Сушеные цветы

Слёз не было. Было лишь разбитое сердце, которое, почему-то, невыносимо ныло и болело. Под ногами противно хлюпала вода. Ливень не прекращался уже несколько часов, насквозь промочив одежду рыжего парня. Вечно взъерошенные непослушные волосы сейчас намокли и свисали мокрыми прядями вокруг лица, придавая лицу ещё более жалостное выражение. Глаза болели. Хината не понимал причины. Почему глаза горят, а сердце и грудь ноет от боли? Почему он ночью идет куда-то под дождем, а не сидит в теплом доме в не менее теплых объятьях? Почему он один, черт возьми? *** В окнах небольшого дома горел свет лишь в одном окне. Ноги Шоё дрожали, когда он нажал на кнопку дверного звонка, привалившись к стене, чтобы удержать равновесие. Таким разбитым и усталым он себя ещё не чувствовал. За дверью не сразу раздались шаги. Одни — легкие и медленные, вторые — громкие и тяжелые. Дверь легко открылась. Глаза Хинаты резанула боль от света в доме. — Шоё? — непонимающим голосом спросил Кенма, с любопытством и беспокойством выглядывающий из-за спины Куроо. То, что эти двое часто бывают вместе, тайной для Хинаты не было. Как и их отношения. — Коротышка? — таким же непонимающим голосом позвал Куроо. — На дворе ночь. Почему ты тут мокрый? — Почему ты один? Где Кагеяма? — Кенма сунул приставку в карман домашней кофты, пропуская Хинату в дом. Он заметил на плече рыжего сумку, так же промокшую насквозь. — Нет Кагеямы… — сиплым голосом начал Шоё. Всё же, долгое пребывание под дождем в легкой одежде не способствует улучшению здоровья. Голос осип, а горло болело, будто его драли когтями. — Больше нет. — В каком смысле нет? — не понял Куроо, зажигая огонь под чайником. Кенма, в кой-то веке забывший свои игры, сходил в соседнюю комнату и принес огромное махровое полотенце, завернув в него Хинату. — В прямом… Нет его… — Помер? — иронически изогнул брови Куроо. Однако, его светлые глаза потемнели, несмотря на попытку пошутить. — Захлопнись, Куро. — Кенма поставил прямо перед Хинатой чашку, полную горячего чая. — Что-то случилось, да? Шоё кивнул, грея пальцы о горячую чашку. — Связанное с Кагеямой? — продолжил Кенма, получив ещё один кивок. — Он тебя обидел? — Кагеяма? Обидел коротышку? Я скорее поверю, что у Бокуто перепады настроения прекратились или что Яку перестал избивать Льва за шутки про рост, но не в то, что Кагеяма обидел коротышку. Ты вообще видел, как он его опекает? — Опекай Кагеяма Шоё, не было бы его сейчас у меня на кухне. — Кенма бросил взгляд на руки Хинаты. Изгрызанные ногти показывали, что нечто пока неизвестное до такой силы забеспокоили Хинату, что он сгрыз пластинки почти до крови. — Тогда что случилось? Я не понимаю уже! — Куроо недовольно цокнул. — Он бросил тебя, — тихо произнес Кенма, сидящий напротив Хинаты. — Кагеяма бросил тебя, Шоё. Хината вздрогнул, опуская глаза, не в силах смотреть Кенме в лицо, после того, как завалился к нему ночью. — Бросил?! — реакция Куроо была подобна взорвавшейся бомбе. — То есть как это бросил?! Да не мог он, даже не смотря на всю гадость характера! — Я, наверное, пойду. — Шоё неловко поднялся на затекшие ноги. — Я хотел переночевать у Бокуто-сана, но они с Акааши-саном уехали… Поэтому я пришел сюда, но, похоже, я вам только помешаю… — Сидеть! — Куроо резко посадил Хинату назад. — Раз ты пришел сюда, значит идти тебе некуда. Да сидеть я сказал! — Куроо надавил на плечи Шоё, препятствуя попыткам встать. — Шоё. — Кенма с беспокойством позвал рыжего. — Ты не мешаешь. — Козуме задумчиво закрутил в руках прядь своих волос. — Я знаю, что ты не хочешь мешать и говорить. Однако, что же всё-таки произошло между вами с Кагеямой? — Да! — гаркнул Куроо, продолжая давить на плечи Хинаты, но уже куда с меньшей силой. — Рассказывай! По итогам твоего рассказа я решу, стоит ли пойти убивать Кагеяму. — Просто расскажи мне, Шоё. — Кенма пододвинул к Хинате новую кружку с чаем. — Куро ничего не сделает с ним. Да, Куро? — Козуме сверкнул глазами. Куроо слегка вздрогнул, поспешив сдать позиции: — Да! Честное слово, я ничего не буду делать, пока ты не скажешь. Шоё поднял голову, чувствуя, как в глазах скопились горячие слёзы. Со всхлипом втянув воздух, Хината произнес: — Тобио всё это время был с Хошиуми.