«Репутация — это нечто праздное и фальшивое, это понятие, навязанное нам другими» — Акт 2, Сцена 3, Отелло. Уильям Шекспир
Это был холодный и унылый день — такой день, когда всё, что Киоко хотелось делать, это свернуться калачиком в собственной постели. Она лежала, завернувшись в одеяло как буррито. С тех пор, как Цуна согласился пойти в кондитерскую, переодевшись для них девушкой, всё происходящее напоминало какое-то безумие. Но Киоко нравилась вся эта ситуация, даже если она становилась все более и более абсурдной. Никогда до этого она не видела Цуну таким оживлённым и счастливым. Наконец-то он вылез из своего панциря сам, без толчков снаружи. Долгое время она беспокоилась за Цуну. Савада был склонен к одиночеству и, если бы ему это позволили, сидел бы дома вечно. Да и без этого ходил только на занятия и вынужденные прогулки с их компанией, но это было лучше, чем тот призрак, которым Цуна был в средней школе. Киоко ненавидела себя за то, что тогда была к нему так безразлична. До какой же степени она была глуха и слепа, чтобы не заметить удивительного человека, скрывающегося под ужасной репутацией? Девушка больше никогда не хотела судить о ком-то только по слухам. Что было бы, если бы Цуна не наткнулся на неё во время их первого дня в университете и она не дала ему шанса? Киоко вздрогнула, боясь такого поворота событий. Цуна был настоящим другом и, в отличие от любого парня, которого она когда-либо встречала, он искренне хотел быть просто другом без каких-либо скрытых мотивов. Он был настоящим сокровищем, и Киоко собиралась держаться за него, пока Цуна сам не вышвырнет её из своей жизни. По иронии судьбы, для Киоко популярность была проклятием. Конечно, это делало её жизнь намного проще, чем жизнь Хару, но люди обычно хотели от неё чего-то и требовали, чтобы она им это давала. Как будто они имели право на её время и преданность. Сасагава часто чувствовала себя, как в ловушке, потому что хотела быть просто хорошим человеком, но не тогда, когда ожидания жестоко рушились чужими намерениями и заставляли хотеть кричать на весь мир. Это было поистине смешанное благословение. Часто она хотела быть обычным человеком, а не замеченной за внешность куклой. Цуна был не единственным человеком в их компании, о ком она беспокоилась. Хару, услышав о свидании Савады, показалась ей немного… сумасшедшей. Миура витала в облаках и, хотя она всегда была настроена более, чем романтично, Киоко никогда не видела, чтобы Хару хоть раз смотрела так на парня или девушку. Это была тайна, и Киоко хотела докопаться до её сути. Может быть, Хана поможет ей в этом расследовании? Сасагава надеялась, что та не будет слишком сердиться из-за того, что её побеспокоят. В последнее время Курокава всегда или училась и волновалась, или работала и стажировалась. У Киоко уже давно не было возможности просто поговорить с ней и сходить куда-нибудь вместе. Может, они могли бы сходить в кафе и попробовать новые виды пирожных? Киоко повезло — брат всегда заставлял её бегать с ним по утрам, иначе она бы уже набрала как минимум тонну. Бип. Бип. Бип. 6:30 утра. Её будильник зазвонил точно в назначенное время. Она выключила его хорошо отработанным хлопком по кнопке. Через несколько минут брат будет здесь, чтобы вытащить девушку из постели и отправиться на пробежку. Киоко ещё глубже закуталась в одеяло, уже зная, что ей придется слишком рано покинуть эту уютную глубину. Ла-ди-да-ди-дии-дууу. Ла-ди-да-ди-дии-дуу- — Алло, это Киоко, — она сонно ответила на звонок, даже не потрудившись проверить номер звонившего. — Киоко-тян, прости, что беспокою тебя так рано, но… — раздался из динамиков обеспокоенный голос. Он надломился, но продолжил — …ты как-нибудь связывалась с Цуной за последние сутки? На девушку словно вылили ведро холодной воды. Киоко очнулась от своего оцепенения. Наконец, она узнала голос матери Цуны. — Нана-сан… я ничего не получала от Цуны-куна со вчерашнего дня, хотя писала ему рано утром… Она затихла на секунду, а затем продолжила более мягким голосом. — Что-то случилось? Нана начала всхлипывать, её голос был немного хриплым, но в конце концов она смогла собраться достаточно, чтобы продолжить разговор. — Цуна пропал. Он так и не вернулся домой прошлой ночью. Но, ты же знаешь… он хороший мальчик, он никогда бы не провел где-нибудь ночь, не предупредив меня об этом. Услышав её слова, Киоко замерла, но тут же опомнилась. — Я могу что-нибудь сделать? — спросила она, решая, что нужно найти Цуну, как можно скорее. Нана всё ещё плакала, но Сасагава терпеливо слушала всхлипы и ждала ответа. Её голос был слишком слабым, и девушка увеличила на телефоне звук. — …Киоко, если тебе не сложно… можешь позвонить остальным?.. Я уже звонила в полицию. Они сказали, что разберутся, но ещё даже не были в доме… — Конечно, — успокаивающе твердо сказала Киоко. — Не беспокойтесь, мы найдем его. — Спасибо… я свяжусь с тобой позже, — произнесла Нана дрожащим голосом и положила трубку. Маска уверенности тут же спала под гнётом страха. Она схватила одну из подушек и, закрыв ей рот, закричала от отчаяния и гнева. Она не услышала ни стука, ни звука открывающейся двери. — Киоко, пора на пробежку! — окликнул её бодрый голос. Девушка быстро подняла голову. — Они-сан, — ответила она, пытаясь скрыть своё состояние. — Прости, но я не могу пойти с тобой сегодня. — Что-то случилось? Тебя кто-то обидел? — его голос утратил весь свой энтузиазм, став серьёзным. Он пристально смотрел в золотистые глаза, пытаясь понять, почему его драгоценная сестра так расстроена и старается не дать ему это понять. — Нет, они-сан. Цуна пропал. Прошлой ночью… он не вернулся домой, — созналась Киоко после того, как её пригвоздили к месту серые глаза брата. То, что он унаследовал цвет глаз матери, а она отца, было по-настоящему несправедливо. — Это определённо не похоже на него, — заметил Сасагава. Он уже встречался с Цуной раньше и одобрял их дружбу. — А полиции, похоже, плевать на это…— продолжила девушка и замолчала. Он затянул её в объятья. Одна рука успокаивающе легла на плечо, а другая погладила по спине. Киоко закрыла глаза, наслаждаясь чувством безопасности, созданным старшим братом. Она чувствовала его с ним всегда. Он заговорил вновь, но уже уверенно. — Не волнуйся, Киоко. Я знаю парня, который может найти Цуну. Просто позволь мне позаботиться об этом, хорошо? Киоко почувствовала, как глубоко в ней поселилась надежда. — Хорошо, — кивнула Сасагава. — Я доверяю тебе, они-сан. Но всё равно позвоню друзьям, может, они что-нибудь знают.***
— Да? — Твой парень у нас, Реборн. И если ты не хочешь увидеть, как перережут это хорошенькое горлышко, внимательно слушай наши требования. Через двадцать четыре часа мы хотим получить сумму в размере 100.000 американских долларов в месте, геолокацию которого мы отправим через двенадцать часов. Если ты попытаешься что-нибудь сделать… я имею в виду, если нам что-то не понравится, он пострадает, — щелчок курка. — Всё ясно? — Чёрт.