Чонгук-и

Чонгук сладко потягивается на кровати, раскидывая конечности в стороны, и громко зевает. Наконец то, выходной. Все парни усердно старались, хоть и концертов в ближайшее время не было, но всё равно выкладывались на тренировках на все сто двадцать. Вчера всех заставили прогонять все хореографии с нового альбома и несколько старых, что успели чуть позабыться. Ещё перед этим они все зависали у студии Намджуна, слушая его новую песню и помогая с ней. Юнги предложил немного сменить бит в начале, а Хосок с Джином подкинули парочку крутых строчек. В тот же день Чонгук застрял в спортзале на часа четыре, даже не заметив как пролетело время. Тэхён с Чимином где-то потерялись в общежитии, вместе смотря дораму. Было слышно лишь их периодический смех и совсем тихое «Чимин, заткнись, мешаешь!». Чон вспоминает его любимых хёнов с улыбкой на лице, даже немного посмеиваясь. Какими бы дурашками они не были, они всё равно самые лучшие и самые любимые. Он переводит взгляд на большое панорамное окно в комнате и подмечает, что уже достаточно светло. Небо сегодня светлое, красивое. Маленькие пушистые белые тучи попадаются изредка, словно растворяясь в насыщенной голубизне. Открывается вид на весь Сеул, каким бы большим он ни был. Сейчас всё кажется таким маленьким, когда смотришь на мир с такой высоты. Парень нехотя переворачивается на другой бок и на ощупь тянется за телефоном на тумбочке рядом. Тот находится довольно быстро, ощущаясь в руке небольшой тяжестью. Время почти одиннадцать дня, что заставляет лишь растянуть губки в букву «о» и удивлённо расширить глаза. — Вот это я выспался, — охрипшим голосом после сна говорит Чонгук, переворачиваясь на кровать обратно, всё ещё держа в руке телефон. Он устало трёт переносицу и поднимается с громким выдохом. Немного разминается после долгого сна, потягиваясь, а потом идёт в ванную. Отражение не одно из лучших: волосы смешно смяты, делая его похожим на какой-то одуванчик или что-то ещё; глаза ещё слипаются, желая провалиться в сон опять; а от шеи к плечу идёт красная тонкая линия, что осталась после подушки. Чонгук умывается и чистит зубы с утра, взбадриваясь от резкого вкуса мяты и ментола, а потом приводит себя в нормальный вид. Натягивает на себя первое попавшееся чистое, что было у него: обычные растянутые чёрные штаны, потрёпаны жизнью, а если быть точнее, то самим владельцем, и простая однотонная майка серого цвета. Выходит с комнаты и, минуя множество долгих коридоров, доходит до кухни. Вокруг подозрительно странно тихо, но лишь тихо хмыкнув себе под нос и почесав затылок, макнэ наливает себе в стакан воды и опустошает его сразу. Живот негромко урчит, из-за чего парень вынужден закинуть в себя порцию вкусного чаджамена, приготовленного Джином, и проверить остальные комнаты. Все спальни рэп-лайна оказываются пустыми, кроме Юнги, что остался досыпать до обеда. — Хён? А где все? — осторожно спрашивает Чонгук, боясь потревожить чуткий сон хёна, зная к чему это может привести. Получать подзатыльника он сейчас не особо то и хотел. В лучшем случае… — Намджун говорил, что они куда-то уедут на выставку вчетвером, — сонно отвечает тот, говоря все слова в подушку, что их почти не возможно разобрать. — Вчетвером? Тогда кто остался в общежитии ещё? — недоумевает младший, задумчиво закатывая глаза к потолку. — Не знаю… — последнее, что говорит Юнги, опять проваливаясь в полудрёму. Чонгук идёт дальше, но обходит комнаты остальных хёнов также, не найдя в них никого. Осталась лишь спальня Тэхён-хёна, прямо рядом с его, поэтому он сейчас и направляется к ней. Он медленно открывает дверь и тихо проходит внутрь, боясь потревожить сон, если что. Осторожно прикрывает за собой дверь, мысленно радуясь, что не издал даже ни одного звука, и, наконец, оборачивается. Тэхён на удивление уже не спит, а сидит на кровати, прикрыв глаза. И всё бы ничего, но его рука на его члене и Чонгук вроде как сейчас подсматривает. Он уже собирается уйти так же тихо, как и пришёл, уже хватаясь за дверную ручку. Но когда слышит приглушенное «Чонгук-и», слетевшее с чужих губ, то останавливается. Ему не показалось? Он поворачивается, чувствуя чуть ли не дрожь, что его заметили, но хён по прежнему сидит на кровати с закрытыми глазами, продолжая быстро водить рукой. Видно, что он сейчас напряжён, на лбу появилась складочка из-за сведенных вместе бровей. Нижняя губа покрасневшая до жути, потому что закушена в попытке подавить рвущиеся наружу стоны, но те всё равно вылетают, хоть и тихие и больше похожие на жалобный скулеж. Тэхён закидывает голову назад, упираясь затылком в стену и зажмуривает глаза сильнее. Он резко выдыхает, облизывая губы, и взгляд Чонгука невольно падает на промелькнувший язык. Он ведёт глазами всё ниже и ниже, подмечая выпирающую пульсирующую вену на шее, а потом спускается к переплетению вздувающихся голубоватых вен на руке, что обхватывает… Блять. Худые музыкальные пальцы заключаются в кольцо вокруг возбуждённого члена, и Чон понимает, что теперь не сможет на них смотреть, не думая об этом. Движения замедляются, но становятся более размашистыми. Тэхён проводит вниз, до самого основания и стонет чуть громче, видимо это его чувствительное место. Он и вовсе останавливается на несколько секунд, переводя дыхание, а потом обхватывает головку, несильно надавливая на неё. — Чонгук… — слетает с чужих губ вновь, а младший думает, что пришёл конец. Он не знает, чем он думает, когда решается на это. Надо было просто уйти, закрыв дверь, сделать вид, что этого не было, никто ничего не видел, его здесь не было и вообще просто жить дальше. Можно было постучаться, перед тем как зайти, как в комнаты к остальным, но Чонгук, будучи уверен в том, что Тэхён-хён остался в общежитии тоже, решил ворваться в его покои так. Можно было просто не заходить, а дать человеку нормально выспаться или чего он там делает, и дождаться пока он выйдет сам. Но Чонгук понимает, что конкретно проебался по всем фронтам, когда подходит вплотную и накрывает чужой, мать его, член, своей рукой. Тэхён резко распахивает глаза и рефлекторно пытается прикрыться, одновременно перехватывая руку Чонгука. Но тот сильнее, поэтому лишь придавливает обе руки сопротивляющегося хёна к матрацу, обездвиживая, и не даёт сдвинуться с места. Старший уж хочет было закричать, ощущая опасность и не понимая до конца всю сложившуюся ситуацию. Но успевает только пискнуть, когда чувствует как в паху приливает кровь, ведь пальцы макнэ смыкаются вокруг его ствола. — Хён, будь потише, ладно? — похоже больше на приказ, чем на просьбу, и Тэ шумно выдыхает горячий воздух через нос, пытаясь взять себя в руки, — Ты же не хочешь, чтобы нас услышали? — Чонгук, я всё объясню, — Тэ пытается выкрутится из своего положения, ощущая явное смущение и стыд, что видно по его покрасневшим щекам и слегка опущенной голове. Он пытается свести ноги вместе и как-то отпихнуть макнэ от себя, но тот уж больно настойчив. — Объяснишь потом, — резко кидает тот и обхватывает пальцами член сильнее. Тэхён осторожно поднимает взгляд вверх, встречаясь с горящими огнем глазами Чонгука, в которых черти пляшут, что к добру не приведёт. Их лица находятся в непозволительной близости, из-за чего жаркое дыхание оседает на покрасневших губах. Тело совсем не слушается своего хозяина, покорно подставляясь под младшего, и Ким чуть ли не скулит от безысходности. Тот хмыкает и наклоняется ещё ближе, прямо к уху, выдыхая на него жаркое: — И почему же ты дрочил на меня, хён? — звучит томно и слишком возбуждающе, от чего член заинтересовано дёргается. — Неужели думал о том, как берешь меня? — Чонгук немного ослабляет хватку и начинает мучительно медленно водить пальцами по напряжённой плоти, скорее просто задевая её кончиками пальцев. — О нет…. — вымученно тянет он. — Или это я беру тебя? Я хочу услышать ответ. — Чонгук-и, — но слышит только красивый бархатистый стон и сбитое дыхание возле себя. — Чёрт, хён… И это чёртово «хён» сейчас отдаётся в паху чем-то горячим и слишком запретным для всех. Для всех, кроме этих двоих. Возбуждение берёт верх, и Тэхён ослабляет попытки сопротивления, даже и не успев их толком начать. Чувства обостряются, а тело становится каким-то ватным и легким, будто не его. Голова идёт кругом, а всё о чём он может думать — это то, как Чонгук переходит к плавным поглаживаниям, заставляя запрокинуть голову назад и издать что-то невнятное и задушенное, что он не в силах разобрать. — Неужели я угадал? И что ты представлял себе? — он ускоряет движения, делая их всё грубее и настойчивее, почти доводит до оргазма. — Может, я беру тебя прямо здесь? М? — он кивает на кровать, на которой оба сейчас находятся, — Прямо на твоей кровати? Ты бы скулил в подушку точно так же, как и сейчас, пока я жестко трахал тебя сзади, — Тэ закатывает глаза и роняет голову на чужое вспотевшее плечо, жарко ощущая мягкую ткань своим лбом. — Или может я взял тебя у стены? Или может ты хочешь на весу? — Я… — дрожащий голос пронизывает раскалённый воздух, и его обладатель крепко сжимает руку Чонгука, пытаясь за что-то ухватиться в поисках опоры. — Я буду крепко держать тебя под коленями и вжимать в стену так, что у тебя останутся красные полосы на лопатках. Ты будешь громко стонать и просить ещё, пока мой член будет входить в тебя полностью и попадать прямо по простате. Ты будешь обхватывать меня руками, прижимаясь ближе, а я буду выцеловывать твою тонкую шею и оставлять свои метки. Я наполню тебя спермой и буду смотреть, как она медленно вытекает из тебя. Ты же хочешь этого, да? — Тэхён больно кусает за изгиб шеи, чувствуя как тело покидают все силы и разрядка наступает, но макнэ сжимает член у основания и ловит разочарованный выдох снизу. — Ты кончишь только от моего члена, так и не прикоснувшись к себе ни разу. — Пожалуйста… — тот цепляется крепче и вписывается ногтями в светлую кожу. Явно останутся следы. — Я не позволю тебе так быстро кончить, хён. Нет, — он опускает взгляд вниз, пытаясь разглядеть хоть что-то, но парень упрямо прячет лицо на его же плече. Поэтому взору предстают лишь красные кончики ушей, пылающие от стыда так же, как и сам Тэ. Чонгук ослабляет хватку, не выпуская чужой член из кольца пальцев. Он ведёт на всю длину, нарочно опускаясь ниже и надавливая на основание, понимая что не прогадал. Старший давится воздухом и резко выдыхает, не в силах больше это терпеть. — Чонгук-и… Быстрее… — и да, это действительно самое чувствительное место. Младший усмехается, довольный реакцией своего хёна, и ускоряется, принявшись надрачивать сильнее. Он поднимается рукой выше, обхватывая головку, как это несколько минут назад делал Тэ. Тот и сам уже не стесняется так сильно, поставив на первое место получить долгожданную разрядку, а потом уже всё остальное и смущение тоже. Он перебирает пальцами выше по плечу, пока не смыкает обе руки вокруг напряженной шеи Чонгука, и сам толкается навстречу, подмахивая бёдрами. Он хочет достичь большего, поэтому разводит худые ноги шире, открывая лучший доступ к себе. Макнэ тихо смеётся и сразу же выполняет прихоти своего хёна, надавливает на уретру центром ладони и размазывает выступившую каплю предэякулянта. Он жадно облизывается, глядя на растрепанного старшего сверху вниз, и улыбка на губах растёт всё шире. Тело под ним податливое, желающее ласки, требующее внимания и теплоты. Трётся своим возбуждением об чужую ладонь, стыдясь своих же действий, но не может прекратить. — Пожалуйста… Чонгук-и… — младшего кроет от осознания своей доминирующей сущности и послушного Тэхёна под ним, что только стонет, широко раскрывая багровые губы, и цепляется сильнее. Он смущается, всё ещё пряча своё пунцовое лицо в изгибе шеи, и томно выдыхает на ухо. Чон прекращает забавляться и дразниться, обхватывает возбужденную плоть в кольцо пальцев и начинает ловко двигать вверх-вниз, постепенно ускоряясь. Тэхён дрожит от нахлынувших ощущений, срывает себе голос в конец, тянет высокие ноты, на какие даже на сцене не всегда способен. В нём сейчас только похоть и желание дикое играет, растущее с каждой секундой. Он дышит громко и глубоко, прерывисто, стараясь воздуха побольше в лёгкие набрать. Но ему не дают, потому что младший увеличивает скорость и двигает слишком быстро, а Тэ сжимается и напрягается, уже чувствуя приближающуюся разрядку. — Пожалуйста… Чонгук-и, я хочу кончить… — Так кончай, — жаркий шёпот на ухо, а ладонь сжатая в кулак останавливается и сжимает головку в последний раз. Тэхён стонет слишком громко и протяжно, впиваясь ногтями в плечи и цепляя футболку, пока макнэ чувствует на своей руке горячую вязкую сперму. Ким обессилено падает на кровать спиной, так и не удосужившись натянуть на себя хотя бы белье, и пытается восстановить дыхание в норму. Перед глазами цветные фейерверки и всё плывет, сменяется яркими пятнами и потом исчезает. Чонгук вытирает запачканную руку об футболку хёна, что валяется в куче грязной стирки на полу, а потом подходит к нему вплотную опять. Он притягивает его к себе на край кровати за лодыжки и приподнимает чужие бедра, натягивая белье и спортивные свободные штаны, даже завязав на них узелок в виде бантика — издевается. Чон нависает сверху, расставив руки возле головы старшего, и склоняется к нему. Тэхён под ним всё ещё дрожит и загнанно дышит, смотрит туманным взглядом и облизывает пересохшие губы. Он вжимается в постель, сдвигая ноги, но даже и не думает отталкивать чужое тело. — Понравилось? — спрашивает он, наслаждаясь пылающим от смущения лицом напротив. — Заткнись… — грубо отвечает Тэ, а от жаркого шёпота в губы по телу дрожь неконтролируемая и желание. — В следующий раз зови меня, ладно? — он ехидно улыбается и накрывает рукой плоский живот, опускаясь ниже к паху и заводя хёна снова. Но специально игнорирует маленький бугорок в штанах, проходя мимо него и сжимая крепкое бедро. — Я был бы не против тебя растянуть. — Да пошёл ты! — Ким резко отталкивает от себя настойчивое тело, кидает в него подушку, но Чонгук лишь смеётся заливисто и уворачивается, быстро скрываясь за дверью так же неожиданно, как и появился. Осознание произошедшего накатывает постепенно, будто накрыв волной и приведя в чувства. Тэхён закрывает глаза ладонями и подтягивает к себе колени, понимая что полностью провалился. Потому что не против тоже.