Чувство которое я никогда не признаю

Прошло ещё два дня. Шёл седьмой день каникул, и, собственно последний. Обещанный звонок объекту воздыхания Сенку, так и не был совершён. Переживал ли по этому поводу Ишигами? Да он блин не просто переживал. Он был готов на стены лезть от того, как сильно его вся эта ситуация беспокоила. Он хотел сказать о своих чувствах менталисту. Так он же не знает как. Да нет же, глупые. То, что он не знает как это сделать — это просто отговорка. Нетактичность — не совсем в духе Сенку. Всё, что нужно для идеального признания — это нужное место, и соответственно, подходящее время. Ну и естественно, Ишигами это знает. Однако зная нашего героя, то тут будет без всякой романтики. «Ведь это же так тривиально, и так бессмысленно» — считает, и одновременно безукоризненно верит в свои собственные убеждения научник. Однако, это не совсем так. Романтика — придаёт обыденности, своего рода шарм и какую-никакую долю красоты, в казалось бы, таких простых словах -» я люблю тебя». Так. Оставим эти душещипательные мысли кому-нибудь другому. Ибо это явно не под стать Ишигами. (Но кто сказал, что его признание не будет волнительным? (>~<)). Ген не писал Сенку так же два дня. Как раз со дня их весьма грубо закончившегося разговора. Видимо, болтолог не хотел писать, или хоть как-то начинать их диалог первым. Ждал пока Ишигами всё-таки сам перед ним извиниться (хитрая зараза). Но всё же, даже несмотря на офигительную хитрость «чокнутого иллюзиониста», Сенку и сам понимал, что виноват. Он конечно чёрствый, но не бесчувственная скотина. Так что, извинения не заставят себя долго ждать. Будьте уверены. Вернёмся к нашему учёному. А что там с ним? Ну в принципе, всё в порядке, не считая дёрганого состояния и потерянного вида. Как-же на него не похоже. Однако, несмотря на своё весьма странное для него самого состояние, Сенку твёрдо решил, что признается именно сегодня. Стрелки часов показывали час дня и сколько-то там минут. Научнику болели глаза, так что он не сильно и всматривался в то, сколько минут там было. С утра у него было какое-то да настроение, так что с восьми до двенадцати часов он посвятил время науке. Как обычно химичил в своей лаборатории. Десять минут нереальных размышлений. «Написать, или не написать — вот в чём вопрос». Очевидно что написать. Ты что думаешь, телефон сам по себе отправит сообщение Асагири? Не тупи, мальчик мой. Решившись наконец взять телефон в руки и открыть нужный мессенджер, Сенку таки написал менталисту. Собственно, произошла следующая переписка: [Сенку] — Привет… Оттикало примерно пять минут. [Ген] — Привет, первый раз вижу, чтобы ты мне первый писал. Что-то случилось? [Сенку] — Да, нам нужно встретиться и поговорить. [Ген] — Это что-то серьёзное? А то я в последнее время занят. [Сенку] — Это важно. Мне нужно тебе кое-что сказать. [Ген] — Ты не можешь сделать это сейчас, или позвонить мне? [Сенку] — Нет, тут нужно лично. [Ген] — Ладно, постараюсь вырваться. Где и во сколько. [Сенку] — В центральном парке, через два с половиной часа. [Ген] — Хорошо, тогда увидимся. [Сенку] — Ага. (Более сухой переписки я ещё нигде не видела…) Ну, часики идут своим ходом, а мы своим. Снова углубляемся в свои сентиментальные мысли. Какие кстати, мне не свойственны. (Ну, депрессия что сказать…). Давайте перейдём к Гену. Как же часто он думает о Сенку? Нууу, примерно постоянно. Не то чтобы тот не был готов хоть в огонь хоть в воду пойти за своим обожаемым учёным. Тут нечто другое, нет, он не обиделся на Сенку за сказанные им слова два дня назад. Совсем нет. Он просто думал, что тот не хочет его видеть. Ну, индюк думал думал, и в суп попал. Так что иногда меньше думай, половинчатый. И не накручивай себя по пустякам. Любит ли Асагири нашего Сенку? (Прям так я вам и сказала). |тип часики тикают| Пока мы тут размышляли, два часа то и прошло (не у вас, не волнуйтесь). Наш «Герой-любовник» — как обычно пришёл первым и снова ждёт, пока приплетётся собеседник. Пока тот стоял эти несчастные десять с лишком минут, он хорошо рассмотрел окружающую его парковую аллею. Ровно посаженные кустарники разных видов, так же ровно выложенная дорожка из желтовато-кирпичного камня, некоторая изгородь, окружающая с двух сторон эту самую дорожку, даже была покрыта лозой. Ну вот, собственно наш собеседник и подошёл. Волнительный момент, или момент истины, называйте как хотите. Одно очевидно. Ишигами собирается признаться. Щёки его были покрыты лёгким румянцем, а сердце, что уже было обычно, стало биться быстро-быстро. — Привет, Сенку-чан, рад тебя видеть~, — Ген хотел приобнять Ишигами, однако быстро вспомнил его реакцию, на лёгкое косание до его щеки два дня назад, и не стал этого делать, — что ты хотел мне сказать? — Пошли, пройдёмся, если ты, конечно, не сильно торопишься, — ответил тот. — У меня есть дела, однако я могу уделить тебе время. — Взгляд Асагири казался понурым и почему-то одиноким. И опять Сенку увидел эту быстро проскользнувшую, но чётко выраженную нотку грусти в его глазах. От чего сердце парня, невольно сжалось. Но откуда взялась в нём эта грусть? Ген долгое время был одинок, да, у него были раньше отношения. Но как он и говорил, тот никогда не любил кого-то по настоящему. Это было так, не всерьёз. Он любил играть с людьми и их чувствами. Так что эти отношения, можно считать, для него были частью его работы. Возможно именно отсюда взялось, это одиночество. (Ну признание, я вам лично на зло, сделаю в следующей главе).