Небесный суд 2

Анаэль зевнул, не открывая глаз и потянулся. Вернее он попробовал это сделать, но его тут же обхватили покрепче и притянули к себе ближе. Он покорно ткнулся носом в теплую кожу знакомо пахнущей солью и перцем, чмокнул ее, повернул немного голову и приоткрыл один глаз. Как он и думал, на него неотрывно смотрел Ксафан. Тот очень часто во время отпусков специально просыпался раньше, даже иногда не спал всю ночь, только чтобы насмотреться на него, как он это называл? А! «Под завязку», то есть долго и много. И ведь не надоедало… — Опять всю ночь не спал? — проворчал он, поудобнее устраивая голову и поглаживая демонский бок. — Ага, — довольно улыбнулся ему Ксафан. — Не мог заснуть, когда ты лежишь рядом. — Лис, мне, конечно, очень приятно, что рядом со мной ты теряешь покой и сон, как это возвышенно называют в книгах, но меня начинает беспокоить, что ты не высыпаешься, когда у нас совместная ночевка, — смущённо буркнул Анаэль. — Я понимаю, что иногда ты не специально, но может нам с тобой вместе какие-нибудь успокаивающие чаи на ночь пить, угу? — Чтобы я спал и не смотрел на тебя? — решил все свести к шутке Ксафан. — Чтобы ты спал и отдыхал, балда! — ангельский палец легонько ткнулся в демонский лоб. — Я же переживаю… Ксафан подвигал бровями, наморщил лоб, успел чмокнуть ангельский палец, который Анаэль, хихикая, решил убрать с его лба и обнял свое любимое Солнышко покрепче. — Может оно и само пройдет, понимаешь? Мы же будем видеться чаще одного раза в год теперь, не так ли? — Конечно, — легонько шлепнул его по боку Анаэль и снова чмокнул в щеку. — Даже и не сомневайся, понял?! — Обожаю, когда ты решительно настроен, — счастливо хихикнул Ксафан в ангельские волосы. — Будем вместе готовить завтрак? — А сколько сейчас времени? — Семь утра. Как раз успеем лениво встать, позавтракать и явиться в кабинет Караэля к началу рабочего дня. — Мне нравится эта идея, — довольно улыбнулся Анаэль, поглаживая Ксафана по боку и исподтишка чмокая волосы на виске. — Тем более, что сегодня мы планировали разобраться вместе с этими фикрайтершами. — Ну вот вообще красота! — хмыкнул Ксафан, ласково поглаживая ангельский затылок и балдея от осторожных, но таких приятных чмоков Анаэля. — Солнышко, я так счастлив, что ты у меня есть… — Лис, а я-то как счастлив, что ты у меня есть и любишь меня всего такого странного. — Ты не странный! — шикнул на него сразу же Ксафан, заглядывая в глаза. — Ты единственный и неповторимый. Усёк? — Усёк, — смущённо улыбнулся Анаэль. — А ты самый невообразимый и потрясающий! Понял, да? И они оба захихикали от своих комплиментов друг другу, высказанных почти как угрозы. Анаэль погладил Ксафана по волосам и поинтересовался, что на завтрак. — Яичница, тосты с ветчиной и кофе. Сойдёт? — подмигнул ему демон, гладя теперь по спине и довольно улыбаясь. — Я дома особо не готовлю, предпочитаю покупать готовое: у нас в Аду парочка хороших кулинарий имеется. — А почему не готовишь? Ты же умеешь вроде. — По мелочи умею, это правда. Раньше иногда готовил, но для себя одного очень часто лень, понимаешь? А после того, как я с Караэлем и Данталианом вместе жарил блины, убирался на кухне и завтракал за одним столом, то понял, что если уж и буду что-то готовить, то только так — вместе с теми, кто мне дорог. — Но завтраки ты всё-таки себе готовишь, раз есть тосты, ветчина и яйца, так? — Завтраки — да, — улыбнулся Ксафан. — Потому что они мне о тебе напоминают. — Все ясно с тобой, — хмыкнул Анаэль и пощекотал демонский бок. — Давай, встаём и готовим завтрак. Что-то мне есть захотелось. Ксафан пощекотал его в ответ, не удержался, пару раз чмокнул в щеку и разжал руки. Анаэль перевернулся на спину и, наконец-то, потянулся, жмуря глаза от удовольствия и похрустывая своими ангельскими косточками. Ксафан привычно засмотрелся на свое любимое Солнышко, так и оставшись сидеть на краю большой кровати, пока пятка Анаэля не пихнула его в бедро, а мелодичный голос не напомнил, что они типа встают, хватит пялиться на него, понимаешь ли. Ксафан пощекотал пятку, хихикнул и решительно встал с кровати. Даже если и не хочется вставать и идти на работу, то ныть нельзя: Солнышко и так уже столько всего замечательного для него сделал, надо быть благодарным. Ксафан невольно замер и усмехнулся, пока Анаэль не видит. Благодарным? Ничего себе у него мысли с утра пораньше! — О чем это ты там хмыкаешь, пока я типа не вижу? — вкрадчиво поинтересовался Анаэль, внезапно обнимая его со спины за талию. Ксафан непроизвольно вздрогнул от неожиданности и повернул голову, смотря в голубые глаза сверху вниз. — Я внезапно подумал, что не должен ныть, а должен быть благодарным, представляешь? — сконфуженно признался он. — А потом внезапно задумался, а что вообще такое благодарность? Зачем она? Почему мне хочется тебе и Караэлю с Данталианом все больше говорить «спасибо»? Да я даже помощников начал чаще благодарить в последнее время, если уж так задуматься… Но ведь раньше такого особо не было… Неужели дружба с ними так сильно на меня повлияла? — Я думаю, что одна из самых главных причин — в твоей жизни стало больше тех, кого ты действительно ценишь и кто тебе безмерно дорог, — Анаэль ободряюще ему улыбнулся, усадил немного задумчивого Ксафана на кровать, сел рядом и приобнял за талию. — И ты, говоря «спасибо» или еще как-либо выражая свою признательность, даешь понять другим, что их слова, действия, поступки для тебя очень значимы: делают тебя счастливее, радостнее, свободнее… Вот что такое благодарность, по-моему. — Как ты хорошо это сформулировал, — похвалил Анаэля Ксафан, тоже приобнимая его за талию. — Чувствую себя странно, если честно. — В плане? — сразу же напрягся Анаэль, обеспокоенно косясь на любимого демона. — У тебя не только проблемы со сном? Что-то еще беспокоит? — Да не физически, Солнышко, морально чувствую себя странно, — Ксафан приобнял Анаэля за плечи и притянул к себе поближе. — Как-то не тянет меня сильно на шумные оргии и пьянки, как раньше. Вечер с тобой или в кругу друзей мне кажется более приятным, чем компания демонов. Внезапно мне понравилось находиться среди людей, когда мы с Данталианом и Караэлем отдыхали в пивном ресторане, понравилось гулять, обследовать достопримечательности, просто есть мороженое на лавочке, общаться, делиться какими-то своими пристрастиями, узнавать новое о них и о себе в том числе. Я даже не знаю как тебе это описать… — Ты почувствовал вкус жизни, как мне кажется, — осторожно подсказал Анаэль. — Да! Обожаю тебя! — Ксафан сграбастал опешившего Анаэля в медвежьи объятия. — Блин, как тебе удаётся, улавливать и описывать то, на что у меня не хватает слов? — Не поверишь, просто вспомнилась фраза, что благодарность — это единственный способ почувствовать вкус жизни и оценить по достоинству все, что в ней есть, — растерянно хихикнул Анаэль, смотря в горящие черные глаза Ксафана. — А ты вот начал рассказывать и тут до меня, наконец-таки, дошло, понимаешь? — Понимаю. Очень хорошо понимаю, у самого так, — хмыкнул Ксафан и нетерпеливо посмотрел на Анаэля. Тот улыбнулся, глянул на часы и продолжил: — Когда с благодарностью принимаешь все, что с тобой происходит, начинаешь ценить все эти неуловимые нюансы и вроде бы мелочи: улыбки, слова, действия, поступки, и жизнь становится яркой и насыщенной… Тут Анаэль осекся и задумался. Ксафан тоже посмотрел на часы и понял, что надо таки пошевелиться, если он хочет накормить любимое Солнышко завтраком. — Анаэль, давай мы плавненько переберемся на кухню, угу? Тот отрешённо кивнул, что-то очень интенсивно обдумывая, встал словно робот и пошел на кухню. Ксафан быстро заправил постель и кинулся следом, стараясь сильно не отсвечивать: первым завел разговор на такую тему, и сейчас у Анаэля, скорее всего, из-за этого очередная «внутренняя инвентаризация». Когда он забежал на кухню, Анаэль уже опускал два кусочка белого хлеба в тостер. Нажал на кнопку и повернулся к Ксафану. Всегда такой невозмутимый в небесной канцелярии, сейчас Анаэль напоминал потерявшегося ребенка, который внезапно осознал, что остался один на один с чужими людьми, без родителей. У Ксафана аж сердце зашлось от вида едва не плачущего любимого ангела. Он сам не понял, как оказался рядом, обнял подрагивающие плечи и быстро зашептал в ангельское ухо: — Анаэль, солнышко, ну ты чего? — конечно, глупый вопрос, когда твой любимый на грани нешуточной истерики, но это было первое, что пришло ему в голову. — Все же хорошо… Тшшш… Не плачь… Да, даже, если плохо, мы сделаем, чтобы было хорошо! Ты же не один, помнишь? Я с тобой, что бы ни случилось! — Лис, я такой неблагодарный… — всхлипнул Анаэль. — Столько нервов тебе вымотал, так с тобой некрасиво поступал! Бросал тебя, прогонял прочь, а ты все равно не уходил! Я вообще был принципиальным зазнайкой, прости Господи… Ужас! Прям тошно от самого себя! — Солнышко, ну было и было… Что теперь? — Ксафан старался говорить как можно мягче, осторожно поглаживая дрожащую спину. — Это было давно и уже неправда! — Ну вот ты опять! — Анаэль уставился на Ксафана заплаканными глазами. — Опять меня оправдываешь и прощаешь, хотя не должен! А ведь это правда, что я поступал с тобой по-свински. Правда, что посматривал на всех свысока, того же Караэля не хвалил достаточно, хотя он самый лучший работник моего отдела… Я принимал многое как должное, предвзято ко всем относился, демонов считал какими-то отбросами, а ты вон какой замечательный! И Данталиан хороший, хоть и высший демон, и даже твои помощники исполнительнее многих ангелов… Боже, я так ошибался во многих своих умозаключениях! — Ну, ну, — Ксафан притянул у себе обратно Анаэля и крепко обнял. — Все, что ты перечислил, легко поправимо, поверь! Я тоже не был белым и пушистым: шлялся по корпоративам, изменял тебе… Вот тоже не оправдывай меня, да?! У меня самого рыльце в пушку, как это называют смертные. Я не образец добродетели и тоже был капитальным таким эгоистом по отношению к тебе, прав был Данталиан! Мог бы и раньше сесть и подумать, как больше проводить время вместе и не позволять тебе засиживаться на работе допоздна и чувствовать себя абсолютно одиноким, хотя у тебя вроде как есть любимый и мы, как никак, в отношениях. Ксафан вдохнул поглубже, чувствуя, что Анаэль перестал плакать и внимательно его слушает. — Я тоже был неблагодарным и многое не ценил, понимаешь? Не ценил, что у меня есть ты, есть помощники, не самая плохая работа, относился цинично к окружающим, считал ангелов по большей части чванливыми тупыми созданиями, слепо верящих Отцу своему Небесному… Мы оба совершали ошибки и вели себя по-свински, ты не один в этом! Ксафан выдохнул и замолчал, утыкаясь носом в мягкие ангельские волосы и обнимая свое любимое Солнышко ещё крепче. Анаэль шумно вздохнул и наконец-то обнял его крепко в ответ, словно до этого на такое не имел права. — Я люблю тебя, Лис. Все равно очень сильно люблю. — Я тоже тебя люблю, Солнышко. Неважно, что там было в прошлом, это уже пережито и забыто. Сейчас будем больше ценить друг друга и тех, кто нам важен, будем чаще благо… — … будем делать приятное и обязательно дарить подарки! — прервал его на полуслове Анаэль, ойкнул и смущённо уткнулся лицом Ксафану в шею. — Да, будем делать приятное тебе и мне и нашим друзьям, дарить подарки, говорить чаще комплименты и перестанем вести себя недостойно, раз мы все осознали и покаялись, так там у вас написано в Библии вашей, правильно? — Ага, так и написано, — согласился Анаэль, переставая прятать лицо, и посмотрел на Ксафана. Тот бережно вытер слезы с ангельских щек, заулыбался и жарко прошептал в ангельское ухо: — Кошмар! Ты даже плачущий такой соблазнительный, что я прям не могу! Анаэль округлил глаза и покраснел. Легонько пихнул Ксафана в плечо, обзывая развратником, пытаясь спрятать свою довольную улыбку, но не удалось: Ксафан заметил и закивал, дескать, да, он ещё тот развратник, но его такого все равно любят, и такая его черта Солнышку нравится, так что ему нифига не стыдно. Развернул смущенного Анаэля к тостеру, из которого выглядывали румяные ломтики хлеба, и попросил сделать ещё парочку, а сам кинулся к холодильнику за яйцами и ветчиной. Анаэль, смущённо покусывая губы, открыл перед собой дверцу шкафчика в поиске тарелки и исподтишка глянул на Ксафана, ловко разбивающего яйца на сковородку и орудующего лопаткой. Его истерика ещё не совсем прекратилась, но с этим он и сам разберётся. Главное — Ксафан не оттолкнул его после такого признания, даже не отругал, хотя было за что, сам покаялся в своих прегрешениях, а ещё сказал, что не бросит даже вот такого: неблагодарного, высокомерного и истеричного. В шкафчике, действительно, стояли тарелки и несколько кружек. Анаэль насчитал пять и улыбнулся: значит, если соберутся вместе с Данталианом и Караэлем, на всех хватит. Он вытащил одну тарелку, поставил на стол, сложил на нее готовые тосты, всунул следующие два ломтика в прорези тостера и нажал на кнопку. Достал две кружки, закрыл шкафчик и принялся осматриваться в поисках кофеварки. — Слева от тебя, — подсказал внезапно подскочивший к нему Ксафан и звонко чмокнул Анаэля в щеку. — Я за тарелками. Анаэль с кружками отодвинулся немного в сторону и, наконец, заметил кофеварку, в стеклянном кувшине которой ещё был вчерашний кофе. — Лис, новый кофе сварить или вчерашний допьем? — Анаэлю было не особенно-то и принципиально, но Ксафан возмутился, что никакого вчерашнего кофе для его любимого Солнышка, и потребовал вылить в раковину. Анаэль вытащил готовые тосты, всунул ещё два ломтика хлеба и хмыкнул, вспоминая выражение людей, что Бог любит Троицу. «Ну раз даже Бог любит Троицу, то мы с Лисом точно заслужили по три тоста с ветчиной. Вот так!» — решил он про себя, выливая кофе, споласкивая ёмкость и наливая в нее воды. Ксафан уже успел выложить на тарелки яичницу, достать приборы, бросить грязную сковородку в раковину и подскочить к нему обратно. Анаэль тоже звонко чмокнул в щеку опешившего демона, пока тот доставал тосты, и спросил про кофе и фильтры. Ксафан быстро сориентировался: повернул вторую щеку, дескать, а про вторую забыл, да (?!), дождался, пока его ещё раз чмокнут и только тогда открыл шкафчик справа, где было то, что искал Анаэль. — Вот точно — хитрый Лис, — хихикнул Анаэль, наливая воду и меняя фильтр. — Сколько сыпать? — Да «на глаз» сыпь, но чтоб покрепче! Анаэль щедро бухнул кофе в фильтр, поставил стеклянный кувшин на подставку, проверил, все ли на своих местах, и нажал на кнопку. Кофеварка мерно загудела, он поправил кружки, чтобы стояли ровно — так же красивее — и подошёл к столу, на котором уже в тарелках дымилась яичница, тосты были намазаны маслом и накрыты кусочками ветчины, а в мисочке блестели капельками воды крохотные помидорки «черри». — Давай, садись и кушай! — Ксафан бережно усадил его на стул, чмокнул в макушку и кинулся за кофе. Анаэль сглотнул слюну: выглядело всё ужасно аппетитно и пахло просто потрясающе, но так и не двинулся с места, пока около него не поставили кружку с ароматным кофе, а напротив на стул не плюхнулся Ксафан, который на него вопросительно уставился. — А чего не ешь? — Тебя жду, — широко улыбнулся ему Анаэль. — Вместе все вкуснее, разве нет? — Да, тут уж не поспоришь, — усмехнулся Ксафан, хватая в руки вилку. — Налегай давай! — Приятного аппетита, — пожелал Анаэль, беря в руки нож и вилку и улыбаясь уплетающему за обе щеки яичницу Ксафану. — Да, да, бон аппетит! — прошамкал тот полным ртом и дёрнул головой, дескать, завязывай уже со своими манерами, когда еда стынет. — Кто съест последним, тот моет посуду! Анаэль сначала удивлённо моргнул, а потом хищно прищурился, сообразив, что его таки провоцируют на соревнование, чтобы отвлечь от тяжких мыслей. Он одобрительно хмыкнул, посмотрел на Ксафана своим фирменным взглядом, от которого, у демона предвкушающе заблестели глаза и быстро начал резать яичницу на кусочки. — Зря ты заикнулся о посуде, Лис… Ох зря, — покачал Анаэль головой, цокая языком. — Знаешь же, что я не привык проигрывать…