ты спрашивала, за что я сражаюсь? — капрал запрокидывает голову, смотря на уходящее за горизонт солнце. — Петра, моя цель— это исполнить твою, даже ценой своей жизни. * * * Прошло довольно много времени с той злосчастной вылазки. Тайна титанов была раскрыта, легион разведки потерял множество людей, в том числе и командора Эрвина. Из последней битвы живыми вернулось лишь девять человек — Леви был одним из них. В который раз он оставался на этом свете, словно его тут что-то держало, не давая погибнуть. Мужчина, только прибыв за стены, зашёл в выделенную ему комнату и, даже не раздевшись, упал на кровать. За окном лил дождь, небо заволокли серые тяжелые облака. Они будто пели панихиду по погибшим в этой вылазке людям. Все тело уставшего капрала болело, раны саднило. Буквально через пару минут мужчина крепко-крепко заснул. Ему ничего не снилось, капрала окутывала кромешная тьма. Она была с ним, словно верная подруга, со дня смерти его отряда — Леви перестал видеть сны. Но на душе вдруг стало спокойно, лицо приятно обдувал тёплый ветер, а на глаза падал золотистый луч. Капрал поморщился: неужели он так долго спал, что дождь прошёл, и выглянуло солнце? Мужчина открыл глаза. Он лежал под деревом, которое росло на поляне перед лесом у замка, принадлежавшего легиону разведки. Леви удивился, резко поднимаясь. Сомнений не осталось: это было именно то место, где они часто отдыхали с отрядом после тяжелого дня. — Он проснулся! Я же говорил, что он живой! — послышался ворчливый голос. — А ты сразу в слёзы! Истеричка! — Придурок! Я же не думала, что мы ещё раз увидим его! — отвечал мужскому голосу женский. Капрал знал, кому принадлежали эти слова, но не верил. Он вскочил на ноги, оборачиваясь. Чуть поодаль стояло четверо солдат, все они широко улыбались. Эрд помахал капитану своей огромной ладонью, хмыкая. — Капрал, какая встреча! Рады, что вы все ещё живы и здоровы! — громко крикнул он, подходя ближе. — Все такой же хмурый, — добавил Гюнтер. — Капрал, все закончилось? Вы наконец-то сделали это — разгадали тайну титанов? Наша смерть была не напрасной? Мужчина стоял, открыв рот. Они выглядели такими счастливыми и... живыми: Гюнтер, Оруо, Эрд и Петра. Последняя смотрела на капрала все тем же взглядом, полным восхищения и любви. По спине капрала прошлись мурашки: он вспомнил ее стеклянные глаза, которые никак уже было не спасти. — Ребята, как... что... что вы тут делаете? — хладнокровного капитана застали врасплох. — Вы же... — Мертвы. Так и есть, — горько усмехнулся Оруо. — Кое-кто очень настаивал, что мы с вами не попрощались. Вот мы и встретились. Рал сделала неуверенный шаг вперёд, заправляя за уши ржаные пряди. На ее щеках пылал здоровый румянец, а губы растянулись в тёплой улыбке. Петра была настоящей и живой, Леви верил в это. Хотел верить. Эрд кашлянул и, схватив Оруо и Гюнтера за края зелёных плащей, оттащил от двух солдат. А они, капитан и его молодая подчиненная, смотрели друг на друга, не решаясь что-либо сказать. Наверное, каждый из них хотел запомнить чужое лицо, понимая, что это последняя встреча в этом мире. — Петра, прости меня. Вы все, простите меня, — вдруг начал Леви, но девушка его перебила. — Я так и знала, что вы будете винить себя! Капрал, не злите меня! — ее звонкий живой голос, который он слышит в последний раз, ранил сильнее пуль и клинков. — Вы тут не при чем! Мы были шокированы смертью Гюнтера, и опьянены желанием мести, поэтому не могли трезво оценивать ситуацию. Она говорила это с такой легкостью, а у Леви сердце кровью обливалось лишь от одного ее вида. Он так мечтал ещё раз ее увидеть, сотню раз придумывал и перечислял, что сказал бы ей, а сейчас... сейчас в его голове было пусто. Капрал мог лишь просто любоваться ее рыжими волосами, ее янтарными глазами, аккуратным носиком и тонкими губами, растянутыми в тёплой улыбке. — Пожалуйста, не замыкайтесь в себе! Новобранцы не так уж плохи, думаю, вы найдёте общий язык, — Петра сократила между ними расстояние за пару шагов и, убирая стеснение прочь, коснулась невесомой, холодной рукой царапины на щеке капитана. Он вздрогнул от прикосновения, но не оттолкнул девушку, а лишь посмотрел ей в глаза. Они продолжали молча стоять, пока поодаль за ними наблюдали трое солдат. Эрд, Оруо и Гюнтер понимали, что те двое чувствовали по отношению друг к другу, ребята понимали утрату каждого из них, поэтому терпеливо ждали, когда они поговорят. Солнце потихоньку начинало заходить за горизонт. — Простите, капрал, нам пора идти, — ее невесомые пальчики отпускают его лицо. Нет, пожалуйста, не уходи. Почему же ты так торопишься? Петра, побудь рядом ещё немного! Я боюсь, боюсь снова остаться один. — Леви, — он хватает бледную руку девушки, которой, кажется, тоже больно прощаться с ним. — Называй меня просто Леви. И Рал, улыбаясь, кивает. Вдалеке стоят трое солдат, терпеливо дожидаясь боевую подругу. Капрал вздрагивает: это точно сон? Почему же все так реалистично: и это уходящее за горизонт солнце, и тёплый ветер, который колышет рыжие волосы, и пение птиц. И Петра. Она настоящая, никакая не выдуманная, стоит и грустно улыбается, смотря на Леви все тем же восторженным и влюблённым взглядом. Почему капрал не заметил этого немного раньше? Почему тогда не выслушал ее? Сожаления сжирали его изнутри, возвращая его в бренное существование, о котором он ненадолго, но позабыл, благодаря Рал. — Можно мне пойти с тобой? — срываются с губ холодного мужчины слова отчаянья. Прошу, Петра, не отпускай меня. Я пойду за тобой, хоть на край света! Я больше не выживу в этом мрачном мире без солнца. Ты мое солнце, Петра. Пожалуйста, не уходи. — Вам, — она запнулась, но быстро улыбнулась и продолжила, — тебе, Леви, рано идти со мной. Проживи счастливую и свободную жизнь, чтобы потом не было сожалений. Полюби снова, женись, заведи детей — главное, не умирай. Зачем ты говоришь такие жестокие слова? Петра, мне не нужна другая любовь, другая женщина и дети от неё. Я больше никогда не полюблю, я готов умереть, лишь бы снова оказаться с тобой. Просто скажи это, и я все исполню, мне нужно лишь твоё одобрение! Рал оглянулась на ребят: Эрд хитро усмехнулся, помахал капралу и отвернул любопытные головы Гюнтера и Оруо от пары солдат, не успевших попрощаться в мире живых. — Я тебя дождусь, Леви, ты только не спеши. Капрал никогда не плакал. Даже увидев четверых мертвых товарищей, даже увидев, как ее безжизненное тело сбросили прямо под ноги титана — он не проронил ни слезинки, потому что думал, что разучился чувствовать. Так что же это за странное ощущение: сердце разрывается, глаза щиплет, а кислород перекрывает неприятный, мешающий комок в горле. Рал ободряюще улыбается, касается своими невесомыми пальчиками его руки, сжимая крепче. Больше нет. Ее больше нет. Она делает шаг к нему навстречу, сокращая и так небольшое расстояние. Капрал молча смотрит своими темными, пугающе пустыми глазами в ее светлые и большие. Девушка аккуратно проводит рукой по его щеке, а после целует его губы своими. Невесомо, нежно и неуверенно — потому что это Петра, она не умеет по-другому. А Леви стоит, боясь шелохнуться, вспугнуть ее своим неловким движением. Она отрывается от него, смущенно отводя взгляд своих невероятно красивый и живых глаз. А Леви стоит, осознавая, что это конец: девчонка прощается с ним, оставляя опять одного. Рал отпускает его руку, делая два шага назад, улыбаясь. Зачем же она улыбается, если ей тоже грустно и тяжело? Если знает, что умерла и больше никогда не сможет дотронуться до него? Наверное, потому что Петра Рал — хрупкая девушка с неженской силой воли. Девушка встаёт в стойку и отдаёт честь, а трое солдат, стоящие поодаль, повторяют за ней. — Капрал, элитный отряд провалил задание, — громко говорит она. — Эрд Джин, Гюнтер Шульц, ОруоБоссард и Петра Рал погибли, защищая человечество и расчищая новобранцам путь к свободе, но не исполнили приказ своего капитана — не вернулись живыми. — Петра, зачем... перестань, не нужно, — Леви не может слышать эти слова: она говорит так обыденно, будто они ошиблись и хотят понести наказание за свой промах. — Простите, капрал, вас обманул собственный отряд, мы больше не в силах прикрывать вашу спину, — по некогда румяной щеке Петры скатилась слеза, а звонкий голос невольно дрогнул. — Простите, что не оправдали ваших ожиданий. Нам пора, солнце почти зашло за горизонт. Если подумать, то Леви не видел слез этой девчонки: она никогда не плакала, поддерживая его и своих товарищей. А Рал больше не может сдерживаться: ещё чуть-чуть и Петра разрыдается и никогда не уйдёт, потому что не сможет жить с мыслью, что капрал одинок и снова страдает, отгораживаясь ото всех людей. — Настанет время, когда мы с тобой встретимся: это будет мир без стен, где люди счастливы и свободны. Леви, пообещай мне, что тогда ты будешь жить полной жизнью, а не примитивно идти за судьбой. — Обещаю. — Пообещай, что перестанешь вечно хмуриться и научишься улыбаться, будешь приветлив с людьми. — Обещаю. — Пообещай, что при нашей новой встрече, ты не оттолкнёшь меня, возьмёшь в жены и никогда больше не отпустишь. — Обещаю. Она смущенно улыбнулась, заправляя за уши пряди ржаных волос. Петра нерешительно сделала ещё один шаг назад. — Прощай, Леви. Девушка развернулась на каблуках и уверенной походкой догнала ребят, которые медленно шли вдаль. Капрал слышал, как Оруо язвительно отозвался о Петре, как Рал обиженно отвечала ему; Леви видел, как Эрд и Гюнтер переглянулись, а после накинулись на Боссарда, защищая подругу. И словно никто не умирал, словно они живы и здоровы, сейчас посмотрят назад и, заметив своего капитана, остановятся и подождут его. Мужчина чувствует, как ноги наливаются свинцом — он не может сделать и маленький шажок — и пропадает голос. Ребята идут прямо к заходящему солнцу, веселясь и дыша полной грудью, будто никогда не умирали. Леви слышит, как Эрд запевает какую-то строевую песню, а звонкий голос Петры ее подхватывает, а после присоединяются и остальные. Последние лучи скрываются за высокими деревьями — элитный отряд Леви пропадает из виду вместе с некогда ярким солнцем. * * * Леви просыпается. Он не знает, сколько времени проводит без сознания, но дневные тучи уходят, а через окно на сонное лицо капрала падает луч заходящего солнца.