Удачный бросок

Сбросив свою ношу на кровать, Андрей облегченно вздохнул. Саня был намного выше и, соответственно, тяжелее, так что тащить его хрупкому юноше было ой как не просто, но главное, что он справился. Теперь Ермолаев лежал на кровати в позе звезды, прикрыв глаза. Андрей решил, что, возможно, тот мог уснуть. Он огляделся и тоскливо вздохнул. Да уж, давно он не был в комнате Сани. Не то, чтобы тут многое изменилось. Разве что появилась неловкость. Раньше Андрей мог спокойно сунуть нос хоть под кровать, а теперь и шагу сделать боялся. Он робко присел на край кровати, ещё долго не собираясь возвращаться вниз. Здесь обстановка была совершенно другой, более спокойной. Почти уютной, опять же, если бы не неловкость, ведь теперь Андрей здесь совсем чужой. Не будет больше такого, что он сможет без спроса залезть сюда через окно, лечь в кровать и забыться до самого прихода Сани, чтобы тот, не став возмущаться, просто лёг рядом, прижал к своей крепкой груди и спрятал от всех угроз. Только вот, по чьей вине? — Андрюш... — вяло позвал голос, затем из ослабевших рук выпала бутылка и покатилась по полу. Звук стука стекла о дерево заставил юношу испугаться. Он не спешил оглядываться на Сашу. Лишь задумчиво смотрел, как бутылка катится дальше и останавливается у стены. Той самой, что когда-то была окрашена в красный пару месяцев назад. Иронично. Андрей глубоко вздохнул. Он всегда боялся этого разговора, боялся столкнуться с реальностью, но этот день настал. — Ты убил его, — сказал он, наконец. — Кого? — напрягся Саша, кажется, вмиг протрезвев. Затем он испугался. — Славу? Последние события не спешили всплывать в памяти, а с учётом того, что после предыдущей пьянки Андрей с ним не разговаривал, Саша предполагал, что мог натворить нечто ужасное. — Нет, — нахмурился Андрей, дико волнуясь. — Давай ты не будешь строить из себя идиота и просто признаешь это. — Да что признаю-то?! — парень резко сел, схватился за голову и слабо ругнулся. — Я нихера не понимаю, скажи всё, как есть. Заебал со своими загадками... — Это ты прекрати делать вид, будто ничего не понимаешь, — резко повернув голову в его сторону, воскликнул Андрей. Затем в глазах мелькнуло разочарование, когда он понял, что Саня не врёт. Делать это он не умел. Сейчас в светлых глазах лишь искренность. — Ты не помнишь? Саша отрицательно покачал головой. Андрей взорвался. — Как можно не помнить такое! — он встал с места, размахивая дрожащими руками. — Ты убил человека, мать твою! Думаешь, я просто так тебя избегал? Ермолаев ошарашенно смотрел на него снизу вверх. Губы растянулись в нервной усмешке, глаза забегали по сторонам. — Что за тупая шутка? — По-твоему я шучу?! — взглянув на Сашу блестящими от слёз глазами, дрожащим голосом поинтересовался Андрей. — Ну да, я вот-вот впаду в истерику, вот я шутник, конечно, блять! — А как ещё я должен реагировать, когда ты несёшь хуйню! — В тот вечер на вечеринке, после которой мы расстались! — с каждым словом Андрей злился всё больше. — Ты так накурился, что не контролировал себя, а я не доглядел и... и... Его затрясло, слёзы покатились по щекам. Ноги не могли удержать, поэтому он безвольно осел на пол. Воспоминания пробуждали боль и страх. Снова кровь, снова крики в его голове, паника подступала к горлу. — Ты же слышал об убийстве, — тихо говорил он. — Это сделал ты. Раскроил голову тому мужику... поверить не могу, что ты забыл. Было так много крови. Ты весь был в крови, с головы до ног. Саша встал с постели и медленно сел перед ним. — И ты улыбался самой наитупейшей улыбкой из возможных, когда сделал это. Посмотрел на меня и спросил, всё ли, сука, в порядке, господи, это было так страшно, я даже не... — Тихо, — Саня взял его руки в свои, успокаивающе поглаживая костяшки. — Тихо. Андрей уже плакал навзрыд. — Я не знал, что делать, я убежал, а ты в школе вёл себя так, будто ничего не было. Я даже не знаю, что ты сделал с тем... с трупом, раз тебя не посадили, но знаешь, что самое ужасное? Я так злился из-за того, что ты никому ничего не сказал. Я решил, что ты конченый. И, блять, это, похоже, действительно так, — он поднял голову, сухо улыбаясь. Саша не знал, что сказать первые пару минут. Переваривая услышанное, он понимал, что теперь поведение Андрея имело смысл. Он боялся прикосновений, то злился, то пугался, и вместе с тем... Клайтин впал в шок, когда парень вдруг захохотал так громко, что в ушах заложило. — Ты совсем ебанулся, Саш. А я ещё хотел всё вернуть, — невесело заключил он. — Нет, Андрюш, — успокоившись, выдавил тот. — Это ты ебанулся со своей наркотой, на меня не гони. — Что?! — возмутился юноша. — Не убивал я никого, дурик! — выпалил Саня. — Если ты про ту самую вечеринку... вообще-то, это ты накурился в хлам, ударился головой и придумал весь этот бред. — А? — не знал, что сказать, Андрей. — Мы оба накурились, но ты больше. Намного. Ты упал, ударился башкой, у тебя кровь пошла и её было реально много. Ты ещё бредил... кричал и плакал, — с сожалением рассказывал Саня. — У тебя были сильные галлюцинации. Я ещё Алишера позвал, не знал, что делать. Наступила недолгая тишина. — Ты врёшь, — Андрей вырвал руки, прижал к груди и уставился в пол, часто моргая. — Не вру. Ты хоть что-то помнишь, кроме этого? Андрей задумался. На самом деле, тот день он помнил смутно. Лишь только вспышки, кровь, крики и улыбающегося Сашу в крови. Ещё труп, но лица не видел. Оно было размытым. Но Андрей списал всё это на шок. Так что, если Саша не врал? — Ты действительно веришь, что я мог кого-то убить, — Ермолаев положил руку ему на щёку. — Даже больше, чем в то, что это было лишь частью твоего воображения? Губы Андрея вновь задрожали. — Я такой дурак, — вымолвил он. Саша вздохнул и осторожно притянул его к себе, ласково поцеловав в лоб. Руки Андрея крепко обвили его спину. — Ты просто наркоман ебучий. И я тоже. Он распустил его хвостик, затем начал нежно поглаживать волосы и в это самое мгновение понял, что у него нет никого дороже. И он мог потерять Андрея из-за ебучих таблеток, которые так же не мог так просто отпустить. Им нужно бороться с этим вместе. И никак иначе. — Нам нужно лечиться, слышишь? — произнёс он. — Пока я реально не убил никого. Пусть это и звучало смешно, но оба понимали, что такое возможно. И, плача, Андрей лихорадочно кивал головой, боясь, что голос подведёт. Он готов. Он не отпустит, не оставит бороться с этим в одиночку. На этот раз он будет с Сашей до конца. — Ай! Алишер дёрнул рукой, как только Слава вылил на неё добрую порцию перекиси, на что тот взглянул на него, как на идиота. — Это же не больно... — Я нежный, — Алишер надул губы. Они заперлись в ванной, игнорируя пьяных подростков, которые пытались до них достучаться. Вероятно, некоторые из них решат облегчить нужду либо в какой-нибудь вазе, либо в кустах на улице. Ребята сидели в тишине, лишь изредка бросали какие-то фразы, когда Алишер делал вид, будто ему очень больно и вообще, он вот-вот умрёт. Но нельзя было не признать, что Слава действовал осторожно. Он старался причинить как можно меньше боли, когда выковыривал осколки и перебинтовывал ладонь друга. Но довольным Алишер совсем не выглядел. — Больно, — констатировал он. Славе стало так жаль его, но в то же время, он не мог больше ничего делать. Вздохнув, юноша притянул чужую руку к себе и нежно поцеловал сквозь бинт. Затем под внимательным взглядом Алишера вспыхнул и отвернул голову. — Спасибо, — мурлыкнул тот довольно. — Но у меня ещё язык болит, не мог бы ты... Слава прищурился. — Правда, я пил горячий чай и обжёгся! — соврал Алишер. Слава почему-то проигнорировал тот факт, что на вечеринке никакого горячего чая не было, и встревожился, потянувшись вперёд. — Сильно болит? — Очень, — выдохнул Алишер, прежде чем положить ему руку на шею, ближе притягивая к себе и нетерпеливо целуя в пунцовые губы. Пальцами юноша вцепился ему в плечи, весь обмяк. Поцелуи с Алишером — это каждый раз что-то невероятное. В его умелых и нежных руках нельзя не потерять остатки здравого смысла. Они самозабвенно целовались, отрывались чтобы набрать побольше воздуха и снова припадали к губам друг друга. Тихо застонав, Слава неосознанно залез к другу на колени, желая быть как можно ближе. Разорвав поцелуй и проглотив разочарованное мычание Марлова, Алишер погладил его по щеке и убрал волосы со лба. — Я не хочу, чтобы ты уезжал. Это признание далось ему неожиданно тяжело. Они не говорили о том, что будет после того, как Слава уедет. Знали только, что разговор этот будет тяжёлым. — Я тоже, — ответил Слава. — Но мы будем переписываться? — Почему ты спрашиваешь это? Конечно будем. К тому же, теперь... — Алишер не успел договорить: юноша со всей силы ударил его кулаком по лицу. — Ай! Это было... неплохо. Почти больно. — Это тебе за то, что не рассказал мне! Я думал, что аноним — это Саша, — возмущался он. — А если бы я уехал, всё ещё веря в это? Алишер потёр щеку, глядя на него: поджатые губы, припухшие от поцелуев, красное лицо и хмурые брови. Выглядел Слава очень строго и раздражённо. Моргенштерн понял, что любит его. Эта мысль просто мелькнула в голове без ведомых на то причин. Он просто понял, что любит. Сильно и по-настоящему. — Я люблю тебя, — мягко ответил Алишер. — И я бы не допустил этого. Слава радостно улыбнулся, ещё больше краснея от этих слов. Он тоже любил Алишера. Но, кажется, не как друга, и вот это уже тревожило его. Он ничего не понимал, даже того, какие отношения их сейчас связывают. Друзья, вроде бы, не целуются и не... как это называется? Не трогают себя там, внизу, смотря друг на друга? Слава правда не уверен. — Хотя, вы с Саниной выглядели более, чем увлечены друг другом, — ревниво буркнул Алишер, уложив подбородок на плечо Славы. — Если бы я не успел... — Ты о чём? — растерялся тот. — Вы едва ли не сосались, когда я подходил, — Алишер крепче обнял Славу за талию, будто боясь, что вот-вот придёт Саня и заберёт его сокровище. — Идиоты. Он пьяный, а ты... Ему снова не дали договорить: на этот раз стукнули по голове. — Ты охренел?! — до глубины души возмутился Слава. — Я-я бы никому не позволил поцеловать меня, кроме тебя! Алишер оторвался от плеча и взглянул в его горящие глаза. — Да? — Я не хочу целоваться с кем-то другим, я бы не позволил... От этих слов Алишер ещё больше загордился. Либо он хорош в поцелуях, либо действительно небезразличен Славе. Или, скорее всего, и то, и то. Значит, у него есть огромные шансы. — Давай вернёмся домой? — предложил он. Слава радостно закивал. В чужом доме ему не нравилось совершенно. Он не был против посиделок с друзьями, будь тут их небольшая компания, но толпа людей внизу пугала. И провести остаток вечера и ночи с Алишером будет лучшим решением. Ему столько всего хотелось сказать, спросить. Мысль о том, что Алишер оказался анонимом, как будто не до конца дошла до него, но в то же время казалась такой правильной, что и сомнений не возникло. Хотя, какие сомнения? Ведь есть переписки! Когда они вернулись домой, никто ничего не говорил. Так же молча они легли в постель, переплетая руки и вспоминая, что именно с них всё и началось — с этих осторожных прикосновений и разбитого носа. А если бы не та случайность, как бы они жили сейчас друг без друга?