Адские искры

Ксандер — И каков твой следующий ход? — лениво спросил я, делая новую затяжку. Обволакивающий никотин легко заполнил мои легкие, оставляя после себя невесомый осадок, дающий как раз то самое ощущение спокойствия. Мне нравилось это ощущения. Эдвин скользнул безразличным взглядом по парочке, что сцепилась в объятиях на небольшом диване, но пока не перешли за грани дозволенного. В кресле сидел парень блондинистой девушки и лучший друг парня, что целовал и трогал его девушку. Интересно, что он чувствовал? Возбуждён ли, или злится? Больно ли ему? Или хочется присоединится? Чёрт, если бы ты был мужиком, то увёл свою женщину и не давал зарабатывать таким способом ей. Хотя, может он меня ещё удивит, так как ещё не дал команду «старт» им, а пока просто наблюдает. — Мне кажется ему просто очень нужны деньги, — усмехнулся Эд, делая глоток скотча. — А мне кажется, он хочет продолжения. Он уже заведён, — ответил я, доставая из кармана джинс свернутую в рулон наличку. — Итак, вы можете забрать свои деньги и уйти или… — Я начал раскладывать помятые стодолларовые купюры. Терпеть не мог носить бумажник. Всё, что мне надо лежит на карточке, а в банк я всегда успею заскочить и снять столько, сколько мне нужно. — Или продолжать, и забрать всё, что лежит на столе. Что скажешь? — Я специально обратился к тому, что сидел в кресле и наблюдал за тем, как его лучший друг и девушка, чуть не трахались, но их останавливало лишь то, что за ними наблюдает человек, с которым за пределами этой комнаты у них могут быть проблемы. Взгляд голубых глаз жадно скользнул по столу и неуверенно остановился на парочке, которая прекратила своё дельце. Они ждали его решения. Девушка явно хотела продолжить, так как уже была возбуждена, ей главное сейчас было утолить своё желание. Когда же темноволосый парень, с которым она целовалась и трогала его дружка сквозь ткань уже распирающих джинс, явно давно хотел её, может даже был влюблен в неё. Или мечтал о ней ночью, представляя как овладевает податливым телом, нежно устремленным ему навстречу. Я почувствовал как жар скользнул по моим венам, устремляясь в эпицентр низа живота. Азарт приятно резал вены изнутри, я видел, что и Эду было интересно — проявит ли парень яйца и уведет свою даму? Песня Twisted Transistor группы Korn приглушенно играла, а слова песни отдавались в мозгу. — Продолжайте. — Парень откинулся на спинку стула и начал наблюдать, как его лучший друг запустил руку девушке под платье, начиная губами ласкать шею. Блондинка издала протяжный стон. Вибрация пробежалась по позвоночнику, каждый мускул тела был напряжен, словно гребаная струна. Тряпка. — И вот ты поняла наконец, Что мир несправедлив, Он съест тебя, если позволишь, — насмешливо пропел я строки песни, стряхивая указательным пальцем пепел с сигареты на пол. — И как только нам не стыдно: дурачить родителей. Они же всерьез полагают, что лишили нас денежных средств, — издевательским тоном сказал Эдвин. Тот, кто крышует бандитов со всех уголков мира. Один из самых обеспеченных людей в Америке. — Мне не жалко подыгрывать им, тем более так они не лезут в мои дела… в принципе как и в твои, — с улыбкой ответил я. — Тем более они это заслужили. Или ты сознаешься, что мы давно не пользовались теми карточками и счетами, что они нам давали? Шокируем предков, сознавшись, что ты не последняя фигура в мире криминала, а я же владелец огромной сети роскошных борделей по всему миру. Вот наша обожаемая бабушка поиздевается над нами, а в особенности над папой. — Мы оба вздрогнули от упоминания черноволосой девушки, которую с трудом можно назвать внешне даже нашей мамой. Я плеснул себе в стакан водки и махом опустошил его. Стоны и тяжелое дыхание все чаще начали раздаваться с диванчика, но они ещё не переходили к делу. Руки парня скользили по идеальному телу блондинки, сжимая край платья, но так и не решались снять его. Мне нравился секс. Многие считали, что я на нём помешан, но игры разума меня всегда больше интересовали. Даже для того, чтобы оставаться таким больным психопатом, как я — нужна была стратегия. Я никогда не отключаю мозг. Даже, когда стоило бы. — Не стоит травмировать их, — хмыкнул Эд. Он достал из кармана пальто бумажник и бросил пять стодолларовых купюр и сказал: — Либо выматываетесь сейчас с деньгами, что дал он. — Кивок на меня. — Либо берете мой бонус, и ты, парень, наконец разрешишь потрахаться твоему другу с твоей девушкой на твоих глазах. — Сильно, брат. Довольная улыбка расползлась по моему лицу. Чудно. Эдвин тоже вступил в игру. Что поделать, все мы любим играть. И даже пешки, которым мы платим — играют и любят это дело. — Хорошо. — Парень смотрел прямо на то, как его друг подмял под себя блондинку, целуя её ключицы и грудь. Тем временем взгляд девушки скользнул на меня. Она закинула длинную ногу на талию парню, и потерлась своим пахом о его пах, и всё это не сводя с меня взгляда. На его месте она представляла меня. Не стоит, я не играю в прятки или дразнилки. Мои игры отличаются от тех, к которым все привыкли. Мои игры — действительно игры. Я иронично изогнул бровь. — И что он должен сделать с ней? — вкрадчиво спросил я у парня. Дымка вожделения пронеслась в его глазах. А парочка замерла, ждя его указаний. Держу пари, что они все трое так были возбуждены, словно напились того мифического эликсира желания. — Расстегни молнию на её платье, — скомандовал парень. Какая банальность. — Я не хочу его, — капризно ткнула девушка в парня. Тот обиженно на неё посмотрел. Она оттолкнула его и подползла на коленках ко мне. — Я хочу тебя. — А затем кинула взгляд на Эдвина. — Вас обоих. Я хмыкнул. Эдвин тоже не сдержал смешка. Хоть, мы с братом и ссорились как престарелые базарные бабки, но были лучшими друзьями. Никто не понимает тебя так, как может это брат-близнец. И да, одну девушку на двоих мы тоже делили. Не раз. Так что, это нам не в новинку. Пока, я думал. Блондинка подползла к Эду. Тот, усмехнувшись, резко поднял её за волосы к себе на колени. Платье как по волшебству спустилось до самих бедер. — Как тебя зовут? — Это был странный вжик Эдвина. Прежде чем кого-то трахнуть, ему обязательно надо было знать имя. Я же спрашивал имена тех, кто меня очень сильно заинтересовал. — Килли Брук. Воздух вышел сквозь зубы. На хера надо было портить все своим гребаным, никому не нужным именем?! — Пошла на хуй отсюда, — зло прорычал я. Эдвин удивленно посмотрел на меня, а другие в шоке. — Все пошли вон! — Я перевел злой взгляд на других парней. — Но ты же сам… Весь мир подобен аду. Но огонь здесь пойдет только от одного существа — от меня. И никто не сгорит в нём, пока я, вашу ж мать, не позволю! — ВОН! — Здание затряслось от моей буйной энергии, что исходила от меня. Да, я бесился. Три дня я приходил в это чёртово кафе, как распоследний придурок, и даже не в свою смену, а эта глумливая девчонка — не появлялась. И дом, в который я её привёз — был вовсе и не её. Меня мало кто интересовал, а если кто-то интересует, то я всё же хочу разгадать загадку этого человека и получить свой трофей. И теперь, когда я решил повеселиться и забыть нахалку, что прочно засела в моей голове, то тут, — здрасьте, распишитесь, — девка с фамилией Брук. — Чего кричишь? — меланхолично поинтересовался Эдвин. — Могли бы спокойно развлечься на глазах этих влюбленных с этой Килли, которая в принципе обычная шлюха, на мой взгляд. Мой взгляд перебазировался на брата. Потребность вывести кого-то на эмоции и взбесить — оказалась просто невыносимой. — Но разве тебе было бы интересно развлекаться с этой дурочкой? — промурлыкал я, сужая глаза. — У тебя по-моему более интересные есть занятия. Эдвин весь напрягся. Взгляд васильковых глаз потемнел. — Что ты имеешь в виду? Мерзопакостная улыбка скользнула по моему лицу. А то ты не знаешь, Эд. — Стены нашего летнего дома — такие тонкие, — начал я издалека. В этом доме мы были в начале учебного года. — И замки в душевых довольно хилые. — Огненные всполохи пробежались по белым волосам брата. — А ты же знаешь, что после того, как я возвращаюсь с тренировки, то меня от душа — не удержит ничто. Даже, если от туда раздаются всякие непристойности. — Теперь от еле сдерживаемого бешенства Эдвина затряслось здание. — Нет, я ожидал увидеть тебя там с какой-нибудь молоденькой горничной, но никак не с нашей сестричкой Марго. Слившаяся голая парочка под струями воды — это классика, братец. — Заткнись, — прошипел Эдвин. — Нет я всё понимаю: инцест — дело семейное, — хихикнул я. — Мы сводные! — процедил сквозь зубы Эдвин. Затем вдруг успокоился. — Интересно, почему же ты никому ничего не сказал? — На хера? — Я сделал затяжку. — Это твоё дело. Зато ты теперь знаешь, что я знаю. Мы пару секунд сверлили друг друга долгим пронизывающим взглядом. А потом громогласно расхохотались. — Ну и ублюдок же ты, Дер, — расхохотался Эдвин. — Кто бы говорил! — хохотнул я. — Сам-то трахнул нашу неприступную Маргошу. А теперь ещё и воюете друг с другом. Не хочешь заканчивать эту долгую затянувшуюся прелюдию? Синие глаза Эда покрылись толстой корочкой льда. — Нет, — глухо говорит он. — После того, что она сделала и… — Он кинул осторожный взгляд на меня. — Короче, Марго не избавится так просто от меня. Если ещё сможет, конечно, победить меня. Понятно, что дело темное. Но я не буду в это лезть. У нас с Эдвином было негласное правило — я не лезу в его игры, а он не лезет в мои. В принципе как и в дела. А иначе то, что мы можем узнать друг о друге — пошатнет уважение каждого к друг другу. Мы не воюем, как наше легендарное семейство, которое смогло наконец примириться друг с другом только в этом веке. Мы всегда будем друг за друга. Что бы не случилось. При любых обстоятельствах. — Ладно. Мы вышли из моего кабинета и начали спускаться по железной лестнице вниз. На всё подземелье гремела песня Morillo — Eh Yo, вперемешку со сладострастными криками, звоном цепей, шлепками кожи об кожу и всяких грязных словечек. Это был один лучших моих борделей «Изврат изнутри», находящийся в Бостоне, а точнее на краю, снаружи похожий на обветшалую церковь. Здесь не было мягких коек и нежной песенки, со всякими благовониями. Нет. Мои бордели тем и лучшие, что здесь каждый мог не сдерживать грязи и темноты своей сущности, а мои девочки или мальчики же легко исполняли желание клиента, оставаясь такими, какими хотели их видеть клиенты. Дай человеку свободу действий, и он уже от неё никогда не откажется. На этом я и играю, и как правило: выигрываю.

***

Брук — Всё нормально? — Киса сел рядом со мной на скамейке и достал из рюкзака пачку сухих салфеток и перекись. Затем взял одну и вытер стекающую кровь с моего лица. — Отлично. Просто зашибись, — прошипела я, с досадой глядя на разбитые стекла очков. Это уже не смешно. А ещё впереди два урока. — Ой, ой, — заныла я, когда Киса начал перекисью обрабатывать мою израненную коленку, которая торчала сквозь огромные дырки на джинсах. Конечно, Грегу с дружками было весело скинуть меня с лестницы. Вчера ручной футбол мною в мужской раздевалке (это когда кучка парней с силой толкает тебя от одного к другому, забавляясь твоей беспомощностью), позавчера вываленный обед мне на голову, а сегодня это… Мстя за позор с банановой кожурой — не заставила себя ждать, и будет неизвестно сколько продолжаться. Каждая косточка на моем теле болела и ныла, а при ходьбе в коленке подозрительно что-то хрустело и хлюпало. Я может и заплакала бы, если бы не знала, что это доставит этим уродам несказанное удовольствие. Так что выкусите, придурки! Но моих слез вам не видать. — И это они лютуют так из-за какой-то кожурки, которую даже не ты им всунула в пасть? — переспросил парень, качая зеленым ирокезом из стороны в сторону. — В который раз радуюсь, что год назад бросил школу. Ага, и после этого мне не с кем было поговорить… Но я его не осуждаю. Травлю — не все выдерживают. Даже те, кто к тебе хорошо относятся — будут сторониться тебя, чтобы эта болезнь не перекинулась и на них. Много ли у нас было в школе таких ущербных? Достаточно. Почему я? Наверное, потому что я самая ущербная. Я — сирота, живущая в одной комнате с теткой-наркоманкой, у которой иногда бывают… клиенты, чтобы она могла оплачивать свою дурь. Плюс я была не очень симпатичной ботаничкой, с вредным характером, за который отгребала, работала на двух работах до поздней ночи, носила истертые до дыр (не художественных) джинсы, кеды и объемные рубашки, блузы и толстовки, и, — о боже, — не тащусь от «Marvel». В общем весь комплект того, что так ненавидят подростки. — Я не сдамся, — шмыгнула носом я. — Остался месяц, и я получу этот гребаный аттестат, затем поступлю в колледж. И стану, черт побери, человеком! Всем назло! Я решительно встала, и ойкнула, когда упала на свою задницу. Колено жутко болело. — Мосье Кисуля, помогите встать, — бойко потребовала я. Глаза вылавливали какие-то силуэты и цвета, которые смешивались перед глазами, превращаясь в кашу-малу. Я со вздохом натянула на переносицу очки, стеклышки которых пошли в трещинках. Казалось, если я дотронусь до них ногтем, то они распадутся. Киса со вздохом помог мне подняться. Я была благодарна ему, что он приходил иногда в парк пообедать со мной, чтобы мне не было так одиноко. Он и был моим единственным другом, кто знал, что у меня на душе и каково мне действительно жить на этом чертовом свете. — Кстати, этот новенький всё спрашивал о тебе, — как бы невзначай сказал Киса. — А… это… — Я поморщилась. Никогда не питала иллюзий насчёт таких парней. Я была интересна парню, так как отличалась от его круга общения. Ничего, скоро у него появится новая игрушка. Намного лучше, интереснее и красивее. — Просто один из тех парней, которым жизненно важно затащить каждую девушку в постель. Даже такую как я. — Ну знаешь, будь я девушкой — я ему дал бы, — хихикнул парень, весело пихая меня плечом. — Может быть и я бы согласилась так провести одну ночь. Но я… — Я почувствовала как начинаю краснеть. — Девственница. Я в курсе, — закатил глаза он. Почему-то каждый при слове «девственница» испытывает такие эмоции, как удивление, недоверие, небрежность и превосходство. Словно это слово какое-то клеймо. — А все мы ждём, чтобы первый раз был незабываемым, с особенным и чутким парнем, который не будет этим кичиться, — вздохнула я. — Короче, он уже давно позабыл какую-то девку с насильной работы. Так что проехали. Помоги мне дойти до школы, а то я чувствую, что сдохну, если сделаю ещё один шаг. Но если честно, я немного приврала. Я думала об этом парне, и над тем моментом, что случился в подворотне, пока не приперся Грег с дружками. Если честно, когда он протянул руку, чтобы потрогать мои волосы, я думала сначала, что Ксандер меня ударит. Но никто не касался меня так нежно и не смотрел так, будто я что-то довольно забавное и милое. Хотя, меня никто и не целовал, и боюсь, это случится ещё не скоро, с моим образом жизни. Стараясь идти более ровно и не хромать, я зашла в кабинет истории и сразу прошла за последнюю парту в ряду рядом с окном, выходящим во внутренний двор. Пока ещё никого не было. Я достала из рюкзака учебник по истории и тетрадку. Затем засунула наушники в уши, начиная старательно конспектировать по теме, которую нам обязательно зададут как домашнее задание. Мне нравилось, что можно было предугадывать действия учителей, так как иногда у меня совершенно не оставалось времени на домашку. А мне нужен был высший балл! Скоро класс начал наполняться учениками, а затем зашла и миссис Клейтон. Старая учительница, которой было искренне похер на нас, да и на всё, что не связано с её любимыми сериалами «Просто, Мария» и «Секс в большом городе». И меня это устраивало. Я любила учителей-пофигистов, у них можно было заработать легко хорошую оценку и особо не париться. В ушах гремела песня Fame On Fire — Without Me (Halsey), а рука старательно выводила буквы на алебастрово-белой бумаге. Я положила ноги на соседний стул, чтобы было удобнее сидеть. Внезапно дверь раскрылась и в класс неспешной походкой вошёл… Ксандер? — Простите опоздал. Где моё место? Учительница от возмущения задохнулась. Класс начал перешептываться. А Челси и её стайка сук-чирлидерш начали заинтересованно поглядывать на высокого парня, одетого в черные потертые джинсы, рокерские ботинки с тракторной подошвой, белую футболку, сверху которой была накинута черная рубашка, с закатанными по локоть рукавами, что давало рассмотреть сильные, увитые жгутами мускулов руки. Красные волосы были взъерошены, а зеленовато-синие глаза весело искрились. — Вы кто такой, молодой человек? Парень обаятельно ей улыбнулся. — Новый ученик. Посмотрите в списке. Вчера был зачислен. Что-о-о-о-о-о?! Нет! Я отказываюсь в это верить! Так нельзя! Он врёт, врёт и ещё раз врёт! Миссис Клейтон, гоните его метлой отсюда! Учительница торопливо пролистала ведомость, а потом посмотрела по планшету что-то. — Да… Ксандер Майклсон, верно? — Так точно, милая леди. Старушка зарделась от удовольствия. — Садитесь к… Челси скинула свою кудрявую подругу Тори со стула. Та обиженно посмотрела на черноволосую девушку, с идеальным загорелым телом, но взяла свои вещи и пересела к другой однокласснице. Челси же сладким голосом сказала: — Он может сесть со мной. Ксандер окатил её надменным взглядом, а на четко очерченных губах мелькнула язвительная усмешка. Но девушка все равно преданно на него смотрела. — Не в этой жизни, глупая кукла. Челси в шоке смотрела на то, как парень идёт к… моей элитной парте. Уткнув взгляд в парту, я искренне молилась, что он развернется и свалит… из школы. Я чувствовала, что на данный момент все взгляды были обращены на нас. В животе всё, то стягивалось, то переворачивалось, вызывая легкую тошноту. — Здесь занято, — прошипела я, чувствуя, что ещё чуть-чуть и проткну дерево парты ручкой. Ксандер только закатил глаза и небрежно скинул мои ноги со стула на пол, бросая рюкзак на парту. Я еле сдержала крик от пронзившей боли в коленке. К счастью, Ксандер не увидел моего выражения лица. Жар, что от него исходил, окутал меня, словно какой-то кокон. А ноздри защекотало от запаха сигарет и железа. Через каких-то минут семь урок снова продолжился. Каждый снова начал заниматься своим делом, но всё равно все изредка поглядывали на новенького. — Ты что здесь забыл? — прорычала тихо я, чувствуя как парень смотрит на меня. — Самосовершенствуюсь, знаешь ли. Сдал все экзамены экстерном в своей школе, и поступил в другую школу, конечно здесь об этом никто не знает. Но два подлинных аттестата не помешают, верно? — усмехнулся он, вертя в длинных пальцах ручку и начиная ею постукивать по поверхности дерева. Это начало меня ужасно раздражать. — Сел бы за другую парту, — мрачно сказала я. — Самосовершенствоваться, блин. — Где хочу, там и сижу, — заявил Ксандер. — И что ты имеешь против меня? — Ты меня бесишь, — честно призналась я. — И? — Очень сильно бесишь, — не сдавалась я. — Это не оправдание, — заметил Ксандер. — Тем более хотелось бы узнать, что это за ключи. И почему, каждый раз, когда я вижу тебя — ты все время побитая? — Этот вопрос был задан с нескрываемой злостью и прямо мне в лицо. Волоски шевельнулись от его горячего дыхания, щекоча лицо. Сердце втрое забилось в груди. — Все мы побиты этой жизнью, — философски протянула я, надеясь уйти от ответа. Пристал, блин, как клещ какой-то! Алло, ты ошибся планетой, парень, на миллион световых лет! Иди к себе подобным, черт побери. — Да-да, я это уже слышал в каком-то телешоу, где показывали отрывок, где папаша-алкаш поколачивал от большой любви свою жену, — хмыкнул едко он. Я сердито посмотрела на него. — Просто пытаюсь сопоставить факты, — невинно сказал парень. — Я уже еле сдерживаюсь, чтобы не воткнуть тебе в голову циркуль, сволочь ты невыносимая, — взбешенно сказала я. — Сказал председатель клуба терпил, — надменно парировал Ксандер. Я убью эту скотину! Все красные патлы повыдираю! Да он у меня будет месяц ходить лысым! — Мисс Саутвуд? Мистер Майклсон? Хотите что-то сказать? — Миссис Клейтон внимательно на нас посмотрела. — Нет-нет, миссис Клейтон. Продолжайте. Я попытаюсь, чтобы Брук вела себя более цивильно. Нет, дорогуша, у нас не было в школе поле для гольфа, — ехидно сказал Ксандер, обращаясь ко мне. Кто-то захихикал. В глазах медленно, но верно начало темнеть от ярости. Я зло скосила один глаз на будущего пропагандиста всех лысых. А слоган будет такой: «Не беси зря девушку, а иначе утром в рассветном солнце блеснешь гладкой лысиной». Да, однозначно такой. А ещё испоганю его драгоценный джип, может даже среди неприличных надписей появится и моя, сделанная гвоздем…