Треугольник

      — Итак, результаты.       Сидя на задней парте и отчаянно мечтая провалиться сквозь землю, Вики усиленно напрягает слух, чтобы не упустить ни единого слова серафима Кроули. Настал день оглашения результатов их промежуточного эссе, которое решает, проходит ли ангел в следующий этап, справившись с теорией и переходя к практике, или же остаётся перепроходить курс заново.       От волнения волосы на затылке встают дыбом, а холодные руки неконтролируемо трясутся, поэтому Вики сцепляет пальцы в замок и убирает под парту, касаясь грудью края стола.       — Не переживай, я уверен, ты справилась, — сидящий рядом Сэми одобрительно улыбается, кладя руку на плечо и чуть сжимая.       И Вики хочется заорать прямо здесь, что всё это фальшь и бред, и что ей абсолютно всё равно на свою работу, которая в любом случае идеальна, а вот на работу чертовой Хлои и её репутацию — совсем нет.       Но ангел только вымученно улыбается, избегая взгляда парня, и замирает, когда Кроули начинает произносить первые имена.       Зажмурившись, Вики чуть раскачивается, вслушиваясь.       Джон, Амин, Фил, Майя, Луна…       — Вики Уокер. 10/10 и Вы проходите в следующий этап.       Голос Кроули звучит как вердикт телеведущего в каком-нибудь идиотском земном ток-шоу, где участники борются за главный приз, а ей удалось обойти соперников и шагнуть на ступень выше. Но Вики даже не обращает на это внимания, отчаянно пытаясь не пропустить нужное имя из длинного списка, оглашаемого профессором, который уже подходит к концу, а имени Хлои всё ещё нет. Ведь не могла же она пропустить его?       — На этом всё, — серафим снимает очки и кладёт на стол, сворачивая пергамент с результатами. — Хлоя, задержитесь на минутку.       Вики открывает глаза и видит недоуменное и хмурое лицо девушки, когда та проходит мимо, направляясь к столу. Подходит почти вплотную, вопросительно глядя в мудрые глаза серафима и не понимая, почему её имя не было произнесено со всеми.       — Профессор, что-то не так? Я не слышала, что бы Вы…       — Да-да, Хлоя, я не называл тебя, — перебивает он её, повелительно махнув рукой, призывая сесть на стул. — Это, конечно…       Но он замолкает, когда замечает, что Вики всё ещё сидит на своем месте, уставившись в одну точку перед собой и внимательно слушая каждое слово. Не понимает, почему она всё ещё здесь, когда все студенты, довольно улыбаясь, давно покинули кабинет.       — Уокер, Вы что-то хотели? — серафим сводит седые брови, сурово глядя на девушку.       Очнувшись, Вики лихорадочно оглядывается, замечая, что в кабинете никого не осталось, и понимая, что разговор Кроули и Хлои будет приватным, и её вежливо просят уйти. Вскакивает со стула, опрокинув дрожащими крыльями стул, и начинает судорожно запихивать пергаменты и перья в сумку.       — Нет, — буркает она, кинув прощальный взгляд на неестественно прямую напряжённую спину девушки, в голове осыпая её ливнем извинений.       Выскакивает в пустой коридор, твёрдо намереваясь подслушать и дождаться Хлою, чтобы поговорить с ней и всё объяснить, а если потребуется — пойти и сдаться с поличным. Так ведь поступают все порядочные ангелы?       Сердце бешено колотится, а кровь в ушах шумит настолько громко, что Вики, прислонившись к двери, ничего не слышит кроме невнятного бормотания и негромкого недовольного ворчания серафима.       «Может быть, её не заставят перепроходить курс, а лишь переписать эссе?» — с надеждой думает девушка, проклиная себя за своё глупое поведение. Стыд пробирается до мозга костей, и Вики кажется, что её лицо выглядит сейчас как настоящий помидор, потому что, когда она слышит громкий вердикт Кроули, сердце ухает куда-то вниз.       — Вы остаётесь, Хлоя. Таких мерзких шуточек я не потерплю. Скажите спасибо, что Вас не понизили до низшего ранга. Хотя стоило бы.       — Но это не моя работа, профессор! — отчаянный возглас ангела попадает куда-то в самый висок, пронзая тысячей иголок, и Вики чувствует подступающую панику.       Вся решимость признаться в содеянном волшебным образом пропадает, когда она слышит, как Хлоя ещё что-то возмущённо говорит и пытается доказать свою правоту. Вики представляет раскрасневшееся злое лицо девушки, когда она узнает, что Уокер заменила её работу. Потащит к серафиму, гневно шипя и сыпля ругательствами, и тогда Вики точно не светит ничего хорошего — Кроули с ней церемониться не будет.       Нет, она не может ещё сильнее облажаться.       Прости, Хлоя, я правда не хотела, чтобы так вышло.       Чувствуя, как стыд за свой поступок захватил всё сознание, а страх разоблачения накрывает второй волной паники, Вики отпрянув от двери кабинета, быстро шагает прочь. Нельзя допустить, чтобы кто-то узнал, что это она сильно попортила Хлое репутацию, и теперь неизвестно, что будет с её дальнейшим обучением.       « — А нечего было кувыркаться с чужими мужиками!       — Я всё равно не должна была этого делать.       — Ой, да ладно тебе, сделала и сделала. Так ей и надо.       — Может, это и не она вовсе была.       — Ну, поутешай себя, поутешай.       — Я не утешаю.       — Сейчас самое главное, чтобы никто тебя ни в чем не заподозрил. А то Кроули может внезапно вспомнить, как ты устроила погром в его кабинете, когда сдавали работы.       — Это же не выглядело подозрительно?       — На твое счастье.       — Меня сейчас от волнения стошнит прямо здесь.       — Почему бы тебе не сходить к тому, кто всегда тебя поддержит?»       Внезапная мысль пронзает затылок, и, не давая себе опомниться и передумать, Вики разворачивается и почти бегом бежит к знакомой расщелине, ведущей в Ад.       С легкостью преодолевает обжигающий поток воздуха и привычным маршрутом спешит к главной обители знаний этого мира.       Вики не понимает, почему ей вдруг захотелось поделиться своими переживаниями именно с ним — они и общались-то без году неделя, а если и общались, то всегда кратко и по делу. Но вспомнив, как он бесстрастно помогал ей, ни разу не намекнув даже взглядом, что её затея — полная дрянь, и как искренне обрадовался и поддержал, когда она прибежала к нему рассказывать о своих успехах, Вики не может отделаться от ощущения, что Маариф её выслушает.       — Тук-тук, — стучит она в дубовую дверь его кабинета, и, не дожидаясь ответа, чуть приоткрывает её. — Можно?       Неподвижным изваянием архивариус сидит к ней спиной, сосредоточенно что-то выписывая в пергамент, и только небрежно кивает головой, узнав свою гостью.       Вики уверенно проходит вглубь комнаты, садясь на любимую софу поближе к огню, и тянет руки, пытаясь согреть ледяные пальчики. Боковым зрением наблюдает, как архивариус быстро орудует пером, вычерчивая странные формулы, и в памяти внезапно всплывает тот треугольник, что она дважды видела у него в руках. Но как бы ни пыталась Вики незаметно тянуть шею, чтобы разглядеть что-то похожее на треугольник на его столе, ей это так и не удалось.       Архивариус щёлкает пальцами и даёт распоряжения мгновенно появившейся служанке, всё также не отрываясь от своего занятия. Даже не спросив Вики, чем она будет угощаться, настолько он поглощен был работой.       Сидя на мягких подушках, слушая треск поленьев в камине и наблюдая, как сидящий за столом мужчина усердно трудится над пергаментом, Вики чувствует себя невероятно уютно. И даже преследующие её по пятам стыд и страх отступили на второй план, давая расслабить плечи и свободно расправить крылья. Было необычайно комфортно просто находиться рядом с демоном, даже не разговаривая, но чувствуя его мощную поддержку и силу, дружескую защищенность. Когда Вики успела так привязаться к нему?       — Ну что, ласточка, как успехи? — он, наконец, откладывает перо. Выпрямляется, разминая пальцы и с улыбкой глядя на ангела. Чай давно принесён, и Маариф разливает горячий напиток по фарфоровым кружкам, протягивает одну Вики и садится рядом на большое белое кресло. Вытягивает ноги, вдыхает аромат напитка и с наслаждением отпивает, закрыв глаза и блаженно улыбаясь.       — Всё хорошо, только знаешь, я… — она запинается, подбирая слова. — Я жалею.       — О чём?       — О том, что сделала, — невозможно было произнести это вслух. Вики ощущает себя как на исповеди, признаваясь и каясь о своих прегрешениях.       — Хм, — Маариф открывает глаза, изучающе глядя синими глазами на ангела, и медлит. Он чувствовал, что она искала здесь поддержки и помощи, и отчего-то Маариф не мог её отставить, переживая за эту хрупкую девочку, так нелепо попавшую в дьявольские сети паука. — Не стоит жалеть о прошлом. Иначе никогда не сможешь смотреть в будущее.       — Предлагаешь мне сдаться с поличным? — усмехается она.       — Не совсем, — он предельно серьезен. — Вики, не стоит корить себя. Дело сделано, и прошлое назад не вернуть. Я не осуждаю тебя и никогда не буду этого делать, но подумай-ка хорошенько, глядя на себя в зеркало, думала ли ты в начале, что тебе будет стыдно за свой поступок? Осознавала последствия, к чему это может привести? Спроси саму себя и сделай выводы.       Вики смотрит на огонь и думает, что сделала правильно, когда решила прийти к нему. Наверное, Маариф был единственным оставшимся у неё другом, способным разложить всё по полочкам и показать Вики ясность ситуации. Одним движением успокоить круги на воде, делая её прозрачной.       — Я думала только о том, как мне больно, и что я хочу отомстить, — шёпотом произносит Вики, больше самой себе, чем демону, но он слышит и так же негромко продолжает:       — И на чьё поведение это больше похоже — ангела или демона? — вопрос провокационный, и они оба это знают, но архивариус хочет, чтобы Вики призналась и перестала бегать от ответа.       Но она молчит, глядя в красивую фарфоровую чашку и болтая остатками чая. Несложно было всё время врать у себя в голове, что всё это несерьезно и не имеет последствий. Что пусть они и будут, но до этого ещё так далеко, а может и не настанут вовсе. Но произнести вслух, каясь в собственном несовершенстве, вынося тем самым себе приговор и уничтожая последние попытки к бегству, было тяжело.       — Демона, — Вики чувствует себя пациентом на приёме у психотерапевта, так архивариусу удавалось всегда вывести её на чистую воду. — Но ведь никто не идеален?       Он усмехается, по-доброму смотря на неё поверх очков-половинок, и тянется за чайником, подливая девушке остывающий напиток:       — Никто. Но вопрос в том, что ты чувствуешь сильнее — стыд и желание покаяться, или же страх разоблачения?       Вики делает глоток, чуть морщась от того, настолько чай обжигает горло.       — Страх, — всё же признаётся она.       Слышит тяжелый вздох, и Маариф чуть наклоняется вперед, заглядывая в небесные глаза:       — Ласточка, я вовсе не хочу ни в чём тебя обвинять и тем более осуждать. Но не надо бегать от самой себя, отрицая собственную сущность. Все мы делаем ошибки, но нет ничего, что нельзя было бы исправить.       — Ты хочешь сказать, что я зря выбрала сторону ангелов?       — Я хочу, чтобы ты перестала оглядываться в прошлое.       Тишина в комнате прерывается лишь мерным постукиванием ложки, размешивающей кусочек сахара в кружке гостьи. Вики сосредоточенно крутит стремительно тающий кубик и хмурится, понимая, что в конец запуталась, слушая его мудрые советы. Но вдруг осознаёт, как на душе стало спокойно от этого разговора, а противная совесть перестала давить на сердце.       — Да, ты прав, — ангел вздыхает, чуть сгорбившись и обхватив ладонями кружку. — Пусть я и поступила подло, но она сама напросилась.       Маариф усмехается, чуть приподнимая верхнюю губу и с восхищением глядя на Вики:       — Ты неисправима. Минуту назад мучилась угрызениями совести как истинный ангел, а теперь рассуждаешь как настоящая дьяволица.       Вики вдруг улыбается и с благодарностью смотрит в его сапфировые глаза. Ощущает незримую связь, установившуюся между ними с самой первой встречи в том розарии. Чувствует, как большой комок дружеской любви к этому удивительному демону образовывается в груди, ещё сильнее укрепляя эту ниточку.       — Спасибо, — она тянет к нему руку, желая почувствовать поддержку и выразить всю свою благодарность.       Его ладонь большая, сухая и теплая, и Вики жмет её, надеясь, что он поймет её порыв.       — Сейчас по закону жанра должен появиться твой храбрый рыцарь, — шутит демон, и Вики ещё шире улыбается, понимая, о ком идет речь.       — Да ну его, — отмахивается, опуская его ладонь и ни капли не чувствуя неловкости. Как будто они знакомы тысячу лет, и вот такие жесты для них были в порядке вещей. — И вовсе он не мой.       — Вики, ты ему действительно небезразлична, — неожиданно серьезно произносит архивариус. — Только он сам себе ещё не может признаться в этом, — добавляет про себя мужчина. Он говорит искренне, но как будто грустно? — Не вини его. Любой сделал бы так же.       Не понимая, за что именно она должна осуждать Дьявола, Вики почему-то смущается, не находя слов. Как много Маариф знает о том, что между ними происходит?       — Кхм, — она прочищает горло, стараясь не показывать ему свою нервозность. — За что я должна его винить? Что сделал?       Маариф поджимает губы, словно коря себя за то, что сказал лишнего. Только гадкое чувство ответственности за эту девочку не покидает его, и он ловит себя на том, что беспокоится о ней. И не может допустить, чтобы план Люцифера сработал так.       — Придёт время — узнаешь.       Полумрак комнаты успокаивает, а воцарившееся молчание совсем не тяготит, и Вики чувствует, что начинает засыпать. Глаза предательски слипаются, а тело расслабленно и хочет принять горизонтальное положение, но девушка стойко подавляет зевок. Разговор по душам, успокоивший сознание, окончательно усмиряет гулко бьющееся сердце, и Вики чувствует, как знакомая сладкая истома умиротворения заполняет её, заставляя замолчать последних внутренних чёртиков.       — Приляг, отдохни, — наблюдая за клюющей носом девушкой, архивариус накидывает ей на плечи плюшевый плед, укладывая ангела на подушки и с улыбкой глядя в голубые глаза. — Я ещё поработаю.       — Я не сильно буду тебе мешать? — уже сквозь сон спрашивает она, закрывая глаза и сильнее укутываясь в розовый плед.       — Ничуть, — он по-отечески гладит её по голове, замечая, как дыхание становится размеренным, а пушистые ресницы перестают трепетать.       Возвращается к столу, с твердым намерением позаботиться о судьбе этого прекрасного ангела, разбудившего такую несвойственную ему ответственность за чью-то жизнь. Архивариус не может помешать Люциферу, но он может смотреть дальше и попытаться исправить тот вред, что Дьявол нанесёт нескольким судьбам. И он обязательно это сделает, потому что впервые за много сотен лет Маариф чувствует, что должен вмешаться, не оставаясь тенью в стороне и наблюдая за всем со стороны.       Пергамент с начерченным треугольником отправляется в карман, и архивариус, кидая ещё один внимательный взгляд на спящую девушку, выходит в библиотеку, запирая кабинет на ключ.