Треугольник

      Soundtrack: в.понкин - преодолеть всё       Перелопачивая очередную ненужную стопку книг и злясь на себя за то, что не захотел вовремя правильно разложить архивные документы, которые теперь отнимали драгоценное время, Маариф слышит знакомые шаги. Мужской каблук размеренно отбивал такт, неумолимо приближаясь головной болью и новым ворохом проблем, которые архивариус должен был выслушивать от обладателя багровых крыльев. А с взрывным характером Люцифера это всегда выглядело как обвинения во всех неудачах последнего.       — И тебе привет — обернувшись, кидает Маариф и возвращается к своему занятию.       — Как я должен это понимать? — с ходу недовольно начинает Дьявол. Скорее желая выплеснуть своё недовольство, чем действительно услышать ответ. Нервно дёргает верхней губой, а из ушей разве что пар не валит, когда он останавливается в паре метров от мужчины.       — Что именно? — понимая, что неприятного разговора не избежать, архивариус расправляет плечи и полностью поворачивается к гостю. Складывает руки на груди и, опасно встряхнув посеребрёнными крыльями, устремляет суровый взгляд на мужчину.       — Какого хера она опять торчит в твоей лачуге? — со злостью спрашивает Люцифер, отзеркаливая позу архивариуса — скрещивает руки и настолько сильно сжимает зубы, что, кажется, скоро послышится хруст.       — А это запрещено? — насмешливо, вопросом на вопрос. Не хотелось выводить его ещё сильнее, но архивариус не может сдержаться.       Алеющие от гнева щёки Дьявола выдают его бешенство, и тот еле сдерживается, чтобы не заорать на демона. И он бы заорал, если бы не знал настолько хорошо мужчину, стоящего напротив него.       — Успокойся, — Маариф расслабляет плечи и чуть улыбается. — Она просто спит. Ей нужен был друг.       — Вы, смотрю, спелись за моей спиной, голуби херовы? — настолько ревнивый тон ещё больше забавляет архивариуса, и он чувствует себя главным героем глупой мыльной оперы, когда разгневанный муж прибежал отстаивать поруганную честь своей невинной жены.       — Твоя ласточка верна только тебе, не переживай, — Маариф уже откровенно смеётся над ним, улыбаясь во все тридцать два и не сдерживая коротких смешков. — Она видит в демоне друга и поддержку. Разве ты не рад?       — С каких пор она стала ласточкой? — Люцифер слышит только то, что хочет слышать, не обращая внимания на последующие слова.       «Всё-таки девочка зацепила его ещё больше, чем он думал, а это значит, что паук попал в собственные сети, и вытаскивать их придется его верному оруженосцу», — с досадой думает про себя архивариус.       — С таких, что, по-моему, ты забыл, для чего ты всё это делаешь, — осаждает он, и Дьявол внезапно теряется, поняв, как глупо сейчас выглядит. М-да, прибежал высказывать своё недовольство и раздражение, даже не подумав, что, если Уокер будет сближаться с темной стороной, это сыграет ему только на руку.       — Ведёшь себя как ревнивый идиот, — добавляет архивариус.       — Я не ревную, — не успев сообразить, быстро оправдывается Люцифер, растеряв свой запал и в смятении глядя на вычищенные до блеска туфли Маарифа. Прозвучало жалко и по-детски, и это ещё больше укрепило мысль архивариуса, что Люцифер сам не замечает, как собственноручно протягивает свою маленькую чёрную душонку прямо в руки ангела.       — Заметно, — хмыкает демон и, решив, что на этой ноте разговор окончен, достает ключ из кармана и протягивает Люциферу. — Думаю, будет лучше, когда, проснувшись, она увидит твоё лицо.       Связка железа, жалобно звякнув, замирает, зажатая мужской крепкой ладонью. Люцифер ещё стоит пару минут, словно пытаясь что-то сказать и как-то обосновать своё поведение. Но не придумывая ничего лучше, чем «Иди нахер», хмурит брови и сам уходит в темноту коридора.       Идиотское раздражение всё ещё клокочет где-то в грудине, пока он шагает по направлению в крохотный кабинет Главы адской библиотеки. Глаза снова наливаются кровью, а багровые крылья начинают опасно раскрываться, когда он представляет, как Уокер зажималась и трахалась там, пока он выполнял очередное задание отца, трудясь на благо всея Ада.       Неожиданная злоба на своего самого близкого, по сути, товарища и верного соратника затмила остальные чувства, заставляя ревность волнами поднимать всё самое тёмное из глубин его дьявольской души. Люцифер стремительно преодолевает последние метры и уверенным движением поворачивает ключ в двери, открывая её с тихим скрипом.        Она безмятежно спит, приоткрыв пухлые губы и почти с головой зарывшись в розовый плед. Обнимает одной рукой подушку, другую положив под щёчку, чуть посапывая и мерно выдыхая. Густые ресницы кидают тени на щёки, а мягкий свет от камина обнимает девушку своим уютом, и пусть даже в этой каморке прохладно, Люциферу вдруг становится необыкновенно тепло от взгляда на спящего ангела.       Весь гнев постепенно сходит на нет, когда Дьявол подходит ближе, любуясь ею, такой беззащитной. И пусть он уже несколько раз видел, как Уокер засыпает, ему никогда не надоест наблюдать за ней, когда она такая. Красивое, словно фарфоровое, лицо расслаблено, и Люцифер ловит себя на мысли, что она выглядит ещё более безупречно, когда не кривит свои красивые губы в горькой усмешке. Не сводит тонкие брови к переносице, обвиняя его, и не высказывает обидных фраз, стараясь уколоть побольнее. Не сжимает маленькие кулачки в бессильной злобе и не дышит как загнанная лошадь от бешенства из-за их перепалок.       Ему нравится, когда она искренне рада его появлению, растягивает губы в искренней улыбке, а глаза искрятся неподдельным счастьем. Ему нравится, когда она хохочет от его неумелых шуток и чуть касается его плеча ладонью, пытаясь остановить безудержный смех. Ему нравится, как она выгибается под ним, целует своими невозможными губами и смотрит так любяще — глаза в глаза.       Уокер переворачивается во сне, и Люцифер, резко отпрянув, задевает лежащие на тумбочке книги, и они с грохотом падают на пол. Чертыхается про себя, начиная судорожно поднимать фолианты, неловко складывая их в беспорядке и чувствуя себя грабителем, которого застали на месте преступления.       — Маариф? — заспанный хриплый голос Уокер раздается из-за спинки дивана, и Люцифер опять начинает злиться, раздражённо кидая книги на место.       — Не угадала, — язвительно бросает он. — Твой дружок запер тебя и свалил.       Вики хмурится, приподнимаясь на локтях и хлопая глазами, растерянно наблюдает за действиями мужчины. Не понимая, чем вызван его очередной приступ недовольства.       — И ты решил меня спасти? — не отстаёт она, поддерживая их привычный стиль общения. — Что ты вообще здесь делаешь?       — О, ну простите, что не пришёл раньше, не знал, что ты любишь тройничок, — громко хлопнув последним фолиантом, Люцифер разворачивается, злобно смотря в недоуменные голубые глаза.       — Ты… — задыхается ангел от такой наглости. Сжимает губы, садясь на диване и отворачиваясь от него, откидывает плед и оголяет стройные ноги. — Озабоченный придурок.       — А ты просто предатель.       — Кто я? — в удивлении оборачивается она, округляя небесные глаза. И выглядит сейчас так очаровательно, что Люцифер даже представить себе не может, кто мог бы быть более красив, чем она сейчас.       — Предатель, — ворчит он, отводя взгляд. Ищет глазами на стене спасительную подсказку, чтобы не показать ей, как его задело то, что она пошла не к нему.       — Это ещё почему?       — Потому, — но сказать ей — значит признаться в слабости. — Распиваешь тут чаи… Непонятно с кем, — буркает последние слова совсем тихо, нехотя, но всё равно обвиняя её в несуществующих грехах.       Вики щурится, внимательно глядя на меняющееся выражение его лица. Снова ревнует и снова не хочет показывать это слишком явно. И это… было приятно. И странно. Люцифер же никогда так себя не вёл. Чего этот подлец хочет добиться?       — Ты опять устраиваешь истерику на пустом месте из-за своей глупой ревности, — наконец, выдает она, вставая с дивана. — Я — не твоя собственность, и имею право общаться и распивать чаи, с кем захочу, — вздёрнув носик, проходит мимо него, задевая крылом.       Намеренно медленно идёт к выходу, внутренне замирая и ожидая, что вот-вот — и он остановит, снова кинет в спину очередную издёвку, покрытую липким слоем желчи. Снова затыкая Вики и оказываясь победителем в их перепалке.       Но он молчит, стоя на месте и даже не смотря ей вслед. Растерянно смотрит в зачарованный камин, засунув руки в карманы и сдвинув брови. И Вики понимает, что не хочет уходить вот так — когда они опять не смогли найти общий язык, а она как трусиха сбегает от проблемы.       Ангел стоит на пороге, растерянно всматриваясь в дьявольский профиль, на который отбрасывает тени свет пламени. Крича про себя, чтобы он сказал хоть слово, дал ей причину остаться, продолжить хотя бы пусть и очередную глупую ссору, но всё же быть рядом. Но демон непоколебим, продолжая сосредоточенно вглядываться в поленья, пожираемые огнём.       И когда Вики уже теряет надежду, отворачиваясь и берясь за ручку двери, разочаровываясь и опуская плечи, сиплый голос за спиной произносит шёпотом:       — Я не хочу, чтобы ты распивала с кем-то чаи, — признание даётся с трудом, но ни одна мышца на лице не дрогнула, когда он продолжил с серьёзной уверенностью в собственных словах. — Кроме меня.       Двойной подтекст слышится в каждом звуке, и предательская улыбка растягивает губы Вики, а оправданные надежды разливаются в груди топлёным молоком. И хочется взлететь, выкрикивая и даря всем это счастье, которое, кажется, наполнило каждую клеточку тела.       Отношения с ним были похожи на американские горки — то поднимались вверх, наполняя душу теплом и любовью, то резко опускались вниз, заставляя до дрожи ненавидеть мерзавца. И Вики не понимала, почему он такой — противоречивый, гордый, но сводящий с ума засранец, и почему она так прикипела к нему всей душой.       Смотрит на его напряжённую спину и понимает, что не может вот так уйти, когда он обнажил перед ней сердце и раскрыл все карты.       Ангел подходит к Люциферу и обнимает со спины, заключая в кольцо своих рук и скрепляя пальцы в замок на его талии. Вдыхает неизменный аромат роз и сигарет, впуская его в свои легкие и прижимаясь щекой к крепкой мужской спине. Замечает, как его крылья раскрылись во всю длину, бросая щедрую тень на стену позади них. И кладёт свои ладони поверх её, сжимая почти до хруста и говоря без слов, что не отпустит.       Закрыв глаза и прижавшись к нему всем телом, Вики чувствует себя, наверное, самым счастливым ангелом на свете. Ей так тепло и спокойно просто стоять рядом и чувствовать его дыхание и быстро-быстро бьющееся сердце. И даже всё равно, что в любой момент может прийти хозяин кабинета и застать их. На всё становится плевать, когда её ручной Дьявол держит её тёплые ладони в своих холодных.       Он разворачивается, и теперь Вики заключена в кольцо его рук. Люцифер смотрит пронзительным взглядом, пытаясь отыскать в лазурных радужках что-то, что могло бы его остановить и закончить это безумие, с каждым днём растущее в них всё больше и больше. Он вглядывается так внимательно, беря её лицо в ладони, касаясь большим пальцем розовых губ. Приоткрывает рот, и кончик языка показывается наружу, что не может не привлечь внимание Вики.       Облизнув пересохшие губы, она тянется к нему, не удержавшись и нежно задевая его губы своими. Целует так нежно, едва касаясь, чувствуя его сбившееся дыхание. Закрывает глаза и полностью отдаётся моменту, этой хрупкой, такой долгожданной искренности между ними, что глаза начинает щипать от подступающих слёз.       Его губы мягкие и так правильно её целующие, что Вики теряет голову от того, насколько этот жестокий демон бывает нежным рядом с ней. Бархатные губы ведут вдоль скулы, лаская кожу, и ресницы начинают трепетать под этим желанным напором. Люцифер целует её глаза, брови, виски, сжимая в своих руках её спину и выдыхая так, будто ничего дороже, чем Вики, у него нет. И она замирает на секунду, поверив в собственную мысль, просто потому что не хочет отпускать его больше. Никогда.       — Я не буду ни с кем распивать чаи, — бормочет она ему в грудь, обвивая своими руками его талию. Чувствует, как он улыбается ей в волосы, и непрошеная слезинка всё-таки скатывается с уголка глаза, пропитывая его чёрную рубашку солёной влагой.       Думает, что чувствовать себя настолько счастливой рядом с демоном просто невозможно.

***

      Под яркими лучами солнца сложно было думать о чём-то серьезном, тем более, когда дурацкое счастье от глупой влюбленности так и распирало душу. И Вики не могла со всей ответственностью подойти к тренировкам крылоборства, когда тебе хочется не ударить соперника, а заобнимать его до смерти.       Сегодняшним её противником была неприметная девчушка с коротко стриженными чёрными волосами, совсем юная — по крайней мере, выглядела она лет на пятнадцать. Но когда они поднялись в воздух, Вики поняла, что крылья её соперницы были сильными и крупными — не стоило недооценивать противника лишь по его хрупкому виду.       Но крылья Вики были ещё более мощным орудием, и она всегда ими гордилась, натренировав долгими полётами, ещё только когда попала в школу. Она вдруг вспоминает долгие совместные прогулки-полёты с Дино, и что-то в груди встрепенулось пойманной птицей и тут же затихло, но этого промаха хватило сопернице, чтобы одним внушительным ударом правого крыла толкнуть Вики и повалить её вниз.       Ударившись о землю, чуть смягчив падение мягкими перьями, Вики морщится от неприятного ощущения в правой руке.       — Уокер, поднимайся, — серафим Кастиэль сурово смотрит сверху вниз на девушку.       Вики тяжело встает, держась за руку и понимая, что первый раз проиграла в крылоборстве. Плохое предчувствие вязкой патокой оседает на кончике языка и шевелит волосы на затылке, и она с замиранием сердца ждём вердикт профессора.       — В мой кабинет, живо, — не переставая угрюмо хмуриться, он резко разворачивается на каблуках так, что полы его плаща хлещут по ногам, и направляется вверх по лестнице.       От падения начинает кружиться голова, а от боли в руке хочется плакать, но Вики только стискивает зубы и молча плетётся за Кастиэлем, морально готовясь к очередной порции головомойки. Сейчас опять начнёт свою проповедь о том, как мало Вики уделяет внимания учёбе и все её мысли заняты не тем. С последним сложно было спорить, но ангел всё равно считала, что наставник был неоправданно к ней строг.       — Уокер, Ваши дела плохи, — начинает он сурово, стоит Вики переступить порог знакомого кабинета. — Мало того, что Вы что-то явно скрываете от меня, так ещё и не успеваете в учебе. Про исключительную концентрацию я уже молчу, но поражение на крылоборстве стало последней каплей.       — Что Вы имеете в виду, профессор? — сердце делает кульбит, останавливаясь где-то в горле, когда она слышит его догадки по поводу того, что она усиленно пытается скрыть свои воспоминания, чтобы он не прочел их в её глазах. В рот словно насыпали песок, а нос начинает щипать, когда серафим продолжает невозмутимым тоном:       — Я, как Ваш наставник, не могу оставить Ваши провалы без внимания, — выдыхает, будто совсем не хочет говорить то, что должен. — Я чувствую Вашу энергию, Вики, — снимает очки, потирая глаза до болезненной красноты и вновь водружая их на длинный нос. — Даю последний шанс — расскажите мне, что Вас тревожит, и тогда я попробую переубедить Совет о перепрохождении Вами курса и заморозке всех успехов.       Вики не может поверить собственным ушам. Перепрохождение курса?!       — Но в чём дело, что не так? — не сдерживается Вики, отчаянно глядя голубыми глазами на сидящего напротив мужчину, и возмущённо дрожит белыми крыльями.       — Ваша репутация подмочена, мисс Уокер. Вами же.       Вики гневно сжимает кулаки, не понимая необоснованного обвинения серафима. Обида и злость затапливают сердце, когда Вики вспоминает, как не спала ночами, усердно стараясь и, наконец, выбившись в лучших учеников школы. Как отказывала всем знакомым и друзьям ради учебы, виновато глядя в обиженные глаза Мими, и как пыхтела над пыльными фолиантами в библиотеке и приходила к себе, не чувствуя спины от усталости. И все её труды были вознаграждены, пока…       Пока она не порвала с Дино.       Скрипя зубами, Вики старается не сорваться и не высказать в лицо профессору всё, что думает об их лицемерном сборище уродов, продвигающих по карьерной лестнице только тех, кто спит с кем надо. И что, как только она перестала общаться с одним из них, заведомо попала в чёрный список, лишая себя нормального будущего и законного места в Раю.       Злобу, волнами исходящую от Вики, кажется, можно увидеть и потрогать, настолько сильно ангел в ярости.       — Мне больше нечего Вам сказать, профессор, — ледяным тоном произносит она, собирая последние крупицы самообладания и держа хотя бы лицо. Ведь все её настоящие чувства серафим давно почувствовал.       — Ваше право, — безразлично произносит на прощание мужчина, опуская взгляд в кипу бумаг, и это значит — разговор окончен.       Трясясь от гнева, Вики вылетает из кабинета, хлопнув дверью. Молочные крылья вздыблены, готовые взлететь, и девушка прыгает на парапет, не обращая внимания на боль в руке, и взмывает ввысь.       Глупая мысль пробирается в уставший мозг, и на губах появляется коварная улыбка.       Привычный мир летит к чертям, так почему бы ей не стать во главе этой дьявольской процессии?