не по правилам бусидо

Вону дышит звуком музыки, запахом старых пластинок и почему-то корицы, просиживая часы после работы в старом магазине в глубине улиц, слушая как Джун - не то продавец, не то самопровозглашенный гуру - рассказывает ему про Oomph!, Моцарта и Бритни Спирс, иногда предлагая выпить кофе и поговорить о жизни. Вону каждый раз говорит "конечно", но всегда уходит до закрытия, ведь коты дома не кормлены, а работу завтра никто не отменял. Да и говорить не о чем - вся его жизнь - составление налоговых отчетов, пятничные вечера с компании Сынчоля, что уже третий год не то живет душа в душу со своим Джонханом, не то не может больше без острых ощущений, когда после третьей бутылки пива между злым "да сколько можно" слышится невероятно нежное "люблю". Вону завидует. Откровенно и отчаянно, иногда ночами думая, ну почему он проебался, когда, наверно, у него могло бы быть все, но нет. Не то, чтобы он был сложным или черствым, не то, чтобы у него было разбито сердце. Просто так получилось, что влюбиться он так и не смог. * - А как зовут твоего кота? - Джун всегда спрашивает так искренне, что невольно чувствуется подвох. Ему бы в следователи, а не продавцы. - Кот. Я плох в придумывании имен, - отвечает ему Вону, трогая пальцами какую-то старую пластинку в потертом картоне, и вдруг удивленно моргает - на сером фоне напечатан год выпуска, и он совсем не двадцатого века. - А это чье? - Нашего босса, - Джун косит глаза на комнату, прикрытую какой-то шторой, и внезапно ежится. - Я его ни разу за работой не видел, но наверно он крут. Раз может и песни делать, и этим местом управлять, и вообще, - он неопределенно машет рукой и выдыхает. - Он якудза, наверняка. - Это из Японии. - Ну так я из Китая, и мы оба с тобой в Америке, и что? Вону закатывает глаза и задается вопросом, когда они успели перейти на “ты”, и почему вдруг этот Джун настолько его не раздражает. - Ну пусть тогда будет якудза. Кстати, а ты то у нас кто? Улыбка Джуна светится ярче солнце, и Вону немного жалеет, что с чего-то решил, что тот его не бесит. Сердце в груди пропускает удар, и - господи боже - это как бы не было смешно, но даже близко не влюбленность, хотя вот в этого вот парня наверняка было бы легко и просто вкрашиться без каких-либо сомнений. - Если я тебе скажу, то мне придется убить тебя. Вону скептически смотрит в ответ. И снова уходит до закрытия. * Как он оказался в субботу вечером в баре, да еще и с Мингю - он не особо понимает, просто в какой-то момент обнаруживает, что тот ему долго втолковывает что-то про какую-то выставку, и крайне умно спрашивает: - Что? - стараясь не обращать внимания на внезапно обиженный взгляд своего-когда-то-парня-а-сейчас-лучшего-друга и не словить муки совести. Не то, чтобы она его хоть когда-то мучала, но с Мингю ни в чем нельзя было быть уверенным. - Выставка, говорю, моя и Минхао, - он делает неопределенный жест рукой и поджимает губы. В голове у Вону проносится “о боже, нет”, и он вспоминает как легко и просто покупался на это все, а потом, ну не то, чтобы и страдал, но стиль Минхао до сих его немного вводит в ступор. - Ты же пойдешь? - У меня есть выбор? - Нет, конечно, - смеется Мингю, откидываясь на барном стуле, и все-таки падает с него, заставляя Вону тяжело вздохнуть. Он иногда думает, что он так-то полностью здравомыслящий и рациональный человек, и как он связался вот с этим вот, он до сих пор не понимает. Хотя ладно. У Мингю охуенный пресс. - Оу, к моим ногам еще никто не падал, - слышится знакомый голос, и, обернувшись, Вону видит Джуна, почему-то в вязанном свитере, что выглядит внезапно крайне уместно в этом дорогом баре. Мингю смущенно фыркает, но руку помощи принимает и улыбается, видимо пытаясь сделать вид, что так и задумывалось. - О, а вот это внезапно. - Вы знакомы? - Он работает у якудза, - максимально серьезно говорит Вону, ловя заговорщическую улыбку Джуна и охреневающий взгляд Мингю. Нет, ну должен же он тоже развлекаться? А то помрет со своими отчетами когда-нибудь. - Ну, там, где я свою прелесть покупаю. - Кстати, нам пришла новая партия, - Джун беззастенчиво садится рядом, берет со стола недопитый стакан с виски и подмигивает. - Свежая и без примесей. - О, тогда мне точно надо зайти на днях. Ты же придержишь для меня парочку? - Ну, поскольку ты наш лучший покупатель, то конечно, - улыбка Джуна немного подрагивает, хотя - черт подери - Вону ни разу не лучше и еле сам сдерживается от того, чтобы не упасть мордой на стол и не заржать. Но он то с выдержкой. Да и взгляд Мингю того стоит. - Вы серьезно? - ошарашенно спрашивает он, жестами показывая бармену, что ему надо подлить, желательно стакана два. Или бутылки три. - Конечно, - бесстрастно говорит Вону под аккомпанемент заливистого смеха и ударов ладонью по столу. Мингю обиженно насупливается, пока Джун - ну что за добрая душа - утирая слезы говорит ему, что это все просто шутка, и он вообще-то просто продавец. - Просто грех было не разыграть, прости, - говорит он, толкая в бок Вону, на что тот рычит и молча допивает свой джин. Извиняться он точно не будет, но так хотя бы будет не очень тоскливо идти на эту выставку. Чем бы она не была. * - Нравится? - слышится за спиной немного хриплый, словно спросонья, голос, и Вону невольно вздрагивает, привыкший, что тут всегда только один Джун и бродячие коты. Он моргает пару раз, пока не замечает, что из его рук пропала интересующая его пластинка, а парень за его спиной хмуро сверлит его взглядом. - Я первый ее взял. - Нравится? - Если бы не нравилась, то не взял бы. Незнакомец наклоняет голову к правому плечу и совершенно бесстрастно смотрит ему в глаза. Вону думает, что - ну какого хера, - но раздражения не чувствует. Точнее чувствует, но не такое, чтобы прямо взорваться и высказать все, что он думает. - Это моя первая, - вдруг слышит он, и пластинка возвращается ему в руки, а потом следует тяжелый вздох. - Не самая удачная. Вону молчит. Не так он представлял того самого “якудзу”, что прятался в темной комнате и дозволял Джуну кормить котов прямо на стойке продавца. - А мне нравится, - говорит Вону и смотрит в ответ. Хмурое выражение чужого лица немного разглаживается, и взгляд становится теплее. Правда совсем немного. - Уджи же не твое имя? - Нет. - И как тебя называть? - Уджи, - у Вону дергается глаз, когда он видит усмешку на чужом лице, но он не успевает послать этого мудака нахер, слыша крайне вызывающее, - пока. - Пока что? - Пока я не буду уверен, что я смогу принять тебя в клан, - Уджи крайне душераздирающе зевает и уходит в сторону той самой двери за шторкой. В зале становится тихо, и Вону даже зависает, пока к нему не подходит продавец с бейджем “Джошуа”. - Вам помочь? - Где тут Задница, мне надо его обнять, - устало говорит ему Вону, почему-то свято уверенный, что новый продавец в курсе, где здесь обитают коты. Джошуа молча указывает ему на отдел с классической музыкой. И даже не меняется в лице. * На самом деле ему кажется это очень странным, но вот она пятница, вот оно кафе, и вот они сидят тут с Джуном, что внезапно молчит и играет в телефон, и он серьезно, что ли? - Ты так и будешь молчать? - Я же позвал кофе пить, а не болтать, - пожимает плечами Джун, но от телефона отвлекается и садится в кресле удобнее. - Хотя ладно. Ты босса видел? - Кто из вас придумал этот трэш про якудза? - на самом деле Вону хотел спросить не это, но раз уж все идет так странно, то почему бы и не начать нести хуету. - Сунен. Но я думаю, что это из-за любви безмерной. - Они встречаются? - Упаси боже, я бы повесился, - у Джуна взгляд пытливый, хотя и обманчиво ласковый, и Вону уже в который раз задается вопросом, кто он вообще такой. Ну не может такой человек быть просто продавцом. Потому что это или хорошее прикрытие, или слишком уж тупо. - Эти двое были бы или как два ненавидящих друга мудака, или слишком уж слащавые. Даже не знаю, что из этого хуже. Вону давится кофе и скептично смотрит на Джуна. У того - серьезный взгляд и уже почти не бесящая улыбка. В голове вдруг проносится мысль, что может его стоит свести с Мингю - щенок и холеный котяра. Идеальная пара же, ага. - Уджи не выглядит как белый и пушистый милашка. - Он выглядит как добродушный наемный убийца, - Джун задумчиво трогает кромку белой кружки и тихо добавляет. - К сожалению. - К сожалению? - К сожалению, - повторяет Джун и снова улыбается. - Иначе все было бы намного проще. Вону прищуривается. Но ничего ему не отвечает. * Самый главный вопрос в своей жизни Вону задает себе спустя еще пять месяцев. И звучит он крайне банально - какого, блять, хуя? - и отдает немного клубничной смазкой и горьким пивом. Уджи - который все еще молчит о своем имени, но почему-то ни разу не пытается молчать в постели, - стоит в дверях спальни и задумчиво потягивает холодную колу прямо из банки. Вону смотрит на него - полуголого, расслабленного и с красными засосами на шее - и задает себе вопрос - какого, блять же нахуй, хуя? И смиренно утыкается взглядом в потолок, даже уже не желая язвить на всю эту ситуацию, потому что он не понимает. Ну то есть. Уджи. - Принести? У Вону много вопросов, в основном самому себе, но ответов - ноль. Не то, чтобы ему это все не нравилось, только вот он внезапно ловит себя на мысли, что у него в шкафу чужие толстовки и кепки, по вечерам он уже привык приходить домой и кормить кота, а по ночам просыпаться от холодных рук на животе. И в пятницу вечером сидеть в баре не с одним лишь Сынчолем, а с целой толпой (почему их вдруг стало девять, когда и зачем?), обсуждать в чате неловкие подкаты Мингю к Сунену и странные молчаливые взгляды между Минхао и Джуном, что разыгрывают какую-то драму непонятно с чего. - Вону? Уджи - так-то - вообще ни разу не понятен ему, вроде и открытая книга, а вроде и хер пойми что. Вроде и музыкант, которому повезло пару раз, и он этим воспользовался, а вроде и странные фразы Джошуа про “осторожность” и “не все так просто”. - Пошли в кино, - у Вону все всегда было непросто, и он так-то не против. Только вот это и пугает. Он же обещал себе быть осмотрительнее. Уджи смотрит в ответ тяжело, тягуче, почти осязаемо, и догадаться о чем он думает может, разве что, Джонхан (наверняка же демоны у него в роду). Вону дышит глубоко и даже не знает, что он ждет в ответ. Может охуевание, а может… - Пошли. Уджи подходит к кровати и целует почти до боли, сжимает бока и улыбается прямо в губы. Вону думает, что он хочет влюбиться. Очень хочет. * Сунен говорит: - Он просто боится, - покачивая бокал с пивом и тяжело вздыхая. - Вообще не мне это рассказывать, но что этот придурок, что Джун - хуй ведь что скажут, дураки упрямые. Я то не такой. Я так-то еще выпью и все выложу. - Это ты так намекаешь, что мне платить за выпивку? - Прости, я забыл кошелек, - бессовестно врет Сунен и потягивается. - Но вообще - просто подожди. Как эти придурки все порешают, будет и на вашей улице счастье. - Это на твоей-то счастье? - скептически спрашивает Вону, вспоминая фотки в инстаграмме Минхао. И его крайне разъяренное “убью к херам” под смазанной фоткой целующихся на фоне его картины Мингю и Сунена. Конечно, делай они это не после того, как они случайно разлили на пиджак какого-то критика шампанское - может они и не боялись бы теперь темных подворотен. Это ведь Минхао только на первый взгляд милый и добрый. Так-то он почти что приемный сын Джонхана, даром что не одной крови. - Ничего, все путем, - отмахивается Сунен, и Вону уже в который раз поражается его жизнерадостности. И немного раздражается. - Короче. Я наверно все-таки не буду рассказывать все - мало ли убьют меня все-таки, но намекну. У Уджи так-то первым был именно клуб. Еще до магазина и известности. И продвигаться надо было как-то. И нелегально тоже. И в какой-то момент у него появились и деньги, и известность в определенных кругах. И пошли вопросы. Только вот ответы оказались не те, что были очевидны, и все затянулось. Понимаешь? - Относительно. - Он ведь когда-то был для меня всем, - у Сунена голос вдруг становится ниже и крайне серьезным. Он покачивает бокал в руках и хмурится, явно сомневаясь говорить что-то еще или нет. - Но для него всем была музыка. До такой степени, что ради нее об мог бы пойти на все. И только потом он понял, что не все так просто. - Почему ты назвал его “якудза”? Сунен молчит. У Вону внутри что-то сложное, непонятное, он не привык, не понимает. Он знает, что он может услышать что-то неправильное для его мира работника офиса, но почему-то ему все равно. Почему-то в голову приходит мысль о долго затянувшемся пранке, и на секунду ему становится почти обидно, но. У Сунена взгляд мутный, немного злой, но такой настоящий, что Вону вдруг верится во все. В то, что было уже сказано, в то, что будет. И в то, что ему кажется будет до сих пор все равно. - Потому что он никогда не сомневается. И до сих пор пахнет кровью. * Вообще, самое странное и нелогичное, что он когда либо видел - кровь на полу и почти холодный Джошуа, что лежит посреди перевернутых стеллажей с пластинками и альбомами. Вону в каком-то анабиозе вызывает скорую, спокойно говорит, что, где, как и почему, а потом его накрывает волна осознания и мелкая дрожь. И одна единственная мысль - а где остальные? Телефон Джуна пиликает странной китайской мелодией где-то у прилавка, а подойти и проверить - страшно. Настолько, что сидеть рядом с медленно умирающим Джошуа - почти нормально. Когда со стороны улицы слышатся звуки сирены, а в магазин влетают врачи и полиция, Вону все еще сидит и гипнотизирует телефон. Потому что Уджи позвонить он так и не решился. * Сокмин - чуть не самый молодой врач, которого он видел в своей жизни - говорит: - С ним все нормально. Ну, для человека, пережившего ранение, огромную потерю крови и стресс для организма, - улыбаясь при этом как-то обманчиво дружелюбно. Или очень устало. Вону, вдруг, весь сникает и выдыхает, сползая по стене, и Сынчоль (что приехал вместе с Суненом) спрашивает: - И когда он очнется? - По моим прогнозам через дня три, но судя по тому, что я видел, - он неопределенно качает головой и душераздирающе зевает, - он может проснется и завтра. Но вы не поговорите с ним раньше полиции. Удачи. Спина Сокмина, удаляющегося по коридору, невероятно прямая, особенно для человека, что делал операцию почти десять часов. Вону тяжело вздыхает. И вздрагивает от прикосновения Сунена: - Ты не звонил Уджи? - Не смог. - Вот и я тоже, - Сунен садится рядом на пол и следит за говорящим по телефону Сынчолем, что с двух телефонов успокаивает всех причастных. Вону думает - а как он будет успокаивать Минхао? Уджи ведь просто пропал, себя еще можно убедить в том, что он просто сбежал, а вот Джун… Вону все еще помнит тот мерзкий пиликающий рингтон, лужу крови у прилавка и тишину, и свой страх, что там тоже… тело. И что, где-то там, в подсобке, уже давно мертвый... - Они живы, - уверенно говорит Сунен и усмехается - устало и немного надрывно. Он находит холодные пальцы Вону и сжимает их со всей силы, то ли пытаясь поддержать, то ли убеждая себя, что все именно так. - Они же, блять, просто не имеют права сдохнуть. Где-то на фоне слышны голоса работников больницы и обеспокоенные крики из телефонов Сынчоля. Вону снова закрывает глаза. И просит у кого угодно, чтобы все то, что он уже успел надумать про этих двоих, оказалось правдой. * Он слышит в трубку: - Это все сложнее, чем кажется, - крайне усталым голосом, и Вону чувствует, как он хочет не то въебать Уджи, не то просто слушать его вечно. - Намного сложнее. - А ты, блять, упрости, - рычит он и выдыхает. Ему кажется, что у него сейчас откажут ноги, и он падает на стул, жмурясь до боли в глазах. И до непонятной пустоты внутри. - Что происходит? - Вону. - Я, блять, не знаю, что сказать Минхао. Что спрашивать у Джошуа. Я не знаю, как, черт подери, объяснить себе, что за пиздец сейчас происходит, потому что, радость моя, я немного сейчас напуган и без понятия, что ждать дальше. Поэтому возьми и упрости все, и расскажи уж, черт подери. Уджи молчит долго. Вону слышит тиканье секундной стрелки и отсчитывает мгновения до, видимо, сердечного приступа. - Я убил человека, - тихо говорит Уджи. У Вону в груди что-то скручивается и сжимается, потому что предполагать - это одно, а вот слышать это и понимать, что все правда - другое. Только вот, почему-то, его это пугает намного меньше, чем то, что он думал, что Уджи мертв. - А Джун? - А он пытался меня посадить. Но мы пошли на сделку, - на фоне слышится какой-то стук, а потом Уджи громко матерится сквозь зубы и добавляет. - Сделка была неплохой. Просто мы немного не рассчитали время и реакцию. - Джошуа знает? - Он был против. Но это было лучшим решением. - Уджи… - Все сложнее, чем просто убийство и подстреленный коп. Настолько, что я даже не знаю, если я тебе расскажу хоть что-то - это будет правильно или нет, - голос Уджи вдруг становится крайне усталым и растерянным. - Если честно, то все должно было пройти спокойно. Я просто должен был договориться о встречи. Просто должен был маякнуть Джуну, просто провелся бы арест и все. У меня - два года условного, у него с Джошуа - повышение. А в итоге я в богом забытом месте, Шуа - на больничной койке, а Джун - вообще непонятно где. Впрочем, он не из тех, кто просто сдохнет. Вону выдыхает. Тихо, спокойно, он встает со стула, подходит к окну и спрашивает: - Я могу что-то сделать? - Ты дождешься меня? Хотя бы для того, чтобы попытаться набить мне рожу. У Вону внутри - какая-то усталость и ощущение безысходности. Все, блять, так сложно вдруг стало. Сложнее, чем то, что было. Чем то, что он, кажется, влюбился. И опять не в того. Правда, когда он делал что-то правильно? - Ты же мне так и не сказал, как тебя зовут. Уджи смеется - громко и заливисто, и Вону начинает улыбаться. Не облегченно, нет. Совсем наоборот. - Значит скажу при встрече. - Значит скажешь. И значит - вернется. * - Это было их решение, я просто согласился, - Джошуа говорит тихо и спокойно, и стоящий рядом с Вону Минхао скрипит зубами. На самом деле Вону и сам хочет очень сильно набить ему морду, но просто вдруг приходит осознание, что просто против этих двух упрямых идиотов идти - словно под бульдозер лечь. Он как бы сам это на себе прочувствовал. - Но раз вы копы, то, блять, ты же его напарник, - рычит Минхао, и Джошуа устало откидывается на подушки, и язвит: - И что дальше? Я же ему не мамочка. - Ты его старше, и неужели… - Он знал, на что шел, - резко говорит Джошуа и щурит глаза. - И он взрослый человек. Упрямый, дурной, но свое дело знает. И я тоже волнуюсь за него. И за Уджи. И - пожалуйста - не делай из меня бесчувственного монстра, - он переводит дыхание и смотрит сначала но Минхао, а потом на Вону. - Но я вам ничего не скажу сверх того, что рассказал Уджи. Это все опасно, сложно, и если честно вы уже в опасности. Только вот последнее, что я хочу - видеть хоть кого-то из них в гневе, если что-то случится. - Я не делаю из тебя монстра, я хочу, блять, знать, где он, чтобы пояснить где конкретно он и в чем неправ, - говорит Минхао и прижимается плечом к стене палаты. - Он же тебе точно звонил. Или связывался. Или еще что-то. И я вообще-то… - Господи, да почему ты просто не можешь успокоиться? Уверен, что тебя не накроет, если вдруг начнется стрельба, а? Или ты больше не на учете? - Откуда ты… - Я коп. Ты, блять, правда считаешь, что ведя очень серьезное дело, я не копал под всех, кто появился в нашем окружении? Вы все… - Джошуа вдруг прерывает себя на полуслове, и внимательно смотрит на Вону, словно вдруг что-то понял. Он закусывает палец и переводит взгляд на стену. -Джош… - Идите домой, пожалуйста. Я устал. Вону непонимающе переглядывается с Минхао. И только сидя потом дома, он вдруг осознает. Осознает, насколько он нихера не знает. * Вообще, все случается спустя два месяца. Когда на пороге квартиры Вону появляется какой-то парень с крайне отрешенно-вызывающим выражением лица, что жует бургер и говорит с набитым ртом: - Я от Джуна, - и проходит в квартиру, прямо в ботинках. И хоть Вону уже лет семь живет в Америке, это его коробит до глубины души. - Ага, привет, проходи, ты кстати кто? - максимально язвительно и скрипя зубами произносит Вону, считая про себя до двадцати на корейском. Ну и заодно на китайском. - Я Вернон, - спокойно отвечают ему. Этот самый Вернон крайне меланхолично доедает бургер, садится на диван и достает из кармана телефон, что-то кому-то печатая. - Я от Джуна. - Ты говорил? - Ага. Я типа должен посидеть тут, потому что Уджи скорее всего захочет тебе что-то передать, но зря, - Вернон немного улыбается и наклоняет голову к плечу. - Хотя может и не зря, но зато у нас будут улики. Вону молчит. Он не то, чтобы хочет знать, что произошло, или то, с чем кто и как связаны, но он немного устал переживать. Хотя, если быть еще честнее, то бояться. Он никогда не подозревал, что может так сильно привязаться к людям, и пусть в его жизни был Мингю - это ни разу не то же самое, что он чувствует к Уджи. Вообще даже близко нет. И вообще-то, сидеть и тупо ждать ему тоже надоело. - Это решит все, что надо решить? - Это решит вопрос с целой организацией, посадив которую, все будет чуть лучше, чем вчера, - отвечает ему Вернон и тихо вздыхает. - Нам бы только, чтобы эти улики дошли. Вону ему кивает и уходит на кухню делать чай. А через три часа на пороге его квартиры стоит какой-то парень, что неуверенно держит в руках пистолет, но зато крайне уверенно говорит: - Простите. Но так будет лучше. А после звучит выстрел. * Первое, что Вону видит, когда открывает глаза - макушку Джонхана, и, почему-то, сидящего на подоконнике Вернона, что вообще здесь ни к месту. Он пытается сесть, но его руку простреливает болью, а в груди жжет, и он грубо матерится. - Вообще-то это некультурно, - язвит, не открывая глаз, Джонхан. Вону скептически смотрит на него, на Вернона и на свой гипс на руке. - Как я оказался в больнице, хотя меня подстрелили в руку? - Ты удачлив, радость моя, - беззастенчиво ржет Джонхан и все же садится прямо, устало смотря на него. - Ты поскользнулся на полу, упал и ударился головой о стену. Вообще Сынкван-и и Вернон-и решили, что ты откинулся, и начали названивать Джуну и Уджи, а мальчики, оказывается, впечатлительные и тут же помчались спасать тебя. Ты, так-то, им весь план порушил. Хотя в итоге все и решилось намного быстрее и лучше. Вону многозначительно смотрит на Джонхана, пытаясь осознать все, что только что услышал, и выдает крайне умное: - Что? - а после устало падает на подушки. Он уже даже не задается вопросом, откуда Джонхан все знает. И даже вопросом - где тогда Уджи, и почему он, сволочь такая, не дежурит у его кровати. Он спрашивает себя только о том, насколько, блять, это все могло случиться с ним, и да - почему это случилось. - Они все сейчас в участке, решают вопросы с арестами, кто кому что должен и так далее, - меланхолично говорит с подоконника Вернон и поворачивается лицом к Вону, душераздирающе зевая. - Но твое падение реально все упростило. Сынкван с перепугу сначала позвонил в Уджи, а потом в скорую. А Джун, - он спрыгивает на пол и разминает мышцы, - а Джун немного психанул и устроил облаву. С полной уверенностью, что все улики есть, целы и у меня. Он даже ордер как-то достал, - задумчиво добавляет Вернон, и Вону совсем не удивленно хмыкает. Наверняка же ордер достал ему Джошуа. Ну или он просто заебал всех вокруг. - Короче, хэппи энд? - Ага, конечно, - фыркает Джонхан и прищуривается. - Какой, нахер, энд? Сейчас, блять, суды будут, разбирательства. Твоему Уджи точно срок дадут. Зато узнаешь его имя, - добавляет он и смеется. Вону скрипит зубами и кидает в него подушкой. * Уджи стоит на пороге - в его типичной черной бейсболке, растянутой футболке и драных джинсах. В руках у него спортивная сумка, а на плече сумка с гитарой. - Чисто из интереса - мне сопротивляться или нет? - спрашивает он и аккуратно ставит вещи на пол. Вону думает - ах ты ж мразь ебанная, - когда он чувствует горячие пальцы на своих ребрах и сухие губы на щеке. Только вот он цепляется за мятую футболку, за ягодный привкус во рту и тихое “прости”, пока они целуются в коридоре, как будто всего остального мира больше нет. Он хочет много чего спросить. Много чего сказать, но в голове звенящая пустота и отвратительное щемящее чувство в груди. - Как тебя зовут? - выдыхает Вону, пытаясь собрать мысли в кучу. Кожа горит даже сквозь одежду, а сил не хватает даже просто стоять нормально. Уджи смотрит на него нечитаемым взглядом, почти не моргает, а потом улыбается ему куда-то в шею: - Джихун. Меня зовут Джихун. Вону кивает. И улыбается.