Пленник дроу

      "О Эру, за что мне все это!" — подумал Трандуил. Несмотря на все напускное спокойствие, на самом деле он крайне разволновался, едва услышал эту весть:       — Я должен их видеть, госпожа.       Ксанис молча кивнула, соглашаясь. Они отправились в зал, куда привели пленных. До последнего альв надеялся, что его предположения ошибочны. Но стоило ему приблизиться, как сомнений не осталось: перед Трандуилом стояли его обожаемый сын и неизвестный гном. И при всей неприятности обстановки, эльф не мог не радоваться встрече с Леголасом. Он тут же бросился обнимать сына, нарушая все правила приличия, пытаясь сдержать лишние слезы. Ксанис же ничего ему на то не высказала, остановив было уже бросившуюся на помощь стражу. Пусть порыв Трандуила был не слишком уместным, но все же он мужчина и некая несдержанность ему позволена.       И лишь спустя добрый десяток минут Великая мать решила прервать столь неуместное веселье от объединения семьи:       — Отойди, Тхандаил! — приказала Ксанис, махнув рукой, звеня браслетами. И когда муж с явной неохотой вернулся и встал слева от ее трона, она продолжила: — Кто вы такие и зачем вторглись в наши владения?       Светлый альв поклонился, однако явно ничего не понял, а дворф со встопорщенной бородой ответил:       — Мы, милостивая госпожа, разыскивали отца моего друга, и нашли его только что. Надеюсь на вашу милость и на то, что ты не лишишь нас жизни.       — А твой друг нем? Почему ты говоришь за него? — перешла на квенья Ксанис, показывая, что способна изъясняться с юным альвом.       — Я требую немедленно отдать мне моего отца, или я приведу сюда армию! — гневно начал Леголас, но скоро понял, что в условиях превосходящих сил подобные угрозы расточать недальновидно, и потому, под наигранно-удивленную реакцию Великой матери, быстро сменил тон на более дружественный: — Мне сказали, что мой отец исчез, и едва я окончил войну, как явился его поиски. Мы нашли ходы сюда, и вот я здесь. Отпустите его добром или за плату, прошу.       — С чего ты решил, что я держу твоего отца силой?       — Но... Отец, разве ты свободен? Отчего тогда не вернёшься? Мы глубоко скорбели по тебе!       Трандуил смутился ненадолго. Возможно, впервые в жизни, он не знал, что ответить, что бы и не оскорбить Ксанис и не оттолкнуть от себя сына.       — Леголас. Ты уже не эльфенок и многое повидал, а смелостью и великодушием не уступаешь мне. Пришло твое время, сын, править Зеленолесьем. Я же чувствую, что мое место здесь.       — Но отец...       — Не сомневайся в себе, Леголас.       Видя по ошарашенному лицу юного альва, что беседа отца и сына прошла не совсем так, как хотелось бы, Ксанис пожалела, что не знает синдарин и не может понять, что именно говорили эльфы. Но это не отменяло того, что необходимо было позаботиться о гостях:       — Антре, — тихо позвала брата Ксанис. — Выдели нашим гостям покои и поставь рядом стражу, но ненавязчиво. Так, чтобы не бросалось в глаза. И дай возможность Тхандаилу поговорить с ними. Будет кто возмущаться — заткнуть. Ведение Великой матери. Всех несогласных отправляй ко мне.       — Будет исполнено, Великая матерь.       Трандуил навестил Леголаса в выделенных тому комнатах. Помещения, выделенные Ксанис были достойными своих гостей. Пусть они и уступали хозяйским, но Трандуил достаточно хорошо успел изучить дом, чтобы понять, что это лучшие покои из тех, что предназначаются посетителям. Уже за закрытыми дверями альв позволил себе вновь взять обнять и сжать ладони сына в своих. Счастье мужчины было не передать словами. Омрачало его разве что то, что королевич с недоверием оглядывал отца и его странные одеяния:       — Что случилось, ада? — спросил он. — Подземелья, что так отвратительны, манят тебя? Почему ты решил добровольно стать узником?       — Леголас, я нашёл здесь новый стимул к жизни и новую спутницу. Знаю, как ты отнесёшься к тому, что я осквернил память твоей матери, но память о ней навсегда останется со мной. Но печаль и любовь давно притупились, освобождая место для чего-то нового в моем сердце. Твоя воля судить меня или нет, но я нашёл здесь новую семью.       Леголас вздохнул. Как показалось Трандуилу, сын явно был против, но устраивать скандал с отцом не хотел, так что старшему эльфу пришлось вернуться к супруге в не лучшем настроении.       — Ну, поговорил? — спросила Ксанис у вернувшегося супруга. — Как твой сын? Чего ты так невесел? Он недоволен чем-то? Хочешь, я намекну и к ним придет моя сестра, м? Твоему сыну повезет, если его не растащат на сувениры, — улыбнулась Ксанис, стараясь развеселить своего супруга, из которого будто разом вышла вся жизнь эльда.       — Н-не надо, боюсь, он слишком строго воспитан, да и слишком юн, чтобы познать деву. А вообще он, конечно, недоволен моим выбором, что и говорить. — Трандуил отвернулся.       Было видно, как он удручён. Леголас покинет его с презрением и отвращением. Это крайне печалило его, пусть и не сомневался в выбранном пути и сам потянулся к Ксанис.       — Ну, Ангидил ничего ему не сделает. Он свободен и она не сможет его заставить. Однако явно попытается уболтать, — говорила Ксанис гладя мужа по спине. — Да и не похож он на юнца, раз прошел войну. И на альва тоже не похож. Сказать по правде, если не знать, то его можно принять и за человека. Уж больно он прост. Да и тот дворф... Не похоже, чтобы твой сын вспоминал Дориат.       — Тот дворф не оттуда, — проворчал Трандуил. Он все ещё помнил, как откровенно кинулась исследовать его Ангидил и не желал сыну той же участи. — Но если ты думаешь, что она сможет вести себя сдержанно... Что ж, препятствовать познакомиться с ним я не буду.       — Ну, тогда не буду приказывать брату препятствовать ей. А приглашение Ангидил и не требуется. Уж больно ей интересен мир наверху. Хотя не понимаю, что в нем такого. Ваше солнце слепит, мы ничего не видим при свете дня и можем даже лишиться зрения. Да и... Все слишком примитивно. Но... Запретный плод сладок, не так ли? — спросила Ксанис, покусывая Трандуила за острый кончик уха.       Намеки жены были более чем прозрачные. И Трандуил не видел смысла отказывать: если она считает возможным отвлечься от дурных мыслей подобным образом, что ж, он ничего не теряет, если попробует. Поэтому он ответил ей, встретил ее губы своими и положил свою ладонь ей на грудь. Потом медленно опустил голову ниже и улыбнулся, зная, о чем она думает. Постепенно касания губ и языка снова заставили Ксанис расслабиться. Он встал на колени между ее ног, погрузив язык в ее лоно, и быстро вылизывал чувствительный бугорок клитора. Ответные стоны супруги возбуждали его, и он нетерпеливо терся естеством об покрывало.       Ксанис дернулась, кончая. Муж лег рядом, потираясь влажным членом о ее бедро. Отдышавшись, девушка поменялась с эльфом местами и теперь сама руководила процессом. Но вместо того, чтобы сесть сверху, она решила попробовать кое-что новое. Среди илитиири это считалось недостойным женщины и противным, но... Она хотела порадовать расстроенного супруга, поэтому, решившись, взяла его член в рот. Трандуил замер, восторженно выдыхая. Он едва удержался, чтобы не толкнуться вглубь и позволил ей выбрать темп и глубину ласки самой. Тянущееся ощущения удовольствия от ее губ, вбирающих член в себя, усиливало желание многократно, до мурашек по коже. Ее губы и язык были такими нежными, а движения — уверенными, что своего она добилась быстро, и он кончил несколькими большими каплями, которые Ксанис вылизала. Он нагнулся к ней, благодарно целуя.       — Ты восхитительна, — он лег подле нее, обнимая и устраивая супругу головой у себя на груди.       С утра Ксанис намеренно встала раньше супруга, решив сама наведаться к сыну Трандуила и поговорить с ним. Ее муж был слишком печален и ей это не нравилось. К тому же, видя Леголаса, она была уверена — традиции альвов для него пустой звук. Небось и Эру для него так... Исполнение Его правил желательно, но совершенно не обязательно. Постучав в спальню юного альва, она, не дождавшись ответа, вошла так. Причина тишины была понятна сразу. Из ванной шел пар. Что ж, значит, альв разобрался, как вымыться, или ему помогли. Уходить не получив желаемое Ксанис не собиралась, поэтому присев около низкого столика, на котором уже стоял завтрак, она стала ждать.       — Утро доброе, Лаглас, — поздоровалась она с вышедшим в одном полотенце альвом. Тот явно был смущен, но ей было все равно, сколь тот красив. У нее был Трандуил и менять его на кого бы то ни было она не собиралась. Принц же, не сгибаясь пред обстоятельствами, стал невозмутимо одеваться, а потом, поздоровавшись, приблизился к ней, внимательно и твердо смотря в глаза.       — Мой отец, я должен был удостовериться, что он жив. Но теперь... Должен сказать, я не хотел править. Мое сердце обращено к гаваням и морю. Я хочу отплыть к благим берегам. Возможно, мне удастся уговорить мой народ отправиться со мной, чтобы не оставлять их в Средиземье, где пора эльфов давно прошла. Но всех ли я спасу? Вот почему я хочу, чтобы он вернулся. А потом... Я никак не ожидал, что он так резко изменится. Что ты с ним сотворила? Это похоже на магию, на насланный приворот, но он кажется здравомыслящим.       — Никакой магии, — подняла руки в защитном жесте Ксанис. — Признаться честно, колдун из меня никакой. К тому же, какое удовольствие, держать подле себя марионетку? Я ещё молода и достаточно красива, чтобы рассчитывать на покорность мужа и без всех этих уловок. По поводу гаваней... Зачем тебе оно? В смысле, уплывать? Тем более, что твой друг дворф... Странная дружба, не находишь? — решила прощупать почву Ксанис, но так, чтобы не вызвать бурную реакцию. — Но это неважно. Ты оставишь его здесь?       — Я спокойно отношусь к дружбе или даже любви между столь несхожими существами, как мы, — он улыбнулся, — в отличие от отца, как ты могла узнать его. И Гимли, конечно, поедет со мной. Там эльфы были рождены и там они будут жить вечно. А может, я просто слишком сильно хочу увидеть море и проплыть его на корабле, — рассмеялся Леголас, беря с тарелки кусок сыра и кидая в рот.       Почувствовав, что напряжение пропало, Ксанис даже позволила себе расслабиться и, с позволения альва, взять себе смокву с блюда.       Немая пауза затягивалась, но никто не решался продолжить разговор. На удивление проблему решил гном своим появлением. Гимли вошел без стука и чуть ли ни с порога включился в разговор:       — Я не стремлюсь к бессмертию, но очень уж мы сдружились. Эльфов я полюбил только благодаря ему, — он пихнул Леголаса в плечо. — Иначе нипочём бы не отправился на спасение этого напыщенного... кхм. Его отца, в общем.       Ксанис рассмеялась:       — А твой отец уверен, что ты истинный сын своего народа, блюститель традиций и далее по списку. Решил, что ты презираешь его. И на этой почве повесил уши и помирает от тоски.       — Утешь его от моего имени, госпожа, скажи, что я желаю ему лишь счастья с тобой, ничего больше. А сам я покину вас и отправлюсь с Гимли назад, если не возражаешь. Не то отец не отпустит меня отсюда и захочет оставить рядом. Боюсь, узнай он про моего друга гнома, так и вовсе не стерпит этого.       — Ну, а что он сможет тебе сделать? — начала Ксанис. — Я не могу удерживать тебя, иначе ты уже не будешь моим гостем. Хотя я бы и не советовала тебе просто уходить, оставляя Тхандаила уверенным в презрении собственного сына. Ты дорог ему, пусть он и не желает этого показывать.       Леголас на это лишь задумчиво кивнул и Ксанис поспешила оставить этого альва наедине с его мыслями и его дворфом.       Они встретились заново за обедом, который приказали подать прямо в покои, чтобы не вызывать возмущения всех остальных членов большой семьи. Леголас отвёл отца в сторону и долго пытался утешить его. Тот прижимал его к себе, не желая отпускать, хотел уговорить остаться в Лихолесье, но скоро понял, что намерения сына тверды как сталь и он рвётся в Гавани. Но главный камень упал у него с души — Леголас не корил его за вторую женитьбу и пожелал отцу всего самого лучшего. Трандуил передал с ним наверх пространное письмо к военачальникам и подданным, и вскоре отец и сын простились.       Трандуил долго стоял на балконе, провожая взглядом сына, даже тогда, когда тот совсем скрылся из виду.       — Знаешь, что я думаю, Тхандаил? — начала Ксанис, подходя к супругу. — А что, если нашему народу подняться на поверхность? Белые альвы уходят, нам будет где жить. К тому же, мы можем принести прогресс к вам. Думаю, наши инженеры найдут способ поднимать газ на поверхность, и все остальное в том числе... Да и решится вопрос с правлением. Остатки альвов просто вольются в народ илитиири. Как ты на это смотришь?       Трандуил очевидно колебался при выборе.       — Думаю, мне стоит спросить их самих. Те, кто не уйдет на запад, все равно станут чересчур малочисленны, чтобы жить независимо, здесь ты права, увы. Но далеко не все воины способны стать послушными мужьями девам вашего племени, Ксанис. Да и поклоняться паучьей богине они не станут.        — Ну, по поводу подчинения девам нашего племени... Это уже они сами будут договариваться. К тому же давно прошли те времена, когда мы приносили своих мужчин в жертву Ллос по малейшему поводу. С годами королева пауков становится лояльнее. Возможно, она даже согласиться принимать только животных в качестве жертв? — подмигнула Ксанис Трандуилу, как бы намекая, что приложит все усилия, чтобы изменить традиции. — Так что религия это такая мелочь. Что-нибудь придумаем.       — По крайней мере, мы попытаемся, — улыбнулся ей в ответ альв.       Он обхватил ее и крепко поцеловал, несмотря на все возражения и риск быть придушенным.       — Когда мы отправимся на поверхность?       Он только сейчас понял, насколько скучал по яркому свету, зелени, пению птиц и цветам.       — Ну, для начала надо уломать парламент. Не думаю, что с этим возникнут проблемы. Большая часть матерей достаточно молода, чтобы быть за перемены. А от остальных можно и избавиться по-тихому, — начала Ксанис. — Ну, а потом надо будет собрать объединенную армию. Часть солдат оставим здесь. Нельзя оставлять город беззащитным. Ну и все... Сначала разведаем что там на поверхности. Закрепился. А потом можно и вести народ.       Фэа Трандуила рвалась на поверхность как можно скорее, но он понимал, что такие дела нельзя решить и за неделю. Поэтому ему пришлось смириться с тем, что дела хоть и продвигаются, но не так быстро, как он бы того желал. Тем не менее с мнением Ксанис многие согласились, тем более, что народ Трандуила был в десять раз малочисленнее, чем эльфов-дроу. И уже к концу года они во главе нескольких небольших отрядов выдвинулись на поверхность. Пещеры еще были темны, но для короля эльфов они уже казались ярче, и он с нетерпением ожидал увидеть покинутых подданных, искренне надеясь, что они внемлют его словам о необходимости защиты. Так же Трандуил переживал, как все же к светлым альвам отнесутся илитиири.       — Подземелья тесны и проблема кровосмешения все ещё актуальна. Тем более, что на поверхности нам есть где развернуться, — убеждала в положительном исходе для обоих народов Трандуила Ксанис. — Люди нам ничего не сделают. Так что... Я думаю, отстроиться здесь было бы неплохо. Если вырубить часть леса и занять бывшие орочьи степи... Люди слишком ослаблены недавней войной, чтобы присоединить их. Так что мы их опередим. Как ты на это смотришь?       — А ты сможешь привыкнуть к жизни на поверхности? — он вспомнил, как часто дроу говорили, что яркий свет ослепляет и не дает им видеть. — Впрочем, вы сможете функционировать ночью. Но я был бы только счастлив остаться в родных лесах, дорогая.       Ксанис была довольна, что смогла порадовать своего супруга. Тем более, что это было выгодно не только ей, но и всему народу в целом. Ограниченные пещерами, они были вынуждены жить в изоляции, но сейчас все изменится. Не надо будет жестоко контролировать численность населения, да и вопрос с питанием будет проще. Да, продуваемый всеми ветрами дворец Трандуила, если это безобразие вообще можно так назвать, следует снести под основание и построить что-то более капитальное. С водоснабжением и канализацией, как минимум. А если удастся поднять на поверхность газ и решить вопрос с горячей водой, то было бы вообще великолепно. Плюс дороги... Лихолесье было сплошной пущей. Узкие тропы совершенно не радовали. Ксанис не собиралась жить в дали от мира, как это делали альвы. Иначе ее выход на поверхность ничего не стоит. Нужна торговля и нужны люди. Если они будут приезжать сюда, работать, а главное, оставаться и вступать в брак с илитиири, это будет прекрасно. Ведь детская смертность высока, а врождённые уродства не редкость. Да, таких детей сразу приносили в жертву Ллос, ибо они были ее (хотя по скромному мнению Ксанис, дело было не только в кровожадности богини, но и в простой логике не пустить дурную кровь плодиться дальше). Но все равно это надо было менять. Так что дороги и тракты необходимы. К тому же ослабленность коренных народов поверхности ей только на руку — они не станут нападать. А когда они восстановят свои силы, то уже можно успеть обрасти таким количеством договоров, что и воевать будет бессмысленно.       Трандуил во всем поддерживал планы супруги и полностью убедился в их разумности. Правда, его смущала необходимость браков между дроу и нандор, а также цвет возможного потомства, но постепенно он понял, что это благой и полезный выбор. Он уже предвидел, как они станут эльфами сумерек и расширят свое влияние на большую часть лесов востока. Даже торговля с людьми и гномами будет вестись лучше. А уж перестройке своего дворца он был счастлив, как никто, поскольку какой же эльф не любит богатых хором?       Дворец оставался скрытым в холме, но стал куда благоустроеннее и из него исчезли все длинные сырые норы и холодные продуваемые ветрами верхние галереи. Им удалось провести газ для обогрева, и воду, и создать укреплённые многосветные залы внутри, так же, как и теплые купальни. Не все нандор были рады соседству и перспективе слиться с дроу, но им дали возможность отплыть к Аману с принцем Леголасом. Оставшиеся лесные затворники в конечном счёте смирились со строгим нравом своих новых жен, а девы лесных эльфов обучились многому и открыли для себя новые свободы.       — Кажется, не исполнилась лишь последняя моя мечта, — сказал Трандуил, обнимая Ксанис со спины. — Когда у нас появятся эльфята, мм?       — Подожди с полгода и появятся, — хитро произнесла Ксанис, поглаживая живот. — Надеюсь, будет девочка. Имя, так уж и быть, выберешь ты, — будто делая одолжение, продолжила Ксанис и рассмеялась.       — О Эру! Это правда!? Ты уверена? — Трандуил поднял ее на руки и покружил. — Всего через полгода, так быстро?       Он задумался над тем, какой будет его дочь и уже заранее готов был носить ее и ее мать на руках.       — Только смотри, не разбалуй мне наследника! А то превратишь ее в своих белоруких эллет. Форменный кошмар! Они боятся запачкать шелка и не умеют управляться с оружием! — возмущалась Ксанис, ловко спрыгнув с рук мужа. — Как женщина может позволить себе такое? И ни грамма тяги к власти. Полное подчинение. И что, простите, мне с ними делать? Они должны заботиться о своих мужьях, но о них самих бы кто позаботился! Поэтому, если ты попытаешься вырастить из нашей дочери ЭТО, я тебя накажу! Никогда не применяла к тебе силу, но видит Ллос, начну!       Он шутливо поднял руки, защищаясь: возмущение супруги на тему воспитания женщин-альвов он слышал не раз. И если обычно он защищал свои традиции, то сейчас был слишком счастлив новостью о скором рождении ребенка:       — Нет, нет, я всецело доверяю тебе и не буду возражать, если она вырастет твоей копией.       Ксанис боялась, что дочь унаследует черты дев лесного народа. Но первое время она была просто крикливым требовательным младенцем и от лесных эльфов унаследовала разве что голубой оттенок глаз. Ксанис смотрела на ее вполовину более светлую, чем у дроу, кожу и серебристые белые волосы и видела свою копию, только более прекрасную.       — Совершенство, — промолвила Ксанис, давая ребенку вырезанную из дерева лошадку. — Такие необычные глаза...       Совершенство уже умела приказывать отцу требовательным криком, но вопреки опасениям матери росла серьезной и вдумчивой, хотя и чуть более мечтательной.       — Надеюсь, она не будет считать мужчин пригодными только для поля боя или для украшения спальни, — говорил Трандуил, смотря, как его дочь с остервенением пытается отгрызть лошадке голову — у девочки резались зубки.       — Мы показываем ей другу модель. Да и большинство эльфов тоже. Старых консерваторов мало. Так что сомневаюсь, что твои опасения сбудутся, — произнесла Ксанис, обнимая своего супруга.       И в тот момент Трандуил был по настоящему счастлив, как не был уже очень, очень давно.