Удачный бросок

Слава всегда был немного странным парнем. Этого нельзя было не признать. Он не любил людей и шум, который они создавали. Их резкие действия, быстрые слова. Чувствовал напряжение, когда кто-то незнакомый оказывался слишком близко, и в любой ситуации вел себя тише воды, ниже травы. В школе о его существовании и не знали толком. Если кто-то просил позвать Славу Марлова в учительскую, чаще всего люди оглядывались в непонятках из-за незнакомого имени. Он умел быть незаметным и тихим, и не видел в этом ничего плохого. Слава не был одинок, правда. По крайней мере, грустно от этого факта не становилось. Одиночество — это не плохо. Впрочем, сравнивать ему было не с чем. Он глубоко вдохнул влажный после дождя воздух. Пахло сыростью и туманом. Немного холодно, но не смертельно. Слава чувствовал умиротворение в этот момент. Пока большая часть людей обедала в здании школы, он сидел у баскетбольной площадки, потому что на стадионе тоже было полным полно людей, когда как тут лишь трое человек играли с мячом. Сначала Слава ожидал от них подвоха, но те, кажется, были слишком увлечены игрой, чтобы обратить внимание на еще одно лицо. Он вслушивался в то, как подошвы их кроссовок встречаются с асфальтным покрытием, как мяч ударяется о землю и попадает из рук в руки, как учащается дыхание каждого из парней, но в тоже время был слишком сильно сосредоточен на блокноте в своих руках, чтобы услышать крик предостережения. В следующее мгновение аккуратная линия, которую он так усердно чертил на листке, превратилась в резкую, до омерзения гадостную черту, а тело Славы по инерции завалилось назад. Он даже не понял, что именно произошло. Все случилось слишком быстро. Слава всхлипнул еще до того, как почувствовал адскую боль в области носа. Он дотронулся до своего лица, не в силах открыть слезящиеся глаза. Где-то вдали прозвучал крик: — Алишер, блять, ты меня убить хотел?! — Ну а че? Затем приближающиеся шаги. О нет, нет-нет-нет, только не это. Слава определенно не хотел, чтобы к нему подходили, но он был слишком ослеплен болью, и упустил тот момент, когда кто-то склонился над ним, закрывая собой солнечный свет; в то же время большие руки обвили запястья Славы, мягко отстраняя кисти от лица. — Бля, — виновато прозвучал бархатный голос. — Сильно болит, или норм все? Слава быстро закивал и все-таки открыл глаза, тут же встречаясь взглядом с виновником своего состояния. Он снова почувствовал боль, но на этот раз в области сердца. Солнце так красиво светило позади незнакомца с виноватой улыбкой и темными, почти черными глазами, что Слава тупо смотрел на него, не в силах отвести взгляд. Тот, видимо, воспринял это по-своему. Он тряхнул головой и свободной рукой убрал прядь волос за ухо, все так же улыбаясь. — Походу, я тебя сильно приложил, — он привстал и потянул Славу за собой. — Давай к медсеструхе сгоняем. Его пальцы обвились крепким и теплым кольцом вокруг ладони Марлова. Снова боль. Но Слава даже возразить не успел. Для него все происходило слишком быстро. — Сань, без меня пока играйте! — предупредил Алишер, быстро утягивая щуплого паренька за собой. Вздохнув и снова виновато оглядев Славу, он стянул с себя майку и сунул тому в лицо. — На, вытри кровь. Только сейчас Слава понял, что из носа течет теплая красная жидкость, причем в приличных количествах. От чужой майки сильно пахло потом и мужским одеколоном. Он нерешительно сжимал в руке ткань и растерянно смотрел на кудрявого полуголого парня, но спорить не стал и послушно ткнулся носом в майку. Ситуация была странной и выходила за все рамки нормальности. Слава просто хотел посидеть в одиночестве вдали от людей, а в итоге получил разбитый нос и странную тяжесть в сердце. Наверное, последствие удара. Он всегда был слишком хрупким. Даже сейчас чувствовал, как от хватки Алишера на запястье расцветают красные следы, которые после их встречи наверняка превратятся в полноценные синяки. По-хорошему, конечно, выдернуть руку, но Слава не до конца понимал, что чувствовал на этот счет. Да и будет ли это культурно? А то, что незнакомец так нагло трогает его, нормально? Что вообще в данной ситуации нормально, а что — нет? Это же баскетбол. Как можно кинуть в кого-то мяч так, чтобы из носа пошла кровь? С какой силой надо бросать его? Слава сидел на стуле перед медсестрой и терпеливо кусал губу, стараясь не двигаться лишний раз от боли. Помещение пахло антисептиками и холодом, и парень почувствовал себя более-менее в безопасности, потому что так же пахла его комната. Он убирался в ней чаще, чем мыл руки. Просто потому что это хорошо, сохранять чистоту в своем логове, верно же? Не то чтобы ему нравилось. Просто так было правильно. Просто родители всегда хвалили его за это. Зато светло-зеленая полосатая рубашка больше не была такой чистой, как прежде. Пятна крови запачкали одежду, причем не только Славину, и Марлов почувствовал вину перед Алишером, хотя, казалось бы, тот сам во всем виноват. Возможно, теперь будет играть аккуратнее и никто больше не пострадает. Слава поймал себя на мысли, что до сих пор сжимает его майку в руке. Кажется, Алишер ушел, забыв о ней, и вот это уже странно — забыть свою одежду, отдав ее человеку, у которого рекой течет кровь из носа. — Будь осторожнее, Слава, — попросила медсестра. Она всегда напоминала Славе какую-нибудь тетушку из провинции, чей приезд ты никогда не ждешь. Она слишком любит своих детей, и это их отторгает. Женщина заботливо улыбнулась. — В своем кабинете я вижу тебя чаще, чем во дворе. Слава пожал плечами, поправляя затычки в носу. Наверное, он выглядит смешно. А еще немного грустно, хотя непонятно даже, из-за чего именно. Но когда он вышел из кабинета и столкнулся нос к носу со знакомым лицом, грусть резко сошла на нет. Слава удивленно смотрел на полуголого баскетболиста, склонившегося над ним, а тот в свою очередь смотрел с явным беспокойством, прижавшись плечом к стене в ожидании своего нового знакомого. Слава замер в дверях, не зная, что сказать. Взгляд скользнул по ткани в руках. Точно, майка. Алишер правда не мог уйти без нее, ну Славик и дурак. Он открыл рот, собираясь сказать что-то, но не успел, потому что Алишер поинтересовался первым: — Так, все в порядке? — и улыбнулся, наклонив голову в бок, из-за чего несколько прядей волос упало на глаза. — Жить будешь? — Да, — кивнул Марлов. — Тебя домой не отправили? А то я реально переборщил... — голос Алишера снова прозвучал виновато. Слава поймал себя на том, что ему не нравится этот тон. Не нравится, что Алишер чувствует себя виновато из-за него. Господи, Слава такой проблемный. — Зачем было так сильно бить? — спросил он. — Ну я же не в тебя целился, а в Саню, — надув губы, объяснился Алишер. — Зачем ты кинул в него мяч с такой силой? — Слава запутался еще больше. — Он же твой друг, разве нет? — Ага, поэтому в него можно. И вообще, он меня разозлил, — пожал плечами собеседник. — Ты это, прости. Обычно мы там только с ним играем, и с Егором, а тут ты откуда не возьмись... Я ж не думал, что все так получится, реально. Теперь уже Слава почувствовал себя виноватым и опустил голову, теребя пальцами грязную майку. Даже когда он старался отдалиться от людей и не причинять им неудобств, всегда происходило одно и то же. Неужели, чтобы перестать быть таким плохим, Славе нужно совсем исчезнуть? Или даже после своей смерти он будет делать больно людям? Слава совершенно не знал, что сделать, чтобы перестать чувствовать себя таким ужасным. Вот бы быть, как этот парень. Очевидно, его ничего не гложет. Он улыбался все то время, что они разговаривают, когда как Слава не менял бесстрастное выражение лица. — Ты, кстати, че там делал? Обед же, все кушают, — поинтересовался Алишер, наклоняясь еще ниже и заглядывая парню в лицо. Тот сразу отступил на шаг. Это было слишком близко. Опасно. Слава существенно занервничал. Нельзя вот так резко приближаться к другим людям. К нему в особенности. — Мне не нравится быть там, где все, — попытался он правильно сформулировать свои мысли. Алишер, тем не менее, понятливо кивнул головой. — Так ты у нас шумиху не любишь, — хмыкнул он, отстраняясь. — Ну, теперь будешь знать, что баскетбольная площадка — не самое лучшее место для тихонь. — Я весь учебный год туда ходил и все было нормально, — Слава нахмурился, поправляя затычки в носу, и шикнул от боли. — До сегодняшнего дня. Алишер выглядел удивленно. — Каждый день, что ли? Слава кивнул, не видя в этом ничего странного. — Я тоже все время там. На каждой большой перемене. И как только тебя не заметил? — он выдохнул и с улыбкой почесал затылок, чувствуя себя последним мудаком. Впрочем, ничего удивительного. Парень, стоящий перед ним, был действительно незаметным. Вполне возможно, что, если бы не этот случай, Алишер и не узнал о его существовании. Поразительно, как всего один мяч, брошенный в порыве злости, и разбитый нос, могут изменить все. Слава долго смотрел на чужие губы, не понимая, почему Алишер улыбается. Для этого ведь нет никаких причин. Этот парень такой странный. Странно играет в баскетбол, странно ведет себя. Почему нельзя было просто отправить Славу в мед кабинет и спокойно вернуться на площадку? Зачем было давать свою майку на растерзание, а затем еще и ждать его возвращения? — Никто не замечает, — Слава пожал плечами. — Да? — на долю секунды во взгляде Алишера мелькнуло что-то странное, но почти сразу исчезло, уступая место прежнему озорству. — Ну, зато я теперь буду. Наступила тишина. Слава нервно прикусил губу, не зная, что сказать, но он определенно хотел, чтобы со рта сорвался хоть один звук, который мог бы послужить продолжению разговора с этим человеком. Слава редко общался с людьми. В большинстве своем, они не понимали его и шли на попятную, стоило ему только сказать что-то, по их мнению, странное. Наверное, Алишер тоже так сделает, поэтому Слава тщательно раздумывал над ситуацией. Ему бы хотелось сказать, что от Алишера хорошо пахнет, несмотря на то, что его майка была насквозь мокрой от пота. Что у него хорошие волосы; кудрявые люди всегда нравились Славе, они почему-то казались дружелюбными. Что у него удивительная улыбка, в конце концов, хоть изначально Слава и побаивался ее. Но когда Марлов находит в себе смелость все-таки сказать хоть что-то, Алишер рушит все его надежды: — Ладно, мне пора. Бывай! Махнув рукой, он удалился, но Слава еще долго смотрел ему в след, испытывая странные чувства. А потом, взглянув на руку, приоткрыл рот, собираясь окликнуть Алишера, но тот был уже слишком далеко. Майку он свою так и не забрал. Может, забыл. Может, и не ради нее стоял все это время у кабинета.