***
Гулкие шаги раздаются за дверью, и этот звук тревожно отдаётся на сердце медленно приходящего в себя ангела. Вики открывает глаза, щурится от солнечного света и вдруг осознаёт, что всё ещё лежит перед входной закрытой дверью, рядом валяется разрядившийся мобильник, а ключ в замочной скважине угрожающе крутится с бешеной скоростью, угрожая обнаружить Вики перед неожиданным гостями в таком плачевном состоянии. — Чёрт, — девушка как можно быстрее собирает себя с пола и бежит в ванную, в последний момент захлопнув дверь перед тем, как входная ударяется о стену, впуская двух недовольных демонов. Минутное молчание кажется ей вечностью, когда она прислушивается к тишине за дверью, но сумасшедший стук крови в ушах заполняет собой всё пространство, и ей уже думается, что её сбившееся дыхание и забившееся сердце слышно уже даже из космоса. Вики кажется, что сердце всё-таки останавливается на секунду, когда грозный, звенящий от злости голос Маарифа звучит прямо перед ней, разделимый только хлипкой деревянной дверцей. — Вики Уокер, я очень, — сердце пропускает (последний?) удар. — ОЧЕНЬ ТОБОЙ НЕДОВОЛЕН. Уокер пятится назад, чувствуя, как трясётся подбородок от внезапно накатившего страха. Она никогда не боялась Маарифа, но сейчас ей было по-настоящему страшно — она никогда не слышала, чтобы её друг был таким злым. Никогда он не был с ней груб и жесток, но сейчас Вики чувствовала, что перешла черту, зашла слишком далеко в своих дурацких попытках что-то кому-то доказать, и что извиняться надо будет долго и упорно. — Я… Я всё объясню! — она сама не узнаёт свой голос, дрожащий от паники и подступающих слёз. — Это… это было… случайно… — Ах случайно?! — архивариус откровенно веселился, но Вики знать об этом было совсем не обязательно, поэтому он изо всех сил строил из себя разгневанного старшего брата. — А ну выходи, Уокер, иначе я зайду сам, и тогда точно не жди пощады! — Маариф, всё не так, как ты подумал, это просто… Но деревянная дверь резко распахивается, и апогей взволнованности Вики достигает предела — под звонкий крик от страха она дёргается, подскальзывается на холодной мокрой плитке и падает, по пути ухватившись за полку с полотенцами, которая неминуемо падает прямо на ангела. Вики барахтается в куче полотенец, пытаясь выбраться, хнычет, остервенело сдирая с себя ткань, и ужасно боится посмотреть в глаза двум самым важным мужчинам в её жизни. — Это стоило того, — спокойный голос архивариуса откуда-то сверху заставляет девушку замереть, так и не решившуюся стянуть с головы последнее белое махровое полотенце, чтобы увидеть гостей. Сквозь ткань она видит, как Маариф сам приближается, садясь на корточки и приоткрывая белую завесу импровизированного, последнего убежища Вики. Она несмело поднимает глаза, и с удивлением обнаруживает вместо праведного гнева невероятной доброты улыбку и печальную грусть синих глаз. Вики молчит и думает, что и вся эта ситуация и правда выглядит комично и даже глупо. Страх отступает, и она думает, что и правда повела себя не самым правильным способом: убежала неизвестно зачем, закрылась в ванной от страха, вызванного появлением друга (!), а теперь стыд накатывает так, что она вся теперь похожа на большой спелый помидор, разве что не такой круглый. Хотя, по её жизни вообще можно снять отличную трагикомедию с Вупи Голдберг в главной роли, так что — к чёрту всё, ей уже не привыкать. — Простите меня, — опускает голову, произнося на выдохе уже ненужные слова, и силится подняться, принимая помощь от чернокрылого демона. — Знаешь, если ты хотела убить себя, то могла хотя бы для начала спросить у меня, как это лучше сделать, — улыбается архивариус, заключая в объятия хрупкое девичье тело. Вики кладёт голову на сильное плечо и закрывает глаза, специально не смотря на хмурого Люцифера, стоящего за спиной Маарифа и наблюдающего за всей этой сценой. Ей от чего-то больше стыдно перед ним и страшно даже взглянуть в его багровые глаза, и Вики как может оттягивает этот момент, признавая, что в очередной раз перед ним струсила. — Угу, конечно, — саркастично бормочет Вики, незаметно утирая увлажнившиеся глаза о плотную ткань чёрного костюма. — Ты первый на очереди, у кого бы я посоветовалась насчёт суицида. — Я серьезно, Вики, — архивариус чуть отстраняет её от себя, заглядывая в глаза. — Мне нужна твоя помощь, — добавляет шёпотом, наклоняясь ещё ближе так, чтобы Люцифер не услышал. — Помощь? — не понимает намёка Вики и переспрашивает громко, без задней мысли подставляя Маарифа. — Теперь ты так это называешь? — хмыкает Люцифер, выходя из тени и оттесняя плечом демона. Как всегда — невозможно красивый и дьявольски невозмутимый стоит, смеряя Вики снизу-вверх глазами-рубинами, проникая под кожу и отравляя кровь чем-то жутким и таким отвратительным. Похожим на любовь? Глаза ангела и демона встречаются, и только глухонемой слепец мог бы не заметить эту тягу, это притяжение между ними, возникающее каждый раз, стоит этим двоим оказаться рядом. Вики смотрит в насмешливые глаза Люцифера и не может понять, откуда в самой глубине их плещется грусть, такая же как у их общего друга. Люцифер скрывается за привычным раздражением и высокомерностью, но Уокер уже достаточно изучила Дьявола, чтобы знать, когда тот действительно раздражён. И с первого мгновения, как он вошёл в эту комнату, по безумно тёмной энергетике мужчины она поняла — что-то не так. — Что, собственно, происходит? — в конце концов Вики берёт себя в руки и усилием воли переводит взгляд на друга. — Маариф, чем я могу помочь? — О, всего лишь самую малость, Уокер, — невозмутимо продолжает Люцифер. — Сможешь для меня умереть?***
— Так, давайте всё по порядку. Трое молодых людей, одна из которых девушка с красивыми чёрными волосами, сидят на полукруглом диване, обсуждая предполагаемую смерть последней. Напряжённая атмосфера предстоящего действа пропитывает каждый миллиметр окружающего пространства, и даже расслабляющий чай Маарифа не может разрядить гнетущую обстановку. — Значит, по вашим словам, я должна добровольно спуститься в Ад и принести себя в жертву ради спасения какой-то Лилит? — недоверием в голосе Вики можно наполнить океан, но она задаёт этот вопрос снова и снова. В голове не укладывается, как они могут просить её о таком. — Она моя родная сестра, прояви уважение! — не выдерживает Люцифер. — Я должен ей всем, что имею. — Не хочу вдаваться в подробности ваших семейных дрязг, извини, — огрызается в ответ девушка. — При чем здесь вообще я? — По правде сказать, Вики, — вступает в разговор Маариф, желая сгладить нарастающие острые углы между ангелом и демоном. — Ты умрёшь лишь на время. Я дам тебе эликсир, который остановит твою жизненную энергию, и ты только переживешь своего рода клиническую смерть. Это сможет обмануть ритуал — твоя жертва будет признана. Хлопая глазами и переваривая услышанное, Уокер всё ещё не может понять — при всех возможностях и способах, неужели не найдётся ни одного другого ангела, кто смог бы помочь Люциферу вернуть его сестру? Почему именно она должна умереть и почему Люцифер предлагает ей всё, что душе угодно, когда при желании мог бы получить всё задаром от другого? — Это просто пиздец какой-то, — выдыхает Уокер, поджимая губы и расширяя глаза, недоумённо хлопая ресницами. — Более странного предложения я в жизни не получала. — И не получишь, — буркает Люцифер, скрещивая руки на груди. — Не всем падшим ангелам везёт так, как тебе. — Ты это называешь «везением»? Предложение умереть во второй раз ради какой-то неизвестной мне демоницы, пусть хоть она дочка самого Шепфа, чтобы получить всё что захочу от сына короля Ада? Хотя ты прав, такое может случиться только со мной. Презрительно фыркнув, Люцифер отворачивается от Вики, демонстративно скривив губы. — Хорошо, допустим, я умру, — с трудом произнеся последнее слово, Вики сглатывает и задаёт волнующий вопрос. — А если твой эликсир не сработает? — Сработает, — уверенно отвечает Маариф. — Я обещаю, — в его голосе сквозит такая твёрдость и убеждённость, что ей ничего не остаётся, как поверить — в конце концов, архивариус всегда сдерживал свои обещания и ещё ни разу не подводил её. Солнечный свет проникал в комнату, озаряя пространство тёплыми лучами, и Вики вдруг задумалась — смогла бы она умереть ради любимого человека? По-настоящему, без всяких эликсиров и воскресающих камней, взять и принести себя в жертву ради того, чтобы человек, в которого ты влюбилась без оглядки, был счастлив и исполнил свою давнюю цель? Смогла бы она ради Люцифера сделать что-то настолько большое и бескорыстное, что стало бы настолько явным проявлением её любви и признанием своих чувств — перед всем миром ангелов и демонов? Вики смотрит на заходящий оранжевый круг солнца и так легко, свободно осознаёт — да, смогла бы. Плевать даже на то, что он бы никогда не сделал ничего подобного. Плевать даже на то, что она ему и не так уж сильно нравится, не говоря уже о любви с его стороны. Какое это имеет значение, когда она любит его сильнее, чем кто-либо мог полюбить настолько противоречивого демона? И ей вдруг захотелось сделать что-то настолько сильное и бескорыстное, достойное её ангельской сущности. Захотелось искупить свои грехи, почувствовать себя живой, хоть для этого и придется еще раз умереть. Вики находит пальцы Люцифера и Маарифа и сжимает их так крепко, что кости начинают болеть. Чувствуя, что справится с любыми трудностями, пока эти двое находятся рядом.***
Он решил не рассказывать ей, что теперь сам является Королём Ада. К чему, если через пару часов она умрёт и ей будет совершенно всё равно, кто теперь является верховным правителем? Люцифер сидит в лаборатории Маарифа, исподтишка разглядывая Вики, и мечтает о том, чтобы на голову ему упал метеорит и он провалился в небытие, лишь бы не видеть этого. — Так главное условие — это то, что я ангел и должна это сделать сама? В смысле, добровольно? — голос выдает её волнение. — Верно, ласточка, это главное условие, — Маариф что-то сосредоточенно переливает из одной колбы в другую, пока Вики места себе не находит, чуть ли не подпрыгивая на месте от подступающей тошноты и паники. — Не верю, что согласилась на это, — шепчет она, опускаясь на диван по правую руку от Люцифера. — Безумие какое-то. Тяжело сглатывая, новоиспеченный Король косится на Уокер, стараясь запечатлеть её образ — чёрные, отросшие почти до самого пояса волосы, синеющие круги под глазами, худая хрупкая фигура в объёмной толстовке и таких же джинсах. Люцифер смотрит и не может поверить, что, несмотря на всё, что между ними было, допускает это. Допускает, что она умрёт, даже не догадываясь, что эликсир Маарифа всего лишь сладкая ложь, хитрый обман, чтобы она дала своё согласие и вонзила проклятый нож в свое сердце. — Да, безумие, — отвечает Люцифер внезапно охрипшим голосом. Отводит взгляд и встает с дивана, понимая, что если продолжит сидеть так и смотреть на неё, ощущать её присутствие, бросит всё к чёрту, наплевав на ритуал, и будет потом корить себя всю оставшуюся жизнь. — Долго ты там ещё? — Ещё немного, — отвечает архивариус, не поднимая головы. — Но я попрошу вас выйти на час, чтобы дать ему настояться. — Я буду у себя, — тут же буркает Люцифер и, обрадованный возможности сбежать, растворяется в темноте, негромко хлопая дверью. Тонкие брови хмурятся, и Вики не понимает, почему демон последнее время стал таким хмурым и раздражительным — вроде, наоборот, должен пребывать в радостном предвкушении, что всё случится и даже обойдётся без жертв. — Что это с ним? — Не обращай внимания, перенервничал на почве длительного ожидания, — Маариф отрывается от стола и смотрит на подругу самой ласковой улыбкой из всех в его арсенале, — Побудь пока в гостиной, я выйду, как всё будет готово. Вики улыбается в ответ, кивает и выходит, а архивариус всё ещё улыбается, пока за ней не захлопывается дверь. Уголки красивых губ опускаются вниз, как и тяжкий груз на сердце демона, когда он достает маленькую иголку из белого конверта. Касается ею пальца и смотрит, как алая жидкость тоненькой струйкой бежит в одну из колб. — Видит Шепфа, я делаю это не зря, — шепчет он, будто молится. Сжимает кулак, останавливая кровь и наблюдая, как небольшая ранка тут же затягивается. — Вам ещё многое предстоит сделать. Он давно придумал это на тот случай, если Вики и правда согласится участвовать в ритуале. Хотя Маариф и сам не понимал, что чувствует — с одной стороны разрушится вся его привычная жизнь, с другой — начнётся новая, более увлекательная и интересная, где всё будет ново и где он будет сам себе хозяин. Чем дольше он думал об этом, тем больше понимал — да, он готов, и это будет правильнее всего, потому что — кто, если не он? Быть хорошим другом и сделать что-то ради настоящей любви самого Дьявола — наверху явно кто-то что-то перепутал и ему следовало родиться на Небесах. Потому что настолько сильного альтруизма и самопожертвования даже у ангелов днём с огнём не сыщешь, где уж тут демонам. Но Маариф знал — так будет лучше для всех.***
Как там считается? Умереть ради любви — это совсем не больно и не страшно? Это благородный поступок, достойный того, чтобы вернуться на Небеса? Вики не знала, что будет, когда она умрет. Она не знала и не была уверена, что Маариф сможет её воскресить, потому что даже Шепфа не в силах возвращать из Небытия. Вики готовилась к тому, что умрёт и не вернётся, потому что для того, чтобы вернуться, нужна сила, которой не обладает ни один ангел или демон. — Какая же я дура! — вырывается из её уст, и девушка падает напротив камина, устав нарезать бесконечные круги по комнате. Смотрит на огонь, представляя, что любуется им в последний раз. «—Я ведь ангел, верно? И я должна это сделать. — Ещё не поздно отступить. И ты никому ничего не должна, родная. — Поздно. — Знаю. Просто хотел приободрить тебя. — Как думаешь, у Маарифа получится? — Он же вроде как обещал. И ещё ни разу тебя не подводил. — Не подводил. — Не дрейфь, подруга. В конце концов — лучше раз рискнуть и попытать счастья, чем всю жизнь мучаться на Земле, когда твоя душа рвётся домой. — В этом ты прав. — Так что хвост пистолетом и вперёд — в новую жизнь! — Ты хотел сказать — смерть? — Хорошо, что чувство юмора всё ещё с тобой.» Уокер ухмыляется, чувствуя, как озноб пробирается под кожу, несмотря на то, что она сидит у камина уже давно. Вот-вот должен зайти Маариф, объявить, что всё готово, и дело осталось за малым — всего-то вонзить себе нож в сердце. Фигня. Вики пытается успокоиться, обнимая себя руками, плотнее утопая в мягкой ткани толстовки. Почему-то сейчас особенно хочется увидеть Люцифера, чувствовать его присутствие и знать, что он не бросит её. Всё ещё глупые надежды и мечты неразделённой глупой любви терзают её, и теперь девушка твёрдо решает — если она выживет — навсегда вычеркнет его из своей жизни. Раз и навсегда. Запечатает сердце на тысячу замков и больше никого туда не впустит, потому что чувствовать любовь — ещё больнее, чем умирать. — Хотела меня видеть? — в открывшейся двери показывается макушка демона, и Вики удивлённо поворачивает голову, наблюдая, как Люцифер прикрывает за собой дверь и садится рядом. — Я… нет, просто… — Подумала? Я знаю, — он обнимает её сзади, заставляя лечь спиной на его грудь. — Помнишь, я рассказывал, о своём даре? Ты думала обо мне, и я пришел. — Точно, — бубнит Вики, и правда припоминая что-то такое. Расслабляется, позволяя ему обнять себя и насладится последними объятиями. Чувствует себя настолько защищённой в кольце его рук, что хочется просидеть вот так всю жизнь, как будто они чувствуют друг к другу что-то большее, чем банальная ненависть. — Всё будет хорошо, — шепчет Люцифер на ухо, сильнее сжимая в своих руках. Вики не понимает перемен его настроения, но времени на то, чтобы разбираться с этим сейчас, нет — она решает просто наслаждаться моментом, пока драгоценные секунды её жизни скользят сквозь пальцы, словно песок. Она закрывает глаза и чувствует, что верит — ему и в него, и в то, что в следующей жизни Всевышний даст им шанс на счастливое будущее.***
Когда она засыпает на его груди, Люцифер начинает говорить. Шёпотом, еле слышно, надеясь, что ничего из сказанного им не будет услышано, он говорит ей обо всем. О том, как ненавидел всю жизнь Отца и боготворил Лилит. О том, как всё детство она была с ним и что только благодаря ей у него было счастливое детство. Рассказывает, что их мать умерла, когда ему не исполнилось и столетия, и теперь он даже лица её не может вспомнить, и что, как говорят, Лилит очень на неё похожа. Когда они выросли, отец уже был таким — после смерти матери он зачерствел и всё больше отдалялся от семьи и детей. В Аду всё сильнее разгорались пожары, и демоны жили в страхе, и даже собственные дети Сатаны не являлись к нему, потому что боялись. Точнее, боялся он. А Лилит никогда не дрожала перед отцом и всегда давала тому отпор, пусть наказанием и были сильнейшие розги и вековые заточения — никогда она не боялась гнева Сатаны и всегда держала голову гордо. И когда война между отцом и дочерью дошла до пика — Сатана придумал, как от неё избавиться. Люцифер помнит всё до мельчайших деталей, как будто всё это случилось вчера — он вызвал их в тронный зал, хлопнул в ладоши и объявил, что наследовать трон может лишь один — сильнейший. Дал в руки оружие и сидел, улыбаясь, зная, что Лилит никогда не причинит младшему брату вреда. И сестра, верная своим убеждением, бросила оружие, смотря горящими гордыми глазами в глаза отца. Отреклась от права на престол, тем самым обрекая себя на заточение в Чистилище. Люцифер умолял отца не заточать Лилит, стоял на коленях, вымаливая ей свободу — отправить хотя бы на Землю, но Сатана был непреклонен. И тогда Люцифер впервые увидел разочарование в глазах отца — «Будущий Король не должен стоять на коленях». После того, как Лилит ушла, Сатана отвернулся и от сына — всё больше отдаляясь друг от друга, в конечном счете они стали чужими людьми, соблюдающими формальность, создающими видимость семьи. Но Люцифер не забыл и не простил того, как отец поступил с единственным, любящим его демоном и постепенно выработал план отмщения. Стал идеальным сыном, идеально вышколенный наследник престола. Сатана с гордостью показывал его своим гостям, словно цирковую собачку. Он расслабился и ослабил контроль, и тогда Люцифер смог начать воплощать свой план в жизнь — убийство отца и спасение Лилит. Все шло идеально и по чётко разработанному плану, пока в школе не появилась одна девушка. Дочка Ребекки Уокер, вся из себя невинная и дьявольски красивая. По стопам матери ставшая ангелом и пробивающая себе путь наверх, но вот незадача — задолжавшая желание Люциферу. И всё бы ничего, она не беспокоила его так сильно, ведь была только средством в достижении высшей цели — вот только почему-то всегда его волновала. Когда сидела на уроке, когда случайно встречалась в коридоре, когда смотрела своими невозможными голубыми глазами, когда касалась его мягкими нежными пальчиками — всё это не давало ему покоя, и Люцифер не мог понять причину. Почему он думает о ней чаще, чем о других, и почему невольно замечает её, зачем помогает и оберегает этого нелепого ангела, падшего с небес по их глупости. Почему не хочет, чтобы она умирала. И теперь, когда все это подходит к концу, Люцифер держит её в своих объятиях и понимает — всё это происходит с ним, потому что он полюбил этого непутёвого ангела. Позволил себе впустить в своё сердце ещё одну женщину и не хочет отпускать, потому что такого с ним ещё никогда не было. Люцифер сжимает Вики в сильных руках и так сильно желает, чтобы Маариф придумал что-то, что поможет ей выжить, но разумом понимает — архивариус не Господь Бог, хотя даже и он не воскрешает мертвых. А значит — это конец. Конец ли?***
— Всё готово, можем начинать! — пронзительный голос архивариуса раздаётся из-за двери, и Люцифер спешит отодвинуться от девушки, размыкая объятия. Вики кажется сонной, но на удивление быстро поднимается и распахивает глаза, оборачиваясь на Люцифера и смотря на того расширившимися зрачками. — Я долго спала? — глупый вопрос, но неловкая тишина невыносима. — Нет, эм… не очень. Звук открывающей двери и оба с грустным облегчением выдыхают, когда на пороге появляется Маариф, держа в руках маленькую колбочку с едким запахом малины. — Твой ужин, Вики, — пытается пошутить, но сейчас не та обстановка, чтобы смеяться, поэтому Уокер только поднимается и протягивает руку, криво ухмыльнувшись и сморщив носик. — Пахнет чересчур сладко. — Так надо. Пей залпом, он должен быть безвкусным. Вики шумно выдыхает и опрокидывает колбу внутрь, подмечая, что эликсир и правда не имеет вкуса. Перекатывает послевкусие во рту и убеждается, что Маариф в который раз оказывается прав. — Ну как? — спрашивает из-за плеча Люцифер, осторожно касаясь её плеча. — Нормально, — пожимает плечами Вики, рассматривая колбу. Ставит ту на стол и понимает, что хочет разделаться со всем этим поскорее. — Где там твой нож? Мужчины переглядываются, понимая, что время терять нельзя. Пока Люцифер разворачивает нож из плотной бумаги, Маариф сосредоточенно вглядывается в глаза Вики и медленно даёт указания — как лучше сделать, чтобы всё прошло удачно. — Делай это резко, поняла? Не думай и просто вонзи. Представь, что ты не в своём теле и что ты смотришь на всё это со стороны. Телу будет проще перенести шок. Ты слышишь меня, Вики? — архивариус берёт Вики за плечи, трясёт, не уверенный в том, что она понимает смысл его слов. — Слышу. — И самое главное, ласточка — смотри на меня. Обязательно смотри на меня в этот момент, пока можешь, пока дух не покинул тело. И ты со всем справишься, я помогу. Ты не умрешь, только если будешь смотреть на меня, поняла? Я обещаю, ты не умрешь, но обязательно ни в коем случае не отводи от меня глаз — иначе всё пропало. — Я поняла, — Вики кивает головой словно болванчик и все еще не осознает происходящего. Бе-зу-ми-е. — Зачем ей смотреть на тебя? — недоверчиво спрашивает Люцифер из-за спины, но Маариф только отмахивается, надеясь, что он не станет настаивать. — Так надо. Когда Вики чувствует рукоятку ножа и смотрит в родные синие глаза, она вдруг понимает — всё будет хорошо. Как и говорил Маариф, всё случится, и она вернётся домой. И все они будут счастливы, и Вики сможет снова проводить все вечера в каморке лучшего друга и слушать шелест книг, сидеть у камина и пить ароматный чай. Ругаться с Люцифером, выслушивать мудрые совета архивариуса и снова мириться с демоном. Чувствовать и ощущать жизнь во всех её проявлениях. Стоит только вонзить сталь в быстро-быстро бьющееся сердце. Вики вглядывается в радужки цвета индиго и делает рывок, краем уплывающего сознания наблюдая со стороны, как дёргается Люцифер в бесплодной последней попытке вырвать кинжал, который сам же ей и отдал. Видит, как глаза в глаза смотрят ангел и демон друг на друга, и как жизнь ускользает из нее, и как тело падает, поддерживаемое лишь сильными руками. Как чёрные крылья закрывают их от лица Люцифера и как он падает на колени, вместе с ними, беспомощно протягивая руку к безвольно повисшему хрупкому телу девушки. Она наблюдает всё это буквально секунду и в тот же миг — вместо искрящихся синих глаз ощущает лишь черноту и проваливается в небытие.