***
Чимин сидит на подоконнике второго этажа университета, вытягивая ноги и листая книгу по философии в надежде хотя бы как-то подтянуть знания по этому предмету, и всё пытается понять, что здесь к чему. Его брови нахмурены, когда он в очередной раз видит незнакомую фамилию в книге, но читать он не бросает. Он пообещал Юнги, что разберётся с этим всем. Его хён пусть и добрый и умный, но всё время делать за него доклады и презентации он не может. Да и к тому же, в последние пару недель Мин такой странный и уставший, что Чимин не то чтобы не хочет просить старшего о чем-то, а, скорее, просто боится. Позавчера, например, Юнги вдруг в последний момент отказался от похода в кино, сказав, что будет занят делами, но какими именно не упомянул. А вот неделю назад сказал, что появилась важная и неотложная поездка куда-то, но опять же, куда? Пак откидывает вариант с любовницей почти сразу, потому что Мин не из таких. Его Юнги тихий, молчаливый, верный и милый. А вот вариант с тем, что он ему стал менее интересен, Чимин рассматривает уже около двух недель. Он всё накручивает себя, вспоминая, что вчера Юнги его не поцеловал при встрече, а вот позавчера — отказался от похода в любимый книжный, потому что устал очень. «Но раньше ведь не уставал!», — ныл в глубине души младший в тот день. Юнги что-то скрывает от него, это Чимин тоже заметил. А Паку, если честно, такой расклад не особо-то и нравится, потому что они, вроде как, вместе, а значит и вместе должны решать проблемы, если таковые имеются. Парню грустно из-за этого, но поговорить он всё ещё не решился, собственно, как и Юнги не набрался смелости рассказать ему о том, почему так странно ведёт себя в последнее время. — Приветик. Чимин, отвлекаясь от книги и мыслей, поднимает глаза на парня напротив и недовольно отвечает: — Насри в пакетик, — и продолжает читать. Или делать вид, что читает. Намджун цокает, но не уходит, а наоборот — убирает чужие ноги с подоконника и садится на пустое место. Пак едва сдерживается, чтобы не начать ругаться, потому что хорошим это вряд ли закончится. — С чего вдруг книги читаешь? — интересуется Ким, осторожно поглядывая на младшего, который, вновь отрывая свой взгляд от книги, смотрит в ответ так, что и без слов всё понятно — иди в жопу, Ким Намджун. — Кто умнее, у того хуй длиннее, слышал? — язвит он и щурится, глядя в глаза бывшего друга. Намджун закусывает нижнюю губу, немного удивляясь подобному ответу. Надо же, Чимин за последний месяц-полтора стал ещё смелее, чем раньше. — Я по делу к тебе, честно, — поясняет Нам. — Ты сегодня когда свободен будешь? Чимин пускает смешок, действительно удивляясь подобной наглости с чужой стороны. Они. Не. Друзья. Какое именно слово Намджуну непонятно было? — Сейчас, секунду, хён, — натянуто улыбается младший, откладывая книгу в сторону. — Позволь мне глянуть на расписание, — достаёт из кармана джинс телефон и проводит пальцем по экрану. — Так, — хмурится, — свободные даты: «никогда» и «даже не надейся». Тебе подходит? Чимин соскакивает с подоконника, быстро засовывает книгу в кофр со скрипкой, что стоял возле стены, и затем закидывает его на спину, разворачивается, собираясь уходить прочь, но тяжёлая рука Намджуна хватает его за запястье, останавливая тем самым. Младший сначала смотрит на чужую руку, а затем поднимает недовольный и злой взгляд на парня. Ким уже хочет что-то сказать, но в последний момент смыкает губы и растягивает их в лёгкой улыбке, замечая позади Пака Юнги, который только-только вышел из-за угла коридора. Намджун сразу же отпускает чужое запястье. Чимин резко поворачивает голову назад, встречаясь взглядом с миновым, а затем снова переводит его на Кима. — Свали, хён, — шипит Пак, глядя в чужие глаза. Намджун улыбается Юнги, который стоит на месте, наблюдая за ними двумя, и не шевелится вовсе, кажется. — Если согласишься со мной встретиться сегодня у Джин-хёна в восемь, то с радостью свалю, мм? — и протягивает свою руку вперёд, будто заключая важную сделку. Чимин думает некоторое время и хмурится, но позже всё же соглашается, протягивая руку в ответ. Он думает, что, возможно, сглупил, вновь связываясь с Намом, но пусть. Он ведь ничего не теряет. Наверное. — Чимин? — голос Юнги звучит так сладко, что парня вновь окутывает теплотой, когда он слышит своё имя. — Всё хорошо? Он…он не трогал тебя? Пак разворачивается, чтобы видеть хёна, и слабо улыбается в ответ. — Нет, мы просто говорили. Честно, не парься, — и тянется руками к миновым, переплетая пальцы, но почти сразу же убирает их, потому что старший дёргается и шипит от боли на коже. — Что это, хён? — хмурится, замечая на чужой руке неглубокие царапины, которых, он уверен, вчера точно не было. Когда-то на чиминовых ладонях были похожие. — Я…это Тони поцарапал. Мы вчера с Чонгуком с ним играли и…и вот. Болит очень, — Юнги трясёт руками и дует на ранки, а Чимин видит по глазам, что ему врут. Причём делают это так спокойно, что хочется рассмеяться. Неужели даже его-Юнги ему врёт? Дожили. А как же их любовь? Та самая нежная, искренняя и навсегда… Пак закусывает нижнюю губу, держа всю обиду и негодование внутри, а после, грустно улыбнувшись, произносит: — У тебя ведь самый классный пластырь, который я когда-либо видел, почему ещё не воспользовался им? — он вспоминает, как однажды Юнги клеил пластыри с Гарфилдом на его изувеченные пальцы, и как было приятно тогда осознавать, что о нём так нежно заботятся. — Пойдём, я помогу тебе. Обиду парень засовывает подальше, надеясь лишь на то, что Юнги обязательно ему всё расскажет и объяснит. Иначе быть не может.***
Чимин и вправду сдерживает обещание, которое дал Намджуну в универе, и приходит к Джину, с недовольным лицом, конечно. Как оказалось, Наму просто нужен был Пак в роли иллюстратора на конкурсе музыкальных композиций, а Чимин, как известно, отдавал всего себя любимому делу, став лучшим скрипачом своего университета. — Тебе ведь тоже нужна исполнительская практика, соглашайся, Пак, — уговаривал его Нам, сидя на диване в гостиной у Сокджина. — Ты представляешь, если мы победим? Да это прорыв года, не иначе. К тому же, аккомпаниатора я тебе уже нашёл, ну! Чимин думает не долго, в конечном итоге соглашаясь, перед этим взвесив все «за» и «против», конечно же. Ну, а потом из магазина возвращается Сокджин с пакетами алкоголя в руках, и у Пака внутри вдруг что-то щёлкает. Он вспоминает, как буквально пол года назад они все вместе сидели здесь же, у Джина, выпивали и веселились. Тогда было так беззаботно и приятно в этой компании, а сейчас…сейчас ничего нет. Нет той дружбы, понимания между ними и веселья. Чимин с Намджуном, например, отличные враги, а вот друзья из них, как оказалось, никудышные. — Выпить останешься? — предложение от Сокджина. — У нас вечеринка на двоих намечалась, но мы не против, если ты останешься, — и смотрит на парня умоляюще, вероятно, чувствуя свою вину перед ним за прошлое. Чимин соглашается. А что ему терять и чего бояться? Намджуна? Так тот больше и не бьёт его. Нет никакой опасности. А вот алкоголь есть, его младший любит. И Юнги он тоже любит. Сильно, как оказалось, иначе бы парень так сильно не переживал по этому поводу. И Чимину больно от этого, поэтому он и пытается забыться в алкоголе хотя бы на эту ночь. Ему неприятно, что родной человек ему врёт. Ему обидно, что родной человек не рассказывает ему о своих возможных проблемах, хотя между ними было уже достаточно много всего. Парень не знает, сколько выпил этим вечером, но точно помнит, как в один момент ему стало плохо и Джин помог ему дойти до туалета, а дальше всё очень расплывчато и неясно. — Мм, люблю тебя, хён, — Пак в очередной раз целует ободок унитаза губами и обнимает его руками. — Почему ты не обнимаешь меня, а? — и хнычет, словно маленький ребёнок. — Пиздец, — в один голос произносят Намджун и Сокджин, видя ситуацию с трезвой (почти) стороны. — Всё, я звоню Юнги, — вещает Джун, скривив лицо, когда вдруг видит, как младший в очередной раз обижается на унитаз, который ну ни в какую не отвечает ему взаимностью. Мин приезжает примерно через полчаса или около того. Намджун сразу же указывает ему на дверь туалета, и тот быстрым шагом направляется в нужную сторону, сразу же узревая пьяное, но такое любимое существо. Юнги слабо улыбается, видя парня в таком состоянии, и сразу же вспоминает, как младший однажды тоже напился и говорил что-то о своих чувствах к нему. Говорил, что хочет обнимать только его, что не хочет Тэхена рядом с ним, и что его сейчас вырвет. Мин отчётливо помнит тот день, потому что именно тогда он ответил Чимину взаимностью, пусть и не очень уверенно. Старший тянется рукой к чиминовой голове и осторожно убирает мокрые волосы со лба. — Ты как? — тихо интересуется он, проводя рукой по родной макушке. — Сильно тошнит, Чимин? — пытается заглянуть в пьяные глаза напротив, которые с трудом, но открываются. — Т-ты, — еле протягивает Пак, цепляясь рукой за минову, на которой пару пластырей с Гарфилдом, наклеенные им же сегодня днём, — …такой классный, — едва не плачет он. Юнги смеётся тихо, совсем не понимая, что тот имеет в виду. Чимин сейчас такой забавный и пьяный. Очень пьяный. — Ты…сворачиваешься в клубочек, когда спишь, знаешь? — он правда едва не плачет, когда говорит это, что Мину даже тревожно становится. Что довело его парня до такого состояния? — Тебе хочется читать настоящие книги и…и комиксы, потому что…потому что тебе нравится осщ…ощс…да блин, ощущать бумагу на своих пальцах. А ещё…однажды, — Пак тянет уголки губ вверх, вспоминая прошлое, — ты лизнул эту, оранжевую арома…ароматиш…тю ты, блин, ароматическую бомбочку, потому что подумал, что на вкус она как витаминка. У тебя тогда такое лицо было, — смеётся он, закрывая ладошкой лицо. — Ты покупаешь мне Чупа-Чупсы с колой и… — парень снова едва не плачет, начиная обнимать унитаз, и кривится. — И почему ты меня не любишь, мм? Это потому что я некрасивый? — слёзы медленно катятся по розовым щекам, а Юнги, глядя на парня, не понимает, что вообще происходит. Что за бред? Кого Юнги не любит? Чимина? Бред! — Не смотри на меня, я отстой… — Ты самый красивый, — отзывается старший, вновь пытаясь убрать волосы с чиминового лба. — Даже…даже вот такой вот заплаканный и с соплёй под носом, слышишь? — Не ври мне, — пытается убрать миновы руки от себя, захлёбываясь солёными слезами. — Ты всё врёшь! Сказал, что тебя поцарапал Тони, но Чонгук его уже как два дня не выгуливает… Они смотрят друг на друга, глаза в глаза, будто время становилось и никого в мире больше нет, кроме них двоих. — Я…Чимин, я… — парень стыдливо опускает взгляд, собирая свои губы в узкую полоску. — Что, хён? Я встречался с тобой, потому что мне было тебя жаль, да? — Нет, всё не так, пожалуйста, поверь, — Мин громко сглатывает, чувствуя, как сердце набирает разгон, и смотрит своими чёрными глазами на младшего в надежде, что тот поймёт, не уйдёт, поверит. Да, так и есть. — Хорошо, — тихо соглашается Пак, — кто тебя поцарапал тогда? Не поверю, если скажешь, что любовница, — складывает руки на груди, пьяно глядя в ответ. — И если скажешь, что резал себя, тоже. Юнги слабо улыбается, начиная говорить: — Я люблю тебя, ты же знаешь? Чимин старается сделать вид, что не стал дышать чаще, а сердце не стало биться быстрее. И вообще, он не смущается подобных фраз, ясно? — Именно поэтому я делаю ремонт в квартире, в которую хотел пригласить тебя жить. Вместе со мной, понимаешь? Младший забывает, как дышать. Рядом с Мином это всегда было сложно, но сейчас… Появляется дикое желание обнять и больше никогда в своей жизни не отпускать. Хочется любить, любить и ещё раз любить. Чимин в который раз за сегодняшний день старается не заплакать, но…старания идут в жопу, когда Мин тянется к нему, кладя руки на его затылок, и оставляет тёплый поцелуй на чиминовом мокром лбу, прикрывая глаза на несколько секунд. — Прости, — шепчет младший, опуская голову. — Я думал…думал, что… — И ты меня прости. Я хотел сделать тебе сюрприз, а не довести тебя до слёз, — Юнги проводит большим пальцем правой руки по чиминовой мокрой щеке и смотрит в глаза. Пак, видит Бог, каждый раз влюбляется в эти глаза, как только заглядывает в них. — Я отведу тебя домой, Чимин. Другой растягивает губы в широкой и пьяной улыбке, опуская взгляд на унитаз. Он с сегодняшнего дня его близкий друг. — Он меня домой отведёт, слышал? — обращается он к унитазу, трогая его крышку. — Хён меня лю-юбит, — снова обнимает его, смущённо улыбаясь. Юнги не может тоже не улыбнуться, видя такую картину, и тянется к Паку, пытаясь поднять парня на ноги. Чимин, словно неваляшка, едва поднимается на ноги, хватаясь руками за старшего, который в свою очередь прилагает все усилия, чтобы удержать пьяного парня. — Юнги, — вдруг хрипит он, когда они почти выходят из туалета. — Мм? — отзывается другой, глядя, как бледнеет лицо Чимина. — Ты такой…такой хороший, — пьяно улыбается. — А ещё…меня сейчас вырвет, представляешь? Мин едва успевает затолкнуть парня обратно, усаживая на пол, и Чимин вновь обхватывает руками унитаз, начиная кашлять. Сокджин и Намджун сразу же подрываются с дивана и встревоженно открывают дверь туалета, разглядывая эту картину и замирая. — Ну как? — Джин смотрит на Мина, который сидит рядом и гладит пьяного парня по волосами. Юнги кивает в ответ, мол, всё под контролем, и Джин протяжно выдыхает, произнося: — Он такой…легкоранимый, оказывается, — указывает он на младшего. Намджун, опираясь на косяк двери, издаёт смешок, удивляясь такому заключению, и отвечает: — Твой легкоранимый выдул две бутылки коньяка. Чимин вдруг поднимает голову вверх, тяжело дышит, чувствуя слёзы на глазах, и кривится. — Почему здесь так…так туалетом пахнет? Фу, — и снова едва не засовывает голову в унитаз, начиная кашлять. Юнги любит Чимина, здесь никаких сомнений. Он готов быть с ним и в радости, и в горе, и во время отравления. А вот за последнее младший будет ему особенно благодарен.