ну, ещё бы.

плачешь? ты же знаешь, что нельзя. уходи отсюда, пожалуйста. твоя внешность вызывает у меня истинное отвращение. да, можешь со мной больше не разговаривать? я не хочу больше знать тебя. пожалуйста, отстань. — простите. больше не буду. — голос сорван, его почти не слышно. детские отговорки, глупое враньё, бесполезные жалобы самому себе. разве ты не устал? устал. ещё как устал. я, ведь, знаю, что никто здесь этого не увидит. сказать им в лоб? — а разве им не всё равно? эти болезненные ранее ощущения, ком в горле, тяжесть на сердце... одно время я изнывал от резких пронзающих мук, затем перестал что-либо чувствовать — слёзы не текли, руки не дрожали, страх ушёл их моего уродливого тела. я помню, когда первый раз улыбнулся от крепкого удара по челюсти. наверное, это был какой-то малолетний хулиган... вы и представить не сможете, как я тогда был счастлив. это нездоровое помешательство началось с отрочества. с десятилетнего возраста меня начали "принижать" в обществе, ведь я ни капли не интересовался девчонками и имел длинные золотистые волосы. четырнадцатилетний я был помешан на острых ножиках и металлических лезвиях, заставляя свою младшую сестрёнку не рассказывать маме о том, почему её братишка носит исключительно толстовки с длинными рукавами и свитера с длинными горловинами. каждый день меня оставляли после уроков, чтобы как следует наказать за мою социофобию и девчачий внешний вид. наказывали, ведь, не только ровесники и ребята постарше... учителя принижали оценки из-за моего нетрадиционного происхождения. общество жестоко, наверное. разве они не должны быть толерантны? к такому куску низшего существа, как я? абсолютно не уверен в твоём суждении. меня нужно причислять к животным, растаптывая в моей же крови мои внутренности, чувства и мысли, наказывая при этом самыми изощрёнными способами. не поверишь, я бы сиял от радости. я же схожу с ума? вроде, говорю с шумом в голове, вроде, сам с собой... отчего же ты до сих пор жив? мой друг... мы познакомились с ним в самом начале школьного пути. да, до сих пор дружим. с самого первого сентября первого класса я объединил класс против себя... как же? откуда же мне было знать, что в данном обществе моим языком общаться нельзя? сам виноват, это верно. хэй, ты так выпендриваешься, или и правда недоразвитый? в этот же день меня в первый раз по-настоящему избили. в этот же день я в первый раз почувствовал искреннюю симпатию... да-да, меня спас тот самый низенький темноволосый одноклассник. вам до него какое дело? я не дам упасть волоску с его светлой головы. отныне - я его друг. его дружеские объятия тогда мотивировали меня сильнее всего, правда. валяться мне бы сейчас в преисподней, если бы он у меня тогда из рук не выхватил бокал с мышьяком... да-да, отравить меня тоже пытались. кто же? мнимая "подружка", что всё пыталась своими соблазнительными чарами меня заманить и избавить от моей ориентации. не скажу, что она так уж глупа, ведь купить порошок - додуматься ещё надо. хотя, знаешь?.. в тот момент я уже был готов прощаться с собой добровольно. как бы странно не звучало... я помню, как он проходил со мной те пути избавления от нарко- и алкозависимости. от курения он меня так и не отучил, к сожалению, ведь сам уже на грани воспаления лёгких. только вот, знаешь?.. именно из-за привязанности к нему я сейчас на грани схождения с ума и смерти от ебучего ханахаки. прости за сквернословие, друг. мне не сдержаться... да, я люблю его, представляешь? каждый сантиметр его тела, каждое его качество, каждое действие и решение. считаешь, что глупо? верно, это так... признаться бы ему... знаешь, уже почти утро. мне нужно поспать хотя бы три часа, ведь мешки под глазами ни о чём хорошем нам не говорят. веки закрываются, я засыпаю.