Попадание в Эквестрию. Новая история.

      Я проснулся от жутко сильного иссушения, урчащего как трактор желудка и, готового в ближайшую минуту очиститься, кишечника.       Еле как, шатаясь и испытывая сильную мигрень, более-менее освежился в уборной. На кухне опустошил добрую часть запасов воды, после чего вышел на улицу, где восход Солнца только начинался. Сев на ступеньку, начал приходить в себя.       — Надо бы поменьше эту хрень курить, а то совсем охуею, — сделал я себе выговор. — И подохнуть так недолго, ёпт.       Голова болит и не хочет соображать, почти раскалывается, тело всё ломит. Сейчас мне хуже, чем от палёной водки, кажется. И вечер вчерашний почти не помню нихрена, блин. Вроде Алессия что-то там серьёзное говорила, признавалась в чём-то. Вспомнить бы… Хотя, это может подождать. Щас лучше аспирину выпить пару таблеток да спать под одеялом. Только поесть надо обязательно. И посидеть ещё немного, свежим воздухом подышать…       Чтобы на короткое время забыть о своём состоянии, я глубоко вздохнул с десяток раз, что помогло мне приободриться и ослабить побочки отходняка, затем осмотрелся.       Ни души, почти идеальная тишина. Ночной туман постепенно рассеивался, открывая вид на городок. Небо было чистым и пронзительно синим, без какого-либо намёка на тучи или облака. Краски вокруг были настолько яркими и жизнерадостными, что немного резало глаза. Воспоминания о деревне не заставили себя ждать.       Эх, как-же тогда было хорошо. Просыпаешься с первыми лучами солнца, как сейчас. Конечно, не с ужасным отходняком, а хорошим настроением. Завтракаешь только что приготовленными блинами с домашней сметаной, и идёшь на поле, где проработаешь весь день, копаясь в земле и выкашивая сено для скота. А вечером, весь потный и уставший паришься в бане, и потом сразу бежишь на улицу к пацанам и девкам, дабы погулять до ночи и повеселиться. Эх, кажется, это было совсем недавно, но на самом деле с тех времён прошло не менее десятка лет. Как-же тогда было хорошо… Жаль, что всего этого уже не вернуть.       От воспоминаний на душе стало грустно. В голове печально заиграла гитара, усиливая эффект. В очередной раз полезли мысли о происходящем, стали сами собой задаваться вопросы на эту же тему. Но сейчас я был не в том состоянии, чтобы думать. Хотелось наконец поесть и излечиться от похмелья, потому я, кряхтя, поднялся и вошёл в дом.       Заглянув в спальню — убедился, что Алессия всё ещё спит. Она в обнимку с подушкой лежала по центру, закутавшись в одеяло. Аккуратно прикрыв дверь, пошёл на кухню. Не найдя ничего съедобного, я решил что-нибудь приготовить сам. Обыскав почти всё, обнаружил в одном из сундуков десяток яиц в деревянном ящике. «Яичница, так яичница», — подумал я, забирая магией три штуки. Поставив чугунную сковороду на плиту, разжёг костёр и занялся готовкой.       Для меня было удивительно, как легко и быстро мне удалось научиться телепатии. По ощущениям это было, словно я всё делал обычными руками, неосязаемыми и способными удлиняться. Ещё обнаружилось, что силу можно прикладывать куда более точную и мощную, когда хотел разбить яйцо без применения ножика: тюк! — и скорлупу разделило на две ровные части. В общем, телепатия мне очень даже понравилась. Не нужны физические усилия, достаточно мысленно пожелать. Плюсом приятное тепло в роге, которое медленно растекалось по всему телу, заодно как бы отодвигая сигаретное похмелье. За готовкой я позабыл обо всём, отчего поднялось настроение.       Сняв сковородку с плиты, перенёс её на деревянную подставку, взял столовые приборы, уселся на стул. Немного подождал, пока всё остынет, и принялся за еду… Какая же она вкусная! Словно нектар Божий ем, ей Богу!       Насытившись, я почувствовал большой прилив сил, и будто даже вылечился! Неужели от простых куриных яиц мне так полегчало? Удивительно приятно, однако. От такой резкой перемены в лучшую сторону, я даже стал перемывать всю посуду, скопившуюся за несколько дней. Дело доброе сделаю, и не покажусь свиньёй в глазах хозяйки. И тут ещё один плюс телепатии — не нужно к чему-либо прикасаться.       После, войдя во вкус, начал уборку дома. Подмёл веником весь дом, собрал весь мусор в стальное ведро и выкинул на улицу в ближайшие кусты. Помыл полы, почистил от накипи камин, протёр пыль на мебели и картинах, хотя её почти не было.       Уборка, на которую ушло около четырёх часов, только прибавила настроения. Ведь, с моим самочувствием такой объём сделал! Довольный собой, я пошёл отмываться в душ. Закрывшись шторкой, включил воду и, подождав немного, стал намыливаться. Но вдруг услышал звук открывающейся двери.       — Доброе утро, — послышался сонный голос из-за перегородки, — а я думала, что ты ушёл.       — Доброе, — отвечаю, — выспалась?       — И даже очень!       — Это хорошо.       — Я тут заметила, что в доме чисто. Неужто ты поработал?       — Ну, было раннее утро, делать было нечего. Вот и убрался, да.       Вдруг, шторка стала отодвигаться. Удивлённо поворачиваюсь и вижу её лицо.       — Занято! — я выпихнул сонную морду за перегородку, и быстро закрыл шторку обратно. Она, что-то удивлённо пробормотав, стала умываться.       Помывшись, выключил воду и, собираясь выйти, вспомнил, что в помещении я не один.       — Слушай, можешь мне полотенце подать?       — Вот выйди и возьми сам!       — Хорошо, как знаешь, — открывая шторку с некоторой стеснительностью, увидел перед собой ухмыляющуюся Алессию.       — Держи, — она протянула мне большое мохнатое полотенце.       Смущённо поблагодарив, я хотел закрыться и вытереться в кабинке, но пегаска выпихнула меня и залезла сама, ничего при этом не сказав.       Отойдя от лёгкого шока с произошедшей ситуации, вытираюсь и иду на кухню. Алессия вышла примерно десять минут спустя, в своём белом халате и завёрнутым на голове полотенцем.       — Что сегодня будем на завтрак? — спросила она, садясь напротив.       — Да я уже яичницей позавтракал. Если хочешь, могу ещё сделать.       — Яичница? — искренне та удивилась, — это что за блюдо такое?       — Разве у вас такого нет? Из куриных яиц делается.       — Что? У меня нет куриных яиц!       — Тогда что за яйца в том сундуке лежат? — указываю копытом туда, где их нашёл. Кобылка медленно повела взгляд в сторону, куда я указал, нашла этот сундук, и на секунду зависла. И тут же резко переводится на меня. Уголки её рта сдвигаются вниз, глаза загораются от злости, а брови ползут вниз.       — Ты хоть понимаешь, что ты позавтракал дорогущими яйцами редчайшей птицы, а не какой-то курицы?! Я их должна передать покупателю со дня на день! — вдруг заорала она, и внезапно ударила меня по щеке.       — Эй! Успокойся! — от пощёчины копытом, которое ощутимо сильнее удара ладонью, я растерялся, отскочил от разъярённой Леси, и на всякий спрятался за стул. — Не знал, извини! И вообще ты ничего про них не говорила!       — А лазить по чужому дому какого сена тебе приспичило?! Разве это нормально, по-твоему?!       — Никак нет! Прости пожалуйста! Не знал я про это, говорю же… Ай, сука! — точно в рог прилетела кружка, разбившаяся от столкновения. — Больно же, блять!       Озверевшая пони вмиг оказалась передо мной, держа в зубах сковороду. Морда была искривлена в гневе, а глаза налились кровью. В следующий миг она со всей силы ударила меня по голове.       Мир дрогнул, повалившись на бок. В ушах зазвенело, а в глазах потемнело. Ярая, колкая боль растеклась по телу, от которой меня на секунду вырубило. Всё было мутным, вокруг плавали красные и чёрные круги.       Только через минуту я вернулся в полное сознание и тут же понял, что лежу на полу, лицом вниз. Затем почувствовал, как что-то тёплое стекает со лба. Кое-как повернувшись на бок, сквозь муть увидел наклонившуюся надо мной встревоженную Лесю.       — Всё в порядке? — с тревогой спросила кобылка. — Живой? — я отмахнулся, и попытался подняться. — Ты что? Не вставай, у тебя же кровь идёт! Погоди, я сейчас! — и она тут-же сорвалась с места. Решив, что лучше всё-таки не двигаться, ожидал, пока эта бестия вернётся. Её не было около минуты, после чего та, прибежав, дала мне странный бутыль, с тёмно-красной субстанцией внутри. — Вот, выпей. Полегчает сразу!       Приняв сидячее положение, я полностью осушил ёмкость, не без помощи, конечно. Пойло подействовало сразу — стало гораздо лучше. Отдав пустой бутыль, осмотрелся. На месте, где была моя голова, образовалась небольшая алая лужица. Сковорода валялась поодаль днищем вверх, на котором тоже было немного, уже засохшей крови. Да уж, угораздило же её меня по башке ёбнуть. И с такой силой, что аж кровь пошла. Зараза, кажется, до сих пор капает.       — Прости, пожалуйста, за такое, просто… — Леся виновато опустила голову. — Я же не нарочно, ты не подумай. Просто пойми, что этот товар был очень ценным…       — Да не извиняйся, правильно сделала. Нечего мне было по чужим вещам лазить. А щас повязку делай, хуле.       Сначала пегаска отвела меня в уборную, смыла всю кровь. Ахнула от раны, извинилась ещё раз и только после этого, наконец забинтовала половину лба. После ушла очищать «холодное оружие» да мыть полы. Я же, перед уходом глянув в зеркало, усмехнулся. Есть галактика «Подбитый глаз», а меня теперь можно называть «Подбитый лоб». Конечно это всё в некоторой степени весело, но перебинтованным пару дней походить придётся. И поругать себя за проступок, естественно.

***

      Примерно через пять минут после окончания уборки и обсуждения произошедшего, я стоял за плитой и готовил ей эту проклятую яичницу. Видите-ли, хоть это и «неправильно», но попросила сделать сие блюдо.       — Представляю вашему вниманию очень дорогой, невероятный, сука, полезный завтрак! Жрите на здоровье, хрень вышла невероятно вкусной! — наигранно торжественно проорал я на всю кухню, ставя тарелку перед носом Алессии. — Только ешь аккуратно, а то язык откусишь.       Как только я положил вилку с ножиком, Леся тут-же их схватила, порезала яичницу на небольшие кусочки словно пиццу, и взяла самый большой. Она, тщательно прожёвывая до селе невиданную еду, смотрела в потолок. Распробовав, взглянула на меня и улыбнулась.       — Это просто фантастически вкусно! И пахнет аппетитно, и так заряжает энергией… Никогда такого не пробовала! — оценила она завтрак, и принялась уплетать его за обе щёки.       Опустошив тарелку, Леся с блаженством откинулась на спинку, поправила халат, который до сих пор не сняла, и прикрыла глаза. Я встал из-за стола, отнёс пустую тарелку в мойку и сполоснул.       — Хоть я не получу денег сейчас, зато в будущем удивлю всех новой бизнес-идеей!       — Яичницы из яиц редкой птицы готовить?       — Именно! Для начала мне стоило бы купить ферму поближе отсюда, начать разводить птиц, потом построить рядом ресторанчик и… — закончить свой план ей не дал внезапный стук в дверь. Мы переглянулись.       — Кто это может быть? — спросил я настороженно.       — Даже не знаю… Может, покупатель? Хотя сегодня я никого не жду, — задумчиво ответила Алессия, смотря в сторону прихожей, — пожалуй, пойду и узнаю.       — Прямо в халате и «рулетом» на голове?       — Ах, точно, совсем забыла о нём, — пегаска засуетилась, забежала в спальню где скинула с себя одежду, и вышла в прихожую.       На пороге стоял друг вместе с той уборщицей, которую я видел у Бервиса. Они натянуло улыбались, и были явно в чём-то неуверенны.       — Доброго утра вам, Марта и незнакомец, — поздоровалась Леся, очевидно недовольная нежданному визиту. — Вам что-то нужно?       — Доброе утро, госпожа Алессия! — робко ответила служанка, поклонившись. — Простите, что потревожила вас, но господин Чарльз захотел проведать своего брата. Кажется, сейчас он находится в вашем поместье? Не будете ли вы так любезны позвать его?       — А зачем? — удивилась пегаска, — с ним всё в порядке, за него можно не волноваться. А вот гостей я совсем не ждала! Так что извините, но вам придётся в сию минуту уйти! Ныне я очень занята, знаете ли!       — О, а вот и вы! Пускай заходят, чего ты? Прошу! — поняв, что хозяйка их точно не впустит, я быстро подошёл к входу и, отпихнув пегаску в сторону, открыл дверь шире. Алессия посмотрела на меня осуждающе.       — Ты наглеешь, Парвеир! — шикнула та на меня, когда гости шли на кухню.       — Так это ж свои, чего бы и не впустить? — шёпотом отвечаю, закрывая дверь.       — Не забывай, что дом — мой. Но, хорошо, в этот раз пусть будет по твоему, — помолчав, сказала хозяйка. И сказала она это через силу, ибо определённо имела другие планы на сегодня.       На кухне, где всех посадил за стол я — Колю со служанкой усадил напротив меня с Алессией, воцарилась неловкая тишина. Хозяйка смотрела то на друга, то на Марту, то на меня, как бы ожидая чего-то. Колян с интересом косился на мою повязку, а его спутница куда-то в сторону выхода. Из-за всего этого ситуация становилась всё более несуразной, и из неё нужно было выходить как можно быстрее.       — Может чаю? — спрашиваю. Гости переглянулись.       — Да, если можно, — также робко ответила Марта, — спасибо за гостеприимство…       Подойдя к самовару, налил туда воды, и стал разогревать. Также засыпал туда каких-то трав, что были в небольшом мешочке с надписью «Чай столичный». Ожидая, пока закипит вода, слушал разговор за столом, где молчание, наконец, прервалось.       — Госпожа Алессия, хочу вас познакомить с господином Чарльзом. Он брат Парвеира, — представила служанка моего друга. — Чарльз, это госпожа Алессия Вельмеске.       — Приятно познакомиться, Чарльз, — пегаска протянула копыто для рукопожатия. То-есть, для копытопожатия.       — Взаимно, Алессия, — Коля протянул ей копыто в ответ, — был наслышан о вас, и давно хотел с вами встретиться, ведь мой брат находится у вас практически всё время, как мы сюда прибыли.       — Что-ж, хотелось узнать о вас побольше, соизволите? Просто Парвеир не удосужился мне рассказать о вас, — нахмурившись, Проговорила Леся. И тут, я, вместе с другом, понял — каюк, если не будет придумана байка. Если не для хозяйки, которая в курсе о моём происхождении и уже обо всём догадалась на счёт Коляна, то для Марты.       — Соизволю, — он на миг замешкался, нервно выдумывая на ходу свою историю. — Родом я из Эквестрии, но после некоторых событий, оказался здесь. Узнал, что в этих местах живёт Бервис, вот я и решил прибыть сюда, чтобы навестить своего старого друга, с которым судьба разлучила нас на долгое время. Не представляете, как много мы с ним когда-то пережили вместе! Рассказать?       — Думаю, не стоит, — пегаска решила пощадить мозг Коли, который определённо не сумел бы придумать кучу дельных, вписывающихся историй. — Давайте лучше поговорим, как у нас прошли последние дни? У меня, к примеру, недавно в один из магазинов пришло множество разной одежды за гроши, которая, к удивлению, после осмотра оказалась сделана из дорогого шёлка! Мы получили из этого такую выгоду, не представляете! — она решила свести весь диалог к разговорам ни о чём, тем самым разрядив обстановку и сподвигнув к налаживанию контакта. «Какая же эта пони умная и хитрая» — подметил я в очередной раз.       — Довольно приятная новость. Рада за вас! А у меня, в общих чертах, всё как обычно — никаких новостей. Разве что приболела на днях, — ответила служанка, пожав плечами. — Но сейчас чувствую себя куда лучше.       — А вам есть что рассказать? — перевела взгляд пегаска на друга.       — Да ничего. Никаких новостей сказать не могу, — вздохнув, ответил Колян, что до этого лениво разглядывал кухню.       Они снова вошли в неловкую паузу, пока не вскипятился самовар. Поставив его на центр стола, я разлил в чашки приятно пахнущий напиток, поставил их перед сидящими и сел на своё место.       — Ну что, приятного всем чаепития! — улыбнулся я. Гости, как по команде, кивнули, начав медленно пить. Лишь Леся просто сидела, задумавшись о чём-то своём. Очнулась только через пару минут, и тут же стала быстро отхлёбывать уже подостывший чай.       Я выпил быстрее всех, и теперь думал, как вновь их разговорить. Мне приметилась пачка сигарет, лежавшая на рабочем столе пегаски. И тут же, как вспышка, пришла интересная мысль. Курить было боязно — вдруг мне станет плохо настолько, что в обморок упаду, учитывая продолжающееся «похмелье», пусть и изрядно ослабевшее, но попробовать стоит.       — Вы не будете против? — спросил я всех, когда показал принесённый металлический коробок. Коля и Марта кивнули, а хозяйка же…       — Делай что хочешь, только аккуратно, — сказала та, и легонько ударила меня хвостом по заднему копыту, словно говоря: «только попробуй ещё раз обкуриться в ноль!». Улыбнувшись, сую зажжённую сигарету в рот. Сделал пробную тягу, задержал дым в лёгких и немного подождал, вслушиваясь в ощущения. И, на большое удивление, я будто опохмелился! Все побочки как рукой сняло, а настроение и желание жить достигли таких высот, что захотелось петь! — Довольный этим, сделал ещё пару тяг и стал реализовать свою мысль, начав пускать колечки в воздух в надежде, что все этим заинтересуются.       — А как вы это делаете? — с удивлением спросила Марта. Я улыбнулся ещё шире. Сработало!       — А вот так, — запускаю большое кольцо ей в морду, отчего та испуганно отшатнулась, чуть не упав на пол. — Простейший трюк, ничего особого! — добавляю, а затем пускаю кольца уже на всех.       К моему счастью, это всех развеселило. Сначала засмеялась Леся, а затем и Коля со служанкой. Я, продолжая глупо лыбиться от удовольствия, продолжал пускать колечки до тех пор, пока не закончилась сигарета.       — Однако, это смотрится красиво! — сказала Марта, хихикнув. — Никогда не видела, чтобы так делали. Это связано с магией?       — Да какой там магия, — отмахиваюсь, — просто делаешь губы в форме круга, и рывком выдыхаешь. Всё просто!       — Раз это так просто… Мог бы научить меня? — заинтересованно спросила Алессия.       Обучение сие трюку далось ей немного трудно, но всё-же она смогла, спустя кучу попыток, сделать одно небольшое колечко, которое через пол метра исчезло. Негусто, но пегаска сильно обрадовалась тому, что теперь может так делать. Я же радовался опохмелу, улетучившейся напряжённой и неловкой атмосфере благодаря мне, и открывшейся возможности наконец спокойно говорить.       Дальнейший разговор перешёл сначала на тему своих интересов, а затем мы заговорили о несправедливой политике Эквестрии. Говорили мы долго — порядка двух часов, но были настолько вовлечены, что никто и не заметил, как быстро пролетело время.       И тут, Колян предложил мне прогуляться. Кобылки отказались от предложения и остались дома, а мы, выйдя на улицу, побрели к центру. Видно, аристократка и служанка захотели подружиться, потому и остались, дабы наедине без лишних ушей побалакать о своём, о женском.       — Слушай, а откуда у тебя повязка? — спросил Колян, шагая рядом.       — Алессия, чтобы ты понимал, — я приблизился к нему, огляделся, дабы никого поблизости не находилось, и страшным шёпотом сказал: — она ёбнутая.       — Серьёзно?       — Да отвечаю! Утром проснулся, нашёл яйца и яичницу приготовил. А эта, как проснулась, с лёту заорала на меня, мол, ценный товар съел, и переебала сковородкой! — наигранно удивлённо крикнул я, сделав после театральную паузу. Друг, конечно же, выпучил глаза от удивления. — А потом попросила ещё порцию для неё сделать. Ей, кстати, понравилось, плюсом придумала ресторанный бизнес, связанный с этими яйцами. Прикол, а?       — Да уж, соглашусь с тобой. Алессия действительно умалишённая.       — Во-во. Но вина моя, ибо негоже по чужому дому рыскать. И, кстати, вчера тоже прикол был, вспомнить бы только его… А, во! Она призналась в… — я осёкся, осознав, что за диалог произошёл тем вечером.       С одной стороны, опохмел сигаретами в полной мере открыл забытое — это хорошо. Но, пришло и понимание слов Алессии, с которых настроение вмиг пропало, а на душе сделалось тяжко.       В первый же день попадания сюда меня хотели убить. Благо, не вышло благодаря Коле. Во второй — настоящий монстр, в оболочке миловидной пони попытался использовать в качестве мальчика на побегушках, или вообще сдать в пожизненное рабство. К счастью, тоже обошлось из-за глупой ошибки. Но эти ситуации говорят о многом. Я далеко не в дружелюбном мире дружбы-магии, а в реалиях средневекового ужаса. И доверять всем подряд — нельзя ни в коем случае. Ни Бервису — пожизненному мудаку и ублюдку, ни Алессии — хитроумной, опасной и далеко не простой особе. Пускай она и перепутала те чашки, пусть и находится под действием приворотного зелья и сейчас прыгает вокруг меня как обезумевшая.       Ведь, в какой-то момент невероятное везение может окончиться, а действие зелья сойдёт на нет. И всё, пиздец! — пиши пропало.       Видя моё сосредоточенно-грустное выражение лица, Коля, забеспокоившись, спросил:       — Ну так, в чём она призналась?       — Дела у нас не самые, друже. И пахнут явным дерьмом… — я в подробностях поделился своими мыслями и, дабы успокоиться, закурил.       — И, что же, исходя из всего этого, ты будешь делать дальше? — выслушав, задумчиво спросил Коля.       — Не ты, а мы. Если честно, то без понятия. По хорошему драпать отсюда надо, но куда, как и в принципе… плана нет никакого.       — А зачем бежать, если и здесь нам хорошо? Связи есть, с финансами проблем нет, работать не надо. Если убежим — то ни связей, ни денег, ничего не будет. Что мы будем делать тогда?       — Так-то да, верняк базаришь. Только повторюсь: ни Леся, ни Бервис мне не нравятся. С этими, извини, пидорасами я теперь дружить не хочу, скажем так. Ты просто пойми, где мы очутились. Здесь далеко не мир дружбо-магии, а…       — Я тебя прекрасно понимаю, но деваться некуда! Хочешь — не хочешь, а контактировать с ними придётся. Как ты сказал, хотя бы для выгоды.       — С Бервисом такое прокатит без проблем, а что с той сукой-то делать, скажи? Зелье закончится, и..?       — И хрен бы с ней. Соберём всю необходимую информацию, а дальше разберёмся.       — Так я про то, что как действие приворота улетучится, то Леся наверняка тут же полетит нас ловить и… сдаст куда нибудь на опыты, например.       — Бервис поможет, не беспокойся.       — Допустим, ладно. Тогда буду вызнавать у неё по максимуму. Хорошо… — с минуту мы шли в молчании. Коля о чём-то задумался, а я, покуривая, смотрел по сторонам.       — Есть ещё кое-что, о чём я бы хотел поговорить, — очнулся друг. — В общем, я не могу разобраться в своих чувствах по отношению к Марте. То ли она мне нравится, то ли я испытываю просто симпатию. Два похожих чувства, поэтому нахожусь в замешательстве.       — За несколько дней сразу втрескаться в кобылу, даже не в человека? Я уверен, что это обычная симпатия. Не бери в голову, ёпт.       — В таком случае, почему я постоянно думаю о том, как ей помочь?       — Ты ж всегда «всепомогайкой» был. Опять же, не бери в голову. Щас совсем не об этом думать надо.       — Хм, да, ты прав. Наверное, я себе много накручиваю и додумываю то, чего н…       — О! Центровой! — вдруг кто-то заорал за нами, тем самым прервав диалог. — Стой, центровой! Поговорить надо! — повернувшись в сторону вопящего, я увидел вчерашнего дедка, который быстрым шагом приближался к нам. — Здрасть, центровой! Весь день тебя ищу! Хочу, мол, поговорить. Пошли за мной, отблагодарить тебя хочу! — дедок быстро пошёл куда-то вглубь рынка, жестом приглашая за собой. — Ты-ж ета, помнишь как мне пачку курилок-то дал? Так воть, с этого я деняк получил немало, во! — на ходу он похлопал себя за старую, истрёпанную сумку, в которой что-то звякнуло. — Совесть, знаешь, мучаит! Ну так воть, веду тебя я к кузнецу одному, оч знатному! Куёт он не на авось, а оч даже отлично! Друг мой ета закадышный, Кузей кличут, во! И хочу я тебе, короче, дать клинок один. Не абы какой, а из эбонита! Дорогая вещица, но курилки всё-та да подороже будуть! — хихикнул тот.       Сначала мы пробыли какое-то время в замешательстве от этого, свалившегося нам на голову, старичка и внезапного предложения. Но, подумав, согласились и пошли за ним.       Переулками и узкими тропинками, дедок вывел нас к небольшому каменному зданию, к которому был пристроен широкий каменный навес, под которым стояли наковальня, горн, и лежала куча деталей из старого кузнечного железа. Там, на пеньке сидел здоровый бородатый конь чёрного цвета и с тёмно-серой гривой. Завидев нашу компанию, он встрепенулся, и пошёл на встречу.       — Опа, привет, Битый! Здравствуйте, господа! — поприветствовал тот всех. — Это те, кто тебе курилки дал?       — Да! Точнее, эта воть морда, — старичок указал на меня, — ну так чаво, дашь клинок-та ему?       Кузнец осмотрел меня с головы до ног. Что-то в его взгляде заставило меня робеть.       — Вижу, ты представитель высших чинов, да? — презрительно спросил он, но ответить я не успел. — А этот чего с тобой припёрся?       — Брат это мой, — робко отвечаю.       — А звать вас как?       — Парвеир и Чарльз, — сказал друг. Кузнец фыркнул.       — Ладно, приму к сведению. Битый, спасибо, что привёл, а теперь можешь обратно на рынок идти. А вы, братцы, заходите, не бойтесь!       Кузя завёл нас в здание, который оказался оружейным магазином. Тут и там стояли прилавки, на которых лежали разных видов мечи, секиры, молоты, и так далее.       — Значит так, пони добрые… — начал говорить бугай, заходя за стойку, — спасибо за целую пачку курилок. Вещица редкая, и интересная. За неё я отдам эбонитовый клинок. Сделал его ещё давно, для одного генерала. Но он ему так и не понадобился — убили. Так он и лежал у меня тут, собирая пыль. А тут объявился ты, Парвеир, с товаром, который я передам одной организации для изучения, — он достал из-под стойки небольшой, изящно выглядящий меч, украшенный замысловатым витиеватым узором, и протянул его мне. — Забирай, всё равно это уже никому не понадобится. А так хоть сослужит кому-то, надеюсь.       — Спасибо. Неожиданная, довольно большая щедрость с вашей стороны, — отвечаю, разглядывая подарок.       — Да не благодари, это вообще затея Битого. По сути он тебе подарок сделал, а не я. Да и с суммой, которую я от организации той получу, можно будет хоть сто таких клинков купить.       — А что за организация такая?       — Обычная, табачная. Хороший табак кстати выпускают. Там жена моя работает, через кою я узнал за беседами, что такой вот пачкой там очень интересуются, — кузнец на мгновение застыл, как бы думая, сказать ли что-то ещё. Но, мотнув головой, продолжил молчать.       Поняв, что дальше диалог не пойдёт, взял клинок магией. Он был лёгок, податлив, и словно стал частью меня, ожил. Крутя его и делая пробные замахи, вдруг ощутил странную, холодную мощь в нём: будто некая рука помогала мне двигать им настолько искусно и чётко, что великие мастера фехтования могут позавидовать, а тело начинало двигаться само по себе в такт движения оружия. Испугавшись этих ощущений, я быстро положил клинок на стол.       — А, точно, — оживился Кузя, проследив за «моим» мастерством. — Этот меч был зачарован одним сильным магом на то, чтобы приносить хозяину победу. Как я понял, это заклинание всё ещё действует. Можешь, к слову, ещё выбрать ножны для него, за одну золотую, — он поднял столик, на котором лежали необычные, пахнущие кожей ножны, оплетённые тонкими шнурами.       — Спасибо, но сейчас у меня с собой ничего…       — Вот одна золотая. Выбирай, — перебив меня, Коля положил на стойку монету. Не думая, я взял наиболее удобную, на мой взгляд: с регулируемыми лямками, дополнительными фиксирующими ремнями и подложкой под бок. Надев её, убедился в удобстве, и сразу же засунул туда подарок.       — Слушай, а могу-ли я выбрать для себя тоже какое-нибудь оружие? — спросил друг неожиданно. Кузнец кивнул.       — За ещё одну пачку можешь брать всё что угодно. Даже ножны тебе самые лучшие отдам!

***

      Мы ещё пробыли там около получаса. Пришлось отдать предпоследнюю пачку сигарет, но мне не было жалко. Пускай и у другана будет оружие. А взял он себе чуть-ли не самый дорогой меч из металла, который, по убеждениям Кузи, был невероятно прочным и очень хорошо заострённым. Также, в комплект хозяин кузницы дал красивые ножны со стальными пластинами и заклёпками. Попрощавшись, мы вышли на улицу и направились в дом Алессии, по пути зайдя к Бервису за выпивкой, а Коля заодно показал своё приобретение, с которым точно не хотел расставаться ближайшие пару часов. День сменялся вечером, а небо затягивали тёмные тучи. Похоже, ночью будет дождь.       — Интересно, конечно, вышло, — подытожил Колян, рассматривая на ходу приобретённую вещь. — Круто, конечно, но я не уверен, что это нам понадобится.       — Лучше пускай будет. Это как с презервативами, знаешь.       Остальную часть пути шли молча. Небо полностью затянуло, отчего стемнело ещё сильнее. Птицы замолкли, деревья чуть заметно покачивались из стороны в сторону, словно в лёгком танце. Воздух стал более влажным и холодным. Изредка вдалеке слышался раскат грома. Такая погода навеяла воспоминания о вчерашнем вечере, из-за чего я поник, также начав себя понемногу накручивать догадками о возможном плане Леси. Безусловно, тёмном и коварном на мой счёт. А может быть, и на счёт друга.       До дома мы дошли минут за десять. Поднялись на крыльцо и в полутьме, еле-еле освещаемой старенькой керосиновой лампой, прошли внутрь. Кобылки сидели на кухне, пили чай и о чём-то весело разговаривали. Значит, сдружились.       — О, пришли! — широко улыбнулась Алессия, — долго вас не было, мы уж тут соскучились. Присаживайтесь, сейчас будет ужин.       — Спасибо, но мне кажется, что нам с Мартой пора уходить, — задумчиво ответил Коля. Мне показалось странным его решение. Внезапное, да и почему бы не посидеть ещё часик? — Погода скоро испортится, лучше поторопиться. А то промокнем по пути. Пар, может с нами?       — Нет, останусь здесь, — отвечаю. — А что ты резко так сорвался-то?       — Время позднее. Боюсь, Бервис не одобрит моё долгое отсутствие. И погода, опять же, смотри какая.       — Точно, время уже позднее. Благодарю вас за гостеприимство, госпожа Алессия, пока! — служанка поднялась со стула и низко поклонилась. — До встречи, господин Парвеир! — поклонилась ещё раз, после чего пошла к выходу. Проводив внезапно ушедших гостей, мы вернулись на кухню, где несколько минут провели в тишине.       Моё решение остаться было, наверное, глупым, но я кое-что придумал, дабы побольше разузнать о делах пегаски, а также о вероятных «злых» замыслах. В её рабочем уголке наверняка много полезной информации, особенно в закрытом на ключ мини-сейфе, который я заметил во время уборки под столом, невидимый до этого из-за задвинутого кресла. По плану, я хотел ночью прокрасться туда, и изучить документы с письмами. Тупо, но учитывая доверительное отношение Леси ко мне и возможности свободно передвигаться по всему дому, сработать должно.       — Фух, теперь мы наедине, — выдохнула она, закурив. — Знаешь, Марта оказалась хорошей собеседницей. Будет приятно с ней пообщаться ещё.       — Рад, что тебе понравилась её компания. А о чём говорили? — спросил я, наливая чай.       — Да так, о всякой ерунде. Ни о чём. О погоде, например, говорили.       — Прямо-таки о ерунде? — усмехнулся я, стараясь выглядеть расслаблено, ибо накрученные до предела мысли не давали покоя. — Чую, далеко не только о погоде.       — Ну, ещё о вас речь шла. Но ничего особенного…       — Та-ак! А на этом моменте попрошу вас раскрыть тему поподробнее!       — А что тут раскрывать? — она как-то растерянно пожала плечами. — Теперь знаем, кто кому нравится, да и всё, в общем-то…       — А ещё подробнее можно?       — Личные дела не обсуждаются, — как отрезав, серьёзно сказала Алессия.       — Ладно, хрен с ним, — развожу копытами в разные стороны, тем самым говоря, что «не очень то и хотелось». И без того уже всё ясно. Коляну надо будет точно рассказать об этом. — Ты лучше посмотри, какой подарочек мне местный кузнец подарил! — я продемонстрировал Лесе клинок. — Красивый, а?       Пегаска некоторое время разглядывала клинок, затем подняла глаза и задумчиво постучала копытом по столу. Видимо, она была озабочена моей оружейной находкой.       — Хорошая вещь, сильная, — наконец сказала та. — Такие клинки достаточно редки, и носить такое далеко не каждому разрешено. Откуда ты его достал?       — Кузя — кузнец за пачку сиг, то есть курилок подарил.       — Дурак твой Кузя. Такую ценность за какую-то наркоманию…       — Оправдал неслабым таким денежным обогащением!       — Табачной компании что-ли хочет продать?       — Ну, да.       — Ясно. В этом плане он молодец, конечно. Знаешь, за этими курилками много кто охотится с целью скопировать их, или вызнать… — кобылка осеклась на полуслове. — Впрочем, неважно. О таком тебе знать пока не стоит.       — И снова секреты, ёпт, — с наигранной обидой говорю, но внутри обрадовался дополнительной мотивации залезть к ней в рабочий стол.       — Слушай, я могу сделать для тебя и твоего «брата» хорошие пачпорта! Ну как тебе, хорошая идея? — сменила она тему, улыбнувшись и сверкнув белыми зубами. — Сделаю всё отменно, не переживай! С разрешением носить подобные оружия, обязательно с различными метками, и всевозможными допусками!       — Пачпорта? — переспросил я. — Это как паспорта?       — Какие паспорта? Па-ч-пор-та! То бишь документ, удостоверяющий твою личность.       — А, ну тогда это хорошо, определённо лишним не будет.       — Вот и хорошо! Давай теперь ужинать, а то чай уже не лезет, — хозяйка встала, растопила огонь для плиты, и стала разогревать еду.       Леся решила на этот раз не особо заморачиваться, и приготовила, судя по виду, простой плов, где вместо мяса были какие-то грибы. Что за грибы это были я не знал, но ужин получился достаточно сытным и вкусным, и когда мы закончили трапезу, мои нервы немного расслабились. Еда, как известно, успокаивает.       Закурив сигарету, я откинулся на спинку и взглянул на часы. Почти полночь. Быстро, однако, время пролетело.       — Было вкусно, спасибо! Теперь же, думаю, пора бы и баиньки? — обращаюсь к Лесе. — Хорошо было бы выспаться как следует. Ты как?       — Да, конечно, я тоже устала, — она зевнула. — Только сначала мне в душ надо сходить. Спокойно ночи!       Докурив, кинул бычок в пустую пачку и пошёл в спальню, по пути заметив оставленную другом сумку с алкоголем. Зашторил окна, расстелил кровать и улёгся, в надежде не уснуть раньше Алессии.

***

      Меня сморило почти сразу, ещё до её прихода, несмотря на всяческие попытки бодрствовать. Но разбудил мочевой пузырь, так удачно включившийся в работу незадолго до рассвета. Пегаска, к счастью, спала крепким сном, не заметив моего тихого ухода. На кухне я расположился таким образом, чтобы не было никаких подозрений: две бутылки с крепеньким стоят на столе вместе с наполненной до краёв рюмкой, рядом пепельница с зажжённой сигаретой внутри, и пачка. Входная дверь прикрыта так, чтобы меня не было видно, но при этом я мог слышать всё происходящее в коридоре. Даже байку составил, мол, не спится от тягостных мыслей о происходящем. Хоть оно так и было, но то лишь часть всей правды. Заодно, дабы рыться в документах было сподручней, я перед делом накатил пару стопок, выкурил одну сигарету и, собственно, приступил к поискам информации.       На самом столе лежали несколько стопок бумаг: скучные документы с договорами, всякие чеки, и письма от покупателей и продавцов того или иного товара. Самое интересное из всего этого вороха была лишь пара бумажек. Первая — прошение от директора одной из «барахолок», где некая Бон-Дюр Унгол хотела получить отгул на месяц, так как из-за работы по 4 часа в будни совершенно не успевала следить за собой. Вторая от работницы склада Алипии Зейдель — тоже прошение, где слёзно умоляла сократить рабочий день на сколько нибудь, иначе от перенапряжения скоро сойдёт с ума, а также повысить зарплату хотя бы на десяток серебряных, ибо еле как могла прокормить своих детей, не говоря уже про себя. Интересность заключалась в решении Алессии: директору месяц отгула одобрила, а на втором листке нарисовала огромный, жирный крест. Ну не тварь ли эта Леся?       Рядом стоящий шкаф, оказавшийся забитым донельзя архивом, к сожалению, своим наполнением также не заинтересовал. Но стоило мне открыть ящик в столе и немного порыться, как сразу же: несколько личных писем, а под ними ключ от сейфа, где помимо очередной стопки документов и мешочков с монетами — личный дневник!       Трясясь в нетерпении от такой удачной находки, аккуратно, дабы не помять, беру всё это добро и возвращаюсь на своё место. Проверил спальню: пегаска продолжала крепко спать, накатил ещё пару стопок, покурил, и с головой погрузился в прочтение «Леськиных тайн»…       Начав с дневника, я, потративший и без того целый час на изучение вышеперечисленного, уже хотел разочароваться. Ничего важного, никакой страшной правды найдено не было до сих пор! На столе — ненужное мне дерьмо, то же и в дневнике, что был у хозяйки в качестве записной книжки, куда писались только задачи и заметки про них. Но, я выявил одну занятную мелочь: нереальную пунктуальность. Раз в три дня она проводила оценку проделанной работе по многим критериям, большинство из которых мне было неизвестно. Какие-то вычисления, проценты, графики, и так далее. И это, напомню, в около-средневековом мире разноцветных лошадок.       Пять посланий были ответом на прошлые сообщения от пегаски, коих, естественно, в доме не могло находиться. Три из них были короткими, от «информатора Г.Н.», и почти все на одну тему — поведение сотрудников на работе. Этот информатор в первых двух докладах доказывал, что всё везде плохо, все всем недовольны и всё такое прочее. Последнее же письмо от сей личности мне понравилось больше всего: в три строки, агрессивным крупным почерком Г.Н. посылал «наглую, грязную и до безобразия несостоятельную дочь рабовладельцев» куда подальше, ибо «наследственное желание повелевать и угнетать» в какой-то момент приведёт к «справедливому сжиганию ведьмы на костре». Красавчик этот Г.Н., нашёл силы проучить эту заразу. Не лично, но всё же.       И наконец, последние два письма оказались тем, что я искал! Написанные аккуратным каллиграфическим почерком, от близкой её подруги, на счёт меня!.. Первое сообщение показывала Алессия при второй встрече, когда мы говорили о моём происхождении, попаданцах, Бервисе, и так далее. Только в тот вечер я не додумался перевернуть листок, где была пара строк, заставивших мозг за секунду придумать тысячу конспирологических теорий: «Твой новый знакомый действительно интересный, не обижай его и держи при себе, ибо с ним завеса тайны приоткроется».       Чтобы успокоить начавшуюся дрожь и разбушевавшийся мысленный поток, перед чтением второго письма я выпил уже пятую по счёту стопку, выкурил третью за ночь сигарету. Потушил свечу, так как яркости от рассветного Солнца уже вполне хватало и немного посидел, всматриваясь в буквы, дабы поймать фокус…

«Не успела я получить одно письмо, как ты сразу присылаешь другое, в коем вымаливаешь моей помощи со своей оплошностью. Отвечу тебе так: пожинай плоды затеянного. Никто не заставлял тебя охмурять гостя приворотным зельем в порыве тщеславной затеи. Теперь же, коли произошёл сей, безусловно несчастный для тебя, казус, повинуйся зелью. Быть может, с отсутствием сопротивления оно выветрится если не через месяц, то через полгода. А сейчас возвращаюсь к твоему прошлому письму… Не сдавай его Эквестрии, ибо те деньги не возместят и сотой доли от того клада, что оказался у тебя. Не прогоняй, забудь о желании его проучить. Приведу несколько фактов в поддержку моего мнения: 1) Твой гость — равнозначно развитию твоего же бизнеса. Технологии, новые идеи и перспективы! Он может дать тебе всё это. Правды ради, при условии что сей пришелец не глуп и разбирается во многих аспектах своей высокоразвитой цивилизации. 2) С ним мы можем получить максимум информации касательно нынешних обстоятельств в Эквестрии, без вести пропадающих тут и там пони, и не только. 3) Ты наконец перестанешь плакаться мне в крыло о страданиях одиночного существования и без конца слать свои грязные желания, скрытые в небольших романах с просьбой оценить писательские качества. В который раз отвечу, что мне действительно неприятно такое читать, видеть, и тем более воображать! Даже не ищи и не пиши в ответ никаких оправданий, я тебя знаю слишком давно чтобы поверить… На последний вопрос предлагаю такой вариант: приедь с ним в Гринхолл к своей семье. Тем самым ты обрадуешь родителей своим "женихом", сменишь обстановку, дашь себе выходной. Я же смогу познакомиться с сущностью из иного мира лично, изучить его и наконец впервые увидеть то, о чём давно мечтала. Надеюсь, ты меня поймёшь и примешь верное решение. Твоя лучшая подруга, Даг. Реб. *подпись*»

      Прочитав это письмо, я впал в полный ступор. Пробиться мыслям и реакции на открытую правду этим утром было не суждено, даже пощёчины копытом не помогли. Единственное, что я смог сделать, так это немного освежиться в уборной, ещё раз проверить пегаску и по итогу напиться, забывшись во сне прямо на том месте, где сидел.