Размин очка

Член нещадно горел. Не то чтобы Арсений не мог справиться с этой проблемой собственными руками или на крайний случай одним из Tenga, которые его нынешний спутник жизни предусмотрительно дарил почти на все важные праздники («чувак, я убиваю одним выстрелом двух зайцев»), но, будучи взрослым состоявшимся мужчиной без недостатка регулярного проникающего секса, простая дрочка уже не приносила должного удовлетворения. Но сложившаяся ситуация в связи с сами-знаете-чем-не-будем-уточнять-и-так-звучит-из-каждого-утюга не оставляла других вариантов решения возникшей проблемы. Они с Антоном застряли, образно говоря, на разных концах города без какой-либо возможности увидеться, всё что оставалось – короткие рабочие встречи с соблюдением всех мер предосторожности (как например на съемках спецвыпуска), которые не допускали ни единой свободной секунды чисто для себя, и ставшие основным способом связи видеозвонки. Арсений несколько долгих мгновений переминался с ноги на ногу, этим лишь усиливая давление на полувставший член, и бросал короткие взгляды на компьютер, размышляя, сможет ли он сегодня довольствоваться лишь своей фантазией и, возможно, фильмами для взрослых (существование которых, ясно дело, осуждал, но изредка всё же смотрел). Ответ пришёл в ближайшие секунды в виде зазвонившего телефона. Видеозвонок. – Дрочишь? – Шастун весело вскидывает брови и даже через маленький тусклый экран смартфона виден блеск в его глазах. Широкоугольная камера на его телефоне захватывает некоторое пространство около парня, что даёт Арсу понять, что тот валяется на диване в гостиной, подложив под голову одну из своих скомканных толстовок. Лень – двигатель прогресса, и Арсений готов был голову на отсечение дать, что парень в очередной раз поленился сделать что-то по его усмотрению трудозатратное ради собственного же комфорта. – На волосочек, солнышко, – Арсений умело маскирует иронию за сладостным тоном голоса, судорожно проводя свободной от телефона рукой по затылку и неаккуратно взлохмачивая свою идеальную причёску. Ему не было стыдно за то, что парень застал его почти что за горяченьким, телефон захватывал только лицо и грудь мужчины, позволяя Антону увидеть лишь уставший взгляд и одну из домашних серых маек, ничего больше. Но он и не собирался скрывать от него своё состояние, если уж на то пошло. Он был действительно рад, что Антон позвонил. Шастун громко смеётся, а телефон в его руках судорожно начинает трястись. – Ну и что ты выбрал сегодня вечером, – в трубке слышится какой-то непонятный шорох, Арсений предполагает, что Антон в очередной раз попытался расправить ноги, забыв, что диван в длину не был сопоставим с его параметрами. Зачем он купил его в своё время, Арс до сих пор не мог понять (но предполагал, что просто чтобы понтоваться перед друзьями натуральной кожей). Парень ещё поёрзал и продолжил, – горячих африканских жеребцов? Худых американских твинков? Арсений шаркает по полу голыми ногами, пока во время слов парня всё же решается подойти к ноутбуку и сесть на стул, но он не лезет в интернет и не делает чего-то ещё, а лишь облокачивает телефон о потухший экран, что открывает взгляду Антона большую площадь. Пока Арсений отвечает, Антон успевает заметить бугор на его домашних трениках: – Твоё лицо мне сегодня подойдёт как никогда раньше. Антон на эту фразу саркастично бормочет «я тебя умоляю» и хочет уже напомнить Арсу как и куда подходило его лицо до этого, но тот его перебивает: – Я возьму с кухни наушники, – и отходит, не выключая камеры и не сбрасывая звонок. Дыхание Антона невольно сбивается с привычного ритма. Он предполагает к чему сейчас всё придёт и не чувствует себя шибко разочарованным, скорее даже наоборот, где-то внутри у него начинает предвкушающе свербеть что-то низменное, что Антон сейчас не сможет даже идентифицировать. Но он звонил просто узнать как у того дела и не думал изначально, что всё закончится… как это называется? Виртуальным сексом? Арсений возвращается с кейсом от AirPods и флаконом смазки на водной основе, которую они вдвоём подбирали путём проб и ошибок. – Я смотрю ты серьёзно настроен, чувак. – Антон невольно сглатывает скопившуюся от одних только непрошенных мыслей слюну. – Я собираюсь смотреть на тебя и дрочить, пока не кончу, и если хоть капля по невероятной траектории попадёт на твоё лицо – это доставит мне ещё большее удовольствие, – Антон от этих слов чуть не давится воздухом, он всё ещё не может привыкнуть, что мужчина проговаривает своих сексуальные желания словами через рот и ничего не смущается, ведь сам Антон начинает идти пятнами, стоит только начать говорить о чём-то подобном с Арсом. Разница в возрасте хоть и была не столь значительной (всё же между ними было не двадцать лет), но всё равно проскакивала в каких-то подобных мелочах. – А если я сейчас сброшу звонок и это прекрасное лицо перестанет быть чьим-то объектом для мастурбации? – Антон говорит немного медленно, не сводя взгляда с мужчины, который стягивает с себя футболку и остаётся пока что в одних штанах, но и это, скорее всего, не надолго. Арсений на секунду хмурится, переводя взгляд на мальчишку и медленно ведёт своим языком по нижней губе, так, что это движение прекрасно справляется с поставленной целью и притягивает чужой взгляд. Арсений знает свои выгодные ракурсы и действия и не скрывает того, что пользуется этим. – Ты можешь делать что хочешь, – протяжно тянет Арсений, заставляя Антона желать того, чтобы между ними не было стольких километров и тот мог повторить эту фразу глядя ему в глаза не через экран гаджета, – но разве ты уже не возбудился и не хочешь заняться тем же самым, чем собираюсь заняться я? – парень вздрагивает, понимая что Арс в очередной раз прав, и что он действительно успел завестись только лишь глядя в горящие желанием глаза своей возбуждённой второй половины. Ну и бугор на штанах всё ещё привлекал к себе внимание. Антон невольно вдыхает чуть громче и судорожнее, чем собирался: – Подожди-подожди, мне надо поставить всё на запись, – Арсению, если честно, немного плевать на то, что парень стыдливо бормочет себе под нос, но он улавливает главное – пацан не против происходящего и уже не может спокойно и размеренно дышать. Он краем глаза понимает, что тот поднимается с дивана и на нетвёрдых ногах (потому что камера начинает судорожно трястись из стороны в сторону, опять) отправляется к себе в спальню, попутно выключая телевизор который всё это время негромко работал на фоне и превращался в привычный белый шум. – Антон, – привлекает внимание мужчина, когда парень устраивается на кровати и держит телефон так, что становится понятно – облокотил о пузо, чтобы поддерживать его только одной рукой. Тот бормочет что-то вообще неразличимое и на секунду весь экран застывает. Очередной фриз заставляет мужчину ещё раз произнести его имя уже в вопросительной форме, но тут звонок автоматически сбрасывается. Вот и подрочили. Арсений на секунду облокачивается на спинку стула и устало потирает глаза совершенно не веря, что вселенная снова решила подшутить над ним именно в это мгновение. Но его спутник жизни не подводит и буквально через мгновение звонок снова повторяется. – Арс, прости, – быстро лепечет тот, пытаясь успеть произнести столько слов оправдания, сколько ему дадут до того, как накинутся с возможными нотациями или шутками, – я случайно отрубил вай-фай, сейчас всё окей. Арсений секунду смотрит на парня, а затем демонстративно закатывает глаза к потолку и смеётся с очередного доказательства тотальной неуклюжести. – Я надеюсь, член с ногой ты не спутаешь? – он всё ещё смеётся, когда это произносит и на какую-то секундочку у Антона колет сердце и захватывает дыхание, ибо он, как и всегда, не может отвести взгляда от всего этого, такого искреннего и честного. Антон вообще любил, когда мужчина улыбался, не вымученной и необходимой улыбкой, а когда вот именно так: ржал в голос до слёз на глазах с тупой неконтролируемой улыбкой на лице, так же, переполненный эмоциями изнутри, нежно улыбался после очередной шутки над ним, или когда замирал на мгновение, дыша одним воздухом, только оторвавшись от губ или тела, и уголки губ приподнимались едва различимо, но так по-настоящему. Антон вообще, просто, любил. – Шаст, ты как всегда. – Арсения тоже переполняет, внутри горит и клокочет привязанность и преданность, он прямо сейчас готов свернуть горы и изобрести любую вакцину, лишь бы быть рядом, касаться руками, а ещё быть одной из ложечек, по настроению, но болезненная реальность, конечно, сейчас важнее любых эмоций. Антон сипит, потому что всё ещё не может вдохнуть полной грудью из-за захлёстывающих ощущений и большого и великого внезапного «осознания», поэтому произносит опять невнятно: – Чёрт, ты так улыбаешься, что я уже на грани, – Арсений в ответ понимающе кивает. Парень немного шуршит тканью, а затем камера на телефоне переключается с фронтальной и мужчина видит, что тот уже стянул штаны с бельём, выпуская налившийся кровью член из тесного плена, обхватывая под грибовидной головкой своей большой ручищей. Большим пальцем он проводит по щёлке, сейчас ещё раззадоривая себя и не гонясь за моментальной разрядкой, но Арс уже представляет, как парень будет задыхаться и краснеть пятнами, ускоряя движения. У Арсения позиция выгоднее, прямо сейчас из-за этого Антон может видеть, как судорожно дёргается кадык и рука тянется вниз, оглаживая себя пока ещё через тонкий слой спортивок. Он знает, что мужчина хочет закрыть глаза и откинуть голову назад, теряясь в ощущениях, но именно зрение сейчас для них обоих становится тем, что удерживает реальность вокруг и именно в этом вся прелесть происходящего. Для всего остального ещё будет время, поэтому Арс изо всех сил держит глаза открытыми. Редкие жёсткие тёмные волоски неприятно колят руку, когда мужчина всё же поддевает раздражающую ткань и стягивает её ниже, снимая с одной ноги и оставляя болтаться на другой, открывая Антону всё самое сокровенное. Арс представляет, какой бы был вкус у губ парня сейчас. Наверняка он бы ощущался как пепельница – стресс тот всегда не заедал, а закуривал, и Арсений сотку мог поставить на то, что в текущей ситуации тот бегает курить чуть ли не каждый час. Тоха смеётся чуть напряжённо, не зная стоит ли продолжать разговор или общего громкого дыхания будет достаточно, но Арсений решает, что ему жизненно необходимо не просто обоюдно подрочить, но ещё и довести парня до исступления, поэтому он начинает говорить своим чарующим голосом много того, что парень знает и так, но повторение – мать учения. – Я бы с радостью сейчас сел перед тобой, – Антон сглатывает, как раз переключая камеру на фронтальную прямо перед этими словами мужчины, поэтому взору Арса открывается лихорадочный блеск в глазах и чуть приоткрытые губы, которые округлились с протяжным звуком «ох», сам он не уверен, что его собственное лицо выглядит в данной ситуации хоть на грамм приличнее, – и позволил трахать свой рот, чтобы только услышать, как ты кричишь. – Антон снова переключает камеру, поэтому Арсений не долго любовался наверняка покрасневшими щеками (из-за тусклого освещения он не был до конца уверен) и чуть приподнятыми бровями, что вкупе делало лицо Антона на внешний вид таким беззащитным, будто помимо этого он снял не один десяток своих слоёв брони и остался полностью обнажённый без возможности защититься от чего-либо. – Блядь, Арс, – у мужчины складывается ощущение, что пацан хнычет, захлёбываясь в ощущениях, не сумев их в очередной раз обуздать и взять под контроль. Он и сам сейчас испытывает целую бурю внутри, которая хлещет во все стороны в такт одной из песен The Prodigy: тоска, бессилие, нежность, поэтому может разделить с Антоном и это, но просто не хочет терять лицо. – хочу к тебе, пиздец. Прикрыв на секунду глаза, Арс решает всё же не зацикливаться на этих словах и никак их не комментировать, но отвратительное чувство бессилия внутри потихоньку набирается сил, грозя в скором времени поглотить его без остатка. – Мне нравится, когда ты кусаешься, словно новорождённый кутёнок, не делая больно, – внезапно шепчет Арсений спустя пару долгих тихих мгновений, которые прерывались лишь на тяжёлые вздохи Антона и шорох футболки, которую тот задрал, наверняка для того, чтобы потянуть за соски, оставив на миг твёрдый член в покое. Арс оглаживает пальцами по головке, затем переводя ладонь на всю длину и обхватывая член в плотное кольцо, – когда пытаешься оставить засосы на видных местах, чтобы все знали или догадывались, что я принадлежу тебе. – Мне нравятся твои родинки на плече, – почти стонет Антон, когда возвращается рукой к собственному паху и перекатывает в ладони яйца, сжимая их на грани ощущений и оттягивая вниз. Арсений сглатывает тяжело, будто сперму глотает, но всё, что ему перепадёт в ближайшее время – это вот это: несуразная болтовня, которая не должна так возбуждать повидавшего уже многое в жизни мужчину. Арс думает, что испытывать столько эмоций к одному человеку – это невозможно. Арс думает, что хочет слышать эти стоны над своим ухом, а не из паршивого динамика телефона. Арс думает, что Антон уже на грани. Шасту не надо было многого, это Арсений помнит прекрасно. Помнит, как отдрачивал ему в закрытой лишь на воображаемый замок тёмной гримёрке в перерыве между дублями, с каждым мигом грозя быть пойманными вездесущей Оксаной или кем-нибудь из техников. Помнит, как Антон впервые сосал ему и приходилось больше контролировать его зубы, а не получать наслаждение (Антон кончил через четыре неторопливых движения рукой). Помнил, как тот, пригубив буквально 0,45 пива, тёрся об него через одежду в грязном туалете очередного ресторана и бурно кончил, так и не успев стянуть трусы. Арс не знает, пошли ли они сегодня на новый рекорд, ибо не засекал время, но Антон замедляет движения рукой, едва ощутимо касаясь головки при каждом движении. Арсений, наоборот, набирает обороты, двигая ведущей ладонью быстрее и быстрее, и, лишь бы довести парня, он облизывает средний палец левой руки, а затем поднимает одну ногу на стул, открывая прекрасный вид на сжимающееся в предвкушении кольцо мышц между ягодицами. Антон оригинально матерится, после чего раздаётся тяжёлый стук чего-то обо что-то и Арс предполагает, что парень откинул голову и долбанулся о стену или изголовье кровати. Он лишь касается мышц, неторопливо разминая их, не забывая двигать другой рукой по члену, а затем, после очередного тяжелого выдоха, уже собственного, проникает лишь на одну фалангу. Антону этого достаточно. Арс не отрывая взгляда от телефона, прикусывает костяшки на левой руке, которую освободил после протяжного, особенного стона Антона, и сам уже на грани. Бёдра парня неконтролируемо сокращаются, а из члена капает на обнажённый торс. Антон не кидается очищать всё сразу салфетками не потому, что всё ещё не может перевести дыхание и сказать хоть слово, Арсений уверен, а потому, что просто не подумал своей умненькой головушкой, как будет потом с заляпанными руками надевать трусы и открывать дверь в ванную комнату. Кончает Арс из-за этой мысли с нелепым смехом, в следующее мгновение почти подавившись воздухом из-за осуждающего взгляда в телефоне. Вот у него самого проблем с салфетками точно не было, поэтому когда последняя судорога осталась лишь в памяти, он достаёт из коробки на столе пару салфеток и вытирает сначала руку, а потом и всё остальное. И стол. Благо до телефона и ноутбука было всё же приличное расстояние, ибо как отмывать клавиатуру после этого Арсений точно не представлял. – Арс, – у Антона вопрошающая интонация, уже чистые руки и спрятанные под слоями брони мужское достоинство и нежное сердце, – когда это уже закончится? Или нет. – Скоро я буду рядом.