Треугольник

      Недопитый кофе остыл, а сигарета давно дотлела, когда Люцифер в недоумении поднимает голову, хмуро глядя на дверь. Незваный гость настойчиво ломится в его покои, усиленно стуча в деревянную поверхность и пыхтя как загнанный зверь так, что слышно изнутри.       Хозяин комнаты морщится, не желая открывать слуге, который наверняка прибежал сообщить о том, что «Властитель желает Вас видеть, господин». Пускай убирается, дома никого нет и не было. И пусть оправдывается перед папашей, как хочет.       Не было ни сил, ни желания выполнять поручения отца. Наверняка ничего серьезного на повестке дня не ожидалось, и он мог прекрасно обойтись и без Люцифера. Снова марать руки в крови и быть мучителем и палачом очередной жертве почему-то не хотелось. Хотелось устроить себе внеплановый выходной и побыть в одиночестве, хоть потом и прилетит от папаши за своевольничество.       — Убирайся прочь! — не выдерживает Дьявол, рявкая на неугомонного слугу. — Передай отцу, что меня нет.       Неразборчивое бормотание было ему ответом, и Люцифер с облегчением усмехается, слыша удаляющиеся шаги. Наверняка этот идиот заложит его со всеми потрохами, а даже если и нет — Сатана в любом случае увидит всё в отражении его глаз. Со стоном выдыхая, Дьявол отмечает про себя, что неплохо бы убраться отсюда, пока любимый родитель не решит нагрянуть с личной проверкой и задать сыну хорошую трёпку.       Спрятаться от всевидящего ока было проще простого — либо скрывшись в библиотеке, либо улизнув на землю. Отец точно не станет искать его в пыльной каморке и не заметит его энергии из-за плотной магии архивариуса, скрывающей от чужого взора, а Земля слишком большая, чтобы выискивать его в каждом уголке необъятной планеты. Пусть даже ты сам Сатана с чудовищной мощной силой.       Но плестись к Маарифу, прося его о помощи и попадая под его магию, чтобы отсидеться в книжном чулане, не хотелось. Впрочем, как и возвращаться в пустой холодный дом тоже. Хотя, там его хотя бы никто не будет донимать с ненужными расспросами и смотреть через очки-половинки проницательным взглядом, говоря: «Я всё понимаю, но тебе ни черта не скажу».       Ничего ты не понимаешь, мой пернатый друг.       Запирая дверь на ключ, Люцифер тяжёлым шагом идёт к водовороту, всё ближе приближаясь к очередному неотвратимому сеансу самобичевания. И понимая, что совсем не хочет теперь находиться один в этом доме, когда всё там напоминает о клятой Уокер. Чёрт его дёрнул тогда притащить её туда, да ещё и оставить на все выходные, вдобавок ко всему давая полный доступ.       Предложил бы ей жить там, чего уж мелочиться?       Прыгнув в водоворот и через пару мгновений оказавшись на знакомом мостике, Люцифер направляется к стеклянной двери, замечая, что Хосе тоже здесь. Наводит порядок, заправляя мятую постель и напевая что-то себе под нос.       Этот грузный, плотный мужчина с усами не задавал лишних вопросов, добросовестно выполняя свою работу и получая за это хорошие деньги. Не обращал внимания на то, что хозяин дома не стареет вот уже почти тридцать лет и ведёт себя до ужаса странно, приходя сюда неизменно и каждый раз — один. Старательно пополняет холодильник и покупает самые дорогие сигареты, заботливо оставляя их в прикроватной тумбочке. И так же заботливо стирает пыль и меняет бельё, выбрасывает испорченную еду и нетронутые пачки, если он не появлялся здесь месяцами. Прекрасно зная, что Питер не любит что-то не первой свежести.       И Хосе был порядком удивлен, заметив здесь впервые за тридцать лет молодую девушку, кажется, первую, кого привёл в дом хозяин. Мужчина был поражён тем, что она осталась здесь на целых два дня и даже позволила себе носить хозяйскую одежду. Спокойно разгуливала в окрестностях и мило беседовала с ним, пока Хосе готовил ей завтрак и собирал вещи в химчистку. И Хосе бы обязательно расспросил её, удовлетворяя своё любопытство, о том, как ей удалось завоевать доверие хозяина Питера, если бы хотел лишиться работы и хороших денег.       Поэтому добрый Хосе лишь приходил через день в стеклянный дом и молча делал свою работу, даже не пытаясь ничего узнать. Себе ведь дороже.       — Хосе, — Люцифер проходит в дом, останавливаясь напротив мужчины и сурово глядя сверху вниз в доверчивые карие глаза, — Есть дополнительное поручение для тебя.       — Что такое? — добродушно интересуется тот, с полуулыбкой глядя на демона.       — Каждый день приноси сюда розы. Обязательно с самого утра, — Дьявол неопределенно махнул рукой, отводя взгляд. — Здесь время от времени, надеюсь, будет появляться девушка… — секундная заминка, но он продолжает уверенным тоном: — Кхм… Хелен. Её зовут Хелен.       — Я понял, — активно кивает работник. — Это та, что была здесь в прошлый раз?       — Да, — почему-то мрачнеет Люцифер. — От тебя требуется всё то же самое, плюс самые свежие розы ежедневно. Ты меня понял? За это прибавка к жалованию. Надеюсь, что рот лишний раз раскрывать нельзя, напоминать не нужно.       — Всё понял, хозяин, — улыбается тот. — Будет в лучшем виде. А какие именно розы?       — Гм, — мужчина задумывается на минуту, но губы тут же растягиваются в коварной усмешке. — Обязательно чёрные. Хелен их очень любит.       Заверив, что будет приносить розы каждый день, Хосе возвращается к работе, улыбаясь и отчего-то радуясь за хозяина Питера. Спустя столько лет он уже и не надеялся на то, что хозяин приведёт в дом хоть одну живую душу, а сейчас сразу девушку, да ещё какую! Неудивительно, что мужчина растаял, наверняка только увидев её милое личико и узнав поистине ангельский характер. Хосе не был великим психологом, но по хозяину Питеру сразу было понятно, что Хелен его зацепила, и будь он проклят, если это не взаимно. Они смотрелись так чудесно, что Хосе незаметно смахнул радостную слезинку с уголка глаза, по-детски размечтавшись, что однажды его пригласят на свадьбу. Идеальная пара, воистину.       Закончив с уборкой и попрощавшись, Хосе оставляет задумчивого мужчину одного.       Люцифер выходит на террасу, успев раздражиться до невозможности от заинтересованных взглядов домработника, которые тот кидал украдкой, думая, что его никто не замечает. Как улыбается в кулак и прикрывает смех за кашлем, не зная, что Дьявол чувствует его эмоции и даже может представить, что тот думает о нём.       Неожиданно и гадко было чувствовать его радость за него. Конечно, ему понравилась Уокер, и наверняка он пребывал в шоке, увидев её здесь. И противное розовое чувство счастья и радости за них ещё долго окутывало Люцифера своим сахарным гадливо-приторным пленом.       Передёрнув плечами, Дьявол смотрит на озёрную гладь, понимая, что всё теперь здесь напоминает о ней.       Вот озеро — здесь он выкинул её в воду, когда она вздумала сбегать от него, тем самым раздразнив ещё больше.       Вот лестница, ведущая в дом — здесь она растянулась и поранила коленки, расплакавшись как двенадцатилетняя девчонка.       Вот стол — здесь она сидела на нём мокрая, готовая раздвинуть свои прекрасные ноги, а после наливая на нём горячий чай для него.       Вот диван — здесь он уснул на её коленках, а потом они вместе смотрели кино и болтали о всякой ерунде, словно ничего и не было.       Вот кровать — здесь она спала, а потом они целовались как умалишённые, и от одних воспоминаний об этом дыхание учащается и в штанах становится тесно.       Вот этот дом — и теперь он полностью принадлежал Уокер, которая, лишь появившись в нём, преобразила здесь всё, заставив Люцифера даже дышать по-другому, через призму своего аромата молочного шоколада и бледно-розовой сладкой ваты.       Он даже думал, что она специально побрызгала здесь всё своими невозможными духами, чтобы он задыхался от этой сладости. Но втянув побольше воздуха через раздутые ноздри и закрыв глаза, Люцифер ощущает только свободу и легкость, и приятную карамель на кончике языка, а перед глазами то и дело мелькают топлёные крылья.       И он думает, что совсем слетел с катушек, если так много думает о ней и, что страшнее, не хочет прекращать. Он думал, что соврал, сидя на диване рядом с ней и бесстыдно смотря в лазурные глаза, когда признался ей, что не хочет заканчивать это. Но это была правда.       Дьявол с неудовольствием подмечал, что теперь сердце не трепещет от мыслей о Лилит, и чувствовал себя от этого ещё большим предателем. Ведь он хранил её образ много лет, и она всегда была той, ради кого он пойдёт по головам, ибо это чувство вины — что он не смог вступиться за неё перед отцом, что не сделал то, что должен был — сжирало изнутри, поглощая все чувства, кроме непоколебимой уверенности всё исправить.       И когда план уже почти исполнен, почти всё готово, осталось чуть-чуть подождать, появляется невыносимая Уокер со своими невыносимыми губами и руками, заставляющими плавиться от легчайших прикосновений. Появляется со своим невыносимым характером, со своими глупыми убеждениями, не желающая подчиняться ему. Появляется такая прекрасная и желанная, одним своим видом заставляющая сердце болеть так, словно оно в пасти цербера, от одной мысли о том, что ему предстоит сделать.       И это просто разбивало его на две части.       С одной — Лилит и её душа, которую необходимо спасти, с другой — Уокер и её преданность и любовь. И можно было бы оставить всё как есть, пряча голову в песок, и бесконечно убеждая себя в том, что её прекрасная ангельская задница совсем его не заботит, и что спасение Лилит — единственное, что волнует на данный момент.       Можно было бы. Если бы не осознание того, что Уокер всё же пробралась в его чёрную душонку и теперь хозяйничает там, сама того не ведая. Вьёт из него верёвки и заставляет ревновать к каждому столбу, когда Люцифер в принципе забыл, что такое ревность.       Но она каждый раз напоминает, стоило только увидеть её хотя бы рядом с кем-то другим, и собственнические инстинкты брали верх, а глаза затмевала красная пелена гнева.       И было уже совсем не смешно.       Люцифер выдыхает, отпускает несчастные перила, которые, как оказалось, он с силой сжимал всё это время, и идёт в дом. Побыть одному, отдохнуть от всего этого адского смрада и неразберихи собственной души. И пусть назавтра отец снова возьмётся за плеть, а Уокер ещё глубже залезет в его голову и сердце, увязнув там как ложка мёда в самом густом дёгте. Плевать. Сегодняшний день принадлежит только Дьяволу, бутылке виски и его гордому, но всё же — одиночеству.

***

      — Вики, ты здесь? — знакомый девичий голос вырывает ангела из полудрёмы.       Закатив глаза и с досадой откидывая плед, в душе сетуя на подругу за то, что та решила заявиться так не вовремя, Вики встаёт с постели и идёт открывать дверь.       — Привет — устало улыбается она, раскидывая руки в стороны для объятий. Ураган эмоций по имени Мими тут же врывается в комнату, с разбегу заключая Вики в кольцо рук и даже чуть приподнимая. — Задушишь ведь!       Дьяволица заливисто смеётся, отпуская Вики и с восхищением глядя на подругу:       — Ты ешь какие-то молодильные яблоки, признавайся? — приподнимает кончиками пальцев волосы ангела и, обходя её по кругу, любуется видом. — Выглядишь потрясно.       — Ох, Мими, — Вики почему-то смущается от такой неприкрытой лести, — Перестань. Я только из постели.       — Ну ты и соня, — игриво дует губки девушка, но тут же спохватывается. — Собирайся. Мы идём веселиться!       От этих слов плечи ангела опускаются, и вся радость от встречи с подругой пропадает.       — Ты же знаешь, я не люблю, — сводит брови к переносице и чуть кривит губы, приподнимая верхнюю. — Сборища народа это… не по мне.       — Ой, да ладно! Сто лет не веселились вместе, — Мими заговорщически улыбается, и её тёмные глаза вдруг загораются коварным блеском. — К тому же, там будет твой бывший.       Вымученный стон срывается с губ ангела. Ну, точно, ей там делать нечего. Весь вечер смотреть на довольное выражение лица архангела и на противную Хлою, талию которой будет по-хозяйски обнимать Дино, не было абсолютно никакого желания.       — Тогда точно не иду, — констатирует Вики, поджав губы.       — Ты идёшь, Вики, — дьяволица упирает руки в боки, сурово глядя в голубые глаза. — Иначе я обижусь!       — Мими, ну переста-а-ань, — тянет ангел, беря её за руки. — Ты же знаешь, я люблю тебя.       Девушка вырывает свои тёплые ладошки, складывая руки на груди и вставая в позу:       — Не знаю, если не пойдёшь, — губы сжаты, а лоб нахмурен. — Я серьёзно, Вик.       Умоляюще глядя в тёмные глаза бескомпромиссной в своей настойчивости подруги, Вики понимает, что отказаться будет некрасиво. К тому же, они и правда с Мими давно не проводили вместе время.       — Мне всё равно нечего надеть, — предпринимает последнюю попытку Уокер, беспомощно махая рукой в сторону шкафа.       — Врушка, — дьяволица победно усмехается, подходя к шкафу и распахивая резные дверцы. — У тебя куча сексуального тряпья.       Стоя за спиной Мими и удручённо рассматривая собственный гардероб, Вики вдруг хочется хотя бы раз удивить своим выбором подругу. Привычные светлые вещи начинают бесить со страшной силой, и она вспоминает про единственное чёрное атласное платье, которое приобрела давным-давно ещё на земле, но так и не удосужилась его ни разу надеть — случая не представилось. Зато теперь, похоже, оно дождалось своего заветного часа.       — Я знаю, что надену, — отодвигая подругу в сторону, Вики достает из самой глубины шкафа большую коробку, перевязанную чёрной лентой.       « — Это способ самовыражения такой, или ты реально хочешь сегодня быть королевой вечера?       — Какой королевой? Самое обыкновенное платье.       — Да, но ангелы по негласному правилу в чёрное не облачаются.       — Плевать мне на правила!       — Потом опять слухи пойдут.       — Меня они не волнуют.       — Ты соображаешь, что творишь?       — Вполне.       — Люцифер тебя крепко на себя подсадил, если ты даже прилюдно хочешь отдать ему предпочтение.       — Как будто только он носит чёрное.       — Как будто ты не хочешь поменять приставку. »       Отмахнувшись от надоедливого бесёнка, Вики прячется за ширмой. Атлас невесомо окутывает тело приятной прохладой, и ангел совсем не чувствует на себе материи, удивлённо оглядывая себя в зеркало и отмечая, что чёрный всё-таки очень ей идет.       — Ты всё там? — скучающим тоном произносит Мими, и девушка спешит показаться подруге.       — Ого, да ты просто настоящая дьяволица, детка, — неподдельный восторг в тёмных глазах заставляет Вики удовлетворённо улыбнуться, — Но слишком чопорно. Надо что-то более развратное. И… Уверена, что хочешь идти в чёрном?       — Для тебя все юбки, не похожие на ремень, выглядят слишком длинными, — закатывает глаза Уокер. — Уверена. Уж если бесить его, так по полной.       — Моя девочка, — хмыкает Мими, неожиданно шлёпнув подругу по заднице. — Ну что? Не смогла сдержаться.       Вики хихикает, кружась перед зеркалом и любуясь собой. Чисто женский восторг охватывает её, когда она видит себя в абсолютно новом платье, которое, к тому же, очень ей шло и выгодно подчеркивало все изгибы, оставляя место фантазии. Идеально, чтобы позлить бывшего.       В коварных мыслях о том, что Дино увидит её настолько сексуальной и для него недоступной, девушка садится за туалетный столик. Идеально ровный тон, чёрные стрелки и красная помада — всегда выигрышный набор, а вкупе с серебряной цепочкой, спускающейся в ложбинку груди, Вики выглядела просто неотразимо.       — Точно не передумала? — Мими смотрит на неё в зеркале, стоя за спиной и расчесывая кровавые кудри ангела.       — Ты о чём?       — Что мы просто подруги?       Вики улыбается, обнажая белоснежные клыки и игриво подмигивая дьяволице:       — Как знать.       Томно выдохнув, Мими продолжает колдовать над волосами Уокер, и уже через полчаса перед ней стоит довольная своей красотой девушка. Рассматривает себя в зеркале, не в силах отвести взгляд, и думает о том, что если она не королева вечера, то Мими — просто милая старушка, которая ходит в церковь и по воскресеньям балует внучат блинами.       — Слюной подавится. Точно тебе говорю.       Комментарий подруги внушает ещё больше уверенности в себе, и Вики, подмигнув отражению и хватая дьяволицу под руку, смело шагает на выход.