Пленник дроу

      Наутро Ксанис проснулась отдохнувшей. Ничего не ныло и не болело. Но она напрочь не помнила, что было после того, как Трандуил начал напевать что-то. Она помнила лишь самое начало, когда голову начал застилать туман, а мышцы стали расслабляться, переставая держать.       — Ты колдун? Что ты вчера сделал? — спросила у проснувшегося эльфа Ксанис.       Она никогда не любила ментальное воздействия на себя. В ее жизни уже был один такой неприятный опыт. В подземельях росли разумные огромные грибы, которые могли общаться телепатически, передавая образы. Однажды, ещё будучи совсем юной, она нарушила их покой. И грибы чуть не свели ее с ума, ментально тараня разум. С тех пор она не допускала ни единого случая подобного воздействия на себя. Даже в лечебных целях.       — Решил немного помочь расслабиться, сокровище мое, только и всего. Тебе не нравится? — спросил он и пообещал больше не испытывать подобные заклинания без ее позволения. Хотя ему определенно было, чем поделиться с ее братом, который тоже изучал колдовство — но у эльфов-дроу оно было совсем иным.       — Я не люблю, когда туманится разум и я не могу контролировать себя и свое тело. Это... Где-то внутри я испытываю тревогу и она хочет убить тебя, потому что ей кажется, что однажды это сделаешь ты.       — Я никогда бы не сделал такого. Прости, — он чмокнул ее в щеку в знак примирения и продолжил выцеловывать невесомыми касаниями ее ключицы и грудь, намекая на продолжение. — Разве что... Надеюсь, я останусь у тебя единственным. Боюсь, если ты решишь завести себе другого, моя гордость этого не стерпит.       — Я не собираюсь никого заводить. Ты мой, — сказала Ксанис, стараясь опустить голову эльфа ниже.       Трандуил довольно улыбнулся. Он прекрасно понимал, чего она хочет, но хотел чуть растянуть удовольствие, и продвигался неспешно, уделяя внимание всем частям ее тела. Может быть, она обнаружит новые чувствительные точки. Постепенно он спустился к лобку, поцеловал место под пупком и медленно провел языком вдоль узких складочек, что открывались ему, потом раздвинул бедра, заставляя их чуть приоткрыться, и продолжил вылизывать ее чуть глубже. Властная рука Ксанис на затылке указывала, что стоит продолжать, да поактивнее. Его язык вылизывал клитор, губы посасывали его, пальцы гладили внутреннюю сторону бедер. Выступили первые капли смазки, и он слизал их. Трандуил скользил все глубже внутрь и нажимая языком на чувствительные стеночки, пока они не начали сжиматься. Ксанис тяжело дышала, иногда шепча его имя.       — Можешь войти, — сказала Ксанис, поглаживая альва. Она хотела показать ему, что он ей нужен и...       Тот ещё ни разу не доминировал в постели, хотя они вместе достаточно давно. Может быть, это не слишком принято, но то, что происходит в спальне, в ней и остаётся. И женщина решилась: ничего она не потеряет, если периодически будет позволять Трандуилу вести. В ответ он благодарно поцеловал ее и нависал над ней, целуя ее грудь и чуть прикусывая соски. Он прижался к ней горячим отвердевшим достоинством и медленно овладел ею, протолкнувшись вперед. Он придерживал бедра девушки и действительно сам вел процессом, но не позволял себе грубой силы или торопливых жадных движений. Он хотел полностью насладиться ею. Когда он чувствовал, как чувствительная головка члена трется об сжимающиеся стенки ее лона, то еле сдерживал желание кончить. Движения были плавными, но сильными, и все-таки ускорялись, по мере того, как Ксанис нетерпеливыми криками сама подгоняла его. Поняв, что девушка на грани оргазма (она вцепилась коготками ему в бока, а затем отпустила, и на лице ее расцвела улыбка приятной расслабленности), он сам совершил еще несколько поступательных быстрых довершающих действо движений и наконец кончил в нее.       — Интересно, как бы отреагировал на все это твой сын, м? — начала Ксанис, наматывая пряди волос эльфа на палец. — Какой он?       — Боюсь, он не одобрил бы мое поведение, ведь он воспитан в наших традициях. Хотя... кто знает. Он очень смелый, и я старался растить его в духе свободы.       — И чем он занимается сейчас? Ищет тебя? Или же нет?       — Нет, он участвует в той огромной войне, что бушует сейчас наверху, и, я думаю, успешно, раз орки и гоблины хлынули сюда. Полагаю, он не знает, что я здесь, а даже если ему и донесли весть о моей пропаже, то вряд ли в состоянии броситься искать меня.       — Возможно, — произнесла Ксанис и начала засыпать. ***       Дни бежали быстро. И день зимы наступил. Ксанис была встревожена с самого утра. На арене она была ещё более дёрганая. Их ложа была отдельной. Вместе с Ксанис и ее мужем были ее сестра и братья, мать и ее супруг. Поединки шли один за одним. Далеко не все кидали друг другу смертельные вызовы, но вот на серый вулканический песок ступила Финдлин. И метнула нож в герб их дома. Смертельный поединок. Ксанис зло сжала кулаки. Они ждали этого, но надежда умирает последней.       Ксанис зло скрипела зубами и с силой сжимала кулаки, глядя на то, как ее мать поднималась и выходила на черный песок. Толпа ликовала, а первая дочь жаждала выйти вслед за матерью и самолично придушить Финдлин. Но не могла. Первой всегда дерется глава дома.       Матрона держалась достойно. Но ее тело ещё не пришло в форму. Живот ещё не был плоским, как раньше, да и кости бедер не сошлись. Все это, вместе с общей измотанностью беременностью сделали свое дело — она начала пропускать удар.       Она не падала и не сдавалась, и несколько раз ей даже удалось задеть своего противника.       Ксанис видела, что ее мать еле стоит на ногах, как ее реакция падает, как она пропускает выпады все чаще и чаще, не успевая ставить блок. Ее нервировало и выводило из себя. Она жаждала лучшего, но финал был предрешен и вот уже Финдлин подняла над собой отрубленную голову. Толпа гудела, Финдлин ликовала и во всю издевалась над телом уже поверженного противника. Такого девушка стерпеть с гордым лицом уже не могла. Она с рыком подорвалась и бросилась к парапету, скинув с себя руку брата, который метнулся ее остановить.       — Иди к балрогу со своим этикетом, — выплюнула Ксанис и в прыжке перемахнула через ограждение.       Распихивая зрителей она пробивала себе путь на арену.       — Кто готов из этого дома бороться со мной? — выкрикнула Финдлин, стоя лицом к единственному спуску на арена.       Но Ксанис спрыгнула на песок с противоположной стороны.       — Я! — крикнула Ксанис и нанесла удар.       Она рассчитывала хотя бы задеть ее, ожидая неожиданности. Но женщина была старше и опытнее, пусть Ксанис и двигала жажда спасти свою семью. Они кружили в смертельном танце, поднимая облака пыли. Никто не хотел уступать.       — Живешь, как собака! — сыпала оскорблениями Финдлин, когда они с Ксанис сближались в поединке. — Повсюду таскала с собой раба, сделала своим мужем, дала ему власть! А твоя мать это позволила. Вы слабаки. А слабых Ллос велит уничтожать!       Ксанис не желала сбивать дыхание, поэтому ей приходилось молча сносить упреки. Она уже и так пропустила несколько косых ударов. Она не знала, сколько дерётся. Мокрые от пота волосы липли к коже. Кровь из рассеченного лица застила один глаз. Она понимала, что если не закончит поединок в скорейшее время, то проиграет.       Через несколько атак Финдлин, будучи слишком уверена в своей победе над ослабленным противником, приоткрыла свою оборону. Чем и воспользовалась Ксанис: поднырнула под меч, уводя клинок противника куда-то вниз, где он как нож в масло вошел в бедро первой дочери. Но иногда чтобы выиграть партию, надо пожертвовать пешкой. Меч Ксанис по рукоять ушел в живот уже празднующей свою победу Финдлин.       — Такие, как ты, не должны позорить темный лик нашей богини, — прошипела в лицо захлебывающемуся кровью противнику Ксанис.       Женщина упивалась недоумением и злостью поверженной и умирающей матери шестого дома, но не спускалась до бесчестия, как совсем недавно та.       — Считай, что моей рукой действовала Всематерь Ллос! — прошептала Ксанис, ногой снимая тело с клинка.       Она разогнулась и, шатаясь, подняла над головой окровавленные мечи, как символ своей победы. Ей было тяжело, один глаз полностью застилала кровь, перед другим плясали темные пятна, она держалась стоя на чистом упрямстве.       Трандуила весь бой еле удерживал брат Ксанис — эльф рвался прекратить ужаснувшее его зрелище. Он видел, как несколько раз женщине едва удавалось увернуться от неминуемой гибели. И едва бой окончился и Ксанис подтвердила свое право зваться матроной пятого дома, отстояв его честь перед всеми, а хватка Антре ослабла, он кинулся к ней и обнял. Он чувствовал, как ее шатало и позволил опереться на себя. И пусть Ксанис никогда этого не признает, но в тот момент она была благодарна альву: упасть перед всем городом было позорнее, чем обниматься с рабом.       Дальнейшие события дня смешались для альва в какой-то жуткий калейдоскоп. Смерти подобного рода были привычны дроу, но не ему, и он сильно переживал. Однако Ксанис приняла гибель матери с большим достоинством. Ведь, к сожалению для Ксанис, обезглавив шестой дом, она добавили себе работы: открыто кинуть ей вызов больше никто не решился, а следовательно, он теперь стал частью пятого. А это требовало своего внимания. И на траур времени не было.       В шестом доме оставались две маленькие дочери Финдлин и множество воинов, а так же рабов, которыми неплохо было бы найти достойное применение. И если с рабами было все понятно — рабочая сила лишней не будет, тем более им все равно, кому принадлежать. С воинами чуть сложнее, но в общем и целом решаемо: тех, кто не захочет подчиниться, можно принести в жертву Ллос, остальные вольются в клан Ксанис. А вот с дочерьми была проблема...       — Эти девочки прирежут нас, как только представится возможность! Ее сыновья мне не мешают, но дочери... Если ты так против убийства, так давай изгоним их из города! Им по четырнадцать. Будет на то воля Ллос — выживут, — доказывала Ксанис свою позицию Трандуилу.       Альву оставалось лишь горько вздохнуть. Впрочем, он не сомневался, что даже эти девчонки приспособлены к жизни в пещерах лучше, чем он, и выживут, если будут вести себя разумно.       — Я не вправе устанавливать тут свои правила, — смиренно произнес он, опустив голову.       Ночные вылазки и зачистки возможных врагов новой матери пятого дома продолжались еще некоторое время, и эльф сам принимал в них участие. Теперь они стали сильнее и богаче, но и у него прибавилось обязанностей: он был не просто рабом-игрушкой одной из дочерей, а мужем матроны. И белый альв в этой роли нравился не всем.       — На самом деле, ничего предосудительного в том, что ты не из нашего народа, нет. Это обычная практика. Мы живём слишком изолированно, в таких условиях близкородственных браков не избежать. И новая кровь как глоток свежего воздуха. Здесь есть илитиири, в чьих жилах течет кровь людей и таких же альвов, как ты. Другой вопрос, что многим не нравится то, что тебе дано, по их мнению, слишком много свобод. Но они заткнутся. Если не сами, то пара перерезанных глоток их урезонит, — сказала ему Ксанис, когда альв в очередной раз начал сомневаться в отношении окружающих к себе.       В ответ Трандуил молча поцеловал ее, притянув к себе — это тоже был недопустимый жест, но они были сейчас наедине в их покоях и могли позволить себе что угодно.       — Не сомневайся, я в состоянии постоять за себя. Лишь бы ты была счастлива со мной, — в перерыве между поцелуями шептал Трандуил.       Он лег рядом, рассеянно поглаживая ее плечи и грудь, и любуясь темной, но словно мерцающей кожей — за то время. что он провел тут, оттенки тьмы становились все более различимыми.       От своего занятия их отвлек неожиданно раздавшейся стук в дверь.       — Войди! — раздраженно крикнула Ксанис, отойдя от Трандуила.       — Великая мать! Наши разведчики поймали белого альва и странного дворфа в западных коридорах.