***
На съемочной площадке как будто ничего и не изменилось — да и почему должно было бы? Внутренние проблемы Галфа никак не касаются работы, поэтому он изо всех сил делает вид, что все как прежде: они с Мью близко дружат и вместе готовятся к сценам, как совместным, так и индивидуальным. Правда теперь парень как-то особенно остро чувствует присутствие старшего и сильно реагирует на такой уже вроде бы привычный интенсивный скиншип. Ему иногда кажется, что на его лице вот такими большими буквами написано о том, насколько он сейчас запутался и не знает, как быть дальше. Что он не может как раньше расслабиться в сильных руках Пи` и получать от этого удовольствие, когда теперь он замирает от… тревоги? Волнения? Предвкушения? Да черт его знает — он сбился с пути. Но при этом Мью продолжает все так же чутко улавливать его настроение, потому что все чаще смотрит с немым вопросом, на который Галф пока не готов дать ответ. Он даже самому себе не может что-то внятно объяснить, что уж говорить про откровенный разговор по душам с Пи`, который, как ему кажется, в ответ на такое молчание и отстраненность начал замыкаться тоже. Вот блин… хотел же как лучше… Старший, вероятно, как всегда все воспринял на свой счет и что-то себе надумал. Эта особенность до глубины души поражает Галфа, потому что он никак не может понять, откуда растут корни у этой тотальной неуверенности в себе. Его друг — невероятно красивый и талантливый, даже мультиталантливый. Нонгу до него как до луны пешком, особенно учитывая природную скромность и трудолюбие последнего, которые поднимают старшего и вовсе до уровня небожителя. И при этом он настолько закомлексован, что у парня возникает сильное желание взять его за грудки и интенсивно встряхнуть: Пи`, очнись же! Ты потрясающий — хватит на себя возводить напраслину… Но все эти фразы так и остаются в голове Галфа, потому что он боится: если скажет А, то придется говорить и Б, а к этому он пока не готов. Видимо, что-то все-таки витало в воздухе несмотря на попытки сглаживать эту неловкость, потому что парень начал ловить на себе внимательные взгляды еще одного приятеля, который всегда отличался особым отношением к ним обоим. Поэтому Галф ничуть не удивился, когда во время одного из перерывов в тот редкий момент, когда Мью отсутствовал, его в мини-саду нашел Майлд: — Нонг Галф, есть пара минут? — Да, конечно, Пи`, — тот с любопытством уставился на коллегу, потому что редко они вот так общаются тет-а-тет: почти всегда с ними был Мью или еще кто-то из компании. Да и к тому же сегодня тот выглядел непривычно серьезным и собранным — особенно если учитывать его образ весельчака и души компании. Вот и слова, которые услышал Галф, были неожиданными: — Возможно то, что я сейчас скажу, тебе не понравится, но я должен это сделать. От такого начала парень даже опешил и внутренне замер: неужели он где-то спалился? И Майлд заметил, что между ним и Мью происходит? А точнее, что происходит с Галфом? Поэтому он со смятением продолжал внимать: — Я не знаю, что у вас с Мью случилось — вероятно, это не мое дело. Но мне кажется, что это не обычная ссора двух друзей, потому что между вами витает какая-то отстраненность — и она исходит с твоей стороны, Галф. Я более чем уверен, что для этого есть какая-то причина, но даже не рассчитываю, что ты меня в нее посвятишь. То, что я тебе хочу сказать, касается больше Пи`. Возможно ты не в курсе, но ему сейчас очень тяжело. Этот проект — это тот шанс, которого он так долго ждал. У него было очень много проваленных кастингов, на которые он ходил в полном отчаянии — и везде получал отказ. Даже на тот, где вы встретились, он мог бы и не прийти, потому что он уже не верил в успех. И только по счастливому стечению обстоятельств узнал, что прошел во второй тур и появился на пробах в тот день. Поэтому этот сериал для него возможность восстановить свое имя и доказать себе, что он чего-то стоит как актер. И сейчас, когда съемки уже близки к завершению, от него требуются огромные усилия, чтобы справиться со сложными драматическими сценами — и в таких условиях ему нужна поддержка. Очень нужна. Слова Майлда — это правда до последнего слова, и от этого Галфу еще больнее, потому что он уже начинает догадываться, о чем хотел с ним поговорить старший. — Он очень сильно к тебе прикипел — это видно невооруженным взглядом. Он заботится о тебе, оберегает. Ты для него явно больше, чем просто коллега. Возможно — друг? Он открылся тебе и подпустил к себе так близко, поэтому я хочу тебе сказать: если ты не можешь ответить ему тем же, не можешь ответить на эту искренность — отпусти его, не держи возле себя. У Мью слишком мягкое и чувствительное сердце, он беззащитен перед теми, кому доверяет, поэтому холодность в ответ на его сокровенные порывы для него крайне болезненна. Это откидывает его назад в то время, когда он замыкался и терял веру в себя и людей. Я не хочу, чтобы он снова через это все проходил, поэтому прошу тебя хорошенько об этом всем подумать. И если даже ты не считаешь его своим другом, но ценишь то, что он для тебя сделал — хотя бы помоги ему завершить этот проект. А в таком состоянии неуверенности в своих силах он этого не сможет. Поэтому я обращаюсь к тебе не как коллега, а как, надеюсь, друг: не отталкивай его хотя бы сейчас. Осталось всего несколько дней активных съемок, поэтому помоги ему пройти через них — и после этого уже принимай решение о том, как вам общаться дальше, — взгляд Майлда, казалось, проникает в самую душу, потому каждое его слово отпечатывается в голове Галфа. И в его сердце. Парень находится в полном смятении от услышанного… Оставить Пи`? Не держать его? Еще неделю назад такая мысль показалась бы ему жутко нелепой, потому что Мью слишком прочно вошел в его жизнь как близкий для него человек. Но сейчас… все стало таким неопределенным, что Галф уже не знает, смогут ли они общаться как раньше — и все из-за его непонятных желаний и подвешенного состояния. И вторая часть монолога Майлда так перекликается с его собственными мыслями, поэтому он кивает, ни на секунду не сомневаясь в том, что говорит: — Да, Пи`Майлд, я тебя услышал. Можешь не тревожиться: я сделаю все возможное, чтобы Пи`Мью завершил этот сериал на пике своих возможностей. Я окажу ему всю поддержку, на которую только способен — и не потому, что ты об этом попросил, а потому что Пи` для меня — друг и очень важный человек, которого я ни за что не хочу подвести, — голос парня немного дрожит, но в глазах отражается уверенность. Он справится — ради Мью. Ради своего Пи` он глубоко запрячет всех своих тараканов и поможет тому пройти все сложности, поддерживая и подставляя свое плечо. Видимо, это уловил и Майлд, потому что он некоторое время серьезно вглядывается в лицо Галфа, чтобы потом удовлетворенно кивнуть: — Спасибо, нонг. И прости, если чем-то тебя обидел, но Мью — это мой близкий друг, за которого я переживаю как за себя самого. Поэтому я и был вынужден обратиться к тебе с такой немного необычной просьбой. Галф эмоционально отрицательно машет головой из стороны в сторону: — Ну что ты Пи`, все в порядке — я понимаю тебя, — тут его перебивает голос кого-то из стаффа, зовя накладывать грим. — Прости, мне надо бежать. И спасибо, что ты тоже беспокоишься о Пи`Мью, — он порывисто встает и убегает, потому что его продолжает настойчиво приглашать коллега привести себя в порядок перед сценой. Майлд провожает парня задумчивым взглядом. Конечно, он всего не знает, но видит очень четко: Мью влюблен по уши в этого мальчика. Влюблен настолько, что надышаться на него не может, что готов пылинки с него сдувать даже в ущерб себе. Но он настолько не уверен в себе после событий прошлого, что любое колебание тут же ставит его на колени — так он слаб эмоционально. А вот насчет Галфа у него нет никакой уверенности… С одной стороны он вроде бы благосклонно принимает внимание старшего и его заботу, но с другой — нонг тоже явно в чем-то не уверен и прямо сейчас как будто отталкивает Мью, что делает больно его ранимому другу, а этого Майлд допустить никак не может. Поэтому он озвучил такое радикальное решение: отпустить, чтобы не мучить, чтобы не подвешивать в состоянии неопределенности — по крайней мере это более гуманно, чем сначала дать надежду, а потом жестоко ее убить. Парень печально улыбается своим мыслям: вот уж никогда бы не подумал, что будет выступать в роли нежного палача для таких отношений любимого человека, пусть и чувства всегда были только с его стороны. Но видеть еще раз, как Мью погрузится в отчаяние из-за разбитого сердца, как в нем начнет угасать жизненная искра, он точно не хочет, поэтому и вынужден идти на такие жестокие меры.***
Сидя в кресле и ожидая, пока стилисты закончат с его прической, Галф все прокручивает в голове разговор с Майлдом, снова и снова прогоняя в голове его слова этот проект так важен для него дай ему поддержку отпусти Мью, чтобы его не мучить Старший абсолютно прав: сейчас парню нужно собраться с силами и отодвинуть собственные проблемы, чтобы помочь своему Пи` — как тот всегда делает для него. Пришло время собирать камни? Поэтому, даже не запоров в таком неустойчивом эмоциональном состоянии ни одного дубля в индивидуальных сценах, что крайне удивило его, он быстро переодевается и буквально летит в дом, где сегодня Мью снимается в сцене с Тоном, когда старший брат Киригун утешает младшего после расставания с Тайпом. Ух, он успел: они еще не начали, поэтому он пробегается по комнатам под удивленными взглядами стаффа, так как его тут точно быть не должно, но Галфу все равно. Наконец он находит Мью, который присел на какую-то низкую тумбочку с музыкой в ушах — так он обычно настраивается на сложную для него сцену. Парень буквально подлетает, чтобы мягко коснуться рукой плеча Пи`: глаза старшего удивленно распахиваются — и тревожность и напряженность в них сменяются на радость и тепло узнавания. Галф сам выдергивает один наушник, чтобы друг уж наверняка услышал слова, которые он шепчет, заключая его в объятия для поддержки: — Пи`, прости — я был совсем не в настроении эти дни, поэтому вел себя как придурок, — он еще теснее прижимается к Мью, чувствуя, как тот расслабляется в ответ. — Но сейчас я здесь с тобой, чтобы поддержать тебя, — Галф ощущает на своей шее легкое теплое дыхание — это старший привычно уже уткнулся в него носом и закрыл глаза. Он всегда так делает, когда хочет отрешиться от мира и успокоиться. И нонг безумно рад, что он смог преодолеть свои дурные мысли и прийти сюда поддержать близкого друга в такой сложный для него период. Его талию охватывают знакомые сильные руки, в то время как Галф нежно поглаживает ладонями плечи и спину Мью: все хорошо, я с тобой, я рядом. Видимо, его Пи` и правда так переживает из-за их разлада, что это ввело его в это тревожное состояние, поэтому парень чувствует сильные угрызения совести. Он в ответ еще сильнее обнимает — и ему абсолютно пофиг на людей, что снуют рядом или с любопытством на них пялятся. Или снимают очередной ролик для канала на ютьюбе. Ему все равно, что о них сейчас думает Пи`Тон, который сидит рядом на диване с ноутбуком на коленях и бросает на них внимательные взгляды. Есть только он и Мью — здесь и сейчас. И раз его другу нужна поддержка — он ее получит невзирая ни на что. В кольце рук тепло и комфортно, но их счастье не может длиться вечно, потому что даже бесконечному терпению Пи`Ти есть конец, поэтому он мягко несколько раз намекает, что пора бы начать снимать, так как время уже позднее. В ответ Мью отстраняется и пристально смотрит на парня, который вот так стремительно ворвался в этот тоскливый вечер и одним своим присутствием развеял тучи над головой старшего. Галф в ответ успокаивающе кивает: — Я буду здесь, Пи`. Я подожду, пока ты закончишь, — и он тоже отодвигается и отходит в сторону, чтобы дать Мью подготовиться к сцене. И замирает, когда слышит “action!”. Он только один раз видел, как на съемках плакал Пи` — когда снимали признание Тайпа для 6 эпизода. И еще один раз — когда плакал сам Мью на пляже Самета — но это было совсем по-другому… Тогда его слезы кислотой выжигали слова исповеди старшего на сердце Галфа. Слова о том, насколько его другу больно и плохо — и эти шрамы до сих пор с парнем. Он это понял, когда они заныли, едва тот услышал сдавленные рыдания старшего. Головой Галф понимает: Мью в образе, это Тарн страдает из-за разбитого сердца, из-за того, что любимый бросил его. Но при этом он еле сдерживает в себе порыв прервать съемки, вытащить Пи` из сцены, которая так его изматывает, и увести куда подальше, где он сможет утешать его до тех пор, пока слезы не высохнут и рыдания не утихнут. Но сейчас он может только со стороны наблюдать, даже с некоторым восторгом, за тем, насколько его друг умеет показывать эмоции, насколько он умеет вживаться в образ. Галф сумел тихо что-то пошутить в ответ на комментарий кого-то из стаффа, но при этом его глаза были прикованы к разыгрываемой сцене, чтобы не упустить ни секунды, чтобы тут же броситься к нему, когда все будет закончено. И вот он слышит заветное “снято” — и тут же порывается вперед, пытаясь помочь встать Мью, который все еще обессиленно сидит на полу. Но ему мешает сотрудник, который снимает с Мью микрофоны, что использовались для записи звука. Лицо старшего изможденное и заплаканное — он даже не смотрит на своего нонга, но при этом такое прекрасное от эмоций, что еще отражаются на нем — и парень это видит, когда они все-таки встречаются глазами. Галф от нетерпения дергается, но вынужден ждать, пока с Пи` не уберут провода, хотя в итоге не выдерживает и протягивает руку, чтобы привлечь к себе, ловя при этом смущенный взгляд стаффа, который все еще пытается снимать оборудование несмотря на все те нежности между парнями, которые имеет счастье лицезреть. Но пофиг! Его друг сейчас важнее всего, поэтому он с готовностью падает в родные объятия, слыша, как Мью усмехается сквозь еще не высохшие слезы. Видимо, удивление отображается на его лице, так как Пи`, все еще улыбаясь, тихо шепчет ему на ухо: — Сегодня твоя майка больше подошла бы мне. — Что? — Галф не понимает, о чем речь, пока не слышит пояснение: — If lost return to babe. Сегодня это я — тот, кто потерялся, — и счастливо улыбается, вновь утыкаясь носом в шею, вызывая мурашки у нонга, но тот совсем не против. Галф усмехается, потому что даже в таком состоянии его Пи` способен шутить — и это безмерно его радует. Это значит, что тот постепенно возвращается в свое привычное состояние. Мимо проходит Пи`Ти, который тоже смущенно улыбается, но при этом одобрительно хлопает Мью по спине — ты молодец. Но старший почти этого не замечает, потому что он полностью погружен в то, что его друг рядом с ним, поддерживает и успокаивает его. Полностью погружен в Галфа. На его лице смесь волнения, нежности и какой-то непонятной тоски — он и сам не может себе объяснить, откуда все эти чувства. Но он чувствует, что не один — и это делает его самым счастливым человеком на свете, по крайней мере в данный момент.***
Несмотря на то, что нонг пришел его поддержать на съемках, а потом, не слушая никаких отговорок, усадил в такси и поехал с ним в апартаменты, чтобы уж наверняка убедиться, что старший доберется в целости и безопасности, Мью чувствует себя каким-то подавленным. И выжатым. Все-таки такие сцены забирают очень много сил и эмоций, а он в последнее время и так не в полном ресурсе, так как еще до сих пор не восстановился после того спада, что с ним случился во время “каникул” на Самете. Но такая забота со стороны Галфа была, безусловно, очень приятна, хотя при этом его не покидала какая-то тревожная мысль: все-таки что-то не так — и он не мог понять, что именно. Несмотря на то, что младший вроде бы вел себя как обычно — и даже больше: он сейчас активно его поддерживал, но подспудно Мью чувствовал какую-то неуверенность, исходящую от друга. Как будто тот изо всех сил хотел показать, что все нормально, но на самом деле это не так. Поэтому парень, когда они приехали к его дому, хотел было предложить подняться и заказать что-то из еды на ужин, но Галф тут же свернул диалог, сославшись на усталость старшего и то, что им завтра снимать одну из самых сложных сцен сериала, поэтому им обоим нужно хорошенько отдохнуть. И Мью в итоге осталось лишь проводить взглядом отъехавшую машину с нонгом, который то притягивает его, то отталкивает — и он пока не знает, как себя вести в ответ… Это неопределенность не добавила ему спокойствия, поэтому ночь для него оказалась длинной и бессонной несмотря на усталость. Он проворочался до рассвета, чтобы потом невидящим взглядом уставиться в окно, где солнце уже освещало новый день, но не самого Мью, который чувствовал, что утренний сумрак его комнаты отлично отражает состояние его души, пребывающей в смятении. Он сморщился и потер пальцами красные от недосыпа глаза: ну вот, подготовился к сцене, отдохнул, называется… А ведь режиссер дал ему это время на подготовку, потому что верил в его способности, а в итоге он сегодня будет уставшей развалиной, из которой нужно выжать какие-то правдоподобные эмоции. Прохладный душ немного помог ему взбодриться, и парень даже смог запихнуть в себя немного еды — уже успех. Теперь осталось собраться с силами и приехать на площадку, предварительно отправив традиционное утреннее приветствие в LINE Галфу, чтобы тот не проспал. Он даже улыбнулся, когда набирал очередную смешную чепуху, которая почему-то так нравится его нонгу, раз он требует ее каждый день и даже как-то дулся на него, когда Мью один раз по какой-то причине забыл написать. Работа, как всегда, увлекла его, как только он прибыл на место съемок — и это позволило ему почувствовать себя человеком несмотря на некоторый упадок сил. Но последний все-таки догнал его через пару часов, когда они отсняли тяжелую сцену в гостинице между Тарном, Тайпом и Таром. У Мью как раз наметился небольшой перерыв, поэтому он, обнаружив в той же комнате свободную кровать, без малейшего зазрения совести, пока Галф снимал свои индивидуальные куски с Каона, завалился туда подремать, накрывшись почти что с головой одеялом. Постоянные изматывающие нагрузки развили у него способность спать где угодно и в любых условиях, но все-таки что-то заставило его вынырнуть из сна, когда парень почувствовал какую-то тяжесть в области груди. Приоткрыв один глаз, Мью увидел, что это его нонг вернулся со съемок и теперь улегся на него, чтобы поиграть в телефоне в очередную стрелялку и тем самым немного отдохнуть. Мью улыбнулся в ответ на такое зрелище, вытянул левую руку, чтобы Галфу было удобно лежать, и снова провалился в сон, теперь более спокойный, потому что его младший был рядом и тоже отдыхал. Но через какое-то время его разбудило тихое: — Пи`, у меня шея болит. — Ммммм? — Мью не до конца проснулся, поэтому смутно понимал, что от него вообще хотят. — Мне неудобно лежать — шея затекла и теперь болит, — младший вопросительно уставился, чтобы друг решил вопрос с его комфортным отдыхом. Вот какое же он иногда очаровательное дитя… Парень не может сопротивляться этому капризному совершенству, поэтому немного напряг свой пока еще спящий мозг и предложил: — Тогда ложись рядом на подушку. Так будет удобно? Галф на секунду задумался, а потом уверенно кивнул и тут же нырнул под одеяло, удобно устроившись под боком у старшего, на что у Мью был только один ответ: прильнуть и тесно обнять его, прежде чем снова погрузиться в сон, теперь еще более комфортный. Но через час их уже обоих (потому что Галф тоже отключился и даже уронил телефон себе на грудь) жестоко разбудили: уже начало темнеть, поэтому пора снимать ту-самую-сцену. Старший нежно и внимательно смотрит на парня, что тоже уже проснулся — и его сон как рукой снимает, потому что он видит в лице Галфа что-то, подспудно вызывающее безумную тревогу: какое-то взволнованное отчаяние и… обреченность? Это не безмятежность человека, который только что пробудился… Что происходит? Мью пытается уловить еще хоть что-то, но нонг отворачивается, чтобы потом уже через мгновение молча кивнуть в ответ на невысказанный вопрос со своим обычным спокойным взглядом. Но что это было? Что от него скрывают? Парень, конечно, хотел бы прямо сейчас все прояснить, но у них нет ни секунды на это, потому что их буквально тащат на грим и укладку, чтобы потом сразу перейти к съемкам. Поэтому у него нет другого выхода, как постараться за эти 10 минут настроиться на эмоции Тарна и как-то оставить свои собственные на потом. Что у него не очень-то и получается... Action! Галф наклоняется над постелью в “их” комнате и спешно запихивает какие-то вещи в сумку, когда слышит со спины взволнованный голос Мью: — Что ты делаешь? — он подходит ближе, в чертах его лица волнение и тревога, но уже даже не персонажа, потому что он глубоко взволнован тем, что увидел несколько минут назад. Младший оборачивается: — Ухожу отсюда, конечно же, — он смотрит в глаза, в которых плещется зарождающаяся боль Мью, не Тарна, но продолжает. — Так что я не буду стоять у тебя на пути — можешь приводить сюда парней. — Тайп, я не хочу с тобой расставаться, — старший берет его за руку, чтобы таким образом достучаться до собеседника. — Я на такое не пойду. — А я пойду, — парень вырывает руку и пытается отойти, но Мью тут же хватает его и прижимается сзади в таких привычных Галфу объятиях, что ему стоит значительных сил сохранить невозмутимое (ну почти) выражение лица и не прильнуть ближе, расслабившись. Но сейчас он должен проявить железную выдержку и завершить сцену. И не только сцену. — Я не спал с Таром, — голос Мью дрожит, как будто он и правда проживает боль своего персонажа. — Прошу, поверь. — Думаешь, я идиот? — все еще не глядя, чтобы не поддаться этому умоляющему взгляду. — Но ты же знаешь, да? Это Тар тебе писал. Так как ты ему можешь верить? — Я знаю, это просто подстава. — Тогда почему… — Мью продолжает произносить свои реплики, но это совсем не то, что хочется сказать. И что спросить. Но сейчас у него нет такой возможности. Поэтому он позволяет себе максимально погрузиться в эмоции Тарна, которые так сильно перекликаются с его собственными, что на глазах появляются слезы. — Но я так больше не могу, — Галф делает над собой волевое усилие, чтобы почти со злостью разорвать кольцо рук, которое его удерживает, и обернуться, глядя наконец в эти плачущие глаза и продолжать с отчаянием в голосе говорить жестокие слова, прописанные сценарием. — В этот раз это подстава. Но кто из твоих бывших придет к тебе поплакаться в следующий раз? Сначала Пи`Сан задурил мне голову, теперь твоя старая любовь продолжает меня донимать. Так что будет дальше? Хочешь, чтобы я совсем с ума сошел? — Но я ничего не сделал… — лицо Мью искажено от прорывающихся эмоций. — Поэтому я и говорю тебе: я так больше не могу. Я больше не могу быть посмешищем. Посмотри на меня, — он тычет пальцем себя в грудь. — Я — мужчина. Думаешь, я хочу быть вот таким? Постоянно ревновать? Продолжать твердить каждому, что ты мой? С меня хватит… Каждый день я все больше и больше ненавижу себя, — он тоже всхлипывает, потому что следующие фразы безумным холодом расходятся внутри, заставляя все напрячься от боли. От реальной боли реального Галфа. — И если мы однажды расстанемся, то не лучше ли это сделать сейчас? Прежде, чем зайдет дальше. Прежде, чем я потеряю себя больше, чем уже есть. Прошу, отпусти меня. — Тайп… — видимо, Мью улавливает какую-то перемену в парне, в тембре голоса и мимике, потому что в его глазах на смену страданию Тарна приходят… собственные страх и паника. Они уже очень долго знают друг друга и на каком-то подсознательном уровне чувствуют, когда слова — это не просто сценарий. Когда за ними стоит что-то большее. Липкий страх сковывает тело старшего, но это его последний шанс сказать вслух без последствий для них обоих то, что горит в его сердце уже давно. — Я люблю тебя. Он в отчаянии опускается на колени, трясущимися руками держа сжатые кулаки Галфа. Это так сильно отличается от того, что Мью ощущал на пробах, когда его захлестывала фантомная боль из его прошлого, когда его одолевали демоны, нашептывающие о его ничтожности, о том, что его нельзя любить. И от того состояния эмоционального выгорания неделей ранее, когда он не мог сыграть эту сцену, потому что был полностью выжат и обессилен. Потому что сейчас у него стойкое ощущение, что это не Тарн умоляет Тайпа остаться, а он сам должен приложить все усилия, чтобы… что? Удержать нонга рядом? Но тот вроде никуда не уходит. Тогда откуда это зудящее ощущение тревоги? Что Галф близок к тому, чтобы сорваться и сбежать от него? Все эти микро-жесты и микро-мимика, взгляды, в которых еле-еле угадывается какая-то глубокая печаль и беспокойство. И неуверенность. И паника. Поэтому Мью понимает: он и правда готов стоять на коленях, чтобы удержать этого парня в своей жизни — в каком угодно статусе: коллеги, друга, потому что на большее он и не смеет надеяться... Он согласен на все. Поэтому ему не нужно изображать отчаяние Тарна — оно само льется из него, окрашивая каждое слово страхом потери: — Прошу, дай мне еще один шанс, — он знает, что его лицо сейчас перекошено от слез, но ему все равно. Возможно, Пи`Ти даже похвалит его потом за глубокое погружение в образ, но не это сейчас засело в его голове. — Прошу, дай мне еще один шанс. Обещаю, я больше не причиню тебе боли. Не заставлю тебя плакать. Пожалуйста, не оставляй меня. Не бросай. Не бросай! — Тарн, не надо, — Галф не смотрит на него, его взгляд устремлен вперед. Да и зачем смотреть, когда он в голосе своего Пи` слышит каждую слезу, которая скатывается по нежной коже щек, чтобы оставить еще один ожог на сердце? — Не заставляй меня все бросать. Мью в порыве тотальной безнадежности обхватывает бедра парня руками, утыкаясь лицом в его живот, продолжая плакать и умолять: — Тайп! Я буду есть острую еду, сырую еду. Больше не буду придираться. Я каждое утро буду вставать пораньше и будить тебя. Тут Галф уже не может сдерживаться: слезы катятся из глаз, потому что это то, что его старший всегда для него делает. Мью забывает о себе и одаривает его бесконечной заботой и вниманием. И при этом парень вынужден от него отстраниться, потому что… потому что сейчас так будет лучше для них обоих. — Я научусь готовить… Но, пожалуйста, не бросай меня. Тайп, не расставайся со мной! — руки Мью стискивают одежду нонга до побеления, пока он плачет. Страдание Тарна уже давно перетекло в страх и боль реального человека, который от одной мысли, что все закончится, начинает падать в бездну отчаяния. И тут он слышит фразу, от которой стынет кровь в жилах, потому что ее сквозь слезы говорит Галф: — Все, что я делаю — я делаю это для тебя, Тарн, — он дрожащими ладонями берет руки Мью, чтобы, на секунду сжав крепко-крепко, все же отбросить их от себя, тем самым оттолкнув старшего. Тот обессиленно почти падает на пол, но все-таки удерживает равновесие, чтобы остаться в таком растерянном состоянии у ног парня, не в силах поднять голову. Галф вытирает слезы рукой, глубоко вздыхает, затем опускается рядом на колени и прикасается ладонью к влажной от слез щеке своего друга в прощальной ласке. Он позволяет себе так замереть на три биения сердца: раз… два… три… Чтобы потом порывисто встать, схватить сумку и практически выбежать из кадра, потому что он не может больше видеть это плачущее лицо. Галф прислоняется к стене за углом и обессиленно закрывает глаза. Обычно во время съемок всегда есть какой-то посторонний шум со стороны стаффа или незадействованных во время сцены актеров. Но сейчас на площадке стоит просто гробовая тишина — и только душераздирающий плач Мью как ножом проходится по нервам, заставляя кулаки сжиматься и тем самым сдерживать порыв вернуться к Пи` и утешать его до тех пор, пока тот не успокоится. Пока его слезы не высохнут, а на лицо не вернется солнечная улыбка. Говорить ему ободряющие слова, пока тот не обнимет его в ответ и привычно не уткнется носом в шею, вызывая мурашки. Пока крепко-крепко не обнимет, как бы говоря, что все хорошо… “Снято!” никогда еще не звучало настолько инородно и не к месту, но это было то самое позволение, которого так ждал Галф. Он отбрасывает сумку, которую до сих пор почему-то держал в руках, забегает внутрь и падает на колени возле Мью, обхватывая его руками и прижимая к себе. Он не осознает, что бормочет, какие успокаивающие слова вылетают из его уст — да это и не важно. Главное — что его Пи` справился, он действительно смог завершить эту сцену, такую эмоционально тяжелую для них обоих. Парень продолжает обнимать друга, невольно покачиваясь, как будто баюкая, когда Мью поднимает глаза и впервые смотрит на него после окончания сцены. И Галф по этому больному затравленному взгляду понимает: он знает. Его старший каким-то непостижимым уму и долбаным образом знает, что он решил отстраниться и отпустить Мью из-за той неразберихи, что царит в его голове в данный момент. И что тот готов дать ему уйти, готов отпустить его руку, даже если ему самому будет от этого безумно плохо. Если этого хочет нонг. Потому что он всегда это делал, жертвуя собой.