Треугольник

      Soundtrack: Jenny Lange — Wheels in Motion       Что-то невероятно мягкое и такое родное касается щеки Вики, когда она пытается открыть глаза, шевеля такими неподъёмными сейчас ресницами. Тело не слушается, голова разразилась жесточайшей мигренью, а во рту образовалась настоящая пустыня — и Уокер подумала, что давно не испытывала такого жестокого похмелья.       Вики невероятным усилием воли открывает глаза и вдруг — вспоминает.       Она же должна была умереть, разве нет?       Она вонзила себе в грудину нож и умерла — таковы были её последние воспоминания. А ещё Вики помнила два огромных синих глаза друга, которые, казалось, высосали остатки её растерзанной души.       Что, чёрт возьми, произошло? Неужели, Маарифу удалось?..       — Ну ты и соня, — до колотой сухости в глазах, до глухих ударов в сердце звучит родной голос архивариуса. Обладатель чарующего голоса сидит рядом с кроватью, с улыбкой глядя на медленно приходящую в себя Уокер, — а он уж и не надеялся на то, что его план сработает, но о, чудо! — Шепфа его услышал.       Аплодисменты?       — Воды, — хрипит девушка, протягивая руку, и тут же жадно припадает к стакану, моментально опустошая его содержимое. Ощущение, будто она не пила как минимум тысячу лет, а может и больше.       Маариф смотрит и ловит себя на мысли, что прощаться будет легко. С Вики Уокер всегда так — легко и просто, и не надо притворятся тем, кем ты не являешься, с ней ты можешь быть самим собой. Наверное, это то качество, которое он любил в ней, и лишь по этой глупой безбашенной девчонке он будет безумно скучать. Но он слишком сильно её любит, чтобы дать ей умереть — вот так.       — Что произошло? — задыхаясь, спрашивает Вики, с надеждой глядя на друга, но улавливает только ужасную тоску и грусть в его взгляде. — Что, Маариф?       — Мне надо кое-что тебе рассказать, ласточка.       И эти слова — словно удар под дых, словно самый тяжёлый груз опускается на грудь, не давая сделать вздох. Вики не хочет слушать его, не хочет ничего знать. Ведь он не скажет сейчас ничего хорошего, ничего, что могло бы остановить поток слёз, что уже маленькими ручейками бегут из глаз.       Терять уже нечего, и Вики готовится в который раз кромсать своё больное сердце, которое сейчас представляется кучей рваного хламья. На этот раз — на самые мельчайшие атомы, чтобы больше никогда не знать, что у неё когда-то был такой орган. Ничего не чувствовать и ничего не знать — не в этом ли счастье?       — Как ты могла догадаться, мы не всё рассказали насчёт этого ритуала. Я знаю, ты видела тот злосчастный пергамент у меня — с изображением треугольника. Весь ритуал заключается в том, что для того, чтобы освободить душу из Чистилища — нужны три жертвы, три угла треугольника. Дух отца, дух сына и дух святого духа — невинной души, — мужчина выдыхает, будто эти слова причиняли ему физическую боль. Опускает глаза и продолжает рассказ, будто на исповеди, выкладывая всё без утайки.       — Может, ты уже знаешь о Лилит — по крайней мере, Люци обещал рассказать тебе всё о её непростой судьбе и их отношениях с отцом, — Вики кивает, и Маариф облегчённо улыбается. — Хорошо. Когда я нашёл этот ритуал в богом забытой куче книг, я не мог не поделится этим с Люцифером, ведь он так долго искал способ вытащить её оттуда. Он был так счастлив, когда я отдал ему этот пергамент — никогда я не видел, чтобы его глаза так ярко сверкали, и он источал такую разрушающую надежду и любовь. Время шло, а возможности воплотить в жизнь навязчивую идею так и не представилось. И тут появляешься ты, Вики.       Люцифер влюбился в тебя как мальчишка. Сам не понимал и до сих пор, наверное, не понимает, но он действительно полюбил тебя. Все наши разговоры так или иначе сводились к этой «заносчивой подружке белобрысого зануды», он ненавидел и желал тебя, Вики. И вот однажды ты сама попалась ему в сети.       Задолжала желание и украла яблоко из Сада. И отдала это яблоко ему. Отдала своё потенциальное спасение в его коварном плане, ведь он изначально задумывал использовать тебя в качестве этой самой «невинной души». Он и не думал тебя спасать, Вики, до тех пор, пока всё не зашло слишком далеко.       Ритуал требует три жертвы — Сатана мертв, а Люцифер воткнул себе нож сразу после того, как это сделала ты. Не волнуйся, он не умер — его спасло то самое проклятое яблоко, которое действует как напиток живой смерти. Формально ты умираешь, но через некоторое время сила Господа возвращает тебя обратно — соки плода, что текут в жилах того ангела или демона, кто отважился вкусить его, сохранят его жизнь. Об этом трюке мало кто знает, но даже те, кто знает, всё равно бы не отважились на такую авантюру — ритуал был использован всего несколько раз и всегда заканчивался трагично.       Люцифер планировал обмануть судьбу и стать победителем в этой войне — и в какой-то мере он выиграл её, но какой ценой? Знаешь, Вики, почему ты выжила?       Вики не знает — она только слушает голос лучшего друга и не может поверить, что всё это когда-то произошло с ней. Почему она не чувствует ничего? Почему не злится, почему не пылает гневом на Люцифера, а только безоговорочно верит всему, что говорит сейчас Маариф?       Почему она уже простила её Дьявола?       — Это всё ты, верно? — голубые глаза смотрят в потолок, и глухой голос отлетает от стен, как будто даже не принадлежит ей. — Ты спас меня.       Архивариус молчит, и эта тишина говорит красноречивее любых слов. Из него словно разом выкачали весь словарный запас и говорить вдруг стало абсолютно не о чем. Зачем он всё это вываливает на неё? Что он хочет доказать?       — Да. Этот эликсир не помог тебе остаться в живых, Вики, — я не Господь Бог, но даже и он не в силах воскрешать. Я лишь отдал тебе свою демонскую сущность, тогда как ангельская твоя сущность умерла — добровольная жертва была признана Треугольником, и душа Лилит покинула Чистилище — после стольких тысячелетий страданий одному Шепфа известно, где теперь её искать.       — Что теперь? — вопрос звучит слишком чужим, но Вики плевать — какая разница, если она потеряла единственного друга, который пожертвовал ради неё всем?       — Решай сама. Ты полноправный демон и, позволь заметить, демонская сущность в тебе не совсем заурядная, — Маариф улыбается, перехватывая взглядом её. — Ты полноправный член Ада и можешь просить у самого Короля, чего душе угодно. Не самая худшая жизнь, согласись?       — Что будет с тобой?       — Кто знает? Может, отправляюсь к "своим" на Землю или попробую найти Лилит. Хотя времени остаётся не так и много. Отвык от такого.       Только он умеет так улыбаться — что звезды в душе сверкают, и цветы в венах распускаются пышными пионами. Всё кажется и думается таким неважным, таким иллюзорным и эфемерным. И Вики плачет, плачет почему-то от счастья — придвигается к другу и обнимает его крепко, не в силах выразить все те слова благодарности, что переполняют её. Потому что слова здесь и не нужны — они оба чувствуют, что дружба эта настоящая и настолько искренняя, что и не жалко жизнь отдать друг за друга.       Спустя 7 месяцев       У Вики новая жизнь. Новое место в мире, новые друзья и знакомые, а главное — новая сущность. Теперь не нужно бороться за место под солнцем — у неё есть всё, чего пожелает душа и тело. Особо приближенная к Королю, фаворитка, которой позволено все. Как говорят многие — лучшая любовница Люцифера и его правая рука. Они даже не представляют, что она не видела его с той самой злополучной ночи.       Он как будто растворился — после ухода Маарифа, она заняла его покои, и никто не возражал. Слуги доносили указания и распоряжения Короля, но сам он не желал появляться в её поле зрения. Он милостиво разрешил ей взять в управление Библиотеку, а так же занять место Главного Архивариуса. Сначала Вики посчитала это глумливой насмешкой, но потом поняла, что здесь её место — среди пыльных книг, разбираться в бесконечных архивах, ругаться на непутевых работников и злиться на саму себя за то, что слишком много работает и мало отдыхает. Но это было её место — по вечерам закутываясь в розовый плед, смотреть на огонь и вспоминать прошлое, скучать по Люциферу и Маарифу, и засыпать в слезах, надеясь, что завтра обязательно будет лучше.       Но дни шли, летели недели, а никто не приходил. Вики перестала ждать и полностью погрузилась в работу, окончательно заперев чувства в самый дальний ящик на тысячу замков. Она больше не плакала, а вечерний чай плавно превратился в первоклассный виски. Внутренний чертенок полностью слился с её сущностью и теперь был ею. Теперь казалось, что он всегда был внутри, был частью души, и противиться этому было невообразимой глупостью.       Но все изменилось, не так ли? И она больше никогда не будет перечить своим внутренним демонам, никогда не даст им голодать. Она больше никогда не позволит себе любить.

***

      — Мисс Уокер? — звонкий голосок звучит из-за двери словно мыший писк, и Вики невольно поморщилась, напоминая себе сменить помощницу.       — Грэнни? Что за чёрт? — не отрываясь от бумаг, ворчит Вики, сдувая налипшую чёлку.       — К вам посетитель, мисс Уокер, — дрожа от страха, пищит служанка. — Могу я идти?       — Кого там ещё нелегкая принесла, — закрывая глаза и разминая шею, бубнит себе под нос Вики, махнув рукой Грэнни. Чуть потягивается, нахлобучивает очки на самое основание носа и готовит дежурную улыбку — в столь позднее время посетители не заглядывали, но всегда найдётся какой-нибудь непутевый демон, желающий спросить что-то «жизненно важное».       Вики поворачивается на стуле, мысленно проклиная того, кто так не вовремя отвлекает её от дел, и замирает, увидев своего нежданного гостя. Голубые глаза встречаются с красными, дежурная улыбка вдруг меркнет, так и не сумев расцвести в полную силу.       Дышать нечем, больной комок в груди перестает стучать.       Какого чёрта?       — Ты?..       И тысячи замков рассыпаются в прах.