Скучные вечера

Увабуми. Так кличут все. Тянут противно. И эта чертова неизысканность оседает на кончике языка жгучей горечью, вызывая непрошенные слезы. Звучит так, словно палкой в ребра ткнули, да еще и подковырнули, чтоб заметней было, выкручивая внутренности изнутри. Им просто неважно, что его Зеницу зовут. Даже Танджиро, который нежно тянет «Ами» и треплет по волосам, успокаивая его зареванного, этим не интересуется. Неужели он настолько уродливый, невыразительно-непривлекательный, что даже узнать его имя никому не хочется? Ну конечно, растерянно понимает он раз за разом, так и оно и есть. Он ведь плакса, с разводами туши под глазами и искусанными в кровь губами. Просто жалкое ничтожество. у в а б у м и Просто отвратительнейшее существо. Ну почему же все говорят, что екаи так прекрасны в своем зверином обличии? Сексуальные и соблазнительные, идеальные развратники… Кого он, черт подери, змеиным хвостом соблазнит? Гадюку? Это не смешно нисколько, потому что даже Танджиро божественно красив и прекрасен. Девять длинных хвостов, один к одному, лоснятся от блеска. Они мягкие, как воздушное облако, и такие девственно-белые, что, кажется, снег на их фоне померкнет в своей невыразительности. А он блестит своей желтой чешуей на солнце, да так ярко, что глаз режет, и прячет задумчиво-потерянный взгляд под косое карэ цвета жженой соломы. Разве кому-то нужен такой екай? С ним рядом только Танджиро с сестрой и крутится. Да вот недавно новенький появился — кицуне. Удивительно лишь то, что у него вместо положенных трех хвостов — один. Но зато какой… Зеницу довольно щурится, мечтая хотя бы просто коснуться этого хвоста, а лучше зарыться в него носом, прижиимая пушистое сокровище к себе. Ведь он громадный и небесно-синий. Такой красивый, что Зеницу лишь о том и думает, что прекрасней, чем Иноске, никто быть попросту не может. А сам екай в его сторону поглядывает украдкой, любуясь переливами золота на змеином хвосте, удивляется хрупким, почти девичьим рукам зашуганного парнишки. И думает о том, что вобьет в эту светлую головенку любовь к своему телу. Ну и, конечно, залюбит до смерти. Обязательно.