MewGulf The Series: 12 ep and special

      Сегодня съемочный день начался с какого-то непонятного гула, хотя нельзя сказать что когда-либо тишина царила на площадке — за тем исключением, когда все умолкали после команды action! Но сейчас шум был какой-то возбужденный и даже радостный, поэтому Мью выглянул на улицу из комнаты отдыха, чтобы узнать, в чем причина такой активности. Толпа людей облепили машину, возле которой стоял Галф и, видимо, его родители, потому что мужчина в возрасте был почти что его копия, но с сединой в волосах и добрыми мудрыми глазами, и он тепло улыбался импозантной даме рядом с собой, которая поправляла волосы нонга, что растрепал ветер. Обычно это была обязанность Мью, поэтому старший даже почувствовал небольшой укол ревности, но он тут же в себе это придушил, ибо по рассказам Галфа понимал, насколько для того важны его родители.              Он не знал, как ему лучше поступить: выйти на улицу со всеми, чтобы поздороваться и познакомиться, или же подождать внутри, пока толпа не схлынет. Но все было решено за него: нонг, интенсивно крутивший головой по сторонам явно в поиске кого-то, вероятно, завершил свою миссию с успехом, потому что он радостно улыбнулся, крикнул Пи`Мью и начал махать рукой, чтобы тот к ним присоединился, поэтому старшему не осталось ничего кроме как покинуть свое убежище и подойти к родителям Галфа, вежливо приветствуя и делая вай. Он в некотором смятении поднимает глаза, потому что не знает, чего ожидать от этой встречи — и правда, как эти люди относятся к тому факту, что их сын снимается в BL-сериале и целуется у всех на глазах вот с этим мужчиной, которого поспешил им представить? Но на лицах четы Трайпипатанапон только вежливая доброжелательность, поэтому старший немного расслабляется и предлагает свою помощь, так как те привезли угощения для всей съемочной команды. Поэтому он поспешил взять коробки и отнести их в общий зал, чтобы вечно голодные актеры и стафф накинулись на еду, с набитым ртом благодаря своих меценатов.              Мью от небольшого волнения перехотел есть, поэтому взял только напиток и сел в стороне, чтобы тихонько наблюдать за тем, как Галф общается с близкими ему людьми, взахлеб что-то рассказывая про работу и представляя остальных коллег.              — Он очень сильно изменился, — Мью тут же поворачивается на тихий голос, так неожиданно раздавшийся практически возле него. Ох, это мама Галфа… Парень от растерянности не знает, что сказать, поэтому может только в удивлении приподнять брови, что, конечно, не является очень вежливым по отношению к старшему человеку, но эта леди явно не обижается, потому что понимающе улыбается в ответ:              — Да, очень сильно. Я никогда его не видела таким открытым миру и таким счастливым, а он тот еще затворник и тихоня — уж поверь мне.              Мью смущается, потому что снова не знает, что ответить, поэтому переводит разговор на нейтральную тему:              — Я думаю, что Нонг’Галфу и правда нравится быть актером — это позволяет ему раскрыться.              — Если честно, то я немного переживала, когда узнала, на каком проекте он будет работать, — тем временем продолжает она, — все-таки это несколько специфическая первая роль, а он у меня мальчик стеснительный. Но потом, когда он начал делиться со мной и остальными членами семьи своими впечатлениями о работе, о том, как ты ему помогаешь и как его поддерживаешь, заботишься — мое сердце успокоилось. Даже смертельно уставший после очередного дня он буквально светился от радости.              Мью опять теряет дар речи… Галф говорил о нем с родителями? Рассказывал про их совместную работу? Или что они… дружат?              — Спасибо, Кхун’Мэ, я по мере своих сил стараюсь помогать нонгу — и я рад, если мои советы ему полезны.              — Сын сказал, что вы не просто коллеги, а друзья — это так? — внимательный взгляд прямо в душу парня, поэтому в ответ Мью не может увильнуть:              — Да, Кхун’Мэ, Нонг’Галф для меня как брат, — ох, ну вот какие же они родственники, когда у него сердце останавливается при одном взгляде в эти глаза, при малейшем прикосновении его затапливает волна нежности… или возбуждения — в зависимости от ситуации. Брат, которого я люблю, которого я жажду до потери пульса, но смертельно боюсь напугать своими чувствами и потерять. Но это явно не то откровение, которого от него сейчас ждут. — Поэтому я приложу все силы, чтобы защитить его и помочь, если только это потребуется.              Леди Трайпипатанапон все еще испытующе смотрит в глаза Мью и, видимо, улавливает в них что-то, так как тепло улыбается и кивает:              — Я верю тебе, Нонг’Мью. Мой мальчик явно в хороших руках — позаботься о нем здесь вместо меня.              — Конечно, Кхун’Мэ, — парень явно польщен оказанным доверием и почтительно склоняется, чтобы это продемонстрировать, но эта загадочная дама уже отходит, чтобы присоединиться к мужу и сыну, которые весело болтают друг с другом и смеются каким-то общим шуткам.              Сердце Мью пронзило острое сожаление: увы, но такую поддержку от отца он никогда не получал… Сколько себя помнит, он всегда был недостаточно хорош:              хорошие отметки в школе? — другие учатся еще лучше       поступил в университет на инженерный факультет, чтобы продолжать бизнес родителей? — мог бы и сразу это понять, а не ныть о том, что хочет быть актером       получать ученую степень? — да в общем ничего сложного в этом нет, остальные тоже это делают       решил заняться музыкой? — профессиональным певцом тебе не быть, так зачем тратить свое время на бесполезное занятие       модельная карьера? — пффф, это дело для пустышек, а не для серьезных людей       кино и сериалы? — тут вообще без комментариев, просто бессмысленная трата времени на то, что никогда не принесет плоды              И, конечно же, холодное осуждение, что он не такой. Не такой, как хотелось бы его отцу. И не такой, чтобы соответствовать шаблонам, принятым в их обществе. Когда же Мью оступился и почти что упал в пропасть, только мама и сестра поддержали его, в то время как от отца он увидел только еще большее дистанцирование, что сделало боль еще более отчаянной. А чтобы вот так придти на съемки к сыну? Не в этой реальности… Поэтому он искренне завидует своему младшему, что он получает такую большую поддержку от родных ему людей, с которыми у него сложились такие теплые и доверительные отношения.              Видимо, это отображается у него на лице, потому что он ловит внимательный взгляд нонга, который четко дает ему понять, что Пи` не уйти от разговора, когда тот освободится. Но на удачу Мью родители Галфа были с ними практически до самого начала работ, а потом парней утянули сначала к гримерам, а потом уже на съемки индивидуальных эпизодов, поэтому остаться наедине у них получилось только вечером, когда режиссер, видя их уставшие лица, обреченно махнул рукой валите уже отдыхать. Парней не нужно было долго упрашивать, поэтому быстро раскланявшись с коллегами, они практически выбежали на улицу, чтобы вдохнуть свежего вечернего воздуха, который так освежал после изматывающей дневной жары.              — Ну что, тебя подвезти домой?              — Нет, Пи`, не хочу, меня уже почти что тошнит от вида моей квартиры, — Галф явно не в настроении, как часто бывает, когда он сильно устает. — Давай куда-нибудь выберемся, чтобы тихонько посидеть и отдохнуть — как тогда на пикник.              — Пикник мы сегодня точно уже не потянем, — улыбнулся Мью, — потому что уже достаточно поздно, и скоро стемнеет, но могу предложить свое любимое место, где я часто бываю: там вкусно кормят, мало людей даже по вечерам и очень удобные диваны.              — Отлично! То, что надо, — да, нонг явно не против провести еще один вечер со своим другом в неформальной обстановке, когда не нужно думать о том, что их в очередной раз снимает кто-то из коллег или вообще миллион камер на площадке.              Кафе оказалось и правда очень уютным: много дерева и текстиля, два этажа и приглушенная музыка в стиле лаунж — то, что доктор прописал, Галфу так точно, поэтому он моментально выцепил глазом на втором этаже укромный уголок с диваном на двоих и тут же туда плюхнулся. Поэтому Мью не оставалось ничего другого, кроме как присоединиться к нему, предварительно подхватив у официанта меню, потому что голодный нонг — злой нонг, а быть съеденным этим маленьким чудовищем у него совсем не было желания. По крайней мере в этом смысле. Кухня здесь была не очень обширной, но, тем не менее, парни выбрали себе еду на вечер и завалились на мягкие подушки ее ждать, потягивая сразу принесенные напитки, а это дало шанс Галфу вспомнить, что у него есть один вопрос:              — Пи`, ты расстроился, что сегодня приехали мои родители, а я тебя об этом заранее не предупредил?              — Ну что ты, — Мью даже поперхнулся от удивления, что нонг сделал такой странный вывод после сегодняшних событий. — Наоборот, я очень рад, что ты получаешь такую поддержку от них, что они готовы потратить время, чтобы познакомиться с твоими коллегами и угостить их.              — А мне показалось, что у тебя тогда было какое-то расстроенное выражение лица, — да, Галф иногда проявлял прямо-таки телепатические способности, потому что Мью искренне считает, что умеет хорошо скрывать свои эмоции от окружающих, но тут ему приходится признаться:              — Это немного не так. Я просто чуть-чуть тебе позавидовал в этот момент, что у тебя такая дружная и понимающая семья.              — А у тебя по-другому? Я, к слову, никогда не видел твоих родных у нас на съемках, — а вот тут по больному.              — Эм… Я просил маму и сестру не приезжать, чтобы никого не смущать. А папа… с ним несколько сложно все, — старший печально улыбнулся, надеясь, что этого объяснения будет достаточно, но кто-то явно думал по-другому:              — У тебя плохие отношения с отцом?              — Я бы не сказал, что плохие… Скорее мы друг друга не понимаем, говорим на разных языках. Мама пытается это сглаживать, как может, но не всегда это у нее получается, к сожалению.              По тому, как напряглось тело Пи`, а также по болезненному выражению глаз нонг понял, что эта тема для парня крайне непростая, и ему тяжело о ней разговаривать, поэтому даже вздохнул с облегчением, когда им принесли заказанную еду: суши из тунца и лосося и салат для Мью и рис с хрустящей жареной свининой и свежим базиликом для Галфа — и изголодавшиеся парни жадно накинулись на еду, поэтому разговор сам собой на время прервался. Потом же, когда они насытились и устало молчали, у парня не хватило совести, чтобы заново поднимать эту тему, так как его старший уже расслабился, а повторно заставлять его переживать он точно не хочет. Поэтому он вздохнул и прислонился головой к плечу Пи`, чтобы устроиться покомфортнее.              — Ты как-то грустно вздыхаешь. Тебя что-то тревожит? — Мью не мог этого не заметить. Но парень решительно обрубил все мысли о том, чтобы еще расспросить старшего, поэтому придумал весьма правдоподобную причину такого вздоха:              — Нам с тобой завтра опять придется ссориться, Пи`.              — Не нам, — старший с нежностью улыбается, рукой взъерошив волосы нонга, чья голова так уютно лежит на его плече, — а нашим персонажам.              — Я иногда думаю, что это — одно и то же, потому что мне кажется, что ты обижаешься на все эти злые слова, которые говорит Тайп.              — Ну что ты, нонг. Это Тарн обижается, а не я. И уж тем более — как я могу обижаться за это на тебя, — Мью даже умилился такой вот реакции, которая согрела его сердце, потому что кто-то заботится о нем, о его чувствах — и это безумно приятно. — Но ты прав, что им завтра придется ссориться. Хотя я бы даже не назвал это ссорой, а скорее очередным переломным моментом их отношений, который показывает, как много персонажам еще надо над ними работать, потому что одной любви недостаточно для счастья, увы.              — Но в данном случае Тайп совершенно справедливо обижается на Тарна, потому что тот пытался его обмануть, встретившись с Таром, — сейчас Галф не может не вступиться за своего героя, потому что он помнит те реплики, которые тот говорит — и они полны внутренней боли.              — Ох, на самом деле тут все так сложно, что я не могу сказать, что кто-то прав, а кто-то виноват, — старший грустно улыбнулся, потому что этот разговор тоже бередит его старые раны, но нонг хочет поговорить — значит он должен сделать над собой волевое усилие и обсуждать только их персонажей, а не изливать душу:              — Когда люди начинают новые отношения, то у очень многих их бывшие автоматически становятся какими-то плохими людьми, потому что редко кто умеет расстаться, что называется, по-хорошему без взаимных упреков и обид. В случае с Тарном все еще больнее: его бросил человек, которого он любил, фактически без объяснения причин, поэтому это оставило шрам на его душе. И вот сейчас, когда он нашел Тайпа, полюбил его, впустил в свое сердце — появляется Тар и говорит, что продолжает любить его и хочет снова быть вместе. Вот поставь себя на его место — что бы ты почувствовал?              Галф задумчиво нахмурился. Такого опыта у него не было, конечно, поэтому он попытался представить, что было бы, если бы его бросила Пум, а потом через год, когда у него есть любимый человек, который, как Тарн, его обожает и заботится о нем, вернулась бы и попросила о втором шансе… Да ничего, наверное. У него нет таких сильных чувств к девушке, чтобы так из-за нее убиваться и ломать свои отношения с таким замечательным человеком. Ой… Он внутренне холодеет, потому что это совсем не тот вывод, к которому он готов. И не тот вывод, который он готов озвучить вслух своему Пи`, поэтому он все-таки пытается поставить себя на место Тарна:              — Ну, наверное, я бы растерялся как минимум.              — Да, я думаю, что Тарн испытывает что-то подобное, — одобрительно кивает Мью в ответ, — именно поэтому он жестко не отталкивает этого парня, а выслушивает его. По сути он достаточно мягкий человек, который давно простил, но при этом рубец остался — и он начал болеть, когда рядом появился тот, кто его оставил. К тому же, как мне кажется, на него еще нахлынули воспоминания о былой любви, которые и ввели его в состояние раздрая. Ты помнишь сцену на диване, когда Тарн как будто пытается заслужить у своего парня прощения за что-то, выполняя его просьбы?              — Ага, Тайп его гоняет за едой и водой, а тот не говорит и слова против, — Галф кивает.              — Это потому, что он чувствует свою вину за то сомнение, которое возникло в его душе: что, если. Его сердце колеблется между нынешними отношениями и воспоминаниями о прошлых. Потому что в данном случае Тарн думает не о Таре как о возлюбленном, а о тех чувствах, что он испытывал рядом с ним, потому что мы очень часто любим не человека, а свою любовь к нему, как бы парадоксально это ни звучало. И только те, кто смог пойти дальше и углубить свои отношения, начинают видеть реальных людей возле себя, когда первая влюбленность спадает — и тогда есть шанс для зарождения настоящей любви. Ну а пока Тарн это не понимает и пытается сравнивать. Помнишь, как было в новелле? Он кладет голову на плечо Тайпа, вдыхает его аромат — и вспоминает, как пах Тар. Он смотрит на спящего возлюбленного — и вспоминает, как выглядел его бывший парень…              Галф внутренне зажимается, его сердце начинает колотиться от волнения. А Мью тоже… сравнивает? Парень в курсе, как работает фан-сервис, поэтому ему даже не нужно напрягаться, чтобы вспомнить те видео, когда его Пи` и тот обнимались на фанмитинге. Или как снимали совместные видео, и старший клал голову ему на плечо. И сейчас, когда он обнимает Галфа — что чувствует? Но, конечно, он не спросит об этом. Ни за что, так как не уверен, что готов к такой правде. Поэтому он продолжает молча внимательно слушать.              — Да, он чувствует сильную вину по этому поводу, — тем временем продолжает старший, — что скрывает от Тайпа, но он соглашается на встречу, чтобы попытаться расставить все точки над i, в том числе и для себя. И в тот момент, когда он вытирает слезы своего бывшего парня, его рвет на части мысль: а кого же на самом деле он любит больше — и ему сложно даже себе ответить на этот вопрос. Поэтому он молчит, когда почти такой же вопрос задает его парень, потому что не знает ответа… И речь тут не о том, что он физически хочет Тара, о чем его спрашивает Тайп, а о том, что у них сейчас нет того уровня доверия в паре, чтобы он мог поделиться своими сомнениями и переживаниями с партнером, поэтому он молчит. Тайп просил его говорить правду, не врать — а он не может, потому что эта правда, как ему кажется, убьет их отношения, потому что Тарн даже не уверен, что его любят.              — Конечно Тайп его любит, — возмущенно вскидывается Галф, пытаясь защитить своего персонажа, — иначе он бы с ним не встречался.              — Правда? А тогда почему он не может открыто это признать, как будто стыдится своих чувств? И ни разу не сказал Тарну об этом, а только принимает от него заботу и любовь?              — А потому что ему страшно! — в чувствах выдает в ответ нонг, смотря горящими глазами. — Ему страшно признать, что его жизнь изменилась настолько, что теперь он состоит в отношениях с мужчиной, что любит его, что хочет быть с ним рядом несмотря ни на что. Но сейчас он не знает, на самом деле ли Тарн его любит, потому что у него есть какие-то чувства к бывшему парню — и это очень больно, это буквально выжирает Тайпа изнутри, потому что их дом начинает рушиться уже тогда, когда цемент еще только начал схватываться. И он уходит, чтобы на какое-то время отрешиться от этой ситуации, но боль его догоняет и там.              — Ого, а мой нонг делает успехи! — Мью одобрительно кивает головой. — На самом деле не нужно бояться показать свою уязвимость в отношениях — это то, что делает их прекрасными, это доверие, которое ты даришь другому: вот он я, открытый и беззащитный перед тобой. Такое проявление уязвимости только сблизит. Также важно принимать человека со всеми его травмами, как это сделал Тарн по отношению к Тайпу. Это то, что нельзя изменить, как и переписать прошлое, но можно помочь любимому человеку их преодолеть, чтобы стать сильнее — и снова это то, что создает близость. А Тарн в этих сценах действительно на грани, потому что когда Тайп уходит, то он остается один — и отчаяние охватывает его настолько, когда он понимает всю силу своей любви к этому парню, что он думает о самоубийстве.              Галф в ответ неверяще округляет глаза, потому что он как-то пропустил эту часть в новелле:              — Самоубийстве? Из-за несчастной любви? Он что — подросток?              Лицо Мью перекашивает от боли, но он находит в себе силы тихо проговорить:              — У каждого человека есть свой предел, после которого он ломается.              Не думать. О том, каково это жить в глухом бесконечном отчаянии. Когда в голове единственная мысль, что дальше ничего нет и не будет — только болезненная пустота. Тогда зачем вообще жить? Зачем мучиться самому и мучить окружающих?              Не вспоминать. Не вспоминать, как ты стоишь в душе под потоком теплой воды уже полчаса, смотришь на свое запястье и думаешь, что достаточно одного движения, чтобы окрасить воду в малиновый цвет крови. А какой нож лучше использовать? Или лезвие? А это будет больно? Сколько понадобится времени, чтобы потерять сознание? И найдет ли его кто-нибудь… Наверное, только мама и сестра расстроятся, когда вернутся через неделю и увидят, что он сделал. И Чоппер. Кто будет кормить его все эти дни? Собака же ни в чем не виновата…              Его плечи до боли стискивают чьи-то руки — и это возвращает парня в реальность. Мутная пелена отчаяния спадает с глаз, и Мью ловит взгляд, полный страха. Страха за него? Но почему? Почему лицо его нонга настолько испугано? Они же обсуждали проблемы Тарна…              Галфа же трясет от ужаса, что с его Пи` могло что-то подобное случиться. Даже одна мысль об этом вгоняет парня в такую панику, что он, забывая обо всем на свете, изо всех сил прижимает к себе окаменевшее от эмоций тело, чтобы разделить с ним боль, чтобы попытаться залечить его травму хотя бы вот таким простым способом. Чтобы Мью почувствовал, что он не один — и никогда не будет, пока Галф рядом с ним.              Напряжение, сковывающее старшего, видимо, начинает отступать, потому что его тело мелко-мелко дрожит в объятиях парня, и тот чувствует, как его футболка начинает намокать. Что? Это слезы? Но не слышно же ни звука — только ходуном ходят плечи, которые нонг сжимал изо всех сил, чтобы таким образом достучаться до сознания, поэтому он молча продолжает обнимать, гладя везде, где может дотянуться:              широкие плечи, на которые обычно так приятно положить голову       шею, на которой растут такие милые короткие волоски, почти что шерстка — рука постоянно тянется их потрогать, но Галф регулярно одергивает себя       волосы, в которые так приятно зарываться пальцами, ощущая их гладкую прохладу       скулы, которые, кажется, вырезаны самым искусным скульптором — настолько они идеальные       густые брови, которые иногда так смешно топорщатся, когда Пи` умоет лицо, чтобы освежиться       нежная кожа щек, с которой сейчас пальцами нонг вытирает слезы, потому что этот человек не должен плакать, никогда…              Их глаза встречаются: полные пережитой боли и тревожные, но такие участливые. И снова не нужно слов — зачем говорить то, что они оба и так знают? Поэтому они просто молча приникают друг к другу, чтобы делиться теплом, согревая душу своего соулмейта.              Галф даже и не заметил, как задремал, вымотанный не столько тяжелой работой, сколько переживаниями, которые так неожиданно свалились на него этим вечером. А Мью продолжал смотреть, не отводя глаз, на парня, который так сладко и безмятежно посапывал в его объятиях после того, как вытянул его из зарождающейся истерики и своими прикосновениями вернул ему что-то похожее на душевное равновесие. Его сердце просто заходится от эмоций, которые сложно даже обозначить: теплота, нежность, благоговение, благодарность, любовь… они все настолько смешались, что Мью просто утягивает в этот водоворот с головой.              Он горько усмехается, потому что, кажется, жизнь над ним как будто издевается и преподносит ему такой дар, когда он уже добровольно отказался от притязаний на персональное счастье. Только вот… парень никогда не думал, что бывает вот так.              По иронии судьбы он, как и Тарн, сейчас невольно вспоминает свои прошлые отношения, если их вообще можно так назвать: тогда у него реально снесло крышу, настолько он влюбился, настолько он сгорал от страсти — и надежды, что это взаимно. От этих эмоций он сходил с ума, не понимая, что между ними пытаются держать дистанцию, поэтому шел напролом, теряя голову от ревности и пытаясь контролировать каждый шаг возлюбленного. Но он ошибался, ошибался настолько сильно, что до сих пор зализывает раны, которые оставила та любовь-страсть…              Сейчас же все совсем по-другому: это нереальное ощущение близости, буквально с первого дня. Все нутро, все внутри тебя буквально орет этот человек — для тебя, это он. И ты делаешь маленькие-маленькие шаги, каждый день, приближаясь максимально аккуратно, чтобы не спугнуть. И когда тебя в первый раз берут за руку, кладут голову на плечо, обнимают — это лучшие моменты жизни, потому что ты заслужил доверие. Здесь нет места эгоизму, желание, которое преобладает — это давать, давать настолько много и полно заботы и нежности, чтобы этот человечек был всегда довольным и улыбался. Этого вполне достаточно для счастья самого Мью: видеть эти лучистые глаза, обращенные на него с теплом во взоре, яркую смущенную улыбку и чувствовать робкие прикосновения, когда его нонг проявляет инициативу, чтобы прижаться в нежной ласке.              Конечно, было бы глупо отрицать тот факт, что этот парень одним своим невинным (и не очень) прикосновением может так воспламенить старшего, что ему требуется призвать всю свою силу воли и выдержку, чтобы сдерживать эти порывы. Но иногда он срывается, особенно во время их поцелуев на съемках — и тогда Тарн растворяется в небытие, потому что это Мью отчаянно и жадно терзает нежные губы партнера, углубляя поцелуй настолько, что доводит Пи`Ти до истерики из-за количества дублей, ибо рейтинг. Но он ни на мгновение об этом не жалеет, потому что наградой ему становится томный взгляд Галфа, распухшие раскрытые губы, с которых срывается неровное дыхание, и ярко-алые уши, что моментально выдают реакцию тела…              Но что является не менее ценным в этих отношениях — это их дружба. То, как они постепенно сближаются, узнают друг друга, находят общие интересы. То, как они залипают часами за разговорами — и им никогда не бывает вдвоем скучно, потому что всегда есть, что обсудить. За это их постоянно подкалывают окружающие, что они как будто находятся в другом мире, отдельно от других, но что тут поделаешь, если Мью не видит никого другого, когда рядом его нонг? Этот парень, который изначально был таким робким и зажатым, теперь раскрылся как цветок под лучами солнца — и теперь дает ему такую поддержку, что иногда старший начинает надеяться, что эта нежность в глазах напротив сможет залечить его раны и избавить от бесконечной печали. Потому что такая любовь-дружба — это лучшее, что с ним случилось за всю его жизнь. И даже если ему никогда не ответят взаимностью — не беда, уже само присутствие Галфа рядом с ним — это источник бесконечного счастья, поэтому он никогда его не отпустит и будет самым лучшим другом для него. Если тот не захочет большего.       

***

      Несмотря на вчерашний диалог, Галф немного волнуется перед съемкой сцены ссоры, потому что его персонаж испытывает сильную боль — и он должен суметь ее разделить с Тайпом. А также суметь отделить свои эмоции и мысли, потому что они его тоже несколько пугают в последнее время.              Action!              Мью заходит в комнату и видит, как парень сидит в полутьме на диване, его лицо напряжено — это же передает и голос:              — Явился наконец.              Старший неуверенно смотрит в ответ:              — Ты в порядке? — потом поднимает взгляд наверх. — Чего в темноте сидишь?              Галф резко встает:              — Где шлялся?              — Был в баре у Пи`Джид, — Тарн пока еще ни о чем не подозревает, но на Мью накатывает тревога от надвигающегося шторма, хотя это совсем не его боль.              — С кем виделся? — это Тайп продолжает расспрашивать, чтобы вывести бойфренда на чистую воду.              — С Сонгом, — Мью отводит глаза, потому что его герой пытается юлить. Но попытка провалилась:              — Ответь еще раз, — голос собеседника предельно жесткий. — С кем виделся?              — С Таром, — вот оно, то слово, которое будет делать так больно Тайпу. Почти так же, как больно самому Галфу, когда он думает о… — А он брат моего бывшего коллеги по группе.              Но такую полуправду ему не прощают, поэтому Галф молча подходит и хватает парня за майку:              — Почему ты не сказал мне, что он твой бывший? — он ловит в ответ испуганный взгляд Тарна, которого поймали на лжи, поэтому отпускает его, практически отталкивая. — В шоке, что я о нем в курсе? Потому что я не идиот! Думаешь, я не знаю о твоей лжи? Думаешь, я не знаю, что ведешь себя странно? И как оно? На вкус он так же хорош, как и тогда? — голос нонга жесткий, но в глазах плещется страдание, потому что он не хочет, чтобы их сравнивали. Чтобы Мью их сравнивал. — Понравилось? Вы же год не виделись.              — Тайп!              — Что? Что хочешь сказать? — его герой неумолим в своей жестокости, что является реакцией на сильную внутреннюю боль. — Я где-то соврал? Тот пацан жаждал твоего внимания. Или заявишь, что у Пи`Тарна, отымевшего всех подряд, не встал?              Мью хватает парня за руки, чтобы убедить его в обратном:              — Все не так, как ты думаешь. Ничего нет, — но тот вырывает их из ладоней старшего:              — Хочешь, чтобы я поверил лжецу? Язык проглотил? Давай, поспорь, — и практически бьет ладонью в грудь, отчего Пи` дергается. Прости, я не хотел делать тебе больно… Но приходится повторно пихнуть. — Отвечай же.              Мью все еще отводит глаза, потому что Тарн в сомнениях:              — Прости, — и снова берет парня за руки, чтобы установить контакт. — Но я с ним не спал, — а тот опять не дает себя трогать:              — Да, верю. Не мог ты с ним переспать, потому что ты быстро кончить не смог бы. Но ты его все еще хочешь? — и эта пауза убивает Тайпа, это молчание, которое кормит его отчаяние. — Отвечай! Хочешь ли ты его? Просто скажи “нет” — и я поверю тебе. Говори! — Галф никогда не был в такой ситуации, когда готов был бы вот так обманываться, только чтобы сохранить в целостности иллюзию. Или?.. Или вся его текущая жизнь — это иллюзия, привычный шаблон, который он так боится сломать, поэтому хватается за любое оправдание… Но за этими размышлениями нельзя забывать про Тайпа и его боль. — Говори!              Мью медленно поднимает глаза, полные сожалений и хватает парня за плечо:              — Тайп, я люблю только тебя.              И это правда. Это другая любовь, она не сводит с ума, не заставляет позабыть о себе. Она созидает, она позволяет им обоим становиться лучше и счастливее друг с другом. Эта любовь дает каждое утро встречать с улыбкой, потому что сегодня они опять увидятся. Или созвонятся по видео-связи. Или встретятся, чтобы вместе провести время. Или будут рубиться в онлайн-игры до двух часов ночи. Это целительное чувство, которое врачует старые раны и дает надежду на счастье. Надежду на то, что человек рядом с тобой — это тот самый, который, несмотря на все различия между ними, идеально тебя дополняет.              Но Тайп неумолим, потому что он страдает:              — Хочешь, чтобы я поверил тому, кто не может ответить на простой вопрос?              — Но я ничего не сделал! Клянусь, мы с Таром больше не увидимся.              — Не хочу и звука его имени слышать в этой комнате!              — Тайп! — Мью пытается обнять парня, но тот снова жестко его отталкивает:              — Отпусти! — и идет к выходу.              — Ты куда?              — Тебя, блять, не касается! — и выходит, оставляя Мью смотреть ему вслед.              Лицо старшего искажается от боли, но он не делает попытки догнать.              Стоп, снято!              Галф тут же заходит обратно и без промедления идет к Пи`, чтобы погрузиться в знакомые и такие родные теплые объятия и уткнуться головой в плечо. Им сейчас очень необходима вот такая поддержка как обещание друг другу, что эта история взаимных обид и непониманий — не про них.