MewGulf The Series: 12 ep and special

      Мью стоит на коленях, его голова опущена, а руки судорожно цепляются за Галфа, как будто пытаются его удержать. В голове непривычно пусто — и только эхом отдается музыка, которую он слушает, чтобы настроиться на сцену. Но эмоционально он совсем выгоревший и истощенный, как будто тот самый мифический Дементор высосал его душу, поэтому от парня ничего не осталось — только вот эта оболочка, которая еще каким-то образом имитирует видимость жизни.              — Прошу, дай мне ещё один шанс, — он пытается просить возлюбленного остаться, но все не то, эмоции не те. — Обещаю, я больше не причиню тебе боли… Не заставлю тебя плакать. Пожалуйста, не оставляй меня, не бросай… — последняя фраза звучит тихо, но безжизненно. Это совсем не то, что нужно для этого монолога.               — Снято! — Пи’Ти прерывает сцену. — Мью, мне кажется, что на сегодня стоит закончить.              Старший чувствует безумный стыд: такое ощущение, что все курсы актерского мастерства, что он усиленно посещал, просто насмарку, потому что он сегодня ни на что не годен, он не может включить эмоции Тарна, в то время как своих у него сейчас нет. Это то жуткое состояние, которое иногда на него накатывает, когда он чувствует себя внутри мертвым. Пустым. Безжизненным. Он не хочет есть, не хочет спать, вообще ничего не хочет. А единственное желание, которое он может вычленить — это забиться в какой-то тихий уголок и сидеть там до тех пор, пока это эмоциональное выгорание не пройдет.              Он и сам не всегда понимает, что вгоняет его в такое состояние. Наверное, он просто очень устал, слишком много сил и чувств вкладывал в свою работу в последние месяцы — вот они и кончились. С другой стороны Мью очень хорошо осознает, что из-за своего рода сублимации произошел дисбаланс: энергия уходила в работу вместо того, чтобы быть направленной на отношения, потому что кто-то боится, поэтому продолжает ходить по лезвию этой недолюбви-недодружбы, прикрываясь съемками NC-сцен и фан-сервисом. Он, взрослый (да, намного старше Галфа) адекватный (вот очень сомнительно) человек, продолжает питаться этими крохами вместо того, чтобы раз и навсегда все прояснить… Но не сейчас, не сейчас. Он не имеет права портить первый проект своего нонга, поэтому нужно стиснуть зубы и терпеть:              — Простите, мне и правда очень жаль. Режиссер, я обещаю: завтра я выложусь на полную — и мы снимем эту сцену.              — Я думаю, что нам стоит отложить ее на некоторое время. Ты сейчас явно не в ресурсе, чтобы ее сыграть достойно, — Пи`Ти внимательно вглядывается в лицо парня — и его тревожит то, что он видит. — Мью, я абсолютно точно знаю, что ты в состоянии ее вытянуть — мы все на кастинге это видели, поэтому я в тебе ни секунды не сомневаюсь. Но сегодня не тот день, поэтому я и предлагаю сдвинуть съемки до момента нашего возвращения с Самета. Ты там немного отдохнешь, перезагрузишься и потом уже с новыми силами попробуешь.              Парень в ответ только молча кивает и поднимает голову, так как до сих пор стоит на коленях, чтобы кинуть виноватый взгляд на Галфа, потому что тот по его вине вот так бессмысленно потратил несколько часов — он-то точно пытался включиться в эмоции Тайпа. Но во взоре младшего нет обвинения или злости, а только участие и волнение, потому что таким он Пи` еще, наверное, не видел. Погасший, тихий, замкнутый, как будто кто-то дернул рубильник и обесточил этот источник энергии. Обесточил настолько, что нонгу пришлось подать руку, чтобы Мью смог уцепиться за нее и подняться с колен… Галф всерьез встревожен, но Мью тихо его успокаивает:              — Все в порядке, нонг, я просто немного устал. Отдохну — и сразу станет лучше, не переживай, — и, нежно взъерошив волосы парня, покидает съемочную площадку, чтобы переодеться и хоть немного вместе с гримом смыть с себя усталость.              Младшего отвлек режиссер, который решил напомнить об особенностях съемок их с Каона сцены завтра и на что следует обратить внимание, поэтому на поиски Пи` парень смог отправиться только через минут 20, но того уже не было ни в раздевалке, ни в комнате отдыха. Но Галф был уверен, что тот еще где-то здесь, потому что старший не мог уехать не попрощавшись с ним, поэтому продолжал поиски, пока не вышел в маленький внутренний сад и не услышал знакомый голос. Он уже собрался окликнуть Пи`, когда раздался голос Майлда — и парень замер, стараясь никак не выдать свое присутствие, хоть ему и было стыдно вот так подслушивать:              — Мью, мне тревожно за тебя. Ты уверен, что все нормально? Выглядишь ты не как жизнерадостный студент девятнадцати лет с активной личной жизнью, а как зомби не первой свежести, причем весьма печальный, — даже взволнованный Майлд умудряется шутить, что не может не отметить его друг, усмехнувшись в ответ:              — Да, Майлд, не беспокойся — я просто очень устал. Сам знаешь, как много в последнее время работы было — вот организм и намекнул, что пора бы ему поспать больше, чем пару часов в сутки.              — Ты опять не спишь? Вернулась бессонница?              Опять? Бессонница? Галф явно не в курсе таких подробностей — старший не упоминал об этих своих проблемах. Зато теперь понятно, почему у него такой изнуренный вид последнее время.              — Да, к сожалению Морфей меня разлюбил, — горько хмыкнул старший в ответ. — Но у меня все еще есть выход: пойти в тренажерный зал и дать такую нагрузку на мышцы, пока тело само не запросит пощады и не начнет отключаться.              — И, судя по тому, что о твои скулы сейчас можно порезаться, есть ты тоже перестал? — от пытливого взора друга не может скрыться ни одна деталь.              Да, Галф тоже заметил, как обострились черты лица его Пи`, поэтому пытался подсовывать то одну, то вторую вкусняшку, но тот как-то вяло на это реагировал, пробовал для вида и откладывал. Значит, это звенья одной цепи? Он не спит и не ест? Но почему?              — Ну неправда — я ем, просто аппетита особо нет, — видя скептическое выражение лица Майдла, Мью устало вздыхает. — Вот и что ты хочешь от меня услышать? Я стараюсь это преодолеть.              — Что — “это”? Что с тобой случилось, Мью?              — Если честно — я не знаю, но по ощущениям я проваливаюсь в тотальное бессилие, у меня просто заканчиваются эмоции — как плохие, так и хорошие, — парень, сидя в плетеном кресле, устало наклонился вперед, его плечи поникли, а лицо укрылось в ладонях.              — Это из-за него, да?              Него? Него??? Галф похолодел, его сердце сжала предательская рука страха. Он и подумать не мог, что прошлое его старшего может вот так неожиданно дать о себе знать. Это из-за недавнего их разговора, когда Мью стало плохо? Блин, вот он дурак, что вообще поднял эту тему — сейчас его Пи` так мучается… Но что же он ответит?              — Из-за него? Нет, что ты, — он убрал ладони от лица и печально улыбнулся, обхватив себя руками, как будто пытаясь согреться, — Галф — это лучшее, что случилось со мной за последнее время, если вообще не за всю мою дерьмовую жизнь.              Что? Что??? Парень понимает, что повторяется в своем внутреннем монологе, но это значит, что речь была о нем? Не о том человеке? Тогда почему Пи` так хреново, что он так измождает себя? Из-за самого Галфа? Но что он делает не так, как обидел? А Мью тем временем продолжил:              — Проблема исключительно во мне. Черт, я уже слишком измотан для этих эмоциональных американских горок, когда этот гребанный Тарн постоянно сваливает в закат, а я остаюсь один на один с тем, что я вынужден ругаться с нонгом, будучи в собственной шкуре, в то время как пару дней назад я еле пережил очередное погружение в NC-сцену, после которой хочется сдохнуть, настолько все в ней было по-настоящему по ощущениям. У меня просто крыша едет от того, что я не могу отделить вымысел от реальности. Я не понимаю, кто меня обнимает и целует в ответ — Тайп или Галф. Я не понимаю, ему действительно это приятно или он настолько включается в роль. Иногда он смотрит на меня глазами невинного щеночка, которого хочется погладить по шерстке и дать сахарную косточку, а через полчаса — это страстный вихрь, который накидывается на тебя, и только одеяло спасает съемочную команду от вида того, что он творит, а мне приходится призывать на помощь всю свою выдержку… Блять, я просто сдохну от всего этого еще до того, как мы закончим этот долбанный сериал!              Ох… Мью тоже? Не Тарн, а именно Мью? Он тоже это чувствует, что все происходящее между ними — это не только герои с их диалогами? Что где-то в фоне это они общаются друг с другом иногда словами, когда реплики персонажей отражают их собственные мысли, иногда на языке тел, когда рука, которая тянется потрогать волосы, скользнуть в нежной ласке по лицу или вытереть слезы на щеке — это не Тайп или Тарн, а губы чувствуют ответ реального человека, а не героя новеллы. Галф где-то на подсознании это улавливал, даже немного этого боялся, но теперь он услышал это от своего Пи` — и пока не знает, что ему делать с этой информацией. Что им делать. Потому что это как-то выходит за рамки той дружбы, о которой они условились. Друзья не испытывают такое друг к другу.              — Ох, Пи`, и что ты планируешь со всем этим делать? — Майлд все еще тревожится за друга, отчаянный монолог которого не оставил его равнодушным к проблеме.              — Делать? Ничего. Ничего сверх работы, фансервиса в рамках договора и нашей дружбы. А точнее я планирую завершить съемки и сделать все возможное, чтобы первый проект Галфа был максимально успешным. Я не могу подвести его, разрушить наши отношения из-за своих тараканов и эгоизма, потому что он мне доверяет.              С одной стороны эти слова должны были успокоить Галфа, потому что у Мью все как будто под контролем: он трезво и четко оценивает ситуацию и возможные ее последствия. С другой — в его груди пронзительно зазвенела струна болезненного сожаления, которую дернула грубой рукой суровая реальность, и это чувство настолько иррациональное и необъяснимое, что парень просто растерялся. О чем он жалеет? О чем???              — Ты уверен, что справишься? — видимо что-то вызывает сомнения у Майлда.              — А у меня нет другого выбора. Я просто не могу не справиться, потому что Галф мне слишком дорог, поэтому я просто не имею права причинить ему хоть малейшую боль своими действиями. Я не допущу ни намека на скандал, ни тени подозрения, что та ситуация может повториться из-за моей запятнанной репутации. Поэтому тут можешь быть спокоен, — и снова горькая усмешка искривила красивые губы, наложив печальную гримасу обреченности на все лицо, как будто его обладатель давно смирился с таким положением вещей и теперь просто пытается выжить в этих условиях с минимальными последствиями для своего израненного сердца.              Но смирение — это не то, что хочет видеть Галф от своего Пи`, не вот такое эмоциональное опустошение, которое перемежается с самобичеванием и жестким самоконтролем, который даже смахивает на жертвенный мазохизм. Он не просил о таком! Ему не нужно, чтобы Мью так мучился из-за него. Да, он не знал, что его необдуманные действия, совершенные в каком-то безумном порыве на недавних их съемках, могут так выбить из колеи старшего, настолько дорого тому обойтись, но тут он сам был эгоистом, потому что дал волю своим эмоциям, допустил вольность за рамками сценария — за что теперь расплачивается чувством вины перед Пи`. Но… он дорог Мью? Это же не просто общая фраза, правда? Потому что эти слова вызвали теплое чувство в груди парня, смесь волнения и тепла. И какого-то томительного ожидания чуда…              — А о себе ты подумал? Я прекрасно вижу, как всего себя ты бросаешь на амбразуру, чтобы защитить этого парня. Ты заботишься о нем, лелеешь его как драгоценное сокровище, а кто позаботится о тебе? Ты истощен, Мью, ты на пределе — и прекрасно это понимаешь, иначе не было бы этого разговора, потому что обычно ты отрицаешь до последнего, когда тебе херово. Блять, побудь ты немного эгоистом наконец! Подумай и о себе тоже! — от избытка чувств Майлд уже не сдерживает себя в выражениях, потому что хочет достучаться до своего друга, о котором он так переживает.              И эти слова как пощечина для Галфа, потому что тот, черт возьми, прав! Мью отдавал всего себя без остатка, что вкупе с тяжелой работой, вытягивающей все силы и эмоции, привело его к такому изнеможению. А нонг же благосклонно все это принимал как должное, грелся в лучах своего персонального солнца с верой, что этот источник энергии является вечным, но жизнь в очередной раз дала ему пинок, как бы говоря за все приходится расплачиваться. И цена такого комфорта Галфа — вот такое состояние его друга, поэтому теперь пришла пора ему платить по счетам.              — Он заботится обо мне. Он дает мне дружескую поддержку, когда я срываюсь, успокаивает меня, утешает, — в голосе старшего появились нотки тепла, он смягчился. — Майлд, я понимаю, что мне нужен отдых — и сейчас такая возможность появилась, потому что все сложные съемки передвинули на последние дни. Я обещаю тебе, что серьезно отнесусь к твоим словам и отдохну. Правда.              Майлд внимательно и печально смотрит на друга, но искренне надеется, что тот его услышал, поэтому он ободряюще стискивает рукой его плечо, чтобы таким образом поддержать его:              — Я очень на это надеюсь, Мью. Пожалуйста, позаботься о себе, раз ты не позволяешь мне это делать, — и тут он слышит, как кто-то из стаффа ищет его, поэтому он вскидывается да, сейчас подойду и кивает старшему. — Прости, мне надо идти.              Галф выжидает несколько минут в своем убежище, наблюдая, как старший сидит в одиночестве в сумерках, скрытый от посторонних глаз пышной зеленой растительностью, обреченно смотря в никуда. Мью не должен знать, что он все это слышал, иначе ему точно будет неловко… И только потом он выдает свое присутствие, изображая, что только что подошел:              — Пи`, вот ты где! Меня задержал Пи`Ти, так как хотел обсудить мои сцены завтра, но я повсюду тебя искал, — он подходит и кладет руку на то же плечо, которого недавно касался Майлд. Мью поднимает голову и еле-еле улыбается, но его рука ложится сверху на ладонь нонга и немного сжимает в ответ.              И это дает младшему понять, что его поддержку примут, поэтому у него появляется смелость продолжить: он решительно усаживается боком на колени к старшему, обхватывает его голову обеими руками и прижимает к груди. В ответ он слышит удивленный полувздох, но его тут же стискивают в крепких объятиях, поэтому Галф довольно улыбается. Одна его рука обвивает широкие плечи, а ладонь нежно гладит шею, вторая же утопает в волосах Пи`, разрушая укладку своими прикосновениями, но никому из них нет дела до таких мелочей. Нонг наклоняет голову, чтобы почти невесомым поцелуем дотронуться до головы старшего: один хом, второй, третий... Уже родной запах наполняет его легкие — и мягкая улыбка узнавания появляется на губах.              Мью явно неудобно прислоняться к груди нонга в очках, поэтому он немного отстраняется, слыша недовольное ворчание последнего, усмехается, но снимает очки и снова приникает, тесно-тесно прижавшись щекой к этому источнику тепла, предварительно потершись носом в ответной ласке. Такой доверчивый и беззащитный Мью похож на слепого котенка, который ищет нежности и любви — и у Галфа щемит сердце от этого зрелища. И от того факта, что именно ему позволено быть опорой в такой тяжелый для его друга момент, пусть даже невольно он стал причиной такого состояния.              Сколько они так просидели? 10 минут? Полчаса? Час? Они не смогли бы дать ответ на этот вопрос, но вот такая тишина объятий, к сожалению, не может длиться вечно, потому что коллеги заметили их отсутствие тоже, поэтому с синхронным вздохом сожаления парни отстранились друг от друга. Галф пристально ловит взглядом все эмоции, отражающиеся на лице Пи`, и облегченно выдыхает: оно сейчас расслабленное и спокойное, даже умиротворенное, хотя все еще очень уставшее, поэтому парень предлагает:              — Пи`, давай я вызову такси и отвезу тебя домой. Тебе лучше не садиться сегодня за руль.              Мью удивлен — и не скрывает этого, но благодарно кивает и напоследок стискивает его в объятиях, чтобы уже потом отпустить, так как рабочий день завершен и им всем нужно уже расходиться по домам.              В такси они молчат, и только их руки соединены на сидении, потому что Галф хочет, чтобы Мью знал: он не один, его нонг рядом с ним и готов его поддержать, поэтому он чуть сильнее сжимает руку — и чувствует такой же ответ.              По пути домой, когда уставший Мью помахал на прощание рукой и пополз в сторону своей квартиры, Галфа одолевают сумбурные мысли. И даже привычные стены собственной квартиры не внесли в них порядок, потому что он четко понимает: происходит что-то крайне важное, но что пока не поддается логическому объяснению. Их отношения явно вышли за рамки взаимодействия коллег — и уже давно, а теперь это уже даже не дружба — это нечто большее. И пока у Галфа нет подходящего термина для такой их связи.              Безусловно, сейчас львиную долю его жизни занимает проект — он фактически там живет, иногда прерываясь на сон и еду. И на то время, которое они проводят вместе с Мью: обсуждают их персонажей и сюжет, играют, едят вместе, разговаривают и просто сидят, обнявшись, как вчера. Как в любой другой день. Галф уже с трудом вспоминает время, когда в его жизни не было Пи` — и несколько страшно осознавать тот факт, что они могли не встретиться на кастинге. Или что могли кого-то другого выбрать на роль Тарна. Или Тайпа. Есть еще миллионы “или”, которые заставляют замирать от радости, что они все не сбылись и теория вероятностей обработала их и выдала самый удачный для парня вариант, который тот воспринял как должное, беззастенчиво пользуясь всеми привилегиями своего положения. И теперь его очередь сказать судьбе спасибо за этот подарок.       

***

      Утром Галф поднялся непривычно рано несмотря на то, что его сцены будут снимать только ближе к 12 часам, потому что у него важная миссия: поддержать своего Пи`, пока тот будет работать. А начать нужно с мелочей, поэтому он сначала едет в любимую кофейню Мью, чтобы привезти тому к началу рабочего дня любимый кофе и выпечку — и парень благодарит свою память, которая фиксирует все эти детали, так как теперь это так ему помогает в задуманном.              Стафф явно удивлен, видя Галфа в такую рань, потому что всем известно, как он любит поспать и с утра почти всегда пребывает в не самом лучшем расположении. А тут сам. Добровольно. Приехал пораньше. И с таким решительным выражением лица, что подколки тут же утихли — и все стали ждать, что же будет дальше. А дальше просто картина маслом: появляется Мью — и на него налетает тайфун, который потом синоптики назовут Галф, и окружает его заботой со всех сторон:              Пи`, вот твой кофе — выпей, чтобы взбодриться       и круассан съешь до последней крошки — вот да, прямо сейчас, при мне, я проверю       тебе не жарко? давай я найду мини-вентилятор       не можешь найти свой сценарий? вот он, держи       я уже уточнил у Пи`Ти: твоя сцена через 20 минут, поэтому можешь пока отдохнуть и настроиться              Мью смущается от такого повышенного внимания и даже краснеет, но это совсем не влияет на настрой младшего, поэтому он продолжает свои настойчивые действия в течение дня, тщательно отслеживая все перемещения Пи`, чтобы постоянно быть рядом, если, конечно, не занят в собственных сценах. Галф любит свою работу и получает от нее колоссальное удовольствие, но именно сегодня его раздражает необходимость отвлекаться, потому что из-за этого он не может быть рядом с Мью, давать ему ту поддержку, что получал от него все это время. Поэтому он облегченно выдыхает, когда объявляют, что через 30 минут будут снимать их совместную сцену после возвращения Тайпа из бара. Ну наконец-то! Теперь никто его не будет дергать, и они смогут побыть все это время вместе.              Им поправляют грим и волосы, парни переодеваются и заваливаются прямо на постель в комнате, где ведутся последние приготовления к съемкам — это их уже давно не смущает. И смущало ли вообще когда-нибудь? Галф в такие минуты осознает, насколько он изменился рядом с Мью, потому что тот своим присутствием стирает его застенчивость, просто потому, что ему рядом с ним так комфортно. Поэтому вся интровертная часть натуры просто исчезает в такие минуты, ведь когда здесь Пи` — не нужно смущаться, он под надежной защитой.              — Ты уловил, в чем суть этой сцены? Почему она важна для героев? — несмотря на временные сложности Мью всегда остается профессионалом своего дела, поэтому для него важно обсуждать такие нюансы.              — Да, — Галф кивает, с нежностью смотря в глаза парня. — Как важно слышать значимые для тебя слова, пусть даже другой человек об этом и не догадывается.              Action!              Галф лежит на постели с закрытыми глазами, изображая глубокий сон пьяного человека, и только слышит плеск воды. Он знает, что сейчас крупным планом снимают руки Мью, которые смачивают полотенце и выкручивают его. Знает, потому что понимает режиссера: эти руки — просто произведение искусства, тонкие, изящные, с завораживающим рисунком вен, поэтому для них выделен хронометраж абсолютно заслуженно.              Старший поворачивается и начинает промакивать полотенцем лицо спящего Тайпа — так его герой проявляет заботу о своем парне, пусть даже они до этого и поссорились:              — Я всегда принадлежал тебе, Тайп, — рука невольно замирает после этих слов, остановившись на шее Галфа, потому что они так похожи на правду, но потом продолжает свое дело, хотя младший недовольно морщится и отводит голову в сторону. — Не упрямься. Я хочу, чтобы тебе было удобно.              Мью приподнимает правую руку нонга, чтобы тоже протереть ее:              — Ты знаешь, что ты ужасный? — слова резко контрастируют с мягким любящим тоном голоса. — Сводишь меня с ума каждый раз, когда тебе захочется.              И это тоже правда: после вчерашнего подслушанного диалога Галф понимает, что именно так себя чувствует Пи` из-за его импульсивности, из-за того, что он не всегда думает о чувствах другого человека.              — Когда я увидел, как Лонг обнимает тебя — я ужасно приревновал, — рука Мью чуть стискивает ладонь парня, но тот это улавливает. — Я не против, что ты пошел выпить, — теперь забота достается левой руке Тайпа, — но почему ты пошел с другим мужчиной? Хотя Лонг — мой друг, но ты принадлежишь мне, — и снова эти нежные прикосновения-поглаживания, которые опять возвращаются на лицо и шею. — А Тар… не волнуйся. Потому что этот парень для меня больше ничего не значит. Ты — мой единственный.              И теперь время “проснуться” Тайпу, поэтому Галф кривится и выдает сонным голосом, приоткрывая глаза:              — Чего ты там бормочешь? Ты меня разбудил.              Мью улыбается в ответ на это милое бурчание и продолжает вытирать ладони и руки парня полотенцем:              — Прости. Ну и как ты себя чувствуешь?              — Прости, — Галф уже не отводит взгляда, потому что это важно.              — Почему ты извиняешься?              — За то, что взбесился на тебя.              Его собеседник не верит, поэтому неуверенно улыбается:              — Ты серьезно?              — Ага, — парень кивает в ответ. — Поговорив с Лонгом, я понял, что никогда не слушаю тебя. Я всегда злюсь на тебя. Не знаю почему, но я раздражен, чувствую себя ужасно. Не знаю, как объяснить свои чувства, — о да, тут Галф прекрасно понимает своего персонажа. Неопределенность иногда просто убивает.              — Хватит извиняться, — Мью наклоняется ближе. — Это я должен просить прощения. Я больше не увижу Тара. Пожалуйста, прости меня.              — Тарн, обними меня.              — Ты пьяный, — а вот это Тайпу вернули его же слова, которые он когда-то сказал в баре.              — Я не пьяный, — лицо Мью в этот момент совсем близко, буквально пара десятков сантиметров разделяют их, поэтому Галф видит каждую мягкую эмоцию, каждое движение губ.              — Правду люди говорят: пьяные никогда не признают, что они пьяны, — и нежная-нежная улыбка.              — Гадина, — да, таким тоном говорят “я тебя люблю”, а не оскорбляют человека — и парень напротив это тоже понимает, потому что продолжает с любовью смотреть в глаза:              — Значит ты простил меня, да?              — Нет, пока не обнимешь меня.              Мью счастливо улыбается и ложится сверху, в то время как руки Галфа обнимают его. Это так похоже на их вчерашние объятия…              — Не дразни меня, — но нонг и не думал, потому продолжает гладить плечи старшего, а тот в ответ приподнимается и на пару секунд замирает, чтобы потом подарить трепетный поцелуй-извинение:              — Прости меня.              — Угу. Твой друг тебя уже защитил. У тебя хороший друг, — и сейчас Галф думает о Майлде, который своей настойчивостью помог парню понять очень важные для него вещи.              — Лонг — самый лучший из друзей, которые у меня были.              — Если такое повторится — я тебя убью, — Тайп такой Тайп…              Мью улыбается я обещаю и сначала невесомыми касаниями пробуждает на шее Галфа все нервные окончания, чтобы потом подняться вверх, наращивая интенсивность прикосновений, чтобы целовать приоткрытые в ожидании мягкие губы. И это новый вид эмоций для них, когда ты хочешь сказать партнеру: вот я перед тобой со всеми своими чувствами — прими меня, позаботься обо мне. Поэтому в ответных движениях губ преобладает не страсть, хотя ее отголоски тоже доносятся и будоражат кровь обоих, а болезненная нежность, от которой задыхаешься, от которой руки судорожно сжимаются на плечах Мью в обещании я никогда не отпущу.              Стоп, снято!              В этот раз нет безумия во взоре, нет яростной агонии прервавшегося насильно поцелуя — есть две пары глаз, которые серьезно и в то же время нежно смотрят друг на друга, потому что знают: все сложнее, чем просто дружба.