***
Неяркий солнечный свет, успевший проникнуть сквозь задернутые шторы, тускло освещал малое пространство комнаты, но успел пустить луч на подушку, на которую пускал свои слюнки крепко спящий парень. Невольно пожмурившись и зевнув, испанец неохотно, но сладко потянулся и с силой потер глаза, заставляя себя проснуться. Ему удалось оторвать торс от теплой постели, и он, сев на кровати, осторожно оглядел комнату. Перед глазами сами по себе начали всплывать картины прошлой ночи — горячее дыхание на его шее, долгие страстные поцелуи и полу-укусы, от которых пухли и болели губы, нежные прохладные ладони, неторопливо обводящие каждый мускул, невыносимая узость и сладостные стоны — настоящая услада для ушей. Из-за воспоминаний по спине прошелся небольшой табун мурашек, а внизу живота начинал стягиваться узел. Отряхнувши голову от приятных мыслей, парень уставился на свою спутницу. Девушка лежала на животе, мило сопя и причмокивая розоватыми губами. Белоснежная простынь прикрывала лишь самые сокровенные участки её хрупкого тела, хотя испанец и так изучил каждый её миллиметр. Несколько прядей её каштановых волос, переливающихся в блеклых солнечных лучах, спали на её лицо, еле щекоча кожу. Гузман осторожно потянулся к спящей красавице и убрал своеобразный раздражитель, продолжая наслаждаться профилем возлюбленной, чтобы ещё сильнее отпечатать его в своей памяти. Нуньер грустно вздохнул, вспоминая, что через месяц-полтора ему придется посадить Надю на самолет до Нью-Йорка и отправить к её мечте. А его мечта, его счастье лежит рядом, наверняка, видя какой-нибудь прекрасный сон, и легко улыбается. Гузман не может сдержать улыбки. И ему хочется остаться подольше, поохранять чуткий сон девушки, дождаться её пробуждения. Но он, бросив взгляд на часы на прикроватной тумбочке, поспешно одевается, оставляет осторожный поцелуй на щеке Нади и покидает её дом, чтобы не быть пойманным её родителями и не опоздать в школу. Испанец сидел за школьной партой, подперев щеку рукой и плохо скрывая недосып, и вертел пальцами клочок бумаги, который случайно прихватил из дома Шаны. Он липкой стороной приклеился к его телефону, который Гузман, даже не глядя, кинул на столик в торговом зале. Слова мистера Данте парень пропускал мимо ушей, раздумывая над тем, стоит ли ему воспользоваться информацией с напоминания. На нем были записаны данные для входа на сайт Колумбийского университета, куда Надя все-таки отважилась отправить повторное заявление на стипендию. Девушка от радости и собственного удовлетворения, не умолкая, говорила про это — Гузман удивился, ведь такое поведение вовсе не свойственно палестинке, и натянуто улыбнулся, крадя у неё очередной поцелуй. Он не понимал, почему не может полностью порадоваться счастью Нади, ибо это такой шанс, который ни в коем случае нельзя упустить, иначе рискуешь всю жизнь провести в угрызениях совести. Но запоминающиеся свидания, трепетные, нежные, а иногда страстные, животные поцелуи, звонкий смех, горящие глаза — воспоминания, которыми девушка наполнила память любимого, чувства, которыми ей удалось наполнить его сердце, — всё кричало о том, что не упускать следует не шанс, а эту невероятную особу. Гузман не может. Он сверлит глазами экран монитора, смотрит на кнопку «отменить заявку» и мечется. Ему не хочется портить жизнь дорогого и любимого человека, который, если узнает об этом, ни за что не простит такой поступок, но хочется навсегда оставить девушку рядом с собой и вместе решать проблемы. Он рисует в голове образ разъяренной Нади, которая кидает на него презрительный, недовольный и обидчивый взгляд, ясно давая понять, что не хочет иметь с этим юношей ничего общего, что жалеет обо всем, произошедшим между ними. Видит и грустную Шану, что отчаянно цепляется на ворот его рубашки, утыкается в его шею, не сдерживая слёз, и обнимает его, потому что он всегда был, есть и будет рядом с неё — её опора, поддержка; а о его обмане никто и не знает. Понимая, что не хочет наблюдать за такой разбитой возлюбленной, Гузман решает закрыть сайт и смириться с тем, что ему придется терпеть и ждать лета, чтобы встретиться с девушкой. Но подняв взгляд, он замечает, что нажал не на ту кнопку, и заявка Нади удалилась — просто исчезла, как будто её и не существовала. Университет не получит её заявления, не согласится на возвращение её стипендии, не вспомнит о ней. Нуньер обессиленно вздохнул, нажав всевозможные кнопки, и начал злиться, нервно постукивая пальцами по деревянной поверхности парты и несильно ударяя по мышке и клавиатуре. Его гнев рвался наружу, но парень умело и успешно сдерживал его, по крайней мере, ему так казалось, понимая, что компьютер и школьный кабинет информатики — не то место, где стоит выпускать свой пыл. Особенно если ты второгодник с репутацией драчуна и задиры, который с легкостью может остаться и на третий год в стенах любимой «Лас Энсинас». Уже несколько минут наблюдавшая за действиями одноклассника девушка отпрянула от дверного косяка, бесшумно прикрывая дверь, и подошла к нему, кладя свои руки ему на плечи, чуть разминая их. От неожиданности парень подпрыгнул и в страхе начал вертеть головой. Увидев знакомое лицо, Гузман судорожно вздохнул и начал быстро закрывать открытые вкладки. — Чем это мы тут занимаемся, Нуньер? — склонив голову и хитро прищурившись, поинтересовалась блондинка. — Неужели смотрим фильмы для взрослых? Прямо здесь? И не стыдно тебе? — Не говори глупостей, Флора, — отмахнулся от неё шатен, пару раз кликая кнопкой мыши по крестику, чтобы, наконец, закрыть не слушающуюся его команд вкладку. — Так-так-так, — она присмотрелась, читая название сайта. — Колумбийский? Не знала, что ты собираешься уезжать после выпуска. — Нууу… — задумчиво протянул парень. — Погоди, там же училась Лу… С той девушкой, которая тебе нравится, Надей, — её глаза заблестели в понимании. — Следуешь сердцу, милый? — Что-то вроде того, — запоздало кивнул Гузман. Громкий звук из колонок и всплывшее на экране уведомление привлекли внимание друзей, заставляя взглянуть на монитор. — Ваша заявка отменена? — медленно прочитала девушка и перевела непонимающий взгляд на парня, который виновато зажмурился и закусил нижнюю губу. — Что это? — Уведомление об отмене заявки. — Я читать к семнадцати лет научилась, Гузман. — Это очень-очень хорошо, — улыбнулся испанец, торопливо клацая мышью и закрывая браузер. Дельгадо отпрянула от друга, делая пару шагов назад и прикидывая, что это могло значить. Прислонившись к книжному шкафу и дождавшись, пока испанец развернется в кресле лицом к ней, девушка начала прожигать негодующим взглядом парня, примерно прикидывая в голове, что это могло бы значить, и ожидала объяснений. — Что ты сделал? — не выдержала она после нескольких минут молчания. — Ничего, — подняв руки вверх, ответил Гузман, бегая глазами из стороны в сторону. — Я знаю тебя, Гузман. — Я ничего не делал, клянусь. — Считаю до трёх и звоню Лукреции, — пожала плечами Лора. — Раз. — Ничего не сделал. — Два. — Я серьезно. — Три, — девушка полезла в сумочку за телефоном, но почувствовав чужую рук, останавливающую её, на своем запястье, подняла взгляд на друга. — Это случайно, — жалобно протянул Гузман, вставая с места. — Я тебя слушаю. — Это заявление Нади, — начал парень, вздыхая. — На восстановление стипендии. Она заполнила её вчера. — А ты решил удалить? — Я думал, что не хочу, чтобы она улетала за океан, думал только о своих желаниях, не учитывая её. Банальный эгоизм, Флора. — Не думаю. — Мм? — непонимающе промычал Нуньер. — Ты не желаешь её отпускать не просто потому, что любишь её и хочешь, чтобы она была всегда рядом с тобой. И даже не потому, что не хочешь оставаться один здесь, в Испании, — Лора развела руками. — Ты боишься потерять её. — Но я доверяю ей. — Похвально. Думаю, она ценит это, — кивнула подруга, подходя ближе. — Но я не про это. — Я что-то совсем запутался. — Ты боишься, что ваши отношения не выдержат расстояние. Что время в разлуке станет больше. Что шанс увидеться когда-нибудь станет ничтожно малым. Ты боишься, что не успеешь сказать, сделать многое и внезапно потеряешь её. Как Марину… Как Поло… Это не эгоизм, милый. Это страх, — грустно улыбнулась Флоренция и потрепала парня по волосам. — Ни за что не дай ему завладеть тобой. — Я уже удалил заявку. — Это знаем ты и я. А я умею хранить секреты, знаешь же. Если что — свалишь на технические неполадки, — усмехнулась она. — Но что теперь делать? Я ведь хочу, чтобы она была счастлива, чтобы осуществила свою мечту… — Поговори с ней об этом. — Как? — Ну, Гузман, ты же не маленький мальчик. Поговори с ней по душам. Она поймет тебя. Ну, и, если человек любит, он вернется… — она многозначительно остановилась. — А если нет, то нужен ли он вообще, — закончил Нуньер. — Поделись с ней своими переживаниями, знаешь, как это сближает людей. Особенно влюбленных. На этом доверие строится — на открытости, честности, искренности, собственном мнении. — На этом ли? — ухмыльнувшись, друг покосился на блондинку. — Только на этом, милый. Всё остальное только иллюзию создает. А когда пелена с глаз падает, без слез на это самое «доверие» не взглянешь. Это хреново, знаешь? — Ты по Андеру судишь? Флоренция отвела взгляд от лица испанца, потупляя его, и скривила рот в грустной улыбке, после медленно облизывая губы, будто пытаясь убрать отпечатавшийся на них вкус чужих губ, кусая нижнюю и судорожно вздыхая, вспоминая недавний разговор у нее дома. — Извини, — поспешил добавить парень, замечая странное состояние подруги. — Всё нормально, — покачала она головой. — Да. — Что? — По нему. — Разве у вас не полное взаимопонимание и… — он осекся, прикусывая язык, но девушка прекрасно поняла, что он имел в виду. — Последнее время мне кажется, что я его никогда не знала, да и он меня тоже. — Вы хорошо ладили… — Иллюзия, Гузман, — невольно напомнила она, уходя от ответа. — Ты поговоришь с Надей? — Я попробую. — Будь с ней предельно честен, когда будешь говорить о своих желаниях, — попросила Ло, — но о письме ни слова. — Я тебя услышал. — Хорошо, — кивнула блондинка, и подошла к парню, обнимая его. — Спасибо тебе, — искренне улыбнулся он, отвечая на объятия подруги и чмокая её в макушку. — Друзья для этого и нужны, — подмигнула девушка и, отстранившись, направилась на выход. — Флора, — неуверенно окликнул её Гузман, вынуждая остановиться и обернуться. — Ты любишь его? — Чувства всё усложняют, милый, — вздохнула Дельгадо, сглатывая, и покачала головой. — Но учитывай и чужие чувства и желания. Не допускай моих ошибок. Девушка поспешила отвернуться и покинуть кабинет информатики, не давая Гузману шанс продолжить говорить. Парень остался наедине со своими мыслями, что смешивались со словами подруги, и присел на край стола, утыкаясь взглядом в одну точку. Он не должен был даже думать об этом, но нехотя совершил самую большую и глупую ошибку, и теперь ему предстоит не только умело выкрутиться из сложившейся ситуации, но и собраться с силами, чтобы начистоту поговорить с возлюбленной.***
С крыши «Лас Энсинас» открывался потрясающий вид — показывающий всю красоту испанской природы и динамику города, сливающиеся воедино. Здесь не было слышно ни криков и разговоров учеником, не гудящих моторов бесконечно проезжающих автомобилей, не раздражающих гудков, и даже щебетание птиц было расслышать трудно. И вход сюда открыт только для работников школы. Ну, а если ты сын директора, то тоже можешь попытаться забраться. Андер последнее время часто приходит на крышу, садится поодаль от края, чтобы его никто случайно не увидел, и тянет одну сигарету за другой. Он наблюдает за вьющимся дымом, вдыхает его и делает пару затяжек, расслабляясь. Ему импонирует идея раствориться так же, как эти серые клубы дыма. Только воплотить её не получается. В начале учебного года он смирился с тем, что ему придется ещё раз обучиться в выпускном классе, и даже порадовался, что проведет это время с лучшими друзьями и любимым человеком. И с первого же дня этот решительный настрой улетучился в ту же минуту, как только нежданная Флоренция вернулась в школу. А после всё в его жизни пошло через задницу — путь от обиды до любви был пройден не единожды и не с одной персоной. И от этого на душе ещё паршивее становилось. Андер устал метаться от одной мысли к другой — его голова болела, не переставая, уже третий день — раздумывать, чего, кого и как он хочет. И он безуспешно заглушает всё, что творится у него внутри, алкоголем, табаком и легкой травкой. Но это лишь на время расслабляет, позволяя сделать несколько глубоких спокойных вдохов и разгрузить голову. Парень бесцельно скитался по коридору, кивая в знак уважения учителям, и, дойдя до нужной двери и оглядевшись, скрылся за ней, жадно глотая свежий воздух. Он подошел к краю, оперся руками на ограждение, осматривая школьный двор, скудно заполненный ребятами, и занял свое излюбленное место. Достав сигарету, юноша незамедлительно поджег её и закурил, прислоняясь головой к холодной поверхности и прикрывая глаза. Он наслаждался тишиной, которую не нарушал даже тихий гул студентов, которые были на уроке, и терпким запахом дыма, что отдавал горечью в его горле. Послышался скрип двери, хлопок от её закрытия, несколько маленьких, но шустрых шагов, сопровождающихся постукиванием каблучков и глухое приземление на бетон рядом. Андер нехотя открыл глаза и, чуть дернув головой, посмотрел на свою гостью, удивленно вздергивая бровь. — Что тут забыла? — равнодушно поинтересовался парень. — Запрещено? — Я знаю тебя, Алисия, — пожал плечами он. — Так что говори, что ты хочешь? — Ну-ну, ты слишком предвзято ко мне относишься. И знаешь только то, что тебе в твою прекрасную светлую головушку вбила моя сестра. — Пусть так. — Не поделишься? — девушка покосилась на тлеющую сигарету и, когда он согласно кивнул, забрала папиросу, сделав затяжку. — Как у тебя дела? — С чего такой интерес к моей персоне? — Просто спросила. — Считаешь, что имеешь право? — А что, нет? — заметив вытягивающееся лицо одноклассника и его изумленный взгляд, она опешила. — Брось, Андер. Мы никогда близко не общались, и ты не можешь знать, какая я. Почему мне нельзя поинтересоваться, как ты? — Потому что ты испортила мои отношения. Веская причина, не думаешь? — С кем именно — Омаром или Флоренцией? — хитро прищурилась Дельгадо, делая последнюю затяжку и туша сигарету, и выдохнула дым парню в лицо, заставляя его поморщиться. — Проваливай, Лис. — Это не твоя крыша. — Сюда нельзя. — Но ты же тут. — Боже, какая ты приставучая, — фыркнул Муньос, видя неоднозначную ухмылку. — Сочту это за комплимент. — Вижу, ты совсем безнадежна, раз так думаешь. — Хотел меня обидеть? Старайся лучше, Флора это делает ежедневно. — Слушай, ты же не просто так сюда пришла. — Не просто так, — согласилась девушка. — Так говори уже и избавь меня от своей компании, — устало вздохнул. — Я тебе настолько неприятна? — Догадливая. — Ладно, — развела руками блондинка. — Мне нужна твоя помощь. — Помощь? — засмеялся Андер. — Услуга — называй, как хочешь. — С чего бы мне тебе помогать? — Ну, я думаю, тебя заинтересует то, что я бы могла сделать для тебя. — И что ты предлагаешь? — У меня есть пару соображений по поводу того, как тебе помириться с Омаром. — А зачем сначала рушить, а потом мирить? — Ну… — Для вас с сестрой это все игрушки, — резко закончил он, и Алисия закусила губу, переводя глаз на собеседника. — Я не хочу больше участвовать в вашей войне — умываю руки. — Я просто раскрыла твоему парню глаза на твою измену, а в самой измене виноваты ты и Флоренция. Не удивлюсь, если она тебя спровоцировала. — Оставь свои догадки при себе. — Но послушай, если бы не она, то ты бы продолжал души не чаять в своем милом бойфренде. Точно не хочешь ей хоть как-то отомстить? Андер закатил глаза и поднялся с покрытия. Он не видел смысла продолжать этот бессмысленный разговор и поспешил ретироваться. Меньше всего ему нужны были лишние проблемы и драмы этих сестриц. — Ладно, как хочешь, — наигранно расстроилась Лиса. — Как думаешь, Лора сильно разозлиться, если узнает о том, что это твоя не первая измена? — Ч-что? — опешил парень, поворачиваясь к ней. — Я спрашиваю, понравится ли моей сестре, если она узнает, что ты изменял ей с другой моей сестрой? — повторила девушка. Испанец мигом оказался подле неё и одним рывком поднял с поверхности крыши, до боли сжимая её запястье и сверля недовольным взглядом. Дельгадо продолжала с невозмутимым видом смотреть на озверевшего одноклассника, игнорируя неприятные ощущения от цепкой хватки. — Повтори, — сквозь зубы процедил Андер. — Ту часть, где я озвучиваю условие, согласно которому я не расскажу об этом Флоре? — Если несложно. — Услуга за услугу. — Скорее, шантаж. — Возможно, — пожала плечами Лиса. — Так, вот. Мне нужно, чтобы ты поддержал меня в определенный момент. — Что ты имеешь в виду? — Я подам тебе знак, а ты примешь мою сторону. — Что ты задумала? — Пока не придумала, — призналась девушка. — Но я в процессе. И должна быть уверена, что ты мне поможешь. — Откуда ты знаешь об этом? — Мы с Софией очень близки. Думаешь, она бы не рассказала мне? — Вот именно — не рассказала бы. — Тогда ты очень плохо думаешь о взаимоотношениях в нашей семье. — Точно, у вас же полная идиллия в доме. — Я этого не говорила, — подметила Алисия. — Ты согласен? — спросила ещё раз она, но ответа не последовало. — Тебе хочется насолить Флоре. Могу заверить тебя, что это не навредит ей — просто проучить хочу. И соображениями по поводу Омара я готова поделиться. — Ладно, — пробубнил парень, отпуская запястье одноклассницы. — Можно поувереннее? — Чтобы ты меня опять записала? — усмехнулся Муньос. — Будем считать — договорились, — подмигнула Алисия и, похлопав коллегу по плечу, покинула крышу, давая Андеру новую пищу для размышлений. Парень с силой ударил по щитку, выпуская накопившуюся злость, и потер ушибленный кулак, чувствуя просачивающуюся кровь. Раздраженно выдохнув, он с усталостью потер переносицу. Внутри у него бушевал ураган эмоций, его переполняли чувства, и юноша не знал, почему согласился на авантюру Лисы. Очевидно, что это будет нечто грандиозное и разоблачающее Флоренцию, и Андер не мог определиться, хочет ли он отомстить ей хоть за каплю того, что Лора совершила, или желает просто оставить это всё в прошлом.***
После разговора с Гузманом парень был взволнован и даже переживал насчет того, что правильно поступает с Карлой. Правда ли ей нужен эта романтическая прогулка, которую он придумал, подарок, что он собирается преподнести ей? Ведь таких безделушек у маркизы вагон и маленькая тележка — простые, незамысловатые подвески на ножку, маленькие броши с камнями, величественные и изящные колье, что подчеркивают все достоинства декольте девушки. Самуэль метался в мыслях от одного украшения к другому, не зная, что именно произведет на неё впечатление и заставит вспоминать обо всем, что между ними было, находясь в городе влюбленных. Ему хочется неожиданно прилететь в Париж, чтобы сделать приятный сюрприз, и увидеть, что она с любовью и честью носит его подарок, потому что это напоминает ей о самом дорогом в жизни. О том, что за пределами Франции её всегда ждет любимый человек, который готов стать частью ей будущего — их будущего. Саму раньше не наблюдал за собой таких порывов нежности и романтики, но, глядя на Карлу, ему хотелось, чтобы она сияла от счастья при любой мысли о нем. Только девушка и без всякого внимания в свою сторону днями напролет думает не о том, как привлечь новых инвесторов, расшириться или увеличить охваты производства, а о пронзительном взгляде карих взгляд, от которого идут мурашки то ли от влюбленности, то ли от наваждения, о милой улыбке и заразительном смехе парня. И она сама не понимает, как могла предать его в прошлом, оправдывая свой поступок «защитой семьи». Ведь сейчас она приходит к мысли, что именно он — её семья. Заметив целенаправленно куда-то идущую Флоренцию, Самуэль вспоминает о совете друга и, вскочив со своего места, привлекая внимание и вызывая непонимание со стороны сидящей рядом Ребекки, решает догнать одноклассницу. Она ведь лучшая подруга маркизы буквально с первых дней их знакомства и знает обо всех её предпочтениях. — Фло! — окликнул блондинку парень, останавливаясь на выходе из кабинета, и, подождав, пока та остановится и обернется, подошел к ней. — Привет. — Здравствуй, — сдержанно кивнув, поздоровалась Лора. — Слушай, у меня к тебе просьба… — неуверенно начал Самуэль. — Какая? — смутилась она. — Нужна помощь в выборе подарка. — Подарка? — Да, для Карлы. — Почему ты думаешь, что я смогу помочь? — Вы же лучшие подруги, ты наверняка знаешь, что ей понравится, — растерянно пожал он плечами. — Если хочешь, я заплачу. — Перестань, Саму, — засмеялась Флоренция, хлопая друга по плечу. — Конечно, я помогу. Я ведь очень люблю Карлу и хочу, чтобы она была счастлива. Думаю, ты справишься с этой задачей. — Спасибо тебе, — улыбнулся юноша и смущенно опустил глаза. — Пока не за что. Вот когда она прожужжит мне все уши про подарок, тогда можешь благодарить, — девушка отвлеклась на пришедшее сообщение и вновь обратилась к собеседнику. — Извини, мне пора. Ты сможешь вечером приехать ко мне? Чтобы выбрать что-нибудь? — А, да-да, конечно, — закивал головой Самуэль, соглашаясь. — Адрес помню. — Отлично. Я весь день буду дома, так что жду, — подмигнув на прощание, Лора развернулась на каблучках и зашагала на выход из школы, прикладывая телефон к уху и начиная что-то говорить с беспокойством в голосе. — Интересно? — поинтересовался парень, подошедший к Ребекке. Девушка стояла в проходе в кабинет, прислонившись спиной к дверному косяку, скрестив руки на груди и смотря на улыбающуюся парочку с неприкрытым недовольством. Вздрогнув от неожиданно нарисовавшегося друга, она, не отводя взгляда от Саму, обратилась к Омару: — Очень. Она, конечно, хорошенькая, не такая противная, как маркиза, но все равно не понимаю, что он в ней нашел. — Что ОНИ в ней нашли, — грустно вздохнул парень, провожая взглядом уходящую Флоренцию. — Да, такая формулировка больше мне нравится, — кивнула Ребе и взяла юношу под руку, тяня в кабинет. — Пошли, урок скоро.***
Дорога к поместью Дельгадо определенно понравится каждому, кто испытывает хоть малейшее наслаждение, глядя на природу. Бесконечно сменяющиеся зеленые сочные луга, на которых можно разглядеть каждую травинку, качающуюся из стороны в сторону из-за ветра, шумящие деревья, образующие небольшие леса, цветочные поля, где при желании можно найти и собрать букет из невероятных и красивых растений, прозрачная чистая река, в воде которой отражается бескрайнее лазурное небо с плывущими по нему кучевыми облаками, — всё это притягивало, завораживало и ни в коем случае не давало отвести глаз. Освежающий ветер, что дул прямо в лицо, заставлял кожу покрыться мелкой дрожью и пускал рябь по воде, рисуя на ней узоры и понятные только ему картины. Пение птиц, что доносилось издалека, но оставалось достаточно громким, чтобы перекричать музыку в наушниках парня, ласкало слух и принуждало ещё больше сблизиться с природой. Испанец остановился около большого белокаменного здания, огражденного высоким забором, и взглянул вниз. Отсюда, даже с такой малой возвышенности, открывался прекрасный вид на никогда не спящий город. Можно было разглядеть движущиеся автомобили, их мигающие фары, медленно едущих велосипедистов и яркие неоновые вывески развлекательных заведений, которые, словно маяк, завлекали новых посетителей. Вдалеке он заметил и «Barcello» и пожмурился, вспоминая все, что произошло в этом клубе. Вздохнув, парень осмотрелся по сторонам, переехал через дорогу и нажал на кнопку звонка. Через минуту что-то щелкнуло, дверь приоткрылась, и юноша вошел во двор, направляясь к дому. Он уже был здесь, но в темноте даже не рассмотрел, насколько здесь красиво. Его внимание привлекло искусственный пруд, огражденный огромными камнями и растениями, а на воде виднелись раскрывшиеся бутоны белых кувшинок. Он несколько секунд завороженно разглядывал их, но услышав свое имя, оторвался и пошел в дом. — Привет, проходи, — улыбнулась хозяйка, делая пару шагов назад и пропуская друга внутрь, и закрыла дверь. — Привет, — кивнул парень. — Располагайся в гостиной, — она указала рукой на диван, где лежала куча подушек, и стоял ноутбук. — Посмотри открытые вкладки, я там подобрала несколько вариантов. Может быть, что-то понравится. — Хорошо, — согласился Саму и прошел в комнату, плюхаясь прямо на пол, подложив одну из подушек под зад, и утыкаясь взглядом в монитор, начал рассматривать выбранные украшения. — Ты голоден? — поинтересовалась Лора. — Нет. — Хочешь выпить? Могу сделать чай с ромашкой, — предложила девушка и получила недоуменный взгляд. — Ты кажешься взволнованным. — Ну, тогда чай мне вряд ли поможет, — усмехнулся юноша. — Тогда смотри варианты, накидывай свои, а я пока сделаю тебе один успокаивающий напиток, — улыбнувшись, блондинка скрылась с поля зрения. Кивнув самому себе, Самуэль принялся дальше изучать украшения. Ему нравилось абсолютно всё, что выбрала подруга, но единственное, что он мог бы осилить из этого магазина, это небольшой простенький шарм для браслета в форме геометрической фигуры. Ему, безусловно, хотелось удивить Карлу, и он полностью доверял Флоренции, но почему-то чувствовал, что поступает неправильно. Разумно — советоваться с лучшей подругой своей девушки, чтобы точно быть уверенным в том, что сюрприз понравится. Но с другой стороны, ему казалось, что он сам должен выбрать памятную безделушку для Карлы, вкладывая в это все свои чувства. Не вовремя спустившаяся со второго этажа Алисия заметила интереснейшего гостя и осторожно и тихо спряталась за колонной, выглядывая, чтобы рассмотреть, чем он занимается. Но парень спокойно сидел, откинувшись спиной на сиденье дивана, и смотрел на экран монитора, на котором смутно различались дизайн сайта и фотографии украшений. Губы Лисы скривились в хитрой ухмылке, когда она увидела подошедшую к Самуэлю сестру, держащую в руках два бокала с напитком бордового оттенка и севшую рядом. Достав новый телефон, девушка принялась наблюдать за их взаимодействием, держа наготове открытую камеру. — Держи, — Флоренция протянула другу стакан со свежеприготовленным глинтвейном и присела рядом на пол, кидая взгляд на ноутбук. — Ничего не понравилось? — Нет, понравился один браслет, я его сохранил в «желаемое», — кивнул парень, делая пару глотков напитка. — Ммм, вкусно. — Спасибо. — Моя мама раньше готовила нам с братом глинтвейн, но либо я забыл, каков он на вкус, либо у тебя он лучше. — Не смущай меня, — усмехнулась блондинка, отмахиваясь рукой. — Я серьезно. Поделишься рецептом? — улыбнулся парень. — Как-нибудь обязательно напишу примерные пропорции, — согласилась она. — Я делаю все на глаз. Раньше его готовила моя сестра, вот это было просто верх наслаждения. Но я не успела уточнить у неё рецепт, поэтому делаю, как помню. — Почему не спросишь у неё? — Она… Уехала… — Я подумал, ты об Алисии. — Что? Неет, она вряд ли яблоки-то почистит, — засмеялись друзья, отпивая напиток. — Так, давай посмотрим браслет, — спохватилась Флора, ставя бокал на кофейный столик и открывая вкладку с украшением. — Он мне понравился. — Честно, это то, что Карле понравится больше всего, я думаю. — Но… Я даже не знаю… — Что такое? Почему? — обеспокоенно спросила девушка, поворачивая к нему голову и встречаясь с немного недоверчивым и запутанным взглядом друга. — Ты можешь мне рассказать. Дело в цене? У меня хорошая скидка, да и я могу помочь, если ну… — Нет-нет, — замотал головой юноша, перебивая хозяйку. — Дело не в этом. — Тогда в чем? — с неприкрытым напором сказала она, поспешив добавить, — Извини. Я могу быть слишком требовательной. Просто, правда, хочу помочь тебе. — Всё в норме, Фло. Мне просто кажется, что я должен сам выбрать подарок. И мне не по себе от того, что я не могу сделать это самостоятельно. — Посоветоваться с подругой девушки — это вполне нормально. Это не означает то, что ты не знаешь, что нравится Карле, а просто хочешь быть уверенным, что ей понравится. Тем более ты выбрал этот браслет, который полностью удовлетворяет её вкусам. — Думаешь? — Что тебе приходит на ум, когда ты смотришь на Карлу? — Ну… — задумался испанец. — Опиши не свои чувства, а то, что думаешь, видя её. — У неё прекрасные глаза?.. — пожал плечами Самуэль, вызывая добрую усмешку на лице подруги, и улыбаясь. — Что? Я не понимаю. Приведи пример. — Пример? — Да. Покажи, как нужно. Что тебе приходит на ум, когда ты смотришь на человека, к которому испытываешь чувства? Лора вмиг стала серьезной и отвела взгляд, кусая губу. Она рисовала в голове образ того, кто ей нравился, но вспоминала утренние слова Гузмана и грустно улыбнулась «про себя». — Когда я смотрю на этого человека, — робко начала Дельгадо, — то вижу в его взгляде смешанные чувства по отношению к себе. Это… Ненависть… Презрение… Недоумение… Он смотрит холодно, равнодушно, пытаясь полностью отстраниться от меня, — вздохнула она. — Но иногда мне удается заметить открытость, его расположенность, безграничное доверие, даже несмотря на то, что я не раз предавала его. Мне хочется быть рядом. Всегда. Извиниться за то, что натворила, поговорить без привычных для нас криков, ссор, нападок друг на друга, а спокойно, как раньше… Мне хочется измениться ради него, стать частью его жизни, но… — Что? — осторожно поинтересовался Саму. — Так не будет, — покачала головой Флора, обращая свое внимание на парня. — Никогда. — Почему? Разве не нужно «бороться за свое счастье»? — усмехнулся он. — Это не работает, Самуэль. Ты не можешь влюбить в себя человека, который тебя ненавидит. — Не думаю, что он тебя ненавидит, — вырвалось у испанца, и тот глупо улыбнулся. — Так… Что ты думаешь, когда видишь Карлу? — Из неё исходит необычайно теплая и притягательная энергетика. Она завораживает, привлекает… Кажется такой сильной со своим серьезным и невозмутимым выражением лица и милыми, но хитрыми глазами. Но она такая хрупкая, ломается по крупицам под напором отца… Ей хочется любить и чувствовать себя любимой. И когда я смотрю на неё, то встречаюсь с её искрящимся и теплым взглядом, влюбленным взглядом… От этого сердце биться чаще начинает. — Ого, — удивилась девушка. — Не думала, что парни могут ТАК описать это. — Так плохо? — Так… честно. Знаешь, я вижу, что ты чувствуешь к ней. И замечаю малейшее изменение в её лице, когда она видит сообщение или звонок от тебя. Глаза — зеркало души, а её глаза горят янтарным пламенем. Саму смущенно улыбнулся и отпил глинтвейн, воодушевленно вздыхая. Он кинул взор на экран ноутбука и продолжил: — А к чему это? Ну, как связано с браслетом? — Точно, — спохватилась девушка. — Опиши его. — Почему всё нужно описывать? — Ну, давааай, Самуээль, — умоляюще протянула она. — Он тонкий, легкий… Но эти камушки на нём… Они придают… Изящества… Делают браслет более устойчивым что ли. — Хрупкий, но сильный. — Да. — Как Карла. — Как Карла, — покорно согласился юноша. — В них есть схожесть. Поэтому ей понравится? — Да, — кивнула Лора. — Всегда сравнивай, если не знаешь, какие эмоции испытает человек. — Работает? — В девяноста девяти процентах случаев. — Почему не в ста? — Потому что есть такие как моя сестра, которым не нравится ни-че-го, — засмеялась девушка. — Так, заказывать? — Наверное. — Почему так неуверенно? М? — Просто… Слушай, а он вообще подойдет в качестве подарка? Чтобы она вспоминала обо мне, когда вернется в Париж. — Это зависит не от красоты, ценности или количества драгоценных камней в украшении. Это зависит от того, сколько чувств отсюда, — Лора несмело положила руку на грудь друга в области сердца, — ты сумел вложить в этот подарок. Сделай это искренне. От всего сердца. И тогда она точно оценит, — похлопав его по плечу, закончила девушка. — Спасибо за помощь, — улыбнулся Домингес. — И за глинтвейн. — Мне несложно. Флоренция отвернулась к ноутбуку, чтобы оформить заказ украшения. У неё внутри все расцвело от того, что ей получилось принять участие в том, чтобы осчастливить лучшую подругу. Ей до ужаса хотелось увидеть эту радостную улыбку и застывшие в удивлении и шоке глаза, но этим образом должен был насладиться только сидящий рядом парень. Самуэль потягивал напиток, наблюдая за действиями подруги и думая о том, когда и как лучше преподнести маркизе браслет. Он порывался несколько раз спросить это у Дельгадо, но всегда останавливался, принимая решение, что с этим он должен определиться сам. Громкий стук захлопывающейся двери заставил друзей выдернуться из своих мыслей и повернуться к источнику звука. Даже подслушивающая их Алисия дернулась и показала свою голову, чтобы увидеть зашедшего в дом человека. Девушка закатила глаза и недовольно фыркнула, пряча телефон, и быстро и бесшумно поднялась по лестнице, скрываясь за дверью своей комнаты. — Папа? — удивилась Ло, поднимаясь с места и подходя к нахмурившемуся отцу. Самуэль последовал примеру хозяйки и встал, но оставаясь в гостинице. — Привет, милая, — отозвался мужчина, целуя дочь в щеку. — Ты разве не должен быть на совещании? Оно же в восемь. — Да, но я отменил его. — Что? Почему? — Ты… — он замялся, подбирая слова и замечая парня, — организовала встречу с Самуэлем? — Аммм… — смутилась блондинка и повернулась к другу, — Вообще-то… — Прекрасно, — улыбнулся он, направляясь к нему. — Здравствуй, мистер Гарсиа Домингес, — поздоровался мужчина, протягивая ему руку. Парень сконфуженно покосился за его спину, смотря на одобрительно кивающую Флору, и пожал ему руку. — Здравствуйте… Мистер Дельгадо. — Можно просто Фредерих. Пройдем в мой кабинет, пожалуйста. — Зачем? — спросила девушка, подходя к ним. — Милая, это конфиденциальный разговор. — Но Саму пришел ко мне, а не к тебе. — Могу я узнать тему разговора? — поинтересовался юноша. — Конечно. Это касается гражданина Рамиреса и вашего родственника Фернандо. — Папа! — недовольно возмутилась Ло. — Все в порядке, Флора, — кивнул Саму. — Я готов поговорить с Вами. — Ты не обязан и можешь уйти, — обратилась к другу блондинка. — Милая, если молодой человек не против пообщаться со мной, то будь добра — не мешай. Тем более это важно. Пройдемте. Девушка раздраженно хмыкнула и, закатив глаза, сделала шаг назад. Она подмигнула однокласснику, пытаясь придать ему уверенности, и проводила их с отцом взглядом. Дождавшись, пока они поднимутся и скроются в кабинете Фредериха, Лора устало потерла глаза и плюхнулась на диван, беря в руки подвеску на своей шее. Ей не удалось сдержать улыбку, рассматривая кулон. В её голове самопроизвольно начали всплывать бессвязные слова, складывающиеся в импровизированное описание. «Невзрачный, но необычный. Простой, но приковывающий к себе внимание. Потрепанный, но любимый». Лора вспомнила, какими глазами смотрел на неё Андер, когда дарил ей его, — искренними, искрящимися, а на лице его было ярко выраженный страх отказа и наивная влюбленность, заставляющая его радостно улыбаться и озарять этим не только улицу, но и сердце девочки. Она давно не ловила на себе этот взгляд. Теперь только тяжелый с долей обиды, грусти и разочарования, что заставляет сердце не сделать кульбит от счастья, а до боли сжаться и замедлиться. Хочется выть от безысходности и падать в ноги, лишь бы увидеть в карих глазах не только нескрываемую ненависть. Даже за последние их разговоры в большей степени в его взгляде читался не намек на прощение и дружбу, а горечь и сожаление. Вероятно, от того, что ему бы не хотелось иметь ничего общего с ней. И Лора могла бы принять это, смириться и доучиться оставшиеся месяцы, не обращая внимания на старых друзей, но она постоянно ощущает металлический вкус, что оставили чужие губы на её губах, и неосознанно мажет по ним языком и кусает. Только ей хочется просто долго-долго смотреть в глаза, оставить легкий поцелуй и утонуть в объятиях дорогого человека. Но остается лишь терпеть его психи, срываться самой и красть мимолетные поцелуи, потому что этот шаг от ненависти до любви не сделает никто. Как только массивная дверь с характерным звуком захлопнулась, и послышался звонкий щелк замка, по спине Самуэля прошелся легких холодок, вызывающий мелкую дрожь. Он почувствовал прожигающий и пристальный взгляд в свою спину и, коротко вздохнув, поспешил присесть в темно-синее кресло за длинный стол и облокотиться на его гладкую поверхность. Парень начал осматривать комнату, выдержанную в преимущественно черных тонах, и старался избегать взора хозяина дома. Внимание его привлекла висевшая на стене географическая старинная карта; было очевидно, что это не просто безвкусный и странный элемент декора, а ценный подарок, наполненный любовью. Он рассматривал стоящие на комоде песочные часы в нескольких образцах, лимитированные и коллекционные экземпляры книг, которыми были заполнены стеллажи, фотографии, вероятно, распечатанные в черно-белом стиле для антуража, в деревянных рамках. Мужчина оценивающе хмыкнул, замечая, как его гость изучает кабинет, дернул серые шторы, закрывая окно, и повернулся к юноше, облокачиваясь на свое кресло. Саму продолжал медленно вертеть головой, подмечая каждую деталь, и незаметно дергаться на месте от напряжения. Он совершенно не понимал, что он тут делает, и даже не мог предположить, почему отец Флоренции был рад его приходу и пригласил на разговор. А молчание Фредериха и его пронзительный взгляд усугубляли ситуацию и с огромной силой давили на юношу. Через пару минут Самуэль почувствовал себя не в своей тарелке и, наконец, посмотрев на мужчину, осмелился нарушить тишину: — Так, о чем Вы хотели со мной поговорить? Фредерих удивленно вскинул брови, но в следующую же минуту сменил выражение лица на сосредоточенное и вновь внимательно взглянул на парня, кивнув головой. — Я собирался обсудить с Вами шаткое положение вашего родственника Фернандо Гарсиа Домингеса, — с невозмутительным видом ответил он. — Что Вы имеете в виду? — взволнованно спросил юноша, нервно перебирая собственные пальцы и глухо постукивая ими по столику. — Кем этот гражданин Вам приходится? — Нано — мой брат. — Угу, — кивнул мужчина самому себе и, отодвинув кресло, присел в него, начиная копаться в ящиках стола. Спустя несколько мучительно долгих мгновений он достал толстую папку, открыл её и начал искать нужные документы. — Что это? — поинтересовался Самуэль после того, как Фредерих любезно предоставил ему материалы дела, и принялся читать, недоверчиво косясь на хозяина. — Насколько я знаю, Вы должны были получить доступные сведения об этом деле на электронную почту. Домингес нервно сглотнул и открыл папку, знакомясь с её содержанием. Он внимательно, но бегло просматривал текст, приходя в ужас от того, что то письмо из полиции Мурсии было не чьей-то шуткой, а реальной просьбой помочь в расследовании. — Зачем Вам я? Здесь сказано, что Вы адвокат пострадавшего… Ммм… Карлоса Рамиреса… Причем здесь мой брат? — Всё верно, Самуэль, — согласился мужчина. — Вашему брату предъявлено серьезное обвинение. — Какое? — В материалах есть вся информация. — Скажите лучше Вы. — Разбой, ограбление, побои тяжелой степени, наркотическое опаивание. Всё это вкупе привело, кстати, к временной коме. — Он не совершал этого. Ничего из этого, — воскликнул парень. — Самуэль… — спокойно окликнул его хозяин. — Нет. Это все сфабриковано. Есть улики, которые стопроцентно доказывают его вину? Здесь они не прикреплены, значит, это только стечение обстоятельств. — Доказательств достаточно, чтобы судья смог выдвинуть обвинения. — И потребовать его задержания? — Да. В его квартире был произведен обыск, но сам Фернандо скрылся. — Ну и правильно, — недовольно фыркнул юноша, отбрасывая от себя папку на рабочий стол мужчины. — На самом деле, я надеялся, что Вам известно о его местоположении, — пропустив последнюю фразу мимо ушей, продолжил он. — И сообщу Вам об этом? — негодовал Самуэль. — В общем, да. — Спешу Вас огорчить, делать этого я не собираюсь, — кивнул парень и поднялся с места. — Потому что не располагаешь этими данными? — Это уже не Ваше дело. Подумайте над тем, как выстроить хорошую защиту, — натянуто улыбнулся он и направился на выход. — Всего доброго. — Самуэль, если ты откажешься сотрудничать со мной, то это никак не повлияет на ход расследования, вернее, на заседание суда, вынесения приговора и выполнения этого приговора, — со злобой в голове произнес Фредерих. — А при оказании должной помощи могу гарантировать, что твой брат получит минимальный срок, а твое имя не будет нигде фигурировать. — Для начала найдите Нано, — усмехнулся Домингес и вышел, громко хлопая дверью и направляясь к выходу из этого дома. Он испытывал гнев, наполняющий его с макушки до кончиков пальцев и рвущийся наружу. Он был в ярости из-за того, что именно отец Флоры, которая для него открыта и помогает ему, оказался адвокатом какого-то испанца, попавшего под раздачу его брата. Он не верил в то, что Нано действительно совершил все перечисленные Фредерихом проступки, нарушил закон, и не признавал его вину. Но незнание, где находится сейчас члены его семьи, убивало мозг и нервную систему Самуэля. Ему отчаянно хотелось пнуть искусственное деревце около лестницы и свалить его вниз, разбить стоящую в углу мраморную статую кошек или сорвать висящие в гостиной портреты. Но он, нервно сжав руки в кулаки, поспешно спустился, прожигая взглядом свои ноги и то, что под ними. — Саму? — обеспокоенно спросила Флоренция и вскочила с дивана, подбегая к другу. — Что хотел мой отец? — Ничего, — грубо и резко ответил брюнет. — Оу, — опешила Лора, кивнув головой. — Просто ты… Ладно, показалось. Юноша не удосужился ничего ответить и открыл дверь, хлопая и ею, заставляя подругу дернуться от неожиданности и испуга. — И тебе пока, — фыркнула она, развернувшись вокруг своей оси, и направилась в кабинет отца. — Что ты сказал Саму? — без стука ворвавшись в комнату, потребовала девушка, опираясь ладонями на стол и в упор смотря на отца. — Флоренция, где твои манеры, во-первых, — безэмоционально ответил мужчина, не отрываясь от экрана компьютера. — Я бы ответила, папочка, но эти самые манеры не позволяют, — улыбнулась блондинка. — А теперь будь добр и ответь на МОЙ вопрос. — Это тебя не касается, милая. — Если мой друг уходит из моего дома взбалмошным и злым, я должна знать, что произошло. — Забудь об этой ситуации. Я ничего такого ему не сказал, а к его эмоциональному состоянию я не имею никакого отношения. — Ты невыносим! — грозно сделав это заявление, Флоренция выбежала из кабинета отца и ударила рукой по деревянной двери, жмурясь и встряхивая запястьем. Самуэль мигом вылетел из белоснежного здания и, не оглядываясь, быстро оказался на улице, за пределами дома подруги. Он тяжело дышал, стараясь успокоиться и прийти в себя, но ни леденящий ветер, накрапывающий дождь, ни яростное приведение себя в чувство путем потирания глаз не помогали. Его мозги плавились от обилия мыслей. Предстоящее свидание с Карлой, подарок, её отъезд, скорые экзамены, обвинения Нано и игнорирование с его стороны — всё мешалось в юной голове, заставляя её болеть. Больше всего его волновало шаткое, как выразился Фредерих, положение его брата. Против него было возбуждено неслабое уголовное дело, сам Фернандо скрылся, забрав и мать, а в случае его поимки прибавится ещё одна статья, так что ни один адвокат не посмеет взяться за его дело, только если не хочет в пух и прах уничтожить свою репутацию. Ему плохо становилось от головокружения и бесконечного стука в висках, Саму, не прекращая, жмурился и плохо следил за дорогой, опасаясь только того, чтобы не выехать ненароком на проезжую часть. Хотя от парочки пилюль обезболивающего, постельного режима и «гробовой» больничной тишины он бы сейчас точно не отказался. Но парень продолжал лететь на приличной скорости, выпуская весь свой пыл, и лишь ветер, дующий в лицо, немного остужал его. Его хотели купить. Точнее, ту информацию, которой он даже не владеет. Да Самуэль при всем желании или, если бы это был вопрос жизни и смерти, не выдал бы местоположение брата. Он бы сам нашел его, удостоверился, что с ним и мамой все в порядке, и хорошенько надрал бы ему зад, чтобы Нано понял, что необходимо сообщать обо всем и плохом, и радостном, и ужасном, чтобы Саму лишний раз не переживал и не нервничал. Вот кто бы вложил эту замечательную мысль в бестолковую голову Фернандо, усмирил его, сбавил уровень его безбашенности, а не подстрекал его к ограблению и не поощрял его образ жизни. Тогда головной боли было бы в разы меньше, и можно было бы дышать спокойнее.***
Дождавшись, пока миловидная секретарша поставит кружку свежего и ароматного кофе и покинет его кабинет, парень вздохнул и закинул ноги на стол, делая пару маленьких глотков напитка, обжигая горло, и продолжая крутить в руках сигарету. Он наблюдал за тем, как папироса тлеет, как пепел постепенно падает на деревянную поверхность и пепельницу, как клубиться сероватый дым и заполняет комнату терпким и горьким запахом. Он чувствует, как пламя обжигает кончики его пальцев, и неприятное покалывание. Но ему наплевать абсолютно на все. Ловит себя на мысли, что хочет, чтобы эта несчастная сигарета упала на белоснежный ковер, прожигая в нем огромную черную дыру, чтобы огонь захватил постепенно весь кабинет, чтобы угарный газ заменил весь кислород. Хотелось просто отключиться от мира. Очередной звонок заставил его вздрогнуть и смахнуть автоматически выступившие на лбу капельки пота. Заметив на дисплее знакомый номер, брюнет прокашлялся и взял трубку, прикладывая телефон к уху. — Валерио, — сдержанно, но громко послышалось из динамика. — Добрый день, сеньор Росон, — протянул парень и, окончательно затушив сигарету, устало потер глаза. — Чем обязан? — Кхм, — неуверенно прохрипел мужчина. — Будь добр, отмени свои встречи на сегодня. — С чего бы это? — Мне пригодится твоя помощь. — Что? — ошеломленно переспросил Вал, чуть ли не падая со стула от неожиданности и удивления. — Помощь? — Да, Валерио. — Видимо, все очень серьезно. — Эмм… — непонимающе протянул Тео. — За последние минуты Вы назвали меня по имени больше раз, чем за всё наше сотрудничество, — с усмешкой в голосе и милой ухмылочкой на лице разъяснил парень. — В общем-то, это неважно. Но от мероприятия, где ты должен быть со мной, напрямую зависит наше финансирование. — Но я занимаюсь рекламной кампанией. — Это встреча с твоим отцом, — не выдержал мужчина, перебивая подчиненного. Валерио застыл, забывая, как правильно дышать, и начал машинально качать головой, как будто собеседник видит его жесты. Он не был готов, да и не отличался особым желанием видеться со своим отцом, который отрекся от него и от Лукреции, назвав их позором семьи. — Не думаю, что мое присутствие поможет, — судорожно отказывался Вал, хрустя своими пальцами. — Почему? — Наши отношения с отцом, как бы сказать, отвратительные. — Нет, Валерио, это не обсуждается. — Теодор, послушайте, — начал парень. — Я уверяю, что с моим присутствием нам точно не добиться инвестиций моего отца. — Ты посоветуешь, с какой стороны к нему подобраться и добиться спонсорства. — Почему я Вам необходим? — Потому что сеньор Монтесинос — новый диковинный экспонат, который ещё не в курсе всех деталей нашего бизнеса. Известно, что он очень недоверчивый и относится ко всему со скепсисом. — Да, этого у него не отнять. — Нужно сделать так, чтобы он согласился на наши условия и доверял нам. — Ладно, — внезапно согласился Валерио, улыбаясь. Ему давно хотелось утереть нос отцу и показать, что и без его денег и бесконечных ссылок из страны в страну он может чего-то добиться. — Я в деле. Все последующие слова Теодора шумом отдались в ушах и голове юноши, и как только он услышал долгожданные гудки, уведомлявшие об окончании разговора, то откинул телефон на стол, откидываясь на спинку кресла. Он только что осознал, что практически безропотно согласился на встречу с собственным отцом, который ненавидит своего сына всем сердцем, и загнал себя в тупик. Ему совершенно не хотелось идти на какие-то светские рауты, улыбаться всем подряд, вежливо общаться и налаживать необходимые связи. После вчерашнего звонка старой подруги всё, что желал Валерио, так это снюхнуть пару дорожек или положить под язык несколько таблеток, от которых станет хоть на время легче. Только это не заглушит душевную боль и пустоту, а ещё больше усугубит положение.FLASHBACK
Сладкий послеобеденный сон, которым парень наслаждался крайне редко, внезапно прервался разрывающейся телефонной трелью. Кто-то, не переставая, названивал и засорял его голосовую почту. Не в силах больше выдерживать уже раздражающую и приевшуюся мелодию, юноша обреченно простонал и потер глаза, приподнимаясь на локтях. Он медленно осмотрел кабинет, ожидая, пока картинка перед ним не примет более ясные очертания, и поднялся, подходя к столу, который практически ходуном ходил из-за пускаемой гаджетом вибрации. Его лицо удивленно вытянулось, парень одарил скептическим взглядом дисплей, на котором светился вызов от знакомого номера. Звонок оборвался, как только он взял в руки девайс и заметил несколько пропущенных и кучу уведомлений о голосовых сообщениях. Брюнет подумал, что все эти звонки были случайным, но тотчас раздался новый, заставляя его фыркнуть потому, что не учел целеустремленность девушки. — Какая честь! — натянуто усмехнулся он, наконец, отвечая, и бесшумно зевнул. — Валерио, какого черта до тебя не дозвониться? — послышалось возмущенное негодование подруги, что брюнет инстинктивно одернул телефон от уха. — Чшш, принцесса, — успокоил её собеседник. — Давай повторно, внятно и по делу, м? — Да, извини, — согласилась девушка, и Вал расслышал нотки печали в её голосе. — Просто ты так долго не брал трубку, я уже переживать начала. Извини, правда. Услышав слова прощения, Монтесинос воспользовался всей своей выдержкой, чтобы не сказать очередную едкую фразу, чтобы развеселить собеседницу и заставить её улыбнуться. Но почему-то он шестым чувством ощущал, что издевки — это то, что она хотела бы услышать. — Что-то случилось, Флора? Мне показалось, что ты какая-то грустная. — Вал, я… — Дельгадо запнулась, глубоко вздыхая и из последних сил сдерживая слезы. — Ты должен… Не думаю, что это нужно, конечно… Но… Ты имеешь право знать… — Что ты имеешь в виду? — Ты очень дорог, поэтому… Я должна тебе сказать, что… В следующее мгновение парень оглох от коротких гудков, оповещавших о конце разговора. Он недоуменно взглянул на экран, понимая, что подруга отключилась, и повертел в руках телефон. Что Флоренция хотела ему сказать? Почему ей было сложно? Обычно она за словом в карман не лезет: кидает колкости, дерзит, смеется. Видеть её грустной это что-то за гранью привычного. Её выдержке позавидует даже самый стойкий человек — она ведь всегда нацепляет маску «покер-фейса», безразличия или стервы, скрывает свои чувства, если знает, что их выплеск не приведет ни к чему хорошему. Хотя Валерио поступает так же: натягивает повседневную ухмылочку, радостное и безбашенное настроение, забрасывает в карман зип-пакетики с веселящим порошком и отправляется на работу. И все думают, что он такой по жизни, что ему не знакомы такие чувства, как тоска, грусть, обида. Но никто не догадывается, что его многие голы съедала боль от осознания того, что он не может быть с тем, кого любит, и потом ему предстояло испытать горечь и безысходность от того, что собственный отец отвернулся от него. Если б кто-то был в курсе всех подробностей и деталей, удивился бы, что Вал продолжает беззаботно и почти счастливо жить. Спустя несколько минут после завершения вызова телефон снова завибрировал, и парень обратил внимание на входящее сообщение от Флоренции. Прочитав его первый раз, Валерио нахмурил брови, стал дышать чаще, попытался сглотнуть подступающий к горлу ком. Короткое зажмуривание и встряска головой не привели его в чувства, и юноша, даже не удосужившись посмотреть, куда садиться, рухнул в кресло для посетителей и подпер подбородок рукой. Он ещё пару раз пробежался взглядом по трем коротким словам, и его сердце сильнее сжалось. «Вильерм скончался утром». В его голове помимо гулкого шума звучала эта фраза, произнесенная голосом Флоры — милым, но по-новому печальным. И от этого у него перед глазами всё расплывалось и постепенно меркло. Он потерял друга. Что может быть хуже, чем в свои девятнадцать лишиться одного из самых дорогих людей, с которым ты провел большую часть своей жизни. Который никто не отказывал ему в помощи, поднимал ему настроение, выслушивал его пьяные откровения, снимал на видео все их вечеринки и дебоши, да и элементарно был рядом в нужный момент. Осознавать, что это больше не повторится, тяжело. Очень трудно. Очень резко. Не хватает воздуха, чтобы сделать хоть один вдох. Парень прикрыл глаза от усталости, и тут же перед ним начали мелькать различные картинки, пробуждавшие даже давно забытые воспоминания. Ему хотелось ущипнуть себя, резко пробудиться и глубоко вздохнуть, понимая, что это был просто кошмарный сон. Но сколько бы раз он не пытался причинить себе боль — он не просыпался. В его уголках начали собираться влага, глаза покраснели — хотя перед ними все равно была пелена, мысли путались, вынуждая неприятно жмуриться от испытываемой головной боли и терпеть её. Телефон уже давно валялся на полу, изредка позвякивая и вибрируя от новых сообщений. Но у Валерио не было сил, чтобы прийти в себя. Единственное, на что он был способен после такого заявления, — упереться лбом в ладони, сжатые в кулаках, и запустить пальцы в кудрявые волосы, подавляя в себе желание беспомощно закричать, выругаться и разбить что-нибудь. Хотя от этого однозначно стало бы легче. В кабинет бесцеремонно ворвался мужчина, одергивая ворот своего пиджака и поправляя запонки, оцениваемые раза в три дороже всей комнаты, на своих рукавах, и совершенно спокойным тоном поздоровался с парнем, что до прихода нервно крутился в кресле, а после соизволил остановиться и подняться с места. — Здравствуйте, ещё раз, — безразлично произнес Валерио и, застегнув верхние пуговицы своей рубашки, убрал руки в карманы брюк. — Ты готов? — он окинул оценивающим взглядом коллегу. — Да, — коротко кивнув, Вал направился к выходу из кабинета, заставляя Теодора в недоумении развернуться и последовать за ним. Ему удалось нагнать парня только на улице, когда тот садился в машину, и, напряженно вздохнув, сел в автомобиль. Всю дорогу он замечал ярко выраженную раздраженность и повышенную нервозность — ему подумалось о том, что этот парнишка может не выдержать давления и волнения из-за предстоящего мероприятия. — Переживаешь из-за встречи с отцом? — всё с той же суровостью в голосе спросил Теодор. Парень кинул короткий взгляд на начальника и смутился, не зная, стоит ли ему откровенничать с ним, и размышляя, с чего бы это он интересуется его состоянием. — Я уже говорил Вам, что это плохая идея. — Ваши личные отношения не должны влиять на рабочие. — Мне казалось, что именно благодаря моим ЛИЧНЫМ сведениям я и был приглашен на вечер. — Ты сообразителен. — Сочту за комплимент, — натянуто ухмыльнувшись, ответил Валерио и, дождавшись, пока их автомобиль припаркуется, незамедлительно выскочил из него. Зал принял парня шумом музыки и громкими разговорами, и у него моментально разболелась голова, а от мелькающих перед лицом официантов двоилось и размывалось в глазах. Его состояние оставляло желать лучшего; Валерио и сам это понимал, но все-таки отыскал взглядом столик с напитками и отправился к нему. Закинув в себя пару бокалов игристого шампанского, он был одернут сильной рукой. — Не налегай на алкоголь, — грубо попросил мужчина. — Благодарю за заботу, но я в ней не нуждаюсь. — Ты нуждаешься в работе, а от успеха сегодняшней сделки зависит ваше место. — Теодор, так Вы хотите лишить меня работы? Поэтому пригласили на эту встречу, вопреки всем моим убеждениям? — Карла сказала, что ты достойный рекламный специалист, будь добр, не разбрасывайся обвинениями, а выполняй свою задачу. Ты здесь исключительно в целях поднятия рейтинга винодельни и привлечения новых инвесторов и покупателей. — Не могу разочаровать вашу дочь, — лучезарно улыбнувшись, ответил Вал и покинул компанию Теодора, заставляя того смотреть ему вслед. Парень решил делать то, что он отлично умеет — отрываться, веселить народ и заниматься пиаром бизнеса юной маркизы — от этого все-таки зависит его работа. Пора научиться разделять личные переживания и драмы от профессиональных дел. Страдания и скорбь можно отложить.***
Ледяные капли, спокойно скатывающиеся с крыши, обдавали мексиканку дрожью, а прохладный пронизывающий ветер усиливал эффект, заставляя тереть свои ладони и предплечья. Но, вероятнее всего, мурашки вызваны, по большей мере, не испортившейся погодой, а внутренним негодованием и страхом. Девушка переминалась с ноги на ногу, стоя под навесом, и думала, стоит ли ей позвонить в дверь или развернуться и уйти подальше, забыв об этом происшествии. Она нервно покусывала щеки изнутри и то и дело поправляла прическу. Ей хотелось покинуть это поместье и не грузить подругу лишней информацией и заряжать волнением. Звук двигателя автомобиля выдернул гостью из размышлений и заставил её развернуться. Из машины вылезла хозяйка дома, отчаянно пытаясь скрыться от непрекращающегося ливня кожаной курточкой, и, приветственно улыбнувшись, побежала к зданию. — Лу! — радостно завизжала маркиза, слегка обнимая подругу и сразу же отстраняясь из-за холода и мелкой дрожи по их телам. — Ты чего не заходишь? Тут же ужасно морозно! Не дав ей ответить, Карла поспешно открыла дверь и затолкала промерзшую Монтесинос внутрь, потирая её раскрытые предплечья, чтобы разогнать кровь и хоть немного согреть её. Блондинка начала звать прислугу, отчитывая её, но гостья шутливо ткнула её в бок, заставляя рассмеяться. Девушки расположились в спальне хозяйки, укутавшись в парочку теплых пледов, и наслаждались невероятным вкусом горячего шоколада и, конечно же, его теплом. Карла умиротворенно лежала на спине, смотря в потолок, и думала о предстоящем свидании, на которое за обедом её пригласил Саму. До отъезда оставалось совсем ничего, и маркиза с замиранием сердца отсчитывала дни. Но не из-за предвкушения возвращения в Париж, а из-за смазливого парня с проницательным и завораживающим взглядом — он заставил её почувствовать иные чувства. Безусловно, она любила Поло. Но это была детская влюбленность и привязанность, которая разрушилась потому, что пара выросла из этих чувств. С Самуэлем — юношей, на которого Карла вряд ли бы обратила внимание — отношения складывались по-другому: путь от беспочвенных подозрений и одноразового секса до романтических свиданий и принятия собственных чувств, который они вместе прошли, вынудил и девушку, и парня переосмыслить предыдущую жизнь. Теперь они не представляли будущее друг без друга. Лукреция внимательно смотрела на задумавшуюся подругу, которая витала в своих мечтаниях и загадочно улыбалась, и рассуждала, говорить ли о том, что её тревожить уже не первый день. Мексиканка сосредоточилась за размякяющимися зефирками, что плавали в напитке, и грела дрожащие отчего-то ладони. Она думала о недавней близости с Валерио, которую она списывала на пробудившийся страх, минутное помутнение и слабость, но чем больше ей приходилось летать в этих мыслях, тем чаще она понимала обратное — ею завладело желание, искренние эмоции. О произошедшем они с Валерио не разговаривали, а зря — у обоих в голове творилась полная неразбериха, дополняемая и другими проблемами. Лу вздрогнула, когда почувствовала легкую вибрацию в кармане, и достала телефон, подмечая, что Карла и глазом не повела на лишние движения. Лицо девушки застыло в безмолвном ужасе, и она несколько раз перечитала пришедшее сообщение. «Все люди лгут, но это не страшно, никто ведь друг друга не слушает». Никакой угрозы, никакого наезда, но по спине Лукреции пробежал холодок, вынуждающий её поерзать. — Лу? — обеспокоенно спросила Карла, уже пару минут щелкая перед застывшей подругой пальцами. — Ты чего? — Мне нужно тебе кое-что показать, — неуверенно произнесла она, поднимая взгляд. — Чтоо? Монтесинос выдохнула и открыла предыдущее сообщение, пришедшее с этого же электронного адреса, протягивая гаджет маркизе. Выражение её лица вмиг с непонимающего изменилось на нахмуренное и огорченное. — Там ещё одно — пришло только что, — добавила Лу. — Угу, — Карла кивнула и перелистнула, читая следующее смс. — От кого это? — Анонимно. — И не вычислить? — Явно не моими силами. — Есть… варианты? Ну, кто мог это сделать. — Честно, есть один, — ответила Лукреция и, выдержав недолгую паузу, видя, как подруга сгорает от нетерпения, продолжила. — Дельгадо. — Флора? — удивилась маркиза. — Но зачем ей это? — Почему ты не подумала про Алисию? — Потому что она никогда не была нашей подругой и вряд ли мы её хоть как-то интересуем. — Но она всегда завидовала Лоре — хотела найти такую же крутую компанию как у неё, Софии или Вильерма. — Ну… — при упоминании имени старшей Дельгадо у девушки пересохло во рту, — Ты права, но не думаю, что это она. — Тогда Флора. — Тебе не кажется это смешным? — Почему же? — Мы знаем Лору уже много лет, конечно, она не всегда оправдывала свое доверие, но всегда была рядом, да и есть. Неужели ты действительно думаешь, что та, которая тобой дорожит, может совершить такое? — Я просто поделилась своими соображениями. — Тем более её информированность в том, что произошло на выпускном, — под вопросом. — Тоже считаешь, что она просто неудачно пошутила? — Тоже? — переспросила маркиза. — Я спросила у Гузмана, не он ли рассказал все Флоре. — Точно нет. — Значит, это точно не я, не ты, не Гузман, не Валерио… не Андер? — интригующе протянула Монтесинос. — Да о чем ты вообще? Это и не Андер. Между ними, безусловно, много, что происходит, но он бы не стал. — Уверена? — Ты, что, Андера не знаешь? — слегка усмехнулась Карла и поспешила добавить. — И не Самуэль. — Не сомневаюсь, — кивнула Лу, вздыхая. — Но и в Омаре, Ребекке и Наде я тоже уверена. — Давай так, мы устраиваем пижамную вечеринку, а завтра подумаем над этим? Утро вечера мудренее. — А ты умеешь уговаривать, — засмеялись подруги, выбрасывая ненужные мысли из головы. Девушки незамедлительно перешли к исполнению намеченного плана. Включив любимые песни, они, танцуя и подпевая припев, перемерили кучу одежды и после, наконец, переоделись в милые пижамы. Сделав огромное количество ванных процедур, пилингов и масок, подруги приготовили ещё порцию горячего шоколада с зефиром, добавив пару капель коньяка отца, и вкуснейшую пиццу с сыром, в процессе приготовления которой им удалось разгромить всю кухню, и уселись на кровати перед экраном ноутбука. С хорошим фильмом, удачной компанией и деликатесами все проблемы уступили место радости и спокойствию. Тому, в чем действительно нуждались обе подруги. Карла проснулась посреди ночи от непрерывной рекламы, проигрывающейся на экране ноутбука. Она улыбнулась, видя, как мило пускает слюнки и неразборчиво бормочет во сне Лукреция, и накрыла её одеялом. Убрав все с кровати, маркиза открыла дверь балкона, наполняя комнату свежим воздухом, и вышла на него. Оперевшись на перила, девушка взглянула на звездное небо. Слова Лу отнюдь не были бредовыми — Флоренция же в курсе причастности Монтесинос к смерти Поло — и Карлу это до жути напрягало. Она доверяла им обеим, но, зная, на что способна Флора, девушка не исключала и вариант Лукреции. Блондинка вернулась в комнату, удобно устроилась в кровати и, предварительно черкнув короткое сообщение Дельгадо, постаралась уснуть. Им необходимо поговорить, безусловно. Но различные вариации развития диалога и навязчивые мысли заполняли голову Карлы. Как же она завидовала способности Лу быстро засыпать. Как же ей хотелось спокойствия…***
С самого утра стены школы трещали от возмущенных причитаний директрисы и учителей, перешептываний и абсурдных теорий учеников и бесконечных перепалок. Царила отнюдь не учебная атмосфера, уроки срывались, все кругом превратились в законченных психов, которые раздражаются от любого двусмысленного взгляда или брошенной фразы. Причиной неподобающего поведения и происходящего бардака является разгром кабинета директора. Зайдя в начале рабочего дня в комнату, Асусена пришла в ужас, видя полнейший переполох — все вещи были разбросаны, из всех папок выпали листы и разлетелись по всему помещению, кое-где в углах валялась земля из горшков с цветами, острые осколки, выпавшие из разбитых рамок, расположились на полу. Среди всего этого беспорядка друг за дружкой бегали крысы, от вида которых весь город оглох от визга сеньориты. Женщина незамедлительно высказала свои негодования охране, преподавателям и студентам «Лас Энсинас». Когда атмосфера немного улеглась и все ребята были распределены по классам, директриса по порядку обходила все кабинеты и всем задавала уже надоевший вопрос, но, получая на просьбу «Если кто-нибудь располагает какой-либо информацией, прошу поделиться ею» гробовое молчание, разочарованно осматривала поникших и недоумевающих учеников и скрывалась за дверьми. Все находились в напряженном состоянии и не предполагали, кто мог совершить такое. — Это точно произошло ночью, — развел руками Гузман, переводя взгляд с одного друга на другого. — Поэтому никто ничего не видел, — кивнул Самуэль и, протерев красноватые от недосыпа глаза, подпер щеку рукой. — А ты что думаешь? — обратился Нуньер к молчащему Андеру, окидывая его беспокойным взглядом и кладя руку на плечо. — Думаю, что здесь ужасная система безопасности, — пожал плечами друг. — Если произойдет что похуже, никто ничего не будет знать. — Главное, что твоя мама не пострадала, — улыбнулась Ребекка. — А в этих стенах чего только не произошло, и мы всегда друг с другом. Можешь положиться на нас, — заметив, как все безмолвно согласились, Ребе чуть толкнула сидящую рядом Флоренцию, чтобы та выразила хоть какую-то поддержку и приняла участие в разговоре. — Мы рядом, в случае чего, — обратила внимание на друзей Лора и, переведя взгляд на Андера, улыбнулась одними уголками губ. — Как думаете, кто мог это сделать? — спросил Гузман. — Однозначно тот, у кого стальные яйца, — усмехнулся Саму, заражая компанию смехом. Ещё несколько отпущенных шуток, которые вызывали у ребят улыбку, смогли разрядить обстановку и, наконец, отвлечь от обсуждения этой неприятной темы. Их разговор был остановлен вошедшей к ним Асусеной. Женщина шепнула что-то на ухо учителю, присела на край его стола и похлопала, привлекая к себе внимание. Все до единого оторвались от посторонних дел и сели ровно. — Вы уже в курсе того, как подло поступили со мной, моим кабинетом и имуществом школы, — начала директриса, скрещивая пальцы и смотря на учеников, внимательно слушающих её. — Такое поведение недопустимо и неприемлемо. Как только виновный будет найден, к нему немедленно будут приняты соответствующие меры. — Какие, например? — поинтересовался один из студентов, предварительно подняв руку. — Его исключат? — поддержала его одноклассница. В классе поднялся гул, но учитель, ударив кулаком по деревянной поверхности стола пару раз, вынудил их замолчать и вновь сосредоточиться на словах Асусены. — Спасибо, Роберто, — поблагодарила женщина и поспешила ответить на вопросы, интересующие ребят. — Это будет решаться по мере расследования, но этот проступок будет отражен в личном деле ученика, а сам он, с большой вероятностью, будет исключен из «Лас Энсинас». Так, если кто-то знает об этом или о том, кто это сделал, то прошу рассказать. Это действительно серьезно и важно. И, конечно, произошедшее отразится на репутации нашей школы. Все стихли. Либо никто действительно ничего не знал, либо умело скрывал и покрывал виновного. Преподаватель что-то пробормотал директрисе, и она, устало разведя руками, направилась к выходу. — Постойте, — неожиданно подала голос ученица, поднимаясь со своего места, все обратили внимание на неё, а Асусена одернула руку от дверной ручки. — Я знаю, кто это сделал. — Ло, ты что-то об этом знаешь? — прошептала Ребе, обращаясь к подруге. — Не знаю, — пожала плечами Флоренция. — Просвети, — кивнула директриса, складывая руки на груди. — Это сделала… — Алисия замолчала, выдерживая паузу и собираясь с духом. Она медленно осмотрела всех одноклассников и задержала взгляд на Андере, незаметно ему кивая, и продолжила, — Это сделала моя сестра. — Что?! — хором возмутились Асусена, бегающая глазами с одной Дельгадо на другую и на сына, и вскочившая со своего места Флора. — Ты что, блять, несешь? — негодовала блондинка. — Флоренция! — повысила тон директриса. — Она серьезно? — шепнул Гузман, чтобы его услышали сидящие рядом Андер и Самуэль. — Для шутки слишком невозмутимый вид, — тихо ответил Саму. — У тебя в край крыша поехала? — прошипела Ло. — Или ты снова просто обдолбалась? — Флоренция, не забывай, что ты находишься в школе! — пригрозила Асусена. — Но она меня обвиняет. — Я всего лишь говорю правду, — жалостливо выдавила из себя Алисия. — Да ты издеваешься?! — не выдержала Дельгадо и уже собралась надвинуться на сестру, но Ребекка вовремя схватила подругу за руку и удержала на месте. — Алисия, это серьезное заявление. Ты уверена, что это сделала твоя сестра? — Да, и это видела не только я, — кивнула Лиса, и от её фразы Андер поежился. К нему, наконец, пришло осознание, на что он подписался недавно. — Видимо, Флора настолько сильно запугала нас, что никто не хочет признаться. — Кто ещё что-то знает? Не молчите. — Да все молчат, потому что это очередная попытка этой ненорма… — недовольство Лоры было прервано. — Я видел, — заявил парень, сглатывая, и нерешительно поднял взгляд на мать. — Что ты творишь? — возмутился Нуньер, одергивая друга. — Какого…? — удивилась Лора, смотря на Андера. — Повтори, — попросила директриса. — Это сделала Флоренция, — кивнул Муньос, и на лице Алисии начала вырисовываться улыбка, которую та тщетно пыталась скрыть. — Я тоже видел, как она покидает твой кабинет. — Ты уверен? — удостоверилась женщина. — Да, — кивнул Андер, игнорируя перешептывания друзей. — Ты… ты… — сжав руки в кулаки, прошипела Лора. — Что за хрень ты говоришь? — Флоренция, успокойся. И пройдем со мной, — потребовала директор. — Но это неправда! Я ничего не делала! — оправдывалась Дельгадо, поглядывая то на друга, то на сестру. — Вот и разберемся. Безмолвно ахнув, девушка со злостью ударила по столу и, пнув стул, направилась к выходу, чувствуя на себе пристальный взор одноклассников. Она на мгновение остановилась около сестры, дергая за рукав пиджака, и грозно довольно громко шепнула: — Тебе это с рук не сойдет, милая. — Флоренция, — окликнула её Асусена. — Иду я, — фыркнула Дельгадо и покинула класс. Извинившись, вслед за ученицей вышла и директриса. Довольная Алисия вновь присела за свою парту и мимолетно подмигнула напарнику, отворачиваясь. Гузман и Ребекка, не прекращая, расспрашивали друга, который попросту игнорировал их, кусая щеки изнутри. Он не слышал, что говорили друзья, и думал о том, что совершил. Ему пришлось подыграть Лисе, подставив лучшую подругу, он до сих пор видел и чувствовал свирепый и разочарованный взгляд Флоры, понимал, что соврал матери, и от всего случившегося настроение его упало и на душе стало ещё паршивее. Наконец, всем ученикам разрешили покинуть школу. Как только они услышали эту новость, тотчас же направились к выходу, образуя толкучку и пробки. Помимо недовольных криков слышались непрекращающиеся обсуждения и сплетни. От такого количества шума болезненно отдавалось в висках. Заметив знакомый силуэт, парень решительно сократил расстояние между ними и грубо схватил на руку, под визги девушки оттаскивая её. — Что за цирк ты устроила? — прорычал он. — О, Андер, как раз хотела тебя найти, — улыбнулась Лиса. — Ты прекрасно справился со своей обязанностью. И теперь я буду молчать, не волнуйся. — Ты сказала, что ей ничего не грозит. — Ну, так и есть. — Её могут исключить! — Тише, милый. Исключение — не конец жизни. Она закончила лучше, чем мой брат, — фыркнула девушка. — С каких пор ты так печешься о ней? Или после поцелуя у тебя чувства проснулись? — Не твое дело, — рявкнул Муньос. — Я так и думала, — усмехнулась Дельгадо. — Но как захочешь наладить отношения с Омаром, звони. Подмигнув, Алисия ловко выкрутилась, избавляясь от хватки друга, и покинула стены школы. Парень раздраженно выдохнул и, окинув взглядом толпу, направился на крышу. Ему жизненно необходимо покурить. А ещё подумать.***
Когда Флоренция переступила порог собственного дома, то оказалась окутана гробовой тишиной и полумраком. Все уже покинули поместье, и здесь было слишком тихо и пусто. Девушка прошла в зал и присела на диван, обнимая подушку и обхватывая свои ноги. Она уставилась в одну точку в темноте, и на её глазах выступили слезы, которые быстро побежали по щекам, обжигая кожу и капая на подушку. Ей было нестерпимо больно. Все разом навалилось на хрупкую юную особу, и казалось, вот-вот эта ноша раздавит её. Но Флору волновало и то, что она в очередной раз заставила дорогих ей людей разделять трудности, усложняя их жизнь. Единственное, чего бы ей хотелось, — это крепкие объятия родных людей, расслабляющее ненавязчивое молчание, а после — долгий разговор по душам. Но всех, кого она видела рядом с собой, исчезли. Большинство — по её вине.