не по правилам бусидо

Если подумать, то у Минхао с Джуном, кажется, было вот то самое, что в фильмах. С первого взгляда, ну или первой улыбки. Хотя нет. На самом деле, у них все было сложно с самого начала, потому что это для всех остальных они впервые встретились. А вот для них самих это как бередить старые раны. - Не думал, что ты в Америке, - тихо говорит Джун, покачивая в кружке остатки растворимого кофе три в одном. Минхао неопределенно качает плечами, глотая внутри себя вопросы о том “как ты после того?” или “почему именно эта страна?”, или “что мы будем делать дальше?”. У Джуна все еще прямая спина, яркая улыбка и - конечно же - затаенная тоска где-то там, внутри. Минхао ее не видит - чувствует. Как и все еще чувствует, что не должен его отпускать, как уже однажды сделал. - Мне здесь делали операцию, ну и потом я, ну, остался, - Минхао не то, чтобы врет. Просто не знает, как бы сказать, что он боялся вернуться в Китай, где кроме пустоты его никто не ждет. - Я рад, что с тобой все в порядке. - Я тоже рад, что ты в порядке, - у Минхао в голове все-таки тысяча мыслей, и он поднимает взгляд на Джуна. И почти задыхается от того, что видит. - Я рад, что нашел тебя хотя бы здесь, - говорит Джун и улыбается. Минхао резко дергается к нему, как когда-то давно, но останавливается. Им уже не семнадцать. В этот раз они смогут все сделать правильно. * Когда случается херня с Джошуа, Минхао искренне недоумевает, зачем пытаться убивать простого продавца, и только после того, как они узнают, что он - коп, вспоминается и осанка, и острый взгляд, и выверенные действия. А потом выясняется, что Джун - его напарник. И что они в какой-то знатной передряге. И что он ему… - Мудак же, а, - рычит Минхао, швыряя стакан в стену. Тот мелкими осколками оседает на каменной плитке кухни, отражая заходящее солнце. - Идиот. Ему страшно примерно также, как и тогда, когда он был мелким пиздюком с винтовкой, а Джун - таким же пиздюком, но постарше. Также, как и в тот момент, когда их отбрасывает взрывом, и у него что-то ломается в спине, и он перестает чувствовать руки и ноги, а в голове мысль “а что с Джуном?”. Что с ним? Где, блять, он? Почему он не выходит на связь, почему ничего не говорит, почему?.. Почему он снова ничего не может сделать? - Пожалуйста, - шепчет Минхао, оседая на стуле и прижимаясь лбом к прохладной столешнице. - Пожалуйста, только вернись ко мне. Только теперь уже навсегда. * Джун, почему-то, вздрагивает, когда Минхао обнимает его, прижимает к себе и выдыхает почти злое “больше никогда”, а потом утыкается ему в плечо и тяжело дышит. Все самое сложное - позади, всех, кого надо посадили, всем, кому надо было, дали поблажки, все хорошо. Джун почему-то хрипит полузадушенно: - Я так скучал, - прижимаясь ближе, засовывая руки под тонкую кожаную куртку, и, кажется, закрывает глаза. Они на парковке одни, и тишина этого места обволакивает, окутывает, что Минхао даже трясет головой и отодвигается. - Мы поедем домой. Ко мне. А потом решим уже. - Что? - Где мы будем жить. У Джуна глаза изумленные, немного испуганные и растерянные, что Минхао вдруг на секунду думает - неужели. Неужели, у него… - Я думал, что я для тебя как воспоминания прошлого, - он морщит нос и неловко скребет пальцами шею. - Не самого хорошего. И далеко не того, которое хотелось бы вспоминать. Только вот Минхао помнит нежные пальцы, что почему-то не мозолились даже после долгого ношения оружия, что всегда держали за руку, когда по ночам звучали выстрелы. Помнит горячие губы, когда они, даже еще не совершеннолетние, но уже знакомые с войной, впервые пробовали целоваться. Помнит тихий голос, что пел колыбельную и говорил, что все наладится. Джун, так-то, может и часть его плохого юношества, когда боли чуть больше, чем счастья. Может, даже, все еще и пахнет железом и агонией. И соленой кровью. Джун глубоко вдыхает и прикрывает глаза, закусывает изнутри щеку, а потом говорит: - Знаешь, все правда… А еще губы у Джуна все еще такие же сухие и мягкие. Минхао целует его нежно, почти как в первый раз, прижимает к себе и дышит его странноватым парфюмом. Джун стоит недвижимой статуей почти десять секунд, а потом весь обмякает, закидывает руки ему на плечи и отвечает до невероятности жадно и горячо. Минхао шепчет ему прямо в губы: - Ты самое мое лучшее воспоминание. И я не хочу тебя забывать. Джун смеется, поправляет ему волосы и говорит: - Ты мое тоже. И снова целует.