ca sent l'amour ici

      Драко никак не мог заснуть. Грег громко и увлечённо храпел, Винс ему вторил, а Тео уже который час корпел над эссе по чарам, время от времени тяжело вздыхая.       Простыни были горячими и неудобными, подушка отчего-то каменно твёрдой, а матрас жёстким и будто ухабистым. Раздраженный, Драко долго ворочался с бока на бок, пыхтя и ругаясь себе под нос. Подходящее положение всё никак не хотело находиться, и Малфою хотелось кричать, рычать и к чертям собачьим сжечь кровать.       Так он мучился до полуночи. Но в конце концов терпение его лопнуло, и он выскочил из-за полога, уставший и раздражённый.       Тео даже не обернулся, чтобы взглянуть на него, что было неудивительно — чтобы привлечь его внимание нужно было что-то совсем уж выходящее за рамки. Драко не раз завидовал его невозмутимости и уравновешенности — собственную вспыльчивость он считал слишком... гриффиндорской.       Удивительным было то, что Блейз до сих пор не явился со своего свидания с милой когтевранкой-шестикурсницей, с которой он в этом году завязал свои первые серьёзные отношения. Медленно, но верно пятый курс подходил к концу, и в их раю все больше сгущались тучи, так что на свидания Забини уходил дёрганным и никогда не знал, что его на них ждет.       Было действительно странно, что спустя целых пять часов он до сих пор не явился, но Малфой решил не нервничать раньше времени.       Вместо этого Драко решил почитать книгу до тех пор, пока его не сморит сон. Но на прикроватной тумбе не было ничего, кроме стакана с водой и палочки. Драко яростно заскрипел зубами и ударил себя по лбу. Он забыл чёртову книгу в общей гостиной.       Малфой недолго думал перед тем, как накинуть на плечи мантию и, запрыгнув в мягкие тапочки, отправиться в гостиную за чертовой книжкой.       Как только он вышел из комнаты, невыносимая жара отступила, уступив место привычной прохладе подземелий. Драко в почти гробовой тишине прошёл по коридору, начиная спускаться по лестнице, но замер на полпути, услышав знакомые голоса.       Он был бы не слизеринцем, если бы не решил подслушать.       — Блейз, успокойся, и повтори, что она тебе сказала, — это был голос Панси — озабоченный и мягкий. Она часто говорила таким тоном с Драко, когда его расстраивал отец или…       Блейз всхлипнул — громко и надрывно, и Драко тут же стало его жаль. Когда Забини заговорил, голос его дрожал и срывался. Малфой никогда не слышал его таким.       — Сказала, что е-её родители против нашей связи. Что моя фамилия идёт впереди меня. И-и много ещё чего сказала…       Сердце Драко вновь дрогнуло от жалости. Блейз был совсем не виноват в том, какую репутацию имели Забини. Это его мать, а не он, меняла мужа каждый год, получая деньги и тут же отправляясь на поиски новой жертвы.       Когда дети страдают из-за поступков своих родителей — это всегда ужасно.       И ужасно знакомо.       — Она бросила меня, — сказал Блейз, вновь всхлипывая. Драко услышал шуршащий звук, будто Панси обняла его.       Когда Малфой хотел уже было спуститься, Блейз вновь заговорил, и Драко, сам не зная почему, замер недвижимой статуей.       — Что мне теперь делать?       — Я не знаю, дорогой, извини. Может, тебе стоит спросить Драко? — мягко спросила Панси, и тогда Блейз засмеялся.       Он просто взял и засмеялся.       Драко показалось, что ему дали пощёчину.       — Драко? — продолжая хохотать, спросил Блейз, а потом добавил: — Извини, Панс, я, конечно, люблю Драко, но с подобными вопросами идти стоит явно не к нему. Он не умеет любить.       У Драко зазвенело в ушах. Он неосознанно схватился за грудь, чувствуя, как ослабели ноги. Он постоял ещё с минуту на лестнице, ничего не слыша и не чувствуя.       Силой воли он заставил себя подняться наверх, передвигая одеревеневшими ногами, держась одной рукой за стену, а другую так и не убирая с груди. Книга была забыта.       Драко не помнил, как Тео спросил его, все ли в порядке. Он не помнил и как заполз под полог, скрутившись калачиком на сбитых простынях.       В себя он пришёл, сжимая в руках смятую газетную вырезку, которую не спасли даже специальные чары разглаживания.       На Драко со смущённой и робкой улыбкой смотрел Гарри Поттер с четвёртого курса — маленький, растрёпанный, растерянный. Очень красивый.       Его лицо стало расплываться, а глаза Драко нестерпимо жечь. Грудь сжало адскими силками, а сердце ныло, ныло, ныло. Драко сжал пальцами пижамную куртку в районе сердца, пока хриплое дыхание вырывалось из его пересохших губ.       Дрожащими пальцами он обвёл контуры лица Гарри, а в голове все звучали набатом слова Блейза.       Драко Малфой не умеет любить?