***
Юнги совсем неМНОГО неприятно. Понятно было, что Чимин врёт, когда говорит, что не помнит ничего. Но если тот так поступил, значит, хочет всё забыть, а Юнги не станет делать того, чего Пак не хочет. Он не будет заставлять его и принуждать. Потому что хочет для него самого хорошего, и сам не понимает почему. Почему Чимин стал для него чем-то большим? Почему стал тем 'особенным'? Мин заходит в дом, аккуратно закрывая входную дверь, и сразу же замечает Тэхена, что стоит возле окна, повернувшись к нему спиной. — Хён… — едва слышно зовёт он, и другой подходит ближе, чтобы расслышать. — Я звонил тебе. Юнги будто током бьёт в этот момент. Он резко останавливается и только сейчас замечает на столе две пустые неглубокие тарелки, овощной салат и уже давно остывшую пасту. Да… Ким ведь говорил, что хочет в эту пятницу приготовить ужин на двоих, а Юнги отчего-то подзабыл, поэтому и чувствует себя нехорошо и виновато сейчас. — Тэхен, я… — Юнги, — перебивает парень, наконец, поворачиваясь к другому лицом. Тэхен плакал, это Мин может сказать точно, — я спрошу кое-что, а ты только не ври мне, ладно? В ответ коротко кивают, виновато закусывая нижнюю губу. — Мне стоит волноваться насчёт «нас»? — голос дрожит. Юнги ещё около минуты стоит, потупив взгляд на пол, а позже совсем тихо отвечает: — Я…я не знаю, Тэхен. — Ладно, — громко сглатывает парень, делая вид, что вовсе не расстроен ответом Юнги. — Ты…ты был с ним, да? — преданно, словно потерянный щенок, глядит в глаза. — Д-да, — признаётся Мин. Он не может врать Тэхену, потому что именно он его самый близкий человек, который, несмотря ни на что, всегда остаётся рядом. — Чимину было нехорошо, я не мог оставить его одного, но…я не изменял тебе, правда. Тэхен молчит некоторое время, вновь отворачиваясь к окну. — Изменять — не значит просто переспать с кем-то. Если твоё сердце с другим человеком, ты уже изменяешь. Юнги понимает, что Тэхен прав. Тот хоть и младше него, но всегда мыслит верно. Но…миново сердце и вправду с Чимином? У парня даже мурашки по всему телу от одной только мысли об этом. И самое главное и неправильное, что…ему это нравится. — Если я попрошу тебя не видеться с Чимином и не говорить с ним…или…или вообще не разговаривать ни с кем, ты… согласишься? — осторожно интересуется Ким, склоняя голову на бок. — Если попрошу любить только меня, хён, ты… — Тэхен, ты…этого правда хочешь? Чтобы я не разговаривал ни с кем, кроме тебя? — парень, правда, не знает, как ему вести себя в этой ситуации. Не разговаривать ни с кем? Тэхен серьёзно просит его об этом, зная как сильно Юнги переживает по этому поводу? Как сильно он стыдится того, что шепелявит, а некоторым это не особо-то и нравится, как показал его собственный опыт в прошлом. — Тебе…не нравится мой голос? Не нравится, как говорю? Другой удивлённо глядит в ответ. — Нет, хён. Я просто хочу быть уверенным, что ты только мой, — он подходит ближе, беря минову руку в свою и переплетая их пальцы, и снова заглядывает в глаза, пытаясь слабо улыбнуться. — Ладно, — согласно кивает старший, утыкаясь своим лбом в чужой и прикрывая глаза. — Если ты хочешь, я не буду ни с кем разговаривать. Правильно ли сейчас поступает Юнги? Он и сам не знает. Единственное, что он понимает в данный момент, это то, что он виноват перед своим парнем, и поэтому хочет сделать всё, чтобы заплаканный Тэхен выглядел, как и прежде, счастливым. А Чимин…Мин обязательно с этим как-нибудь разберётся. И с тёплым чувством в груди при виде парня со скрипкой тоже.***
《Я поступаю правильно》. Именно так Чимин думал сегодняшним утром, когда Юнги только покинул его комнату. 《У него есть парень. Поэтому я поступаю правильно》, — твердил он себе. А внутри настолько противоречивое чувство разрасталось, что хотелось кинуться вслед за Мином, взять за руку, заглянуть в его чёрные, как ночь, глаза и попросить остаться. Желательно навсегда. Юнги, наверное, сам того не осознавая, давал сил двигаться дальше. Своим молчаливым присутствием рядом на скамейке, своими записками с пожеланиями никогда не сдаваться и своей бескорыстной добротой в его сторону. Чимин особенно помнит тот лейкопластырь с Гарфилдом и тёплое и осторожное прикосновение миновых рук к своим — некрасивым и изувеченным. Парень просидел на кровати полдня, пока не услышал голос отца, который просил спуститься вниз. И он только сейчас замечает, что на нём домашние спортивные штаны, в которые сам бы он переодеться не смог. Юнги помог ему, вероятно. Он ещё и заботливый хён, оказывается. Как тут не влюбиться? Чимин лениво сползает с кровати и плетётся в сторону ванной, желая почистить зубы, потому что вспоминает, что блевал вчера, вообще-то, а после сразу же спускается на кухню к отцу. — Па-ап? Мужчина, до этого стоящий возле холодильника, поворачивается к нему, разглядывая помятый вид сына. К слову, утром он выглядел хуже, чем сейчас. Отец снова поворачивается к холодильнику, открывает его и достаёт бутылку соджу. Ставит её на стол рядом с двумя стопками и присаживается. — Садись, Чимин. Парень даже слОва вымолвить не может. Они что, серьёзно будут пить вместе? Ему такое только сниться могло. Это совсем непривычно и удивительно. — Будем укреплять узы семьи, — мужчина достаёт из спортивных штанов пачку сигарет и зажигалку и также кладёт её на стол рядом со стеклянной бутылкой. У Чимина, кажется, глаза на лоб полезли. Соджу? Ну, ещё куда ни шло. Но…сигареты? Парень впервые видит, чтобы родители так спокойно могли позволить своему ребёнку попробовать что-то подобное при них. Потому у него полнейший ступор. — Сейчас только четыре часа дня, отец, — тихо оповещает он, а позже понимает, что не это он должен был говорить. — То есть…эм, я ведь не пью и не курю, ну… Мужчина щурится, недоверчиво глядя на сына. — Тогда…лучше ты попробуешь здесь, при мне, чем где-нибудь в подворотне. Садись, Чимин, — он заботливо отодвигает рядом стоящий стул, чтобы парень смог сесть. — Хочу провести вечер с любимым сыном. А нет, тогда были ещё цветочки. Потому что сейчас парень удивлён намного сильнее. Любимый…сын? Типо, тот, которого он не поддержал и просто ушёл, когда Чимин признался, что ему нравятся парни, а не девушки? Забавно, однако. — Разве…за любимого сына у нас не Чонгук отвечает? — осторожно присаживается на предназначенное для него место. — Вы оба любимые. Был бы третий, и он бы любимым был, — чуть громче поясняет другой, открывая бутылку и разливая по стопкам алкоголь. Теперь недоверчиво смотрит Чимин. Впервые он слышит что-то подобное от собственного папы. Да он вообще впервые его таким видит. Сейчас он совсем не хмурится, как обычно, не злится и лицо какое-то доброе. Такое, какое было, когда он в детстве играл с маленьким Чонгуком. Получается… Чимин может поставить себя наравне с братом? С тем самым любимым сыном Чонгуком? Это, конечно, из разряда фантастики что-то. Поэтому он неуверенно берёт стопку с соджу и выпивает, совсем не морщась, чего нельзя сказать о его отце, который даже рот слегка ладонью прикрывает. — Бо-оже, — ахает он, видя спокойное лицо сына. — И ты мне будешь говорить, что не пьёшь? Может, ты и курить умеешь? Чимин неловко улыбается в ответ, перебирая пальцы и уводя взгляд, из-за чего отец сводит брови к середине лба и собирает губы в узкую полоску. — Да не курил я, чего ты на меня так смотришь, а? — отмахивается мальчишка, но мужчина глядит ещё более серьёзно, из-за чего становится совсем неловко. — Ну, курил один раз, мне не понравилось, — чешет затылок. — Ну…два раза. И в прошлом году три. Пь…ну, пять. Но я больше так не буду. Он растерянно глядит на пустую стопку, громко сглатывая и желая провалиться сквозь землю. Он что, действительно сейчас всё рассказал отцу? — Тебе уже двадцать. Ты сам должен решать, что делать со своей жизнью, не маленький ведь уже, — спокойно отвечает мужчина, снова наполняя стаканы соджу. — Просто не злоупотребляй тем, что я не ругаю и не отчитываю тебя по каждому случаю. И не думай, что я ничего не замечаю и не знаю. Мне каждый раз звонит твой куратор, рассказывая о твоих не особо хороших поступках в университете, — вздыхает он, а Чимину даже стыдно становится за то, что он неподобающе себя ведёт в своём учебном заведении. Ну, и не только в нём. Парень чудит буквально везде, где появляется. Внутри даже всё сжимается от этого неприятного чувства и хочется закрыться ото всех. Он чувствует на себе взгляд отца, из-за чего отворачивает голову в сторону, закусывая нижнюю губу и складывая руки на груди. Всю эту атмосферу разряжает внезапно прибежавший домой и появившийся в дверном проёме Чонгук в куртке и кроссовках, на лице которого непонимание и удивление. Он пытается отдышаться, не зная, на ком остановить свой взгляд. Довольно странно видеть отца и брата, сидящих вместе на кухне. Они не пытаются поссориться и даже не спорят друг с другом. — Вы чего тут делаете? — недоверчиво глядит на них Чон. — Укрепляем семейные узы, будешь? — Чимин кивает на открытую бутылку соджу, но на парня не смотрит — всё ещё боится увидеть тот шрам на чужой щеке. Да и они друг с другом в ссоре, вообще-то. Младший растерянно хлопает ресницами, склоняя голову на бок, и с немым вопросом в глазах глядит на отца, мол, а мне можно? — Ты только сходи в комнату переоденься, — хмыкает мужчина, после чего парень в дверном проёме исчезает. — Слушай, хотел спросить тебя насчёт того парня, что привёл тебя вчера домой. Он…это он тебе нравится? — Амм… — это всё, что сейчас может сказать Чимин, сжимая руки в кулаки. Ногти снова врезаются в кожу, после чего останутся покраснения. Он чувствует, как сердце стало биться чаще и внутри всё сжалось в испуге. — Если…если это он, то что? — Нравится или нет, Чимин? Парень смотрит в стол, закусывая нижнюю губу и прикрывая глаза, а после совсем тихо отвечает: — Нравится. Очень нравится, пап. Как никто другой. — Ну, если он тебе просто нравится, то скажу, чтоб прекращал все эти глупости и стал общаться с девушками… — Пап, нет, я же… — А если у вас…у вас с ним всё серьёзно, то я…постараюсь принять твой выбор, — продолжает мужчина, заметно нервничая, после чего выпивает стопку, слегка морщась. Пак не знает, что и ответить. Внутри него так много всего: ему хочется расслабленно выдохнуть и улыбнуться, потому что его папа, кажется, собирается понять и принять его таким, какой он есть, а с другой стороны, мужчина сделает это только в том случае, если отношения Чимина и Юнги серьёзны. Но на самом деле, у них и отношений-то нет. В этом-то и проблема. Есть только односторонняя любовь Чимина и просто добрый Юнги…с Ким Тэхеном в сердце. — Пообещай мне, Чимин, что будешь строить с ним серьёзные отношения. Будешь строить с ним любовь, а не просто встречаться. Я готов принять его. Но только его. Ты не должен менять партнёров, как перчатки, иначе я решу, что твои намерения несерьёзны и всё это ребячество, и тогда тебе придётся быть с тем, кого выберу тебе я. Либо один он и на всю жизнь, либо ты навсегда забываешь, что тебе нравятся парни. Знаю, слишком прямо и жестоко, но иначе я не могу. Просто представь, что будут писать обо мне в интернете, если вдруг увидят моего сына под ручку с таким же парнем, а? Я готов вытерпеть всё то, что на меня выльется, ради твоего счастья, — делает паузу, — но и ты, будь добр, сделать что-то ради меня. Прислушайся ко мне, или забудь и о том парне, что вчера был у нас в доме, и обо всех остальных парнях в принципе. Либо ты с ним и навсегда, либо тебе нравятся девушки. Чимин громко сглатывает, широко открывая глаза. Хочется и спасибо сказать за предоставленную возможность быть тем, кем являешься, не скрываться ни от кого, но и разрыдаться почему-то тоже хочется. Скорее всего из-за того, что Юнги…не его. Или из-за того, что Юнги никогда не согласиться быть его, Чимина, этим самым 'навсегда'. — А вот и я, — Чонгук с лёгкой улыбкой на лице и широкой белой футболке забегает на кухню, осматривая двоих, что выглядят серее тучи — его брат так точно, — и тоже хмурится. — Я ведь только на пять минут отошёл, вы когда поругаться успели? — переводит взгляд на отца. — Даже я с ним не так быстро ссорюсь, пап. — Всё в порядке, мы просто разговаривали. Садись, сейчас еду закажу, поужинаем вместе, — слабо улыбается мужчина, доставая телефон из кармана домашних штанов. Чимин всё так же хмурится, продолжая разглядывать стол и думать о молчаливом хёне, совсем не зная, что делать дальше и нужно ли пытаться.***