Аббатство Дьявола

Тем временем наступила глубокая ночь, и окутала монастырь тяжелым черным покрывалом. Сова, бесшумно махая крыльями, полетела на ночной облет монастыря. Заблудшая крыса решила перебежать монастырский двор и тут же нашла свой конец в лапах ночной птицы, только пара капель крови упала на камни… В келье было очень тихо, лишь изредка потрескивали яблоневые дрова в камине, охваченные красным пламенем. Луна умудрилась выглянуть из-за туч, подарив келье немного света. По полу потянулись длинные темные тени и затрепетали, забегали, словно живые. на монастырской кровати лежала совершенно обнаженная монахиня. На нее сверху навалился мужчина с черными крыльями за спиной! Распятие было занавешено одеждой грешницы. В келье витал странный запах серы, мертвечины и еще чего-то такого, от чего настоятельницу тошнило. — Excludunt tenebrarum! Satana Delete! — Из горла несчастной монашки взлетел страшный стон, страшный крик! Так чистая душа попадает в хитрые и коварные руки слуг Ада.

***

Эрика вспомнила разговор с матушкой Эрика, переодевшись к ужину, очень нервничала, но как оказалось зря. Аббатиса срочно отбыла по делам, а монахини ужинали в и мило беседовали. Лягая спать в полном спокойствии, молодая монахиня не ожидала, того что с ней произошло. Она проснулась, смутно слыша шепот и ощущая прикосновения. Тут же резко вспомнив, где она находилась, девушка открыла глаза. То, что она увидела поразило ее. Возле ее кровати стояли два священника. Колин и коннор звали их. На столе ярко горела свеча, и она могла видеть их улыбающиеся лица. Их рубашки были расстёгнуты, а манжеты закачены до локтя. Один из священников стоял с расставленными на ширину плеч ногами. Его рука находилась на его паху, сжимая тот через ткань штанов. Эрика попыталась пошевелиться, но не смогла. Страх сковал её. Она опустила взгляд на себя и ахнула. Простынь была скинута с нее, а ночная сбилась на талии, открывая парням вид на ее голые ноги и белые трусики закрывающие девственный холмик, покрытый жестокими волосами. — Что происходит? — спросила она -Не волнуйся, сегодня ты пройдёшь инициацию, Аббаттиса уже знает про это, она сама велела это сделать. Колин поднес ножницы к ее ночной рубашке, и зацепил край, стал разрезать ткань по середине. Девушка завертелась в постели, но тут ее ноги сдавил Коннор, лишая способности двигаться, пока Колин не закончил возиться с раздеванием юной монахини. Разрезанная ткань разошлась в разные стороны, полностью открывая ее тело их взору. — Пожалуйста, прекратите. Это же не правда. Она не могла вам этого позволить. — Конечно могла. Все женщины в монастыре проходят через это и должны повиноваться. Его руки опустились на тело девушки, прошлись от шеи до груди. — О Боже... — Не бойся. Мы очень опытны. Коннор тем временем забрался на кровать, помещаясь между ее раздвинутыми ногами, сгибая ее колени. Тело Эрики дрожало. Она была полностью беспомощна перед этими мужчинами, которые с радостью издевались над ней. По щекам девушки потекли слезы. Руки сжимали девичью грудь, крутили между пальцами ее соски, которые после этих движений стали торчать вверх. Удовлетворенный своей работой, он наклонил голову, и втянул один сосок в рот. Тем временем Коннор принялся изучать ее невинную промежность. Он накрыл рукой жестокие волосы, пройдясь по ним, опустил ее вниз по ее разрезу, дойдя к розовенькой плоти. Потом он развел ее половые губки, и коснулся большим пальцем клитора. Эрика чувствовала себя странно. Она ощущала руки у себя между ног, и видел тень Коннора, но обзор ей закрывала голова Колина, которые уселся на нее сверху, но удерживал свое тело на весу, упираясь коленями в кровать, не желая ее сдавливать. — У нее не просто цела преграда, она совсем ничего не знает даже о своем теле. — Мы научим, тебя. От их слов слезы еще больше покатились из глаз девушки, но все же она призналась, что в душе также проснулось любопытство. Колин тем временем сполз с ее тела, снова садясь рядом на постель. — Урок первый, — гордо произнес Коннор. Колин взял подушку, и немного приподнял Эрику, положил ее ей под плечи, так что она оказалась в полу сидящее положении, и теперь с легкостью могла видеть свои разведенные ноги и Коннора между ними. Священник тут же опустил пальцы снова к ее каналу, протираясь по нему, обволакивая их в секрет. — Это твои соки. Смазка, которая помогает мужскому органу проникнуть в твой канал. Щеки Эрики просто горели, но к своему удивлению она затаила дыхание, прислушиваясь к словам Коннора. Любопытство, которое всегда ей было присуще ей. Девушка смотрела, как священник поднес свои влажные пальцы ко рту, и облизал их. Ей вдруг стало безумно жарко, словно температура в комнате нагрелась на несколько градусов. — Когда тебе нравятся мужские ласки, ты возбуждаешься, выделяя соки, которые говорят, что ты готова к совокуплению. Все как у животных,. Разве ты никогда не наблюдала как конь, покрывает лошадь. Девушка лишь затрясла головой в немом слове «нет». Она не могла поверить, что все это с ней происходит. Эрика смотрела, как рука Коннора снова опускается у нее между ног, туда, где сейчас казалось все горит от жара. Его пальцы нажали на какую-то точку, и стали массировать ее круговыми движениями. — А это твой клитор. Вот тебе и урок номер два, — продолжил он. — Эта горошина разбухает в зависимости от возбуждения. Она имеет форму перевёрнутой латинской буквы Y. Ты же учила латинский, не правда ли? — Да... — слово вышло хрипом, ведь в горле девушки пересохло. — Слово клитор походит от clitorido, что означает «пощекочу». И в подтверждение этого термина он стал сильнее ласкать ее горошину пальцем. Эрика задвигала тазом, словно чувствуя легкие перышки щекотки, что маленькими разрядами тока била вниз живота. — Теперь моя очередь учить, — проговорил Колин, за которого она казалось бы забыла. Эрика повернула к нему голову, смотря на него, уже затуманенным от неизведанных раньше чувств, взглядом. — А я познакомлю тебя с мужским органом. Урок третий. Его руки опустились к пуговицам на штанах, и Эрика следила за тем, как он медленно растягивает их. Когда он опустил их, он чуть не выдала вздох разочарования. Его рубашка прикрыла весь вид, упав сверху. Колин злорадно усмехнулся, словно зная о ее чувствах. Он стащил штаны, вместе с носками, после чего его пальцы поднялись вверх растягивая пуговицы белоснежной рубашки. Но девушка уже не следила за этим. Ее глаза были прикованы к краю ткани, который выдувался вперед. Тем временем рука Коннора ласковыми круговыми движениями массажировал плоский живот девушки, наблюдая за сменой выражения на ее лице, которое можно было читать как открытую книгу. Наконец-то Колин стянул с себя рубашку, представая перед девушкой полностью оголенным. Ее глаза расширились, пожирая его стан. Еще никогда она не видела голого мужчину. Внизу живота у священника тоже были жесткие волосы, а ниже торчал, указывая на нее твердый ствол. Она сглотнула, рассматривая мужской орган, на котором выделялись вены. — Это член, монашка. У мужчин он бывает разным. Длинный и толстый член, — его рука прошлась по стволу, подтверждая его слова. — Также ты можешь услышать, как мужской орган называют пенисом или фаллосом. Это на латинском и древне-греческом. — Расскажи ей про головку. — Когда я отодвигаю крайнюю плоть, — он снова провел по нему рукой, и девушка смотрела, как верхний шар плоти отходит назад, — то показывается головка, с которой, когда мужчина кончает, то выбрызгивает сперму. — Сестра, у тебя есть вопросы? — спросил ее Коннор, чуть прибавив рукой живот, там, где был сосредоточен ее жар. Эрика облизала пересохшие губы, и перевела на него взгляд. — Что такое сперма? Священник сладко улыбнулся ей. — Это серовато-белое густое вещество — наше семя. Оно попадет в твое чрево, и ты забеременеешь. В голосе Коннора девушка расслышала истинное предвкушение. — Скоро мы позволим тебе увидеть его, — добавил Колин. — И как оно попадет в меня? — Член войдет в тебя. Вот сюда, — пальцы Коннора прижались к ее входу, и он ввел немного один в нее. Эрика дернулась. Ощущения были странными, непривычными. Ее тело пыталось приспособиться к чужеродному органу внутри нее. — Чувствуешь, как мой палец скользит в твое влагалище благодаря выделяемым тобой сокам. Представь, что вместо пальца, туда войдет мой, а потом и брата фаллос. Монашка замотала головой, округлив глаза, в которых читался страх и смятение -Я от туда писаю, -прикрыв ладонью влагалище девушка выглядела испуганно. — Он не поместится, — проскулила Эрика, двигая бедра, стараясь вытолкнуть его палец, но это наоборот чуть протолкнуло его еще вперед, и она втянула в себя воздух от нахлынувших чувств. -Ты глупенькая девочка, ты писаешь не от туда, а туда вставляется член — Это грех. Боже как стыдно! Прекратите, пожалуйста, — взмолилась она. В этот же момент Коннор принялся за ее лоно. Его пальцы скользили по нему, то проникая немного внутрь, то выходя наружу, размазывая ее соки по промежности. Ее жесткие волосики на лобке увлажнились от ее секрета, клитор разбух и пульсировал. Сначала священник вводил только один палец, но после нескольких движений добавил второй, и Эрика вскрикнула, ощущая их толщину в себе. Монашке еще никогда в жизни не было так страшно. Слезы скатывались по щекам, волосы разметались по простыни, пока девушка руками пыталась оттолкнуть священника. Сжав свой член рукой, он направился себя в ее промежность. Толстенная головка с трудом проникала ...в тугой девственный канал. Но священник не сдавался, и, придав усилие, втолкнул себя внутрь, тут же упираясь в ее девственность. Мужчина замер, смотря сверху вниз на женское тело. Пот выступил на его виске, и капелька скатилась вниз. Эрика ощутила дикий дискомфорт и жжение, чувствуя в себе инородный орган. Сильно сжав ее таз, так что на утро от его захвата на нежной коже образуются синяки, священник резко втолкнулся внутрь девушки, растягивая ее тугое влагалище и разрывая девственную плеву. Его твердость даже под силой толчка с огромным трудом полностью вошла в ее нежный канал. — Аааа, — пронзительно завопила Эрика, выгибая спину и дергаясь в его руках. Боль взорвалась в ее теле, сводя с ума и ослепляя. Инстинктивно она стала стараться вытолкнуть из себя предмет, что доставлял ей столько страданий, но крепкое сжатие его рук не давало девушке сдвинуться даже на миллиметр. — Вытащите его, пожалуйста, вытащите, — словно в бреду взмолилась она, вцепившись в его плечи и стараясь оттолкнуть от себя. Внутри все горело и жгло. Рот открылся в жажде сделать вздох и глубоко хватал воздух, стараясь перетерпеть эту боль. Мышцы сжались вокруг твердого поршня, желая вытолкнуть его, но герцог лишь злорадно усмехнулся на ее страдания, наоборот упиваясь ими. — Черт возьми, как же хорошо в тебе! — захрипел священник. — Такая тугая, узкая. Сжимаешь мой член в тиски, словно перчатка. Как же давно у меня не было девственницы! Быть внутри нее было волшебно. Он уже и забыл, как это вгонять свой член в молодое невинное влагалище, понимать, что именно он разработает его, заставит мышцы растянуться и приспособиться именно к его размеру. — Боль... но, это так больно... — мычала девушка, стискивая зубы, чтобы не закричать от очередного болезненно крика, что рвался из ее уст. Мужчина не слышал девичьих стенаний. Он полностью упивался своей похотью. Мощно вращая членом внутри нее, он пробирался все глубже, пока не уперся в шейку матки. И тогда подмахивая бедрами, мужчина начал резко вгонял в свою жертву, задавая бешеный ритм. Напряженные яйца шлепали по стыку ее ягодиц, разнося по комнате самый противный для нее звук. Сам священник пыхтел, отзываясь нечленораздельными звуками. Стиснутые зубы заскрежетали от усилий, когда он засаживал ей снова и снова, безостановочно, почти в беспамятстве работая бедрами в диком темпе. — Уммм, — болезненно ныла монашка, комкая в руках простынь и глотая слезы. Ощущая, что больше не продержится, ведь слишком давно он испытывал настолько сильный экстаз, священник переместил свои руки под девичьи ягодицы и, сильно сжав, впиваясь пальцами в нежную кожу, приподнял их вверх. Изменив угол наклона он резким толчком вошел немного глубже и наконец он застыл там. Бранясь, мужчина кончил в ней. Струя густого семени ударила в шейку матки девушки. Ее влагалище спазматически сжалось и Эрику заполнили новые непонятные для нее ощущения. Все же ей было еще больно и противно, мерзко чувствовать внутри себе что-то похожее на слизь, излишки которой стали вытекать из нее, как только член Коннора обмяк и выскользнул из ее щели. Колин сменил Коннора и взобрался на кровать . Тот резко перевернул девушку. Эрика не успела и очухаться, как оказалось прижата лицом к простыне с выставленным вверх задом. Сильным толчком он на всю длину вошел в ее раздраженный канал. — Аааай, — закричала девушка и стала брыкаться, но большая мужская ладонь сильно прижала ее голову к кровати, вдавливая ее в простынь, почти лишая возможности дышать. Мужчина напористо двигался туда-сюда, терзая ее раненую промежность. Из-за обилия спермы по комнате разносились звуки ...хлюпанья. Его лобок громко ударялся об ее ягодицы. Такие плавные и манящие полушария, что мужчина облизался от их вида. Рука так и чесалась и их отметить. — Хватит, ууу, хватит, я не перенесу этого! Вы убьёте меня! — Нет, дорогая, просто хорошенько выебу, — самодовольным напряженным голосом ответил ей священник, и подавшись желанию хорошенько шлепнул ее по ягодице, оставляя на той красноватый след от своей ладони. — Перестань сопротивляться, сучка, иначе будет еще хуже. Твое тело теперь полностью мое, а я не люблю, когда мне перечат! — приказал он, и снова ударил со всей силы по попе, в этот момент сильно вгоняя член в ее влагалище. — Ауммм, — захныкала монашка, глотая свои слезы. Мужской зад быстро двигался взад-вперед, засаживая свой член в ожесточенных бесконтрольных толчках. Словно ополоумевший он трахал монахиню, приближая свою разрядку. Мощно вращая своим стержнем внутри, разминая в руках попу, он хрипел нечленораздельным звуком. Стиснув зубы от накатившего вожделения, что сдавило ему яйца и лишило дара речи, священник с последних сил пытался растянуть удовольствие. Но когда ее промежность сжала его орган своими мышцами, он гортанно застонал и выплеснул густой поток спермы, второй раз за ночь, семя изверглось в нее. Уставший и запыхавшийся он слез с девушки и вытер грязный в их соках член об ее трусики на кровати. Его переполняла гордость и удовлетворение от вида распухшей щели, из которой обильно вытекало его семя на белоснежную простынь. Эрика и не заметила, когда осталась одна. Она лежала и смотрела в одну точку, без единой связной мысли в голове. Слезы струйками спускались из глаз, а тело превратилось в один болезненный комок. Оскверненная, истерзанная, изнасилованная, она лежала на дорогой простыне замершей куклой. Вскоре истощение взяло свое, и девушка повалилась в такую благоприятную для нее темноту. А просыпалась монашка тяжело. Ее интимное место было покрыто засохшей коркой и неприятно зудело. Внизу живота все натянулось от ноющей боли, и стоило девушке пошевелиться, как она ощутила все раненые мышцы. Наступил рассвет. Яркое солнце выглянуло из-за горизонта и направило свои животворные лучи на монастырские витражи… Закричал монастырский петух, приглашая кур на утреннюю трапезу, а монашек на молитву. С его криком вся нечисть поспешила попрятаться