Post mortem

      Гейлис задумчиво приблизила только что сделанную фотку, изучая немного кривоватую, но вполне видимую глазу вязь рунических символов, как из табличек в музеях древностей. Символы цеплялись друг за друга, и в целом композиция выглядела достаточно изящно и связанно, хотя если смотреть на это взглядом адекватного человека, то ничего связанного и изящного в том, что взрослый парень режет себе пальцы перочинным ножичком и рисует собственной кровью на бумаге, не было. Зато был повод вызывать санитаров: в конце концов, увечья себе это уже не невинный эскапический бред и ночные кошмары.       Надо было спрятать от Блэка всё острое. Во избежание. Мало ли…       Тем не менее, следовало всё-таки признать, что это странное нечто, что он нарисовал, работало. Гейлис уже проверила на уборщице, которую настоятельно попросила убрать их номер после обыска бобби. Милая женщина всё сделала, но разложенную прямо посреди комнаты крафтовую обёртку, из которой девушка достала книгу, она не заметила. Даже после прямого вопроса Гейлис о том, пылесосила ли она ковёр.       Уборщица ни о какой бумаге как будто бы знать не знала. Гейлис немножко раздражало, что это на неё смотрели как на чокнутую, учитывая наличие где-то на первом этаже Блэка, но это можно было пережить.       Искать объяснение внезапно работающим магическим штучкам Регулуса Гейлис не стала. Она была вполне довольна собственным умозаключением, что где-то он этого нахватался (мало ли можно нарыть, находясь в заключении аристократов-сектантов с кучей странных книг на древне-английском?), что и послужило причиной внезапной убеждённости парня в собственном магическом происхождении. В людей со способностями девушка охотно верила: в детстве они с Эмери программу «Britain’s psychic challenge» смотрели с одинаковым энтузиазмом. Правда Гейлис больше угарала с клоунов, которые туда приходили непонятно зачем, а Эмери глаз не отрывал от настоящих экстрасенсов.       В любом случае, Регулус способностями, очевидно, обладал. Более того, он обладал знаниями, как эти способности грамотно применять. Гейлис никто такому не учил, даже если бы она этой стороной собственной личности интересовалась. А вот Блэк… Явно был гораздо более сведущ во всём, что касалось паранормального.       Оставалось только как-то подъехать к нему и попросить о содействии в некоторых деликатных моментах… И начинать, кажется, можно было прямо с этого вечера.       Девушка досадливо выдохнула сигаретный дым, затушив сигарету об кирпичное основание стены и слезла с подоконника, закрывая за собой распахнутое во время сеанса курения окно. Пожарная сигнализация дым либо не слышала, либо не работала вовсе. Курить отныне можно было и в комнате. Тем более ей требовалось успокоить нервы перед тем, как сначала опять упрашивать Регулуса куда-то с собой ехать, а потом, собственно, непосредственно туда ехать.       Блэк нашёлся во всё том же злополучном холле, на одном из диванчиков. С маленькой чашечкой чая в одной руке (естественно, он держал её с таким изяществом, с каким не смогла бы даже Её Величество в свои лучшие годы) и «Шерлоком Холмсом» в другой. Гейлис постаралась не напрягаться от внезапного интереса временного соратника именно к этой книге.       — Знаешь, что я заметил? — внезапно оторвался Блэк от пожелтевших от времени страниц. Девушка ожидающе вскинула брови. — Оказывается, маглы умеют нормально писать. Я прочитал уже пятьдесят две страницы, однако до сих пор не встретил особенно непонятных слов и у меня ни разу не возникло ощущение, словно я читаю литературу для умственно-неполноценных сквибов.       Гейлис пора было заводить себе блокнот, в котором она будет ставить чёрточку каждый раз, когда Регулус выдаёт подобные снобистски-чокнутые вещи. Надо будет засечь, через сколько у неё закончатся чистые страницы. Если меньше, чем за неделю, то точно его надо будет в психушку сдавать.       И кто вообще использует «однако» в устной речи? Гейлис была уверена, что это слово всплывает только в школьных сочинениях, когда от «но» начинает рябить в глазах неровным текстом.       — «Гарри Поттер» — это буквально детская сказка. Каким ещё языком он должен быть написан? — закатила она глаза. — Хочешь нормального языка, иди и читай «Гарри Поттер и методы рационального мышления». Уверена, та интерпретация тебе зайдёт ещё больше.       — Куда зайдёт? — из всей её тирады Регулус, разумеется, зацепился именно за слэнг.       — О господи, просто забей, — потолок в гостинице, кстати, был красивым. С гипсовой розеткой и лепниной по краям.       — Что забить?       Над ней издевались. Гейлис это со всей отчётливостью поняла, когда правый уголок рта Блэка едва уловимо дёрнулся, в попытке растянуть сухие обветренные губы в насмешливой улыбке. Серые глаза глядели на неё до неприличия позабавлено, и уже это парень скрыть то ли не мог совсем, то ли даже не пытался.       Хорошо. Ладно. Она это запомнит. А поскольку она совершенно не злопамятная, то запишет. Чтобы наверняка.       — Пошли уже завтракать, Пэтер Уолтер недоделанный, — надо было, наверное, вводить лимит на количество закатанных глаз в день. Иначе Гейлис правда рисковала однажды увидеть содержимое своей черепной коробки.       В столовой они совершенно неожиданно наткнулись на табличку «закрыто» и полное отсутствие персонала. Видимо, происшествие с украденными драгоценностями (Гейлис начинало становиться интересно, что там за семейная реликвия) затягивалось на неопределённый срок и занимало внимание всего персонала. Полиция к этому времени уже уехала, вместе с хозяйкой, Мартой и, предположительно, парнем Марты, который очень удачно прятался на чердаке гостиницы. Гейлис подозревала, что если он проигрался ирландцам, то бобби всё равно были более предпочтительны, нежели держатели его долга.       В любом случае им с Блэком пришлось искать новое заведение, где можно поесть.       — Блэк, — Гейлис нервно ухватилась за подкладку внутри карманов собственно джинсовки и принялась её переминать между пальцев. Идущий рядом по тихому району окраинного Лондона парень не особенно заинтересованно что-то промычал. — А ты можешь со мной ещё кое-куда съездить?       Она всё-таки это сказала. Гейлис мгновенно закусила губу, чувствуя, как лицо мгновенно ошпаривает чем-то кипяточно горячим. Она терпеть не могла просить о помощи и о чём бы то ни было вообще и предпочитала, когда люди сами проявляли инициативу в этом отношении, чтобы её заинтересованность в их действиях была сведена к минимуму. В этих ситуациях было легко сказать, что это было их решение и их ответственность, а она никого ни о чём не просила.       Тут Регулус вряд ли мог хоть как-то способствовать воплощению её планов в жизнь. Хотя бы потому, что эти планы до сих пор не были не то что озвучены, но даже более-менее адекватно сформулированы.       — Можно уточнить, что подразумевается под «съездить»? Опять пешком тысячу миль? — Регулус всё ещё не выглядел ни капли заинтересованным в том, что происходило вокруг него. На его лице зависло это раздражающее выражение аристократа, которого оторвали от ленивого ничего-неделанья в разгар буднего дня.       У Гейлис заскрипели зубы. Если она не будет закатывать глаза, то, кажется, это всё закончится рукоприкладством.       — Я вызову кэб и туда и обратно, — памятуя о состоянии ног Блэка, конечно, можно было сделать скидку на то, что куда-либо идти он не особенно хотел, но. Но можно проявить хоть каплю заинтересованности в собеседнике, в конце концов! — Одна важная шишка устраивает что-то вроде сходки таких же важных шишек со всей округи. Деду нужно оттуда привести ещё одну книгу, а я не хочу туда одна переться.       Ещё там будет Юнона. И если удастся затащить туда Блэка с его внезапно открытыми сверхспособностями и убедить, что оно ему очень надо… То Гейлис приблизится к ответу, что случилось с братом и как к этому причастны его друзья.       Регулус резко повернул голову в её сторону, чуть притормаживая и хмурясь. Выражение его лица приняло странную задумчивость и некоторую форму недоумения, объяснять которое Гейлис себе даже не собиралась.       — Ты просишь меня сопровождать тебя на приёме? — сложным тоном, не поддающимся дешифровке, уточнил он.       Гейлис правда надо завести блокнот. Это становится невыносимо.       — Тебе обязательно оформлять это словесно именно так? — на выдохе пробормотала она, чувствуя, как щёки начинают пылать ещё сильнее. В формулировке Блэка это звучало ещё хуже, чем она рисовала это в собственной, периодически не работающей голове.       — Всего лишь перевожу твои невнятные бормотания на человеческий язык, — в этот раз глаза закатил Регулус, и девушка почувствовала себя хоть немного отомщённой.       — Если под «человеческим» ты имеешь в виду язык викторианских снобов, то пожалуйста, — Гейлис небрежно махнула рукой. — Так ты не против? — зачем-то ей захотелось ухватиться за чужой рукав и подёргать его в нетерпении, и этот странный, ничем не объяснимый порыв тактильности удалось остановить в самый последний момент.       Регулус поджал губы в тонкую полоску, кидая на неё странный, задумчивый взгляд. Гейлис впилась в него ожидающим, не моргающим взглядом. Парень фыркнул, резко ухватывая её за локоть и дёргая на себя, отчего она в него чуть врезалась и случайно наступила на ногу.       Они закономерно затормозили.       Сверху моментально раздалось болезненное шипение. Гейлис запоздало осознала, что её только что уберегли от эпически несуразного столкновения с крайне удачно расположенным посреди тротуара фонарным столбом, на который она имела все шансы налететь, слишком пристально изучая чужое лицо.       — Прости-прости-прости… — пришлось экстренно извиняться. Девушка почувствовала, как её затапливает не только смущением, но и неловкостью. — Очень больно?..       Блэк выпустил раздражённый короткий выдох сквозь плотно сцепленные зубы и возвёл глаза к высокому, кристально чистому и слепящему синевой небу. Коротко мотнул головой, отчего извивающиеся змейками кудри упали ему на лоб.       — Я пойду с тобой на твой приём, но ты пообещаешь мне нормально одеться и держаться подальше от моих ног, — выдвинул он ультиматум, после чего возобновил путь.       Гейлис возмущённо уставилась в чужую удаляющуюся спину. В смысле «одеться нормально»? Да она всегда нормально одета! Что за претензии из ниоткуда?! И что он вообще о себе возомнил?.. Он сам ходил в дурацких шмотках Эмери, которого в своё время со спины с преподами путали!..

***

      Когда Гейлис вышла из комнаты, то сразу же наткнулась на терпеливо ожидающего её под дверью Блэка. Тот был уже собран и одет так, как и ожидалось от человека, для которого значки на семейных гербах значат достаточно много, чтобы обращаться ко всяким идиотам «баронет». Пиджак, брюки, отглаженная рубашка, даже жилеточка в тон. Гейлис зацепилась взглядом за идеально стоящий воротник с чуть кривовато повязанным галстуком (единственное, что выбивалось из общего вида) и, господи, он серьёзно запихнул как-то замысловато сложенный платок в нагрудный карман пиджака.       Учитывая, что она сама попросила его потаскаться с ней по этим снобским сборищам, может ли она сделать вид, что в первый раз его видит?       Ладно, возможно она поняла, что конкретно имелось в виду под «одеться нормально». Теперь она рядом с Блэком чувствовала себя бомжихой со свалки.       Регулус окинул её долгим, пристальным взглядом, кажется, цепляясь за любую деталь. Разочарования или неодобрения ни единая чёрточка его лица не выдала ровно до тех пор, пока он не дошёл до обуви.       У Гейлис было припасено платье на случай таких мероприятий. И оно ей, по её скромному мнению, даже шло. Чёрное, атласное, узко затянутое в талии и расходящееся широкой юбкой-солнцем к низу, с интересным разрезом до середины бедра, который как раз демонстрировал кружевную вставку чулок, с красиво обтянутым верхом и чуть дутыми длинными рукавами — фасон, как говорил Эмери, как у какой-нибудь принцессы из диснеевского фильма. Девушке оно нравилось. Брат ей его подарил незадолго до своей смерти. В нём же она, собственно, была на его похоронах.       В общем, платье было неплохим. А вот обуви к нему Гейлис не взяла — о туфлях она не помнила большую часть своей жизни, предпочитая, чтобы по окончанию вечера её ноги не отваливались. Превращать свою жизнь в сказку о русалочке, которая ходила по кинжалам в обмен на ноги, девушка совершенно не собиралась. Именно поэтому она надела купленные давеча кеды — они тоже были чёрными и даже с чёрной подошвой, так что всё, по её мнению, вполне удачно сочеталось.       — Я бы мог изобразить восхищённый одухотворённый взгляд и смотреть на тебя так всю дорогу до места проведения, но твоя обувь всё испортила, — не меняясь в лице, заявил Блэк.       Вот ещё чего не хватало. Не надо ей этой сцены из четвёртого фильма, где Гермиона спускается в платье к Виктору Краму, пока двое её дружбанов с идеально круглыми глазами за этим наблюдают.       — Избавь меня от этого клише, — фыркнула Гейлис, закидывая за плечо кожаный чёрный рюкзак (да, у неё был свой стиль и она его придерживалась). — Пошли. Нам ещё в пробках стоять.       Надо признать, доехали они вполне быстро. И в арендованном выставочном пространстве какого-то бывшего завода, а ныне — места проведения банкетов, выставок, свадеб и прочего буржуазно-зажиточного колорита, они появились идеально вовремя.       Прежде, чем отправиться внутрь, Гейлис остановилась на тихом закоулке улицы и всё-таки поправила Блэку его чуть перекошенный галстук. После чего быстрым шагом направилась ко входу.       Рядом послышалось очередное недовольное шипение, словно ему снова отдавили ногу. Гейлис вопросительно вскинула брови. Регулус закатил глаза, молча, но крайне красноречиво подставляя локоть. Теперь глаза всё-таки закатила девушка. Чёрт знает что с этим любителем доисторических средневековых манер. Ещё на дуэль пускай сегодня кого-нибудь вызовет — совсем весело будет.       Рукой за подставленный локоть она всё же ухватилась, и дальше они уже пошли парочкой. Гейлис недовольно поджала губы — это оказалось крайне неудобно и первые футов десять пришлось подстраиваться и приноравливаться под чужой шаг.       На входе она назвала портье свою фамилию, после чего их с лёгким, но чуть пренебрежительным кивком пропустили. Семья девушки к аристократическому обществу относилась весьма условно. Пропускали их исключительно из-за сферы деятельности деда, который свой путь в этот блестящий, но пустой и бессмысленный мир дурацкий условностей и родословных, уходящих корнями во времена римских легионеров, прорубил себе сам.       Эмери отчего-то эта мерцающая пустота всегда манила. Настолько, что он иногда сам начинал верить в собственное исключительное положение, в котором сумел убедить абсолютное большинство людей в их школе. Гейлис это всегда было максимально чуждо, но ценности брата они никогда не осуждала. Относилась к ним в лёгкой форме комичности и издевательской иронии, которую никто никогда не распознавал, и всех всё устраивало.       Сейчас Гейлис была вынуждена таскаться по таким местам самостоятельно. Хорошо, что удалось вытащить Блэка, которому это, кажется, тоже было вполне близко. Хотя особого восхищения от обилия дорогих платьев, лицемерных улыбок и завуалированной болтовни ни о чём он, кажется, не испытывал.       — Здесь так пафосно, что я не знаю, какой вилкой заколоться, — фыркнула Гейлис, принимая от официанта, одетого более дорого, чем она, бокал с шампанским. Пить она не собиралась — не в её состоянии.       Блэк на неё странно покосился, пару секунд размышляя над ответом, а после насмешливо хмыкнул.       — Лучше всего рыбной — у них четыре зубца и они обычно достаточно острые, чтобы это мероприятие прошло удачно, — не моргнув и глазом, заявил он. Они медленно побрели по огромному пространству зала, украшенного тысячами мерцающих лампочек, свечей и огромной хрустальной люстрой под самым потолком. На стенах как-то грустно терялись чужие полотна, не совпадающие с представлением Гейлис об искусством совершенно, и мимо них сновали похожие друг на друга и на официантов мужчины во фраках и женщины в длинных, дорогих платьях.       Гейлис не сдержала смешка. Блэк позволил себе мелкую улыбку.       — Нам надо найти мистера Роуленса, — заявила она, подбираясь и скользя взглядом по людям в зале. — Заберём книгу, распрощаемся и поедем обратно в гостиницу.       Параллельно нужно будет найти Юнону. Она точно должна быть здесь — родители таскали ту на все подобные мероприятия.       — С таким списком дел не понимаю, зачем я тебе тут понадобился, — проворчал Регулус, изящно огибая какую-то группку девушек примерно их возраста, которых Гейлис, кажется, где-то когда-то видела и в которых почти врезалась.       Девушка пожала плечами, оборачиваясь и рассматривая клубок из платьев и залакированных причёсок (сама она просто чуть более аккуратно уложила родные кудри). Ни одной рыжей макушки над обилием блестящих голов не наблюдалось.       — Эмери, внеси свой вклад в семейное дело, а? Поищи Роуленса, — она чуть обернулась на парящего рядом призрака. Тот пару секунд повисел рядом с ней, а после растворился среди бессистемно перемещающихся по пространству зала людей.       Внимания на их парочку почти не обращали. Гейлис улавливала, когда более-менее близко ей знакомые личности начинали вглядываться, пытаясь понять, она это или не она, и тогда она резко дёргала Блэка в другую сторону, стараясь уйти с их поля зрения. Встречаться с кем-то знакомым, помимо определённых личностей, не хотелось.       Эмери возник резко, пройдя через какого-то седого джентльмена насквозь. Того аж передёрнуло, из-за чего мужчина начал несколько дезориентировано озираться по сторонам.       — Нашёл? — в полголоса спросила девушка, делая вид, что обращается к Регулусу. Призрак медленно кивнул и плавно двинулся в сторону огромных арочных окон, за которыми световым загрязнением мерцал индустриальный загазованный Лондон.       Мистер Роуленс был неплохим. Гейлис о нём ничего определённого сказать не могла — это был приятный мужчина лет пятидесяти, крайне рассеянный и интересующийся старыми фолиантами не потому, что того требовал статус. Ранее он, кажется, хотел быть археологом или историком, но семейное состояние потребовало иного образования. Теперь мужчина отыгрывался, потакая своим маленьким слабостям и отваливая на своё хобби гораздо больше денег, чем на свою жену, уже с этим фактом смирившуюся.       Насколько девушка знала, миссис Роуленс в кругу чванливых аристократов всегда выглядела скромнее всех. Раньше её это явно бесило. Сейчас рядом с уже знакомым Гейлис мужчиной стояла вполне благодушно выглядящая женщина сорока пяти лет, определённо не комплексующая по поводу жемчуга не из высшей ценовой категории. При виде подошедшей к их парочке Гейлис эта особа вообще расплылась в искренней приветливой улыбке.       — Дорогая! Давно тебя не видела, — её невесомо расцеловали в обе щёки. Гейлис пришлось отпустить Блэка, отвечая на неожиданное тактильное взаимодействие неловким прикосновением к чужому плечу. — Как ты?       — Всё хорошо, спасибо. Как вы? — ответила девушка, немного сбитая с толком чересчур яркой эмоциональной реакцией на своё появление.       — Замечательно. Мы с Хамфри как раз вспоминали про тебя. Думали ты будешь одна сегодня, — поправив выбившуюся из короткой причёски прядь волос, почти пропела миссис Роуленс. Гейлис попыталась вспомнить, как её зовут, и потерпела моментальное поражение.       От намекающего взгляда Регулуса, которым он её наградил, захотелось моментально его проигнорировать. Но это было бы слишком по-детски, в конце концов, она его сама сюда притащила. Так что пришлось смириться и представлять своего спутника людям, которым это было почти также безразлично, как глобальное потепление.       — Это Реджи Блэк. Мой друг, — последнее слово заставило её испытать странный привкус на языке. Оно было максимально неподходящее, исключительно обезличенное и совершенно неуместное. Но другого определения, подходящего под ситуацию и устроившую бы всех присутствующих, она не придумала.       — Приятно познакомиться, молодой человек. Хамфри Роуленс. А это моя супруга, Марта Роуленс, — вполне благодушно представился мистер Роуленс, и Гейлис мысленно сделала себе пометку, что его жену звали Мартой. Непонятно, зачем ей эта информация, но пусть будет.       Блэк с безукоризненно вежливой улыбкой пожал протянутую руку Роуленса и (чёрт возьми, он и правда это сделал) обозначил поцелуй на руке миссис Роуленс. Гейлис захотелось провалиться на месте. За неимением других вариантов пришлось просто прятать взгляд за отглаженной скатертью фуршетных столов.       Какой кошмар. Она его больше в жизни никогда никуда с собой не возьмёт.       — Кхм… — Гейлис постаралась вернуться в конструктивное русло, но это правда было… очень странно. — Может выйдем на воздух и передадим то, зачем мы сюда приехали?       Роуленс наградил её крайне позабавленным взглядом, совершенно точно считывая её смущение из-за произошедшего. Блэк выглядел её сменой эмоций искренне удивлённым. Придурок, вылезший из викторианской пещеры.       — Конечно, дорогая, идёмте. Там дальше есть выходы на балконы… Главное, успеть к началу аукциона.

***

      Юнона была очень высокой и очень худой девушкой с крашенными в ярко-рыжий волосами, которые из-за количества краски имели все шансы выпасть лет к тридцати. Она Гейлис, как и все, кто претендовал на внимание её брата, закономерно не нравилась. Собственно, она была частью той компании, с которой очень любил зависать Эмери отдельно от неё.       — Узнаёшь? — она повернула голову в сторону зависшего рядом призрака и прищурилась, пытаясь по прозрачным блёклым чертам определить чужой эмоциональный окрас.       Юнона могла считаться красивой, но какой-то другой, немного инопланетной красотой. Высокая, длинная и худощавая, её конечности казались непропорционально вытянутыми и для такого роста — слишком тонкими. Над Эмери она обычно возвышалась на полголовы, что делало её привычку постоянно на нём виснуть крайне несуразной и смешной. Гейлис каждый раз кривлялась, когда видела это.       Сейчас она выглядела почти также, как год назад, когда девушка видела её в последний раз во время панихиды в колледже, на которой настояла бабушка и администрация прежде, чем они забрали тело Эмери в родной Валедфенью. На похороны Юнона не приехала, хотя Гейлис, переступив через себя и явно пребывая в состоянии изменённого сознания, туда её пригласила. Собственно, вместе со всеми псевдо-друзьями брата.       Гейлис прищурилась, наблюдая, как знакомая вытянутая фигура, туго обтянутая ярко-зелёной блестящей тканью, что делало её ещё более худой, заливисто смеётся над шуткой какого-то франта. Рыжие волосы ныне были острижены в каре, и Гейлис была почти уверена, что это было сделано после смерти Эмери. Такие всегда считали лучшим способом справиться с негативными переживаниями отрезание волос, как будто вместе с секущими кончиками уходили все боли и печали.       Гейлис бы не помогла и стрижка налысо. Возможно, в её случае было бы резонно оторвать от себя скальп, но едва ли на это пошли бы хоть в одном салоне.       Наверное, хорошо было тем, для кого пережить потерю можно было, только обновив имидж.       — О, Гейлис, — её окликнули как раз тогда, когда она двинулась по направлению Юноны. Что конкретно она собиралась делать, девушка пока не знала. Регулус куда-то отлучился, попросив её никуда не уходить, Роуленс с супругой растворились среди гостей, кажется направившись в зал, где картины на стенах собирались продавать по неправдоподобно высокой цене, предугадать которую было невозможно априори…       У Гейлис в голове был плотный, мутный туман. Она словно вернулась в прошлую жизнь, и теперь не знала, что с этим делать.       За её спиной появилась Эрика в форме официантки и с подносом с какими-то тарталетками в руках — они с ней жили в одной комнате в Рендком-колледже. Гейлис не помнила, чтобы они с ней ссорились в последнюю неделю её нахождения в школе. Кажется, она не успела испортить с ней отношения за время своего странного пребывания в междумирье, пока бабушка с дедушкой не поняли, что внучка это всё уже не вывозит и не забрали её домой. Экзамены она тогда, ради которых её и бросили, так и не написала.       — Привет, — Гейлис аккуратно заозиралась по сторонам, пытаясь найти знакомый силуэт Блэка, которым можно было бы прикрыться как щитом от любых социальных взаимодействий. — А ты чего… Тут?       Вопрос был дурацкий, и это становилось понятно по насмешливо искривишимся губам собеседницы, густо подведённым алой помадой.       — Провалила экзамены, вот, теперь кручусь — папа пристроил. Буду пересдавать через месяц, — сообщила девушка, пожав плечами. — А ты как? Тоже планируешь в этом году досдавать?       Гейлис мысленно прикинула, что сейчас как раз время сдачи A-levels и IB. Сейчас ей казалось так странно, что этим бумажкам ею ранее придавалось столько значения, в то время как сейчас она даже не помнила об их существовании. И при этом пока для неё это всё полностью потеряло значение, для остальных они всё ещё оставались первой темой, которую нужно обсудить при встрече.       — Нет, я сижу на шее у деда, — она мотнула головой. Регулуса нигде не было видно. И Юнона тоже куда-то пропала с поля зрения. Чёрт. — А ты уже видела Остерфилд? — раз уж так вышло, то можно было и поинтересоваться, чем живёт эта особа. Эрика, кажется, была тем человеком, который мог следить за жизнью окружающих после выпуска.       — Юнону? — фыркнула она. — Да видела конечно. Она, кстати, стала куда более приветливой со времён школы. Видимо, правда потери меняют людей. Либо просто повзрослела, — Эрика грустно вздохнула, отводя взгляд.       Гейлис почувствовала, как у неё останавливается дыхание. Это было просто невыносимо.       Почему Эрика думала, словно Юнона что-то потеряла? Единственное, что она потеряла, — это возможность виснуть на симпатичном парне, по которому вздыхала вся их параллель.       Гейлис ухватилась за лямку закинутого за плечи рюкзака, впиваясь короткими ногтями в кожу. Она медленно переставала чувствовать конечности. Зато прекрасно ощущала, как отнимается тело и мозг.       — Потери?.. — ей удалось выдавить из себя лишь одно слово, пока язык не отказался выполнять свои функции. Туман в голове по своей густоте стал напоминать разлитое ледяное молоко, пронизывающее черепную коробку насквозь. Мир перед глазами сузился до медленно, словно в режиме слоу-мо, двигающихся ярко-красных губ — всё остальное пространство моментально сделалось серым и размытым.       — Прости, — сорвалось с губ Эрики, вроде даже с искренне расстроенной интонацией. — Я понимаю, что это твой брат, просто Юнона тоже страдала… В конце концов, они же встречались, причём целый год. Мне кажется, для неё это тоже было тяжело.       Что?.. Да не может…       Гейлис скорее мозгом поняла, чем почувствовала телом, что её подхватывают. Кажется, она начала падать. Рядом, видимо, что-то громко разбилось. Перед глазами начало мелькать чёрными точками, напрочь уничтожая всю картинку. Отдельно удалось выцепить обеспокоенный взгляд серых глаз и мелькнувший совсем рядом полупрозрачный силуэт Эмери.       Эмери, который, кажется, год, в тайне от неё, встречался с Юноной. Не считая нужным об этом сообщать.       Она вообще хоть что-то знала о своём брате?..