Детство

      — И запомни, Чонгук, после обеда — тихий час. И что бы Виён ни говорил, как бы на тебя ни смотрел — ты, как настоящий альфа, укладываешь ребёнка спать.       — Я помню, Тэ~а. Ты мне об этом раз двадцать уже сказал.       — Прости, я просто…       — Тэхён. Я, как ты знаешь, его отец. И был рядом с вами сначала девять месяцев твоей беременности, потом эти полтора года. Как ты думаешь, я справлюсь с нашим сыном?       — Вопрос спорный. И ты его выиграешь, если Ви к моему приходу будет спать.       — Вот и посмотрим.       Чонгук резко за талию притягивает мужа к себе и целует. Тэхён сразу же отвечает, одной рукой зарываясь в тёмные, густые волосы своего альфы, а второй — держится за его шею. Омега первым разрывает поцелуй, укладывая голову на плечо истинного, и тихонько стонет тому в изгиб шеи.       — Как я не хочу никуда идти. Ни в какое SPA, и шоппинг мне не нужен. Хочу сидеть дома, на диване, перед телевизором, кушать чипсы с пиццей, и смотреть ужастик или сопливую мелодраму, и, желательно, с тобой. Вот это я понимаю — выходной. А то, что предложили Джин-хён с Чимой… Ну я никогда такое не любил.       — Понимаю, Тэ. Ты не привык к такому. Тратить деньги так «бездумно», как ты выражаешься, могут только они.       — Ага. И заметь, не я их за язык тянул, что SPA оплачивают они!       — А тебя по-другому не заманить!       — Так, всё. Я опаздываю.       — Беги-беги.       — Поцелуй Ви за меня.       — Обязательно.       Омега украдкой целует альфу в губы и вылетает из квартиры. Чонгук только закрывает дверь, как слышит, что из детской доносится скулеж его малыша. И, конечно же, родитель бежит к своему чаду.       — Папа!       — Виён~а, это я. Папа ушёл, а мы с тобой сейчас пойдём завтракать.       — Папа? Де папа? — омежка внимательно осматривает свою комнату и ищет глазками родителя.       — Папа с дядями Чимином и Джином, — Чонгук поднимает сына на руки и целует в пухлую щёчку, — а мы с тобой здесь, дома. Кушать хочешь?       — Да.       — Идём, мой маленький.       Чонгук перехватывает ребёнка поудобнее, вернее, укладывает его себе на руки животиком, и они вместе «летят» на кухню, словно на самолёте.       — Лево руля. Брррр. Право руля.       Виён смеётся, вертит головой, машет ручками… Он просто обожает играть с отцом в самолётик. И ни капельки не боится.       — Вижу посадочную полосу. Открыть закрылки, — командует пилот Чон Чонгук и усаживает сына на его детский стульчик. Виён активно хлопает в ладоши и улыбается до самых ушей, что даже слюнки стекают на подбородок.       — Какие мы радостные! Сейчас отец сделает тебе кашку.       — Папа!       — Да, папину кашку. Мы с тобой её разогреем и съездим. Да, сынок?       — Да!       Пока альфа греет завтрак, омежка играет с погремушкой. Эту игрушку родители специально прицепили к стульчику, чтобы мальчик не смог её выкинуть. Виён бросает, и она болтается внизу, пока кто-нибудь из взрослых её не поднимет и не даст в руки мальчику. И так по кругу.       Чонгук садится рядом и ставит на столик тарелку. Ребёнок сразу лезет ручками в кашу, но отец быстрее и проворнее — не даёт сыну испачкаться и обжечься.       — Ложечку за папу! — альфа загребает в ложку немного каши, дует, чтобы не было горячо, и подносит к ротику малыша. Виён хватается своими пальчиками поверх отцовской руки и они вместе отправляют ложку в рот, сразу же подбирая лишнее с подбородка. И вот когда успели?       — За папу!       — Умница, скушал. Ложечку за отца, — вся процедура полностью повторяется, однако маленький омега называет и его «папой», — Нет, крошка, за отца.       — За папу.       — Ви, скажи — отец.       — Папа.       — О-те-ц.       — Апапа.       — Так, хорошо. Попробуй: альфа. Я альфа, ты тоже, когда вырастешь, найдёшь себе альфу. Скажи — аль-фа.       — Алпа!       — Альфа.       — Папа.       — Чёрт… — тяжело вздохнул родитель, — А-ль-фа. Сынок, слушай внимательно — аль-фа.       — Алфа!       — Альфа.       — Чёлт!       — Нет! Сынок. Это плохое слово. Так нельзя говорить.       — Алфа чёлт!       — Фак. Тэхён меня убьёт.       — Фак! Алфа чёлт.       И после этого Чонгук окончательно убеждается, что от Тэхёна ему влетит. Хотя с другой стороны, ещё есть надежда.       — Малыш, Виён, нет такого слова. «Факт». Куда ты дел целую букву? ФакТ.       — Фак?       — ФакТ.       — Факт!       — Да, умница. Факт! Это слово описывает правду. Наш папа красивый — это факт. Это нельзя оспорить! Ты — наш сын. Это тоже факт.       — Факт… Факт алфа челт!       — Видимо, это действительно факт.       — Фак!       — Виён!       После завтрака Чонгук собрал своего сына и они пошли гулять. Так как на улице лето, омежку родитель одел в комбинезончик, надев под низ футболку с любимым персонажем из мультика — Молнией Маквин, а на ножки короткие носочки и новенькие кроссовки серого цвета. Сам альфа оделся в удлинённые джинсовые шорты и белую футболку с чёрным незамысловатым принтом с очертаниями спортивной машины. Спасибо омеге, который ещё утром собрал сумку для прогулки. Только воду оставалось положить. Чон усадил маленькую пушинку в коляску и они вышли из квартиры, а после и из дома.       На середине пути Виён начал протестовать, грозясь вот-вот заплакать, потому что скучно ребёнку просто так сидеть. Чонгук и игрушек ему давал, но ребёнок их выбрасывал, и воды, но тот лишь головой вертел. Умом омегу не понять, особенно маленькую, которая даже толком говорить не умеет. Факт… В итоге мальчик всё-таки заплакал, из-за чего родитель даже растерялся. И когда присел перед ним на корточки — омежка сразу потянул к нему свои ручки, жалобно скуля. Естественно альфа забрал его к себе. Сначала он просто держал сына одной рукой под попу, пока ребёнок обнимал его и плакал в шею, а второй — катил коляску. И почему Ви плачет — не понятно, вот честно. Но Чон правда очень старался его успокоить. Когда омежка затих, Чонгук поставил его на ножки. Маленькие ручки сразу ухватились за большую коляску. Малыш сам начал её катить. Но это занятие ребёнку быстро надоело, и манипулятор попросился обратно на руки к родителю. Вот был бы здесь Тэхён. С ним бы их сын сразу пошёл в коляску. Но сейчас же с ним отец.       Семья пришла на площадку. Чонгук оставил коляску рядом с забором, пристегнув её к нему, а сам вместе с ребёнком пошёл к качелям. Виён очень любит на них качаться. А потом они пошли на горку, и на лазелку, и ещё на какие-то тренажёры. Короче говоря туда, куда не разрешает папа. Пару раз детки постарше, что играли в догонялки, чуть не снесли мальчика с ног, но ведь рядом отец. Чон постоянно слышал мечтательные вздохи омег на скамейках и даже их шёпот о том, какой он замечательный отец, гуляет с ребёнком.       Все свои действия малыш сопровождает то звонким смехом, то восторженными вздохами, радостными криками и визгами, непонятными для альфы фразами, хлопает в ладоши… Гулять с отцом он очень любит.       — Пи!       — Что ты хочешь?       — Пи!       — Писать?       — Не! Пи!       — Пить?       — Не! Пи!       — Я не понимаю тебя, Ви!       — Пи! — мальчик начал капризничать из-за того, что отец его не понимает, в глазках появились слёзки, которые вот-вот покатятся по пухлым щечкам, и голосок дрожит.       — Молодой человек, — зовёт его омега, который сидит ближе всего к ним на скамейке, поглядывая на своих детей, — вы же муж Тэхёна? И это ваш сын Виён~и?       — Эм, да.       — Значит, я не ошибся. Тэхён-щи, когда Виён так говорит, отводит его в песочницу, чтобы он там полепил куличики, да и просто поиграл с песком.       — Ааа. Ох, спасибо огромное.       — Не за что!       М-да, укол совести, что альфа много работает, неприятно ссадит сердце. Но своего ребёнка в песочницу отводит. И Виён сразу усаживается на бортик, предварительно отчистив его от песка. Какой у него сын замечательный, слов нет. И не важно, что в итоге малыш сидит на коленях, пачкая их этим самым песком.       И вот тут начинается веселье, потому что куличик не получился, и омежка расстроено заявляет об этом на всю площадку, отведенную для игры с песком:       — Фак!       Чонгук выкатил глаза и подавился, а на него уставились папочки своих детей.       — Мы не выговариваем букву «т», пока что. Проглатывает её на конце слов, периодически. Виён, факТ. Куда ты целую букву проглотил?       — Мгх, — сосредоточенно отвечает мальчик, но из-за следующего куличика, который сломался, омежка выкрикивает раздражённо «чёлт», где прекрасно выговаривает эту самую «т» на конце.       — Виён, это всё плохие слова. Если папа услышит — будет ругаться. Атата.       — Папа?       — Да. Мы же не хотим его расстраивать?       — Не!       — Больше не говори эти слова, понятно?       — Да!       Оставшаяся часть прогулки прошла очень хорошо, даже не смотря на несколько косые взгляды омег. Виён так устал, что уснул ещё по пути домой на руках отца. Чонгук пересадил его в коляску и не спеша пошёл домой. Ребёнок даже не проснулся.       Ближе к четырём вернулся Тэхён, а в руках у него пакетов шесть из разных магазинов. Чонгук с удовольствием слушает рассказ омеги о том, как всё-таки хорошо, что он пошёл отдохнуть с друзьями, что альфа его «заставил» сходить с ними. И, конечно же, Тэхён нахваливал любимого мужа, что справился с самой главной задачей и уложил омежку спать. Чон сразу признался, что их сын утомился ещё на прогулке и даже не обедал.       — Он голодный?       — Не думаю, сон — лучшая еда.       — Что же вы с ним такое делали?       — Нуууу, попробовали всё, что есть в детском городке.       — Всё?! Я не разрешаю ему, Чонгук.       — Но в детской зоне кроме песочницы и нет ничего.       — Там горка!       — Мы катались на большой.       — Надеюсь, только катались?       — Ну, нет. Я же сказал, что…       — Вот и будешь сам с ним ходить гулять! Чонгук… Там же небезопасно. Там столько взрослых детей. Они снесут его и не заметят.       — Тэ, ну я же с ним за руку ходил, а не сидел на скамейке, как все омеги.       — Чонгук, ты…       Из детской послышался плач, который прервал омегу. Тэхён тяжело выдохнул и пошёл в комнату к сыну, оставляя ничего не понимающего Чонгука одного. Но уже через пятнадцать минут он вернулся вместе с сонным воробушком на руках, который прижимался к папе и плакал.       — Ви, солнышко, что случилось?       — Ему приснился кошмар. Он был весь мокрый, ну, вспотевший, и трусики менять пришлось. Гуки, я говорил именно об этом. Он слишком впечатлительный. А за сегодня вы сделали столько открытий, что всё это обратилось в страшный сон.       — Мой маленький. Идём к отцу на ручки? Я тебя защищу от всего, постараюсь.       Тэхён мягко улыбнулся и передал их чудо альфе. Виён сразу же прижался к родителю, всё ещё всхлипывая, но подставлял личико под поцелуи родителя.       — Всё хорошо, Виён~а. Что тебе приснилось?       — Чонгук! Он только успокоился. Не нужно, пожалуйста.       — Тэхён, я…       — Чёлт, — выкрикивает омежка и смотрит на папу.       — Что-что?       — Алфа чёлт. Это фак!       — Что?!       — Тэ, спокойно, мы не выговариваем, периодически, букву «т» в конце некоторых слов.       — Не!       — Вот видишь! Малыш, Ви, ты снова забыл про букву «т», ну что же это такое? ФакТ.       — Фак! Факт.       — Виён, а кто тебя этому научил?       — Отец!       У Тэхёна метают молнии из глаз, а Чонгук стоит и улыбается до ушей, не обращая внимание на злого, готового прибить его прямо сейчас мужа.       — Вот что ты стоишь и лыбишься, как…       — Чёлт!       — Тэхён… Он назвал меня отцом. Я добивался этого целый день. Алфа — пожалуйста, апапа, папа, но не отец.       — Отец!       — Я всё равно убью тебя, Чон Чонгук.       — Фак, папа! Ни лугай отецу*, чёлт! Он холосый — факт!       И тут теория о том, что ребёнок не всегда выговаривает букву «т» полностью провалился. Кажется, ему нужно срочно бежать из дома.