***
– Не годится. – недовольно ответил Рюноскэ на минутное ожидание Ацуши, отложив черновик студента. – Чего?! – он едва не подскочил на месте от подобного заявления. Акутагава в очередной раз отклонил план курсовой работы, чем чуть-ли не вызвал новый приступ истерии у Накадзимы. – Повторяю для особо одаренных. Это ни на что не годится. – мстительно отчеканивая каждое слово, ответил учитель. Акутагава поправил очки, картинно откидываясь на спинку стула и забрасывая ногу на ногу. На часах 14:05. В это время студенты и преподаватели как раз были на занятиях, а на кафедре остались только Рюноскэ и Ацуши. Группе парня отменили занятия и все одногруппники с чувством выполненного долга отправились по своим делам. В этот день у Акутагавы не было 4 пары. Поэтому, воспользовавшись свободным временем, он проверил план раньше. Настроение его мрачное – это было заметно невооруженным глазом. Если бы сэнсей, вопреки плохому настроению, одобрил работу юноши, это было бы удивительно. Однако, до сдачи курсовой работы осталось не так много времени. Тянуть уже некуда. Горит не только срок, но и, простите на слове, пердак пепельноволосого парня. – Я переписываю его уже пятый раз. Что вас не устраивает? – Я похож на учителя начальной школы? – Пф-ф. А это здесь при чём? – Я задал вопрос. – грубо произнес Рюноскэ, полным серьезности голосом. Ацуши скривил недовольную гримасу, хмыкнул и ответил: – Нет, не похож. – Именно. Я работаю в высшем учебном заведении и не обязан объяснять взрослому, сознательному студенту, как правильно пишется план курсовых работ на четвертом курсе. Методические указания по написанию и оформлению я давал ещё в прошлом году. Сколько тебе, остолопу, нужно говорить, что так разделы, подразделы и пункты не пишут? – он яростно водил пальцем по черновику Накадзимы, указывая на каждое написанное им слово. – Вот это что? – обратился к юноше, указывая на I раздел. – Название раздела. – Ты из меня идиота делаешь? – Акутагава постепенно закипал, что частично радовало Накадзиму. Хотя бы так он может подействовать на нервы местному Церберу. – Озвучь его. – Классификация метатекстов. – А теперь каждый пункт. Ацуши едва-едва слышно вздохнул. – Имплицитные и эксплицитные метатексты. Далее цитаты, аллюзии, афоризмы и стилизация. – Может ты все-таки разделишь эти понятия на два пункта, а не все в одно? – Там мало информации. Вот я и решил уместить все в один пункт, а вторым сделать стилизацию и сиквелы. – Мало того, что все спутал, так ещё и упустил много важного. Где хоть слово об адаптивном переводе? Где пародия и её сюжетная структура текста. – Это все будет в третьем пункте с дигестом. – Позволь спросить, за каким хреном оно должно быть там? На это у Ацуши не было ответа. Мальчишка пытался найти обоснование своим решениям, но Рюноскэ реагировал быстрее. – Бестолочь. – брезгливо ответил тот, словно вот-вот готов сплюнуть. – Хватит меня оскорблять! Вам это приносит особую радость что ли? – Удовольствие приносит доброкачественная и выполненная на совесть работа, а не этот бред сумасшедшего. – промолвил он, претенциозно указывая на текст. Накадзима готов броситься с крыши любого здания, лишь бы все это скорее закончилось, а ведь сессия ещё даже не началась. По правде говоря, у него уже не оставалось никаких сил. Режим сна давно сбит и парень не видел разницу между днем и ночью. Ацуши то и делал, что учился и ходил на тренировки, чувствуя, как силы только покидают его. Он хоть и сдал большую часть предметов, но самые сложные остались «на закуску». – Не знаю, как сделать, чтобы вам нравилось. – расстроено промолвил Накадзима. – Не как мне нравилось, а как должно быть! – Я уже и сам не понимаю, как должно быть. – вздохнул тот и в его голосе было столько печали, что любой другой мог ему посочувствовать. Однако, Рюноскэ не привыкать видеть перед собой опечаленных студентов. Их было так много, что можно фотографировать и складывать в альбом «1001 унылая рожа» или проводить кастинг на «Мистер и миссис кислая харя». Он привык, игнорировал и не обращал внимание. – Если не знаешь, тогда не трать мое время. Выход там. – Акутагава указал на дверь кафедры, поднимаясь со стула. К слову, помещение было небольшим и, пожалуй, даже уютным, если такое выражение применимо к заведениям подобного рода. Интерьер простой: один большой конференц-стол, пару шкафов и темный диван, на который теперь пересел Акутагава. Сэнсей не стал ждать ухода мальчишки и сразу занялся своими делами: он что-то записывал в блокнот и даже не смотрел на студента. Ацуши прекрасно знал, уйди он сейчас и о допуске можно забыть. Только вот как теперь решить вопрос? Мальчишка оглядел молодого учителя с ног до головы. Признаться, сегодня он выглядел очень привлекательным: черничный джемпер под костюм черно-синего цвета в сочетании с белой оксфордской рубашкой и отполированными до блеска туфлями. Акутагава был похож больше на владельца какой-то крупной корпорации, чем на преподавателя пусть даже престижного университета. Брюнет так же мог запросто сойти за модель популярного мужского журнала, которым восхищались дамочки и сохраняли изумительные снимки на своих телефонах. Ацуши и сам поймал себя на мысли, что учителем он мог бы любоваться вечность. – Ты все ещё здесь? – не отрывая взгляд от блокнота, спросил брюнет. Спокойный, слегка хриплый голос вырвал пепельноволосого из мечтательного состояния и вернул в реальный мир. Ацуши хотел что-то сказать, но тут же сомкнул губы, словно не решаясь озвучить мысль. Юноша опустил голову, будто ему резко стало за что-то стыдно. Он помедлил секунду, а потом сказал: – Может, у нас получится договориться? Брезгливость довольно явно отразилась на лице и Рюноскэ раздраженно закатил глаза. – Где-то я это уже слышал. – ответил он, продолжая делать пометки в блокноте. – Я знаю, о чём вы подумали, но все же. – Ацуши едва заметно сжал край своего светло-серого пуловера. – Я не собирался давать денег. По всей видимости, сэнсея изумили слова студента. Молодой учитель заинтересованно глянул в его сторону. – Тогда что ты готов предложить? Мальчишка как-то необычайно мялся, словно находясь в колебании: озвучить предложение или, быть может, не заикаться о подобном. Ацуши поднялся со стула и медленно подошел к Рюноскэ, не решаясь присесть рядом. Хотя стоять над душой не было лучшей идеей. Этим он ещё больше вызывал раздражение у собеседника. – Я… – начал он неуверенно. – Я не знаю, как вы отнесетесь к подобному предложению. В кабинете снова воцарилась тишина. Но сейчас она была не гнетущей, как несколько минут назад. Скорее уже манящая, таинственная, ожидающая чего-то необычного. – Это весьма странно, но… – начал он вновь и тут же замолчал, не решаясь наконец озвучить ход своих мыслей. – Да говори уже. – Акутагава громко цокнул зубами, сомкнув челюсти. Пустынная тишина и всё тоже тягучее ожидание выводит из терпенья. Он нахмурился. – Да, я понял-понял. Бога ради, извините. Я трачу ваше время, но…просто… Рюноскэ внимательно наблюдал за эмоциями на лице студента. Он явно волнуется, нервничает, теряется в думах. Ради собственного интереса преподаватель подавил внутренний ураган злости и смягчил тон. – Тигр! Что ты готов мне предложить? – низким бархатистым голосом сказал Акутагава. – Тигр... – приторно-сладко протянул он, словно пробуя на вкус это прозвище. У Ацуши непроизвольно потянуло внизу живота от такого обращения. И он, словно заколдованный, опустился перед ним на колени. Рюноскэ с циничным интересом наблюдал за каждым действием Накадзимы. Ацуши положил руку на темно-синие брюки и медленно провел по бедру снизу-вверх, всматриваясь в пах. Губы преподавателя растянулись в легкой, похотливой улыбке и он наконец-то понял, что именно пытался сказать мальчишка. – Серьезно? – голос был полон насмешливого недоверия, от которого Ацуши смущенно отвел взгляд, чувствуя невероятный срам. Хоть он и не озвучил предложение, но уже ощутил неловкость. Акутагава – не дурак и сразу сообразил, что к чему. Он словно просканировал его мозг одним лишь взглядом, от чего теперь так тешился. – Ну попробуй. – он ядовито улыбнулся, показав ряд сверкающих белизной ровных зубов. Снял круглые очки и отложил в сторону вместе с блокнотом. Даже откинулся на спинку дивана, чтобы лучше видеть мальчишку, и немного расставил ноги по обе стороны от студента, чтобы тот удобно умостился между ними и приступил к делу. По правде говоря, Ацуши не ожидал такой реакции. Напротив, ждал криков недовольства, а потом – сочный пинок. Юноша громко сглотнул вязкую слюну и нервно вздрогнул, вглядываясь в пряжку кожаного ремня Philipp Plein. Накадзима знал, как это делается, но на уровне короткометражных видеороликов на PornHub, где симпатичная девочка ублажает перекаченного мужчину или целую группу. Конечно, одно дело – смотреть дрочибельные ролики на порно сайтах, другое дело – испытать что-то подобное в реальной жизни. К тому же, в роли нижнего. До сегодняшнего дня парень никогда не мог представить, что окажется в подобной неловкой ситуации и будет вспоминать все возможные видео. Как говорится, и смешно, и плакать хочется. Совестно. Стыдно. Досадно. Ацуши неуверенно, слегка дрожащей рукой потянулся к ремню, чтобы для начала расстегнуть его. Акутагава презрительно скосил на него взгляд. – И? Это многозначительное «И» сбило порывы поскорее расстегнуть ширинку и снять штаны. Ведь и дураку понятно, что для начала человека нужно возбудить. Но Акутагаву такие «сухие» действия парня ничуть не воодушевляли. Мальчишка окончательно растерялся. Рюноскэ шумно вздохнул, поняв, что даже в таком щепетильном деле придется дать пару советов и направить неопытного паренька. – Иди сюда. – слегка досадливо вполголоса произнес брюнет, хватая всей пятерней воротник рубашки студента. Он тянет изумленного блондина на себя, позволяя тому нависнуть над своим телом. Акутагава облизал его губы кончиком языка и в следующее мгновение увлёк в долгий глубокий поцелуй. Классическое начало любых сексуальных игрищ. Это даст хороший старт и раскрепостит неподготовленного юношу. Прошло совсем немного времени, и Рюноскэ почувствовал ответные движения губ и мягких толчков языка. Ацуши постепенно расслаблялся, давая волю фантазии. Движения становились откровеннее, все горячее и горячее… Акутагава разрывает поцелуй сочным причмокиванием, не давая больше хозяйничать в своем рту. Не отпуская ворот, он тянет мальчишку вниз к своей шее. – Теперь сам. – гипнотизирующим шелковистым тоном шепчет у самого уха сэнсей. Одурманенный страстным поцелуем Ацуши, не успевает прийти в себя. Он чувствует опьяняющий запах. Полные неги духи с кожаными тональностями, ярко выраженными нотками кардамона и гвоздики. Аромат, который заводят с пол-оборота. Юноша дает себе волю, проводит языком по нежной коже, пробуя этот чадный запах на вкус. Акутагава блаженно закрывает глаза, по-прежнему придерживая мальчишку за воротник так, как будто держит за короткий поводок непослушного пса. Накадзима целует и облизывает так, словно никогда не делал ничего приятнее: жадно, с придыханием, запуская руки под темный джемпер, не скрывая желания обладать этим человеком. Охваченный необузданным возбуждением, он потерял всякий контроль над собой. Рюноскэ это нравилось. Брюнет наслаждался, чувствуя прилив крови в паху. Ацуши закрывает глаза, водит руками по горячему торсу, постепенно спускаясь к ремню. Холодная пряжка звонко щелкнула и студент медленно, не отрываясь от шеи, расстегнул ширинку. Не глядя, он почувствовал, как член партнера уже был готов принимать новую порцию ласк. Акутагава тянет мальчишку вниз до самых штанов. Накадзима был вынужден снова спуститься и стать на колени, умащиваясь между ног преподавателя. Он осмотрел выпуклость в черных боксерах и очень медленно стянул их вниз. Детородный орган сэнсея уже в вертикальном положении заставил парня почувствовать новую волну неудобства и смущения. Словно раздели вовсе не Акутагаву, а его самого. Рюноскэ в свою очередь не подал виду или даже не ощущал неловкости, чем очень удивил студента. – Ну давай. – змеино прошипел преподаватель и, выждав с мгновение, потянул юношу вперед. Ацуши настороженно уперся ладонями в его тазовые кости словно пытался этим сказать: «Постойте. Я сам». Все же это было не просто волнительно. Сложно описать словами, какой ураган эмоций испытывал в этот момент блондин. Страх, смятение, волнение, таинственный восторг или даже желание понять на практике, каково это. Все смешалось в одно сплошное марево. Горячий язык коснулся головки, обводя её по кругу. Акутагава глубоко выдыхает, откидывая голову назад и слегка прикрывая глаза. Член стоял на полную длину и не нуждался в дополнительной стимуляции. Ацуши неумело облизывал вокруг, поглядывая на реакцию учителя. Руководствуясь собственным опытом в любовных делах с девушками, Накадзима делал все так, как могло бы понравится ему самому. Ведь только мужчина может понять другого мужчину лучше, чем любая опытная проститутка, зная где приятнее всего. Юноша продолжал, слизывая появившуюся каплю смазки, терпкую, чуть соленую на вкус. Правой рукой слегка оттягивал крайнюю плоть, массажными движениями проводя по всей длине. Ласкал уздечку и уретру, обхватывая влажными губами головку. От таких осторожных, любовных движений туманилось в голове. Рюноскэ закусил нижнюю губу, сдавливая внутренний вздох. Слегка вскинув бедрами вверх, молодой учитель тонко намекнул студенту на то, что с нежностью пора заканчивать и приступать к минету. Однако, Накадзима не понял указания или только сделал вид, что не понял, продолжая свои однотипные действия. От этого Акутагава злобно поджал губы, кипя от недовольства и нетерпения. Его мужское естество не было оранжерейным растением, за которым нужен трепетный уход и нежная забота. Он нуждался совершенно в другом. Рюноскэ мягко провёл тыльной стороной руки по щеке снизу-вверх, переходя к волосам юноши. Тонкие пальцы вплелись в серебристые локоны, слегка массируя кожу головы. От таких прикосновений Ацуши томно промычал, не отрываясь от своей работы, а пальцы брюнета постепенно перешли на затылок мальчишки. От касаний у Накадзимы по телу пробежались приятные мурашки. Казалось, что ещё немного и он вот-вот начнет мурлыкать, как самый настоящий мартовский кот. Долго насладиться этим не удается. – Сл-и-и-шком … долго! – тянет сэнсей и на последнем слове больно хватает блондина за загривок, одним рывком насаживая на член. Ацуши только и успевает изумленно распахнуть двухцветные глаза, чувствуя, как плоть заполняет весь его рот. Головка неприятно уперлась в глотку, перекрывая дыхание. Накадзима пробовал оттолкнуть подлого партнера, но тот мертвой хваткой держал его за голову и даже не думал отпускать. Тихим мугыканием и яростным протестом Ацуши не оставлял попытки освободиться. Начинал дергать головой, слегка задевая плоть клыками. Рюноскэ болезненно оскалился, ещё сильнее сжимая пепельные волосы. – Зубы! – процедил сквозь плотно сжатые челюсти преподаватель. Складывалось впечатление будто темноволосый снимет с Ацуши скальп, если тот ещё хоть раз царапнет или вздумает укусить. Последнее было очень плохой идеей. Накадзиме ничего не оставалось, кроме как перестать сопротивляться и открыть рот шире, а иначе он просто задохнется. Акутагава добился своего. Студент покорно положил руки на бедра преподавателя, слегка сжимая их. Перекрытое дыхание и подступающий рвотный рефлекс напрягал ещё больше. От гадкой боли в уголках глаз заблестели слезы. – Хе-х. Хороший мальчик. – Рюноскэ немного ослабил захват, приподнимая голову студента. Тот наконец-то смог вдохнуть через нос. Сознание прояснилось. Парень жадно вдыхал воздух, опасаясь, что его голову снова опустят вниз. Блестящие аметистовые глаза гневно всматривались в серые, в которых читалось одно слово – триумф. Это был далеко не конец. – Давай, Тигр. – ехидная улыбка снова заиграла на довольном лице. Накадзима с радостью высказал бы пару ласковых ругательств, но рот по-прежнему был занят. – Ти-и-игр. – медово протянул учитель, надавливая на его голову. Судорожно сжавшись, Накадзима зажмурился и набрал побольше воздуха в легкие. Акутагава то и делал, что опускал вниз и немного отпускал белокурую макушку, задавая собственный ритм. Ощущения были ещё те: будто ему силой засовывают что-то большое, твердое и горячее в самую ротоглотку, с каждым новым толчком проталкивая дальше. Юноша пытался держать себя в руках и лишний раз не дергаться. Раз уж преподаватель сам начал «руководить» процессом, тогда будет разумно просто довериться и ждать, когда тот кончит. Однако дело обернулось совсем по-другому: Рюноскэ опять начал замедляться. Брюнет просто растягивал удовольствие! Блондин это быстро понял. Дальнейшая перспектива совсем не радовала. Накаджима вновь попытался оттолкнуть наглого партнера, но тот ни на йоту не ослабил плотно сжатую руку. – Э-э, нет. Даже не надейся на это. Я не скорострел, Тигр. «Чёрт!» Ситуация вышла из-под контроля. Студент никак не мог повлиять на текущее положение. Хрен его знает, сколько ещё прошло времени. Минут 6 или 10? А может целых 15? Мальчишка уже устал. Челюсти свело от боли, язык онемел, слюна текла по подбородку и шее, взлохмаченные пряди неприятно липли к влажному багряному лицу. Юноша уже забыл о мучительном захвате волос на затылке. Выдохшийся, он беспрекословно выполнял ритмичные движения головой, думая о том, как можно так долго балдеть от минета и не кончать. С одной стороны, Ацуши восхищался таким полезным умением или даже прирожденным талантом, а с другой – посочувствовал всем, кто делал это до него. Ведь выдержать подобное мог точно не каждый! Разве что жертва умирала в процессе. Все мысли моментально рассеялись, как только Рюноскэ снова набрал скорость. Темноволосый схватил уже двумя руками голову студента и, с невиданной до этого момента мощью, начал неистово вколачиваться в рот мальчишки. От такого звериного ритма рябило в глазах. Ацуши даже не успевал вдыхать, голова моментально закружилась. Акутагава издал сдавленный рык, от которого в жилах закипала кровь. Пепельноволосый тут же всполошился, почувствовав пульсацию детородного органа. «О-о, нет-нет-нет! Только не это! Только не в рот! Нет!» – мысли завертелись как на американских горках. Преподаватель только сильнее вцепился ногтями в затылок и случилось то, чего Накадзима боялся больше всего: весь рот заполнила горячая вязкая жидкость и, как казалось парню, полилась даже в носоглотку. Акутагава блаженно откидывается на спинку дивана, позволяя мальчишке наконец то вырваться. Лунный Тигр в диком кашле свалился на холодную плитку. Он подавился спермой своего преподавателя, во всей красе чувствуя, какой она была на вкус: приторная, едкая и невероятно горькая. Этот гадкий вкус затмевал все. В жизни не пробовал ничего более мерзкого и странного. Головокружение постепенно уходило, сменяясь головной болью. Челюсть отказывалась закрываться и невыносимо болела, как и весь рот. Ацуши медленно поднялся с лёгким дрожащим дыханием и негромкими стонами. Краем глаза глянул на приводящего себя в порядок преподавателя. Пока пепельноволосый валялся на полу, тот уже успел застегнуть штаны и поправить одежду. Надевая обратно очки, он направился к небольшому зеркалу у окна. – Неплохо, - спокойно сказал Акутагава, на что Ацуши едва не взвыл от злости. Неплохо? Неплохо?! Да он чуть дух не испустил на последних минутах. Ещё немного и он в лучшем случае просто потерял бы сознание, а в худшем – даже страшно представить. Получить «Премию Дарвия» за самую глупую смерть он точно не хотел. – Пиши адрес почты. Рюноскэ протянул блокнот и ручку Накадзиме, пока тот пустым взглядом таращился в пол, сидя на том самом диване. Он не знал, что сказать. А стоило ли говорить? Так не хотелось думать о произошедшем. Студент лениво начеркал электронный адрес и протянул обратно владельцу черного блокнота. – Вечером сброшу файл с планом. Дальше пиши и готовься к сдаче. – Угу. – голос был полон усталости и какого-то печали. – Можно идти? – Иди. – ответил брюнет, провожая взглядом обессиленного блондина. Только выйдя на коридор и закрыв за собой дверь, мальчишка обернулся, сделав короткий шаг, и тут же с кем-то столкнулся. Легкий удар немного отрезвил паренька. Перед ним стоял Чуя. Он только что вернулся с пары и хотел зайти на кафедру. – П-простите, Накахара-сан. – он слегка поклонился. – Да ну. Прекрати. Просто будь внимательнее. – спокойно ответил рыжеволосый куратор в шляпе. – Да. Я постараюсь. – На тебе лица нет. Ты хоть спишь? – Мм. Да-а. – неуверенно протянул Ацуши, натягивая кривую улыбку. – Немного, но все же сплю. Чуя хотел что-то добавить к сказанному, но тут же передумал. Он внимательно посмотрел на лицо юноши. – А? Что у тебя на лице? – Где?! – Да вот. На подбородке. Накадзима дернулся, стремительно вытер пару капель полупрозрачной жидкости и судорожно забегал глазами из стороны в сторону. – Э…Это завтрак! Видимо запачкался. С-спасибо, что сказали, Накахара-сан. М…Мне пора. До свидания! Ацуши поспешно поклонился и быстро ретировались в сторону университетского холла, не желая больше продолжать беседу с куратором. Чуя удивленно проводил убегающего студента взглядом пока тот не скрылся за первым поворотом. Голова разрывалась, но челюсть уже болела меньше. В мозгах парня самый настоящий туман. Не было ничего, кроме усталости и душевного самоуничтожения.***