Спасибо! Мне не нравится.

Новости с опозданием добрались до опустошенного Франциска. Что, в общем-то, и не удивительно: последний раз голос Артура он слышал сколько, неделю назад? А, или уже месяц? А ощущение такое, что все лет двести, столько не живут. И новости эти были... трагичными. Честно говоря, хоть это и кажется малость малодушным, все, включая Франциска, хотели бы находиться подальше в тот момент, когда у Арти настолько сдали нервы. Но в обычное время было бы легче, конечно - он бы собрал в себе всю свою смелость, выслушал бы все, что у Артура накопилось за долгий период уговоров Ромео, а потом они вместе нашли бы какое-нибудь решение. А что делать сейчас... Франциск отчётливо понимал: он больше не может. И с Артуром, и со всем этим... Глухая депрессия раз за разом перерастала в такую же глухую агрессию. Нет, в этот раз он был гораздо, гораздо умнее! Больше никаких срывов на Иване. И на других учениках, естественно. Он нашёл себя в другом: в преследовании предполагаемого убийцы, того, кто перерезал верёвку у платформы. О, как жёстко он открутит ему голову! Но это пока только слишком далекие планы. А вот ситуация с Ромео и эта болезненная проблема Артура - которая все равно ощущалась, как своя, личная - в очередной раз выбили его из колеи. И - самое главное - как на это все отреагирует Авраам Вильгельмович? Хотя нет, был ещё один важный вопрос. Согласно досужим сплетням, Артур, стоило ему услышать, вылетел из училища, как пробка, даже несмотря на то, что должен был провести ещё пару занятий - в том числе и с Альфредом - и скрылся в неизвестном направлении. Так вот: жив ли ещё этот чертов Ромео? Чёртов Ромео, который в самый последний момент отказался от роли. Примерно такие мысли роились в голове Франциска, когда он плелся на плановое групповое занятие. Черт, с каждым днем всё хуже и хуже! - Да ну! И ты это слушаешь?! "Шумно! " - подумал с неудовольствием профессор Бонфуа, останавливаясь у двери. Эти двое тоже... Какого черта их вообще запихнули в одну группу? Медсестра уже жаловалась! "...а может к черту это все, а?" - вдруг подумалось ему снова. Такие мысли приходили ему в голову в последнее время с завидной периодичностью. Хватит, отплясал свое. Пора на пенсию, учителем какой-нибудь ритмики в школе. Тем более, кто-то ещё на всю громкость включил какой-то новомодный шлягер, пользуясь тем, что Франциск ещё не соизволил войти. Так, надо все это дело заканчивать, они все-таки... - Ого! А как называется? - чей-то громкий голос прервал его мысли. - Слушайте, я тут на такое видео наткнулся, там ребята под эту музыку так на улице отплясывали! Я все искал-искал... - Чего ты там такое смотришь? На улице? Улице красных фонарей? - послышался издевательский хохот из другой половины зала. - Да под такую музыку только, кхм, поло танцевать! Или стрип, как там это сейчас правильно? Ну да, что-то такое в этом было. Сам Франциск не то, чтобы сильно разбирался в музыкальных поджанрах, но здесь и ритм, и текст, насколько он мог понять своим английским, и мелодия - все было... м-м... Такое. - Да ты просто сам даже так гнуться не умеешь, поэтому и треплешь! У кого что болит, знаешь ли! Господи. После этих слов вся эта маленькая заварушка превращалась обычно в одно огромное выяснение отношений со всеми вытекающими. Медсестра ругала-а-ась... А вот, кстати, и Альфред. Иван, естественно, в группе тех, кто находится в другом углу. Франциск безучастно наблюдал за тем, как какой-то одногруппник что-то заговорщицки шепчет Алу, как тот мгновенно переводит горящий взгляд на своего врага, как медленно движется к ничего не подозревающему Ване... - Утро доброе, профессор, - кто-то хлопнул его сзади по спине. Рядом с ним, просунувшись в дверной проем, уже маячило лицо Николая. - Чего здесь? Опять драка? Не то, чтобы Франциск как-то разрешал Коле так себя вести, но... просто попробуйте как-нибудь отвадить от себя Николая! Сам того не подозревая, профессор Бонфуа вдруг с удивлением обнаружил себя в довольно интересном кругу товарищей-братьев-знакомых хулиганистой наружности. Серьезно, даже сами эти товарищи удивлялись, на кой черт им сдался легко-воздушный средневозрастной преподаватель балета, который даже матерные слова на русском выучил только после пяти лет пребывания в этой стране, на их серьезной сходке спортивных костюмов в недостроенном здании, где они с серьезными лицами обкашливали важные вопросики вроде того, кто пойдет на зарубу с северным районом. Но, раз Николай сказал, что надо, значит - надо. Между тем страсти в зале все сильнее накалялись. - А что, я слышал сейчас в танцах важна импровизация! Правильно, Джон? - закричал тот одногруппник с паскудной ухмылочкой. - Я Джонс, - поморщился Ал, - но да, ты прав. Эй, Брагинский!.. Вот примерно с этого момента начинала беситься медсестра. О-о, кажется, Франциск даже сейчас в голове слышит её отчаянный визг! Иван на это только прогнул шею назад, откинув голову на спину. Не обернулся. Не повернулся. В крайнем случае мог бы проигнорировать! Но нет, что не сделаешь ради того, чтобы смотреть на оппонента снизу вверх, даже с такого ракурса. И прогнулся-то как! Да, спина его была на вид ну ОЧЕНЬ гибкой. Даже вопросы отпадали. - Чего тебе, ушибленный? - лениво зевнул он. - Драться не буду. Мне за прошлый раз сильно влетело. Альфред на это как-то странно сощурился и, словно не очень хорошо отдавая себе отчёт, медленно провел пальцами от замершего подбородка до ключицы. И... секунду, Франциску показалось, или он немного, совсем на миллиметр, оттянул футболку Ивана? Да нет же. Показалось, сто процентов. Показалось же! Впрочем, на это движение Ваня странно вздрогнул и немедленно отшатнулся, глядя на Альфреда широкими затравленными глазами. Тот, тем не менее, если и был смущен, то никак этого не показал. Наклонил голову, как ни в чем не бывало. Ухмыльнулся. - Танцевальная дуэль, - лаконично предложил он. - Ставка? - осклабился в ответ все ещё немного потерянный, а оттого все больше злой Брагинский. Атмосфера накалялась. Какая будет ставка? Все в зале замерли в ожидании, и... - М-м, Ванечка, был бы ты девчонкой, ставкой было бы свидание, - после пары минут тихого обдумывания фыркнул насмешливо Джонс. И что-то такое было в его голосе, что ребята тихо захихикали, а Брагинский заскрежетал зубами. - Слава богу, я не девчонка! - мрачно заключил он. - А то маялся, как бы тебе помягче отказать, чтобы не разбить твоё эго. Вот теперь Альфред побагровел. Среди ребят прошёлся едва различимый шепоток. Один-один. Какого, кстати, черта эти ребята их подначивают?! - Ну, Ваня, мальчики тоже иногда бывают девочками, - осклабился между тем Ал. - Знаешь, если вот так, как ты, прогнутся, и... - Щелбан, - с нарочитой ленью, но от этого не менее твёрдо перебил его Ваня. Отовсюду послышались недовольные выкрики. - Нет? Десять? Чего вы развонялись-то все? Но Ал не дал ему отвлечься от себя. Ради этого он загородил собой всех, встав к Ивану совсем вплотную. Даже пытался ухватить его за щеки, за что и получил пару вывернутых пальцев. - Щелбан, значит? - прошипел он, потирая больное место. - Десять как раз сойдёт. От каждого, находящегося в зале! Это предложение обществом было встречено более-менее положительно - ученики одобрительно загудели. И поэтому бедняжке Брагинскому не оставалось другого выхода, кроме как согласиться. - Сволочь, - осклабился он. - По рукам. И, ухватившись за подставленную ладонь - поставленную, очевидно, с насмешливой любезностью - он невесомо размял плечи и небольшим, но величавым жестом приказал начинать. Едва ли Франциск мог сказать, что знает, как совершается танцевальная дуэль, но что-то отчётливо подсказывало ему - причём, кажется, отчаянно-сердитым голосом той самой дежурной медсестры - что дуэли ничем хорошим обычно не кончаются. Пора разнимать. - Что здесь... - он уже сделал шаг внутрь зала, как вдруг почувствовал, что Коля с силой удерживает его за плечо, не давая сдвинуться и на миллиметр. - В такие драки не лезьте, - пояснил он мрачно. - Вы тоже это видели? То, что он сделал. Альфред тяжёлую темку затронул, причём прилюдно. Тут либо так, либо действительно кровь будет. Но только не здесь, а в подсобке и со жмуром. У нас с этим серьёзно. Профессор сглотнул нервно и подчинился. Ладно, иногда не так уж и плохо иметь какого-нибудь знакомого вроде Коли. Как и неплохо, что этот знакомый считает тебя по крайней мере товарищем. Тем более ему вдруг в голову пришло вот что: искра. Может быть, так можно будет вытащить из Вани на свет эту мимолетную глубоко запрятанную сволочь? Между тем тот, включивший музыку, завёл пластинку по-новой. И началось... Иван снисходительно кивнул, мол, давай, чего ты встал? В ответ на это Ал мягко несколько раз провел кистями над головой. - Я же уже согласился, - скривился Ваня, с лёгкостью читая пантомиму. - Но не сделал ни одного движения! - парировал Альфред с превосходством. Этим он обрек себя на проигрыш, очевидно. Судя по тому, как вмиг изменилось лицо Ивана, став каким-то снисходительно-ухмыляющимся. А еще и потому, что у Франциска на затылке волосы дыбом встали, стоило Ивану начать как-то тягуче-медленно двигаться. Он даже не сразу понял, что вообще происходит! А Иван манил и отталкивает, обходил оппонента, словно действительно собирался драться, скалился. Альфред не отставал. Его движения тоже напоминали танец хищника над своей жертвой. Каждый из них готов дорого продать победу! Зрелище было столь завораживающе, что даже Франциск - артист балета и преподаватель со стажем! - не сразу понял, что они... переговариваются? И причём довольно давно! С самого начала дуэли? И, судя по всему, это был разговор уже на повышенных тонах. Он не успел прочитать то, что показал Ал. В ответ Иван сделал несколько едва уловимых движений - не менее гибких, между прочим - но самое важное среди них было одно: он высоко поднялся на одну ногу, а затем резко опустил скрещенные руки. Пальцы зажаты. В его глазах горел яркий злой пожар. - Да брось! - Ал провел руками вокруг головы. Черт! Буквально, "да брось, милашка!" Такого Иван терпеть не мог. Он резко бросился на Ала - в зале кто-то вскрикнул. В какой-то момент все были уверены, что он поколотит оппонента! Но тот лишь коснулся груди и, хмыкнув, наклонил вопросительно голову, открытой кверху ладонью указывая на грудь Ала. В ответ тот провел руками от локтя до кисти, снова обвел лицо, а затем играючи указал на палец левой руки. - О, правда? - Ваня с лёгкой усмешкой качнул головой. Выглядело легко и беззаботно, но Ал уже достаточно изучил его, чтобы понять: он в бешенстве. Впрочем, вскоре это поняли и остальные. Когда Иван, уже не заботясь о том, как бы приукрасить пантомиму, показал все в лоб. Два сложенных вместе пальца над головой - "клянусь", палец, приложенный к груди - "я", скрещенные внизу руки со сжатыми кулаками - "убью", указательный палец очевидно болезненно ткнулся в грудь партнёра - "тебя". Та-а-ак, мальчики действительно заигрались! Нет, их критически надо остановить! Тем более, этот проклятый Джонс принялся отвечать что-то столь невыразимо пошлое, что, черт возьми, в следующую секунду он грозился со всей дури полететь в окно! Он даже дернулся из Колиного захвата, но тот успел гораздо раньше. - Ну вы ещё дико сношаться здесь начните! - громко и с презрением сплюнул Николай. - Что вы здесь устроили? Если уж позорить - так всех?! Ещё и перед учителем! Немного еще не пришедший в себя Франциск тоже подключился, глядя, как затравленно смотрит на них парочка этих идиотов. - Д-да, мальчики, это просто верх... Но тут произошло то, чего снова никто из них не мог ожидать. Франциск только вдруг почувствовал сильный толчок в спину - и судя по тому, что вниз он полетел вместе с ошарашенным Николаем, это был не он. Ах, да. Куда же без этого. - Ребята, быстро по местам, и не подавайте виду, что я вам сказал! - зашипел Гилберт, в ужасе захлопывая за собой дверь. - Ты ж ничего не сказал, чудила! - со злобой цыкнул Николай, болезненно морщась и потирая бок, на который упал. Судя по его тону - Гилю не сдобровать. Но Гилберт опасности не видел. Точнее, явно не от Николая. - Нет времени! Сюда идёт Авраам Вильгельмович! ... Ого... Эффект был покруче чем от "смирно" на построении. Ребята встали по рейкам немедленно, и теперь с каким-то отчаянием и ужасом глядели на профессора Бонфуа. Спустя пару минут заминки - ей-богу, от неожиданности сразу не сориентировался! - он откашлялся и принял командование. - Ну что ж, тогда, пожалуй, начнём с... Он даже договорить не успел. Дверь снова щёлкнула. Это прозвучало как грохот грома. Никто из них не знал, чего ожидать. - Занимаетесь? - нарочито-лениво произнёс заглянувший Авраам Вильгельмович. - Ну занимайтесь-занимайтесь. Продолжайте делать то упражнение, которое делали. Профессор Бонфуа - за мной. Он уже хотел скрыться в верном проёме, как вдруг его взгляд зацепился за Николая. Он приветственно махнул ему рукой. - Сегодня в шесть. Не пропусти, - и, дождавшись ответного кивка от дрогнувшего Николая, он с удовлетворением наклонил голову и вышел в коридор. За ним с несчастным видом поплелся и Франциск. Наступившее нервное молчание продержалось пару минут. Все пытались перевести дух. Что ему нужно? Зачем пришел? И именно поэтому довольно громкий голос Брагинского заставил всех вздрогнуть. - Ну что, будем доигрывать? - лениво протянул он из своего угла. Его можно было понять - Ал сильно потрепал не то, чтобы его честь, но какую-то внутреннюю крепость. Честь он вроде бы отстоял, а вот внутри наверняка осталось что-то гадостное... И Альфред даже хотел что-то ответить, как вдруг Николай, громко хлопнув по рейке - так, что она задрожала - шикнул на него. - Клянусь, я никогда и никому не хотел так сильно вмазать, как вам обоим! - прорычал он. - Ваши бесполезные ссоры так заколебали, честное слово! Судя по тому, что вы здесь устроили, вас запереть нужно в одной комнате и оставить на сутки! - На что это ты намекаешь? - с улыбкой наклонил голову Ваня. - У этого своего спроси, - скривился Коля, махнув головой на Альфреда. - Он же решил тебя того самого сделать. Тот, естественно, завелся мгновенно. - А почему сразу... - Сто-о-оп, товарищи, не знаю, что здесь произошло, но давайте-ка не будем! - мгновенно вмешался Гилберт. - Тихонько разойдемся по углам, терпеливо дождемся учителя, а уже после всего этого будем разбираться, ладно? Сами посудите - насколько они далеко отошли? Может быть, они сейчас нас слышат, ну? А мы здесь концерты устраиваем. Разойдитесь-ка! Со скрипом всем пришлось подчиниться. Безусловно, Ваня и Ал бросали друг на друга эти мерзкие взгляды, но доводы Гилберта были более чем серьезными, их игнорировать было невозможно. А явно довольный собой Байльшмидт между тем тихонько переместился поближе к Николаю. Как ни странно, он представлялся здесь самым адекватным. - Что здесь творится? - спросил он тихо. Коля только пожал плечами. - Ал прилюдно сказал, что Брагинский типа... м-м... элегантный, красивый, а потом предложение ему сделал. - Спятил, что ли? - Ну, я о чем. В этот раз Гилберт со странным вниманием покосился на Ала. Тот, естественно, таких телодвижений не заметил, потому что был занят очередной зрительной баталией с Брагинским, причем явно проигрывался в пух и прах. Кажется, реально спятил. Ладно, есть ведь другой участник этого театра абсурда. - А этот что? - Гиль кивнул на Ваню, который стоял чуть поодаль. Причем взгляд у него был такой, будто Альфред ему сейчас не только проиграл, но и вообще опозорился перед всеми и теперь достоин только плакать где-то в уголке своей маленькой темной комнаты в общежитии. Видимо, Коля тоже заметил эти переглядывания - он устало покачал головой. - Дважды сказал, что убьёт его, - он тяжело вздохнул. - Один раз даже поклялся. По крайней мере это то, что я понял. - А еще говорил, что Великий я какой-то странный. Взбалмошным называл, а сам... Реально, надо будет их как-нибудь запереть на недельку - шелковыми станут, - с отвращением сплюнул Гилберт. - Ага, или решат куда-нибудь в Америку переехать, - едко хмыкнул Николай. - Если, конечно, Ал его... ну... сам понимаешь. Или Ваня, тут уж как пойдет. И, переглянувшись, они отреагировали по-своему одинаково. Коля осуждающе нахмурился, а Гилберт гаденько захихикал. В общем и целом они друг друга прекрасно поняли. Вскоре Франциск вернулся. Дрожащие руки были белы, словно лед, а взгляд как-то странно сверкал. Вернулся он уже без Авраама Вильгельмовича, поэтому ученикам оставалось только выдохнуть с облегчением. Сначала профессор долго молчал. Потирал руки, явно холодные. А потом, собравшись с мыслями, наконец, сказал то, чего вообще никто не ожидал. - Как вы знаете, ребята, у нас сорвалась одна из ключевых ролей, - начал он так, будто сам с трудом верил в свои собственные слова. - И сейчас, в ходе обсуждений, мы приняли решение о том, что на эту роль могут выбрать кого-нибудь из училища. Если не найдут замену Ромео и вы хорошо себя покажете. Если найдут - выбранный будет выступать на втором показе. Если он будет, сами понимаете. И, между нами говоря, если ни одного из вас не выберут - обижаться бесполезно. - Да какие обиды, профессор, - махнул рукой Гилберт. - Главное, чтобы мы здесь не передрались от счастья! В ответ на это послышалось тихое "хи-хи" из разных концов зала - кажется, больше всех шуток досталось двоим главным драчунам. Занятие продолжалось... Тем временем Артур чувствовал себя... не чувствовал себя никак. Ему казалось, что у него на груди пудовый камень, который невозможно снять. Еще и чертов Ромео... Нет, уже которую неделю он раздумывал над тем, что, по-хорошему, стоит поговорить с Франциском. Без эмоций, без криков, без паники... Просто поговорить. Он даже порывался пару раз позвонить ему, но... Но каждый раз останавливался. Нет. Так страшно после своих куцых извинений - а у Артура они почему-то другими не получались - увидеть, как Франциск как-нибудь эдак взглянет на него, сверху вниз, и скажет... скажет... Нет-нет-нет. А если он уже?... Как и говорил Артур, Франциск всегда любил его чуть больше. Это стало так очевидно сейчас, когда его рядом не было. Но... почему? Разве в Артуре есть что-то экстраординарное? Красота? Сила? Слава? Тогда, много лет назад, он как-то ответил себе на этот вопрос - потому и прожил счастливо, столько-то лет. Каков был правильный ответ, он сейчас не помнил. Не помнил! А в голову лезли гнусные мысли. А может быть, он просто сдерживал Франциска все это время? Мол, негоже гулять, если есть пара. Или он вдруг почувствовал вкус свободы и никогда не захочет вернуться? А если он и правда притворяется, а потом вытворит что-нибудь такое, что Артур больше не сможет это пережить? Самые худшие варианты о том, что он все-таки когда-то схлестнулся в постельном поединке с каким-нибудь своим студентом, Артур гнал от себя как чертей. Нет, нет, он понял это недавно, Франциск, которого он знает, не такой, он никогда бы так не поступил, просто не мог... Все оправдания убийств начинаются именно с этого. А Артур был не самым смелым парнем, чтобы в случае ошибки признать свою неправоту. И не повеситься. В какой момент созрел этот хитроумный план с Альфредом, он не отсек. Просто раз - и "а может свести Ала с Иваном, а потом через них начать общаться снова" не стало такой уж и абсурдной ерундой. И вроде все шло ладно: он постепенно давил в себе глупую ревность при виде Франциска и Ивана занимающихся, Ал потихоньку начинал проникаться к Ване чем-то странно похожим на привязанность, а тут... А тут Ромео. И все. Как он и предполагал, Авраам Вильгельмович отреагировал плохо. Посмотрел на него грозным взглядом, прорычал что-то вроде "вы же говорили, что все будет!". Слава богу, до рукоприкладства не дошло - хотя Артур подготовился. Таким образом было слишком уж очевидно, что он критически близок к увольнению. Все катится к чертовой матери, и он совершенно не знает что с этим делать! Все эти мысли шумели в голове так сильно, что Артур не замечал, как двигается Альфред. А тот двигался как всегда. Обычно. Шаг, шаг, поворот, шаг... - Нет, нет, стоп, - Артур замахал руками. - Это не то, Ал, не то. Он щелкнул магнитофоном. Это повторялось уже не раз и не два. Конечно, сначала Альфред был в ярости. Потом усиленно превозмогал. А сейчас в зале витали исключительно упаднические настроения. Солнце уже давно село. Время занятий давным-давно прошло, едва ли в училище наберется хоть десяток людей, но они продолжали и продолжали. Все разошлись - и лишь они пытались что-то изобразить. - Да что опять не так? - выдохнул тяжело Альфред, понимая, что на возмущение у него сил нет. Теперь, когда он не контролировал мышцы, его ноги прошивала сильная дрожь. Он едва стоял от усталости. А потом вообще рухнул на пол. А Артур понимал - это конец. Держаться нет больше сил. Так больше продолжаться не может. Последняя капля. - Смотри, - он присел на пол возле обессиленного брата. - Я вижу, ты стараешься. Но это старание, понимаешь, злое и какое-то механическое, как будто ты злой болванчик. Все это должно идти изнутри, понимаешь, даже не из головы, а откуда-то изнутри живота - а у тебя не идет! Раз за разом, раз за разом ты оттачиваешь одни и те же движения. Технически они хороши, но... - он тяжело вздохнул и устало потер лицо. - Ладно. Смотри. Хм-м... Что у тебя за мотивация к этой работе? К этому спектаклю, я имею в виду. - Ну... - Нет, подожди. Эта мотивация - я знаю, что ты сказать собираешься - я, мама, Иван, ребята - это не пойдет. Судя по тому, как Альфред тихо открыл рот, а потом так же беззвучно захлопнул его, что-то такое он хотел сказать. Действительно, а что еще? Артур качнул головой. Да, так не пойдет. - Внутри тебя какая мотивация? Ты должен чувствовать внутри, что горит это, что это всплеск, завораживающее волшебство, понимаешь? Альфред долго молчал. Кусал губы, нервно сжимал пальцы, тряс головой. Под конец у него очевидно сдавило виски, начал подергиваться глаз. - Не понимаю, Арти! - простонал он сорвавшимся голосом, с силой потирая лоб. - Я не понимаю! Меня столько лет били за каждое неправильное движение - и ты сейчас меня просто перекраиваешь! Я не понимаю! Он обреченно уткнулся лицом в колени. Плечи дрожали, а воздух все никак не наполнял легкие. Что? Что он делает неправильно? Не так стоит? Не так прыгает? Не так смотрит, дышит? Что не так? Он не понимал. И от этого сейчас чувствовал себя как тогда, много лет назад, еще до училища - беспомощным ребенком, который сидел под столом и плакал от ужаса перед неизвестностью. Паршиво! Сил больше не оставалось ни на что. И кажется, Артур это понял. Как нельзя лучше. Ведь он был примерно в таком же состоянии сейчас. Он тяжело вздохнул. Поднялся. - Закончим на сегодня. И Ал, - он сделал тяжелую паузу, - если не получается, то лучше уходи сейчас. Не надо больше насилия над собой. Ты правда устал. Я дам тебе столько денег, сколько потребуется, помогу оформить документы так, что она тебя не достанет. Подумай об этом на досуге. И он тихо вышел, машинально выключив за собой свет. Хватит. Трепать нервы себе, трепать нервы окружающим. Какого черта он тогда уехал? Зачем скрылся от матери? Вообще с какого-то момента в своей жизни Артур вдруг понял, что жизнь многих его близких сложилась бы гораздо лучше, если бы его совсем не существовало. Может быть, мама не сошла бы с ума, а Альфред и Мэттью никогда не узнали бы, что такое балет и не сунули в него нос. Прожили бы счастливую жизнь. Экономистами, там. Или юристами. И Франциск... За такими размышлениями Артур так и не понял, как на другом конце коридора появилась фигура. Она тоже двигалась медленно, задумчиво - но лишь до того момента, когда Арти не попал в освещенный участок. Человек, шедший за ним, встрепенулся, ускорил шаг, даже протянул руку, но... - Вечерочек, профессор, - окликнул его вполголоса Николай. Только на секунду. Франциск отвернулся только на секунду! Но стоило ему вернуть свой взгляд к понурому плетущемуся куда-то Артуру - он исчез. Испарился, словно вечерний туман! Черт... Он ведь хотел... Он хотел просто услышать его голос. Просто увидеть его. Поговорить, хотя бы полминутки поговорить! И он с какой-то гадостной тяжестью на сердце снова обернулся к Николаю. Тот, очевидно, оценил героизм с его стороны, потому только хмыкнул. - Потом поговорите. Дело не терпит отлагательств, - мрачно произнес он. - Следуйте за мной. И Франциску ничего другого не оставалось, кроме как последовать за ним. Артура он уже не догонит. А караулить у общаги Альфреда... Арти ведь его сильнее за это возненавидит. Франциск не понял сразу, куда они дошли, так он был погружен в свои мысли. Только когда Коля остановился перед какой-то неприметной дверью, профессор покрутил головой и понял - они возле архива. Вопрос "на кой черт мы сюда пришли?" так и остался незаданным. Потому как Коля с ловкостью фокусника достал ключ. - Откуда?.. - вяло возмутился профессор. - От верблюда! - немедленно парировал Николай. - Попросил у учителя погонять. За пару часов вне расписания, так что честно отработанный. Документы я обещал не выносить - поэтому мы здесь. - Но за... - Я уже порылся, - прервал его нетерпеливо Коля, отпирая дверь. - И нашел кое-что по делу. Боюсь, у нас все находятся в смертельной опасности, и не только ваш этот Брагинский. И, честно говоря, я совершенно не знаю, что с этим делать... вы старше - вы и решите. Тем более это все более, чем косвенно и неточно, так что уж лучше вы. И, включив свет, он быстро пробежался глазами по папкам. Вообще-то это личные дела, большая тайна - но Коля, кажется, действительно знал, что искал. Поэтому буквально через десять минут поисков, он, наконец, выудил внушительную папку и всучил Франциску. Тот долго и с удивлением рассматривал ее. Потом открыл на первой же странице. - Ого, оказывается он у нас сирота, - пробормотал Франциск. - Так... зачем ты мне... - Посмотрите на контактную информацию, - оборвал его Николай. - Ну и что я должен там... И тут его пробила дрожь.