Bosozoku girl doesn't cry

Как твои родители отнеслись к твой страсти к мотоциклу? Араки раскинула руки и закрыла глаза под солнечными очками, чтобы не слепило солнцем. Обнаженную кожу уже порядком припекало, мотоцикл под спиной нагрелся и казался живым, может быть, даже дышал, вздрагивая железными боками. Есть не хотелось, пить пока тоже, и это было хорошо — денег на первое время оказалось негусто. — И что, ты правда ушла из дома? — спросил Рё, немного невнятно из-за травинки, которую он не выпустил изо рта. Масако разморенно повернула голову, нахмурившись, и согласно невнятно замычала: открывать рот ей было лень. — Ну, можешь конечно пожить у меня… у меня только грязновато, а так хорошо. Предков особо нет, папаня ведь дальнобойщик, ну, я тебе рассказывал, раз в год объявляется. А мама все у сестры пропадает, ей одиноко. Так что живи, сколько надо. — Спасибо, — отрешенно поблагодарила друга Араки, чувствуя разрастающийся в груди вакуум. — Я, если что, могу готовить, обузой не буду. И ты говори, если станет неудобно. — А, что там, — Аяно поднялся на ноги и отряхнул штаны, глядя на Масако тепло и живо. — Сейчас-то совсем не дело, в гараже у Такаюки ночевать! — Плед есть, и мозги никто не грызёт, — отмахнулась Араки, лениво отгоняя сонную муху. Они помолчали, думая каждый о своём: Масако о Ямото, парне, который разрешил ей перекантоваться у него в пристройке, хотя уж ему забот по горло хватало и без девушки, повздорившей с семьей о жизненных ценностях. Рё — о смелости и кураже, не таком, чтобы гнать, все сильнее наращивая скорость, а чтобы посмотреть в лицо самым важным людям в жизни и поговорить с ними на чистоту. — А они, ну, совсем не приняли? — тихо уточнил Аяно, неловко закусывая губу и отворачиваясь. Масако вздохнула и села, оглаживая ладонями кожанное сидение. Плащ токкофуку вспузырился за ее спиной, на мгновение даже показалось, что девушка вот-вот взлетит, но ветер умчался, а Араки осталась сидеть, пытливо щурясь на Рё из-под завесы чёрных волос. — Совсем, — повторила она слово, как будто пробуя его на вкус. По ее лицу прошла судорога, на мгновение показавшая усталость, бессильную злость и пронзительную злость, но вот снова дунул ветер, возвращая на место и насмешливую усмешку, и решительный блеск глаз. — Мама расстроилась… Отец хоть честно сказал, что думает. Не уверена, что мы услышали друг друга, но уж что есть. Молодые люд замолчали, пока Аяно корил себя за поднятую тему и судорожно искал новый повод для разговора. И, наконец, нашел: — Мне подогнали Скайлайн, почти новый. Я знаю, что ты больше по байкам, но если хочешь — присоединяйся. Хотели, чтобы каждый из банды добавил что-то своё. — Готова убрать два колеса, — с сарказмом предложила Масако, поднимаясь на ноги и закидывая за спину бакен. — Знал, что ты это скажешь, — заржал Рё, разминая спину. — Ну чё, погнали? — Погнали. Араки мчала на едва ли допустимой скорости, зная, что токкофуку зловеще вьется за ее плечами, оставляя в памяти людей отпечаток чернильного девиза. Бакен вжимался в ее бедро, постоянно напоминая о себе, ветер стесывал с ее лица мягкость и детство. Масако знала, что пока этот ветер с ней и несёт вдоль разгоряченного асфальта не её одну, она справится.