Два шага до черты И нам уже не повернуть назад! Скажи, что впереди - Желанный рай или дорога в ад? Или дорога в ад...
Tracktor Bowling - Черта
***
- Хонджун-а, это твой брат, Минки, - старший Ким говорил с улыбкой, не скрывая искренней радости в блестящих глазах. Рядом с незнакомой для Хонджуна женщиной стоял мальчишка, чуть выше него с черными волосами и квадратными очками в толстой оправе. Он оглядел гостиную и посмотрел на маленького Джуна. - Привет, - твердо сказал Минки, протягивая руку, - Теперь я буду твоим старшим братом. Реакция от десятилетнего ребёнка последовала не сразу, что напрягло обоих взрослых, но Хонджун неожиданно широко улыбнулся и бросился обнимать новоиспечённого родственника. Он зарылся носом в его грудь, подпрыгивая на месте от радости и вереща: - Спасибо! Спасибо, что ты появился, хён! – отлипнув от Минки, Хонджун тут же вцепился в ноги рядом стоящей женщины, утыкаясь щекой в живот. Та тепло улыбнулась и положила ладонь на детский затылок. А Хонджун продолжил с радостью в голосе: - И тебе спасибо, что появилась, мама.***
Хонджун всегда вспоминает об этом с горькой усмешкой. Он смутно помнит тот день, но прекрасно помнит, что был счастлив. Почти каждую ночь, до той знаменательной встречи, маленький Джун молился всем богам, просил здоровья для своего отца и счастья для их семьи. Он просил маму, и если возможно, старшую сестру или братика, чтобы их семья стала настоящей, как пишут в книжках. Настоящую маму Хонджун никогда не видел. По рассказу отца она умерла, когда малышу было несколько месяцев. Мальчик не чувствовал тоски по ней, но мысленно благодарил за то, что она подарила ему жизнь. До того самого дня, Хонджун видел рядом только отца. Он тратил много сил на воспитание сына, редко доверял его гувернанткам и няням, и старался вложить в наследника всё самое лучшее. Только вот оправдать отцовских надежд у Хонджуна не получилось. Вместо этого он гнил здесь, прячась, как запуганная мышка в доме полном кошек. Но играть в прятки осталось не долго. После приезда Минки, Хон несколько раз выходил в коридор искать доктора Пака, но тот словно испарился из больницы. Кабинет был закрыт, в общих комнатах его не было. Оставалось только пойти к вездесущему оку этого места, которое читало очередной роман с сопливой розовой обложкой. - Где доктор Пак? – сразу спрашивает Ким, отчего Чон слегка дёргается и возмущенно цокает ворча на пациента, что прервал на таком интересном моменте. - Пошёл в общежитие, а что? - Чёрт… - прошипел Ким, сдерживаясь чтобы со злости не хлопнуть по столу. Тогда Уён точно будет задавать лишние вопросы, а то и надумает чего. С фантазией у этого работника все было хорошо. - А зачем он тебе? – летит вслед Хонджуну, но тот уже идёт по коридору к своей палате. Пак Сонхва переступил ту границу, которую Хонджун чётко обозначил. Из-за его действий весь план может пойти крахом. Несмотря на те чувства, что пациент испытывал к новому доктору, он до сих пор не знал, что от него можно ожидать. Одновременно его хотелось обнять и спрятать от всего этого дерьма, а потом придушить за то, что в него влез. - Кусок идиота… Ты просто идиот, Пак Сонхва, - сказал вслух Джун, подходя к окну. Общежитие врачей находилось не так далеко, но идти туда днём очень рискованно. Шансы попасть внутрь незамеченным сводятся к нулю, и тут никто не поможет.***
Сообщение от Юнхо стало большой неожиданностью. Сонхва рассчитывал работать здесь ещё около месяца. И как же теперь быть с Хонджуном, который так крепко прицепился к его сердцу и вот-вот найдёт там внутри себе место? Времени оставалось мало, а у доктора оставалось несколько нерешённых вопросов как раз в отношении нерадивого пациента. Пришлось оставить обед и вернуться в общежитие, чтобы потратить свободное время с умом. Вот уже несколько минут Сонхва сверлил взглядом, стоящий перед ним белый пакет. В голове всё ещё крутились сомнения, но что-то менять было поздно. Юнхо лишь попросил устроить для пациента «диету», но для молодого доктора этого оказалось не достаточно. С этими подарками что-то не так, и Сонхва уверен, что это всё не плод его воображения выращенного на детективных книгах. Симптомы Хонджуна лишь подтверждали странные теории. Вспомнив о пациенте, Сонхва загорелся небольшой смелостью и заглянул в пакет. В фольгу были завернуты несколько кусочков пиццы. Ничего пугающего, лишь треугольные куски с различной начинкой. - Я наверняка пожалею об этом, - сказал Сонхва сам себе, - но я уже пересёк все черты. Отломив небольшую часть от куска, Сонхва положил её в рот и тщательно прожевал. На вкус как пицца, ничего необычного. Доктор подумал, что, возможно, доза слишком мала и доел весь кусок. Спустя десять минут ожидания, каких либо странностей замечено не было. На секунду Сонхва даже почувствовал разочарование. Он не мог так просто ошибиться в своих доводах. Или мог..? Уверенность пропала так же быстро как и появилась. Будильник неожиданно оповещает об окончании перерыва и Паку приходится вернуться в больницу. По дороге он думал о том, чтобы спросить у Хонджуна в лицо, ведь тот точно знает что-то. Но он не скажет. Это же Ким Хонджун. За эту неделю доктор успел понять, что этот парень очень упрям и нагловат, так что добиться ответов и быть уверенным в их правдивости будет практически невозможно. Дойдя до кабинета, Сонхва уже думал, что скажет Хонджуну при встрече, и был очень удивлён, когда обнаружил пациента, сидящего у подоконника. Ким тыкал пальцами по иголкам «Кимчи» и что-то бормотал под нос. Услышав, что дверь открылась, парень сразу развернулся и выражение лица его резко изменилось. Он был зол. - Доктор Пак, где то, что принёс мой брат? – сразу говорит Ким, не желая церемониться. Сонхва глубоко вдыхает и закрывает двери, прокрутив замок до щелчка. Он даже не удивлён, что этот парень без разрешения зашёл в его кабинет. - Я знаю, что твой желудок не в порядке. Поэтому посадил тебя на диету. - И почему я узнаю это от брата, а не от вас, доктор Пак? – Ким щурит глаза, смотря прямо на Сонхва. Ругаться сейчас Сонхва не намерен. Начиналась головная боль, а впереди ещё один обход и несколько пациентов на приём, и разборки с Ким Хонджуном эту картину никак не скрашивали. Хонджун замечает, что доктор прикрыл глаза, хмурясь, словно от спазма боли, который пока ещё слабо ощутим. - Хонджун, - начинает доктор, потирая виски, - Давай не будем спорить, я сделал, так как посчитал нужным для тебя. Я передам другому врачу, чтобы на следующей неделе снял тебя с диеты. На лице пациента сразу отразилось удивление: - Другой доктор? – в голосе непонимание, а в глазах растерянность. - Замена больше не нужна, так что завтра я возвращаюсь в свою больницу. В дверь постучались и Хонджун не успел ответить, как раздался голос Кан Ёсана: - Доктор Пак? - Секунду, - выкрикивает Пак и встает, чтобы открыть, но Хонджун хватает его за руку, разворачивает к себе и обхватив лицо доктора, целует. На секунду оба теряются. Сонхва от неожиданности, а Хонджун от резкого желания снова поцеловать. Этот мужчина творит с ним просто невероятные вещи, и при других обстоятельствах, Хонджун бы не отпустил его просто так и никогда бы не сказал: - Надеюсь, мы больше никогда не встретимся, - шепчет Ким в чужое ухо. У Сонхва подкашиваются ноги, но равновесие удается удержать. В голове с новой силой пульсирует боль, и сказанные слова остаются непонятыми. Раздаётся щелчок замка. Хонджун здоровается с Каном и уходит. - Всё в порядке? – вид у доктора Пака неважный, да и у Кима не лучше. - Да-да, - отмахивается Пак и садится за стол. - Вы и правда неважно выглядите, доктор Пак, - обеспокоенный голос Ёсана неожиданно кажется слишком громким, а белый халат ярким настолько, что колет глаза. Сонхва часто моргает, пытаясь отогнать от себя странные видения, и просит коллегу не кричать, он всё прекрасно слышит. Осознание происходящего приходит не сразу, сознание грозится исчезнуть, уступив место непонятным ощущениям и мыслям. Тело прошибает страх и Пак подрывается с места, вон из кабинета прямиком к туалету для сотрудников. Тошнота подкатывает сама собой. За ним сразу бежит доктор Кан и терпеливо ждёт, пока Сонхва прочищает желудок. Выходя из кабинки, Пак еле держится на ногах, опирается на стенки. Пол и стены просто начинают плыть перед глазами, и если бы не помощь Кан Ёсана, Сонхва давно бы распластался на полу. - Похоже, вы чем-то сильно отравились. Я попрошу отвести вас в комнату и дать лекарство. Так плохо Сонхва никогда себя не чувствовал и сопротивляться не стал. Доработать последний рабочий день ему не суждено.***
Удостоверившись, что коллега в общежитии и отдыхает, Ёсан вернулся в свой кабинет. На столе, в граненной хрустальной вазе стоял тот самый букет, напоминающий о самом смелом решении в жизни Кана. Некоторые цветы начинали засыхать, края лепестков пожелтели. Надо будет сменить им воду в последний раз, дольше они уже не протянут. Ситуация, в которой он оказался была поразительно схожа с этими цветами. Сначала всё было красиво, приятно, но со временем красота начинала гнить, теряя то спокойствие, которое приносила один своим видом. Больше нет того «прекрасного», есть только тяжёлое «нынешнее», которое ему приходится нести на своих плечах. И Кан никогда не ставил себе гарантий, что не будет этим грузом раздавлен. Гарантий не было даже на жизнь. Телефон в кармане завибрировал оповещая о сообщении.Юнхо: «Подготовь всё для завтрашнего».
Ёсан усмехается: - Я уже давно готов.***
Следующим утром Сонхва просыпается от стука в дверь. Стучали громко, и это уже не видение, его явно пытались разбудить. Он помнит вчерашнее вплоть до момента как оказался в общежитии, а дальше похоже отключился. Но те ощущения забыть просто невозможно. Настойчивый стук напомнил о себе и Сонхва поспешил открыть дверь. На пороге стоял Уён. - Ну наконец-то, любите же вы поспать, доктор. Там это, господин Чон скоро приедет, вам нужно собираться. - Уже? – совсем тихо говорит Пак. На душе вдруг стало очень тоскливо. Уён кивнул и пошёл к выходу, напомнив о времени. Холодный душ немного привёл в чувства, приободрил, но ощущение пустоты внутри никак не хотело покидать его. В кармане пальто он находит пачку «Bohem», где осталось всего две сигареты. Утро выдалось холодным, Сонхва понимает это, когда открывает окно, чтобы покурить. После душа тело не совсем высохло и от холодной волны воздуха тело пробирает дрожь. Но почему-то Сонхва рад этому. Окутывающий холод, свежесть раннего утра, дым любимых сигарет на языке вперемешку с запахом весны. Всё становится частью воспоминания, которое хочется увезти с собой со всей атмосферой, со всеми запахами и звуками, с первыми лучами солнца, что пробираются через границу стены. В его комнате окна выходят на восток. Он может видеть рассвет. А Хонджун только закат. Хонджун. Зачем он сказал те слова тогда? Сонхва же не может быть для него просто развлечением здесь? В поведении этого парня слишком много странностей, и от этого Пак лишь больше путается. Он не понимает, что чувствует к нему. Не понимает, хочет ли чувствовать? Буквально через час он будет ехать обратно в Сеул, оставляя Ким Хонджуна вместе с теми фантазиями, что они могли воплотить в реальность. Но могут ли они? Есть ли в этом смысл сейчас? Потушив сигарету, Сонхва закрывает окно и натыкается взглядом на пакет с пиццей. Пара минут раздумий. Сомнения и страхи превращаются в один гигантский ком, который давит жалкие крупинки былой смелости. Перед глазами встают вчерашние галлюцинации. Живот скручивает от накатившего страха. Ситуация, в которую он попал, поистине страшная, но есть ли смысл поворачивать обратно, когда все границы уже пройдены? Ведь перешагнув черту, пути назад нет, только вперёд, к неизвестному исходу.