MewGulf The Series: 12 ep and special

      Боже, как же все болит… Каждая часть тела Мью сигнализирует о том, что она сегодня отказывается работать, просто категорически отказывается. Веки как будто налиты свинцом, поэтому ему нужно сделать усилие, чтобы приподнять их и окинуть мутным взором свою спальню. Ну он только по знакомым очертаниям предметов и их цветам догадывается, что это его комната, поэтому протягивает руку, чтобы нащупать на прикроватной тумбочке очки и нацепить их на нос. Да, вот так уже лучше.              Иногда он впадает в состояние какой-то острой ненависти к себе за подобную ущербность: глаза, которыми многие так восхищаются за какую-то там их выразительность, так его подводят, что он злится на себя за это состояние вынужденной беспомощности слепого котенка, который без посторонней помощи ни на что не способен. Но он — и только он — в этом виноват, потому что сам посадил зрение за интенсивной учебой, пытаясь тем самым отвлечься и забыть… стереть из головы. Или записать поверх террабайты информации — и делать это до тех пор, пока данный сектор его памяти не станет битым, и он уже не сможет никогда к нему больше обратиться из-за ошибки memory read/write error...              Мью садится на кровати и обхватывает голову руками, с трудом восстанавливая в голове вчерашние события, которые для него как в тумане, потому что его голова начала плыть уже тогда от эмоций. Сцена расставания Тарна и Тайпа выжала его, просто вывернула наизнанку: сейчас он чувствует себя как с сильного похмелья, хотя во рту не было ни капли алкоголя уже много дней. Но сегодня, видимо, случится исключение, потому что на него холодной волной обрушилось воспоминание о том, что он вчера уловил от Галфа. Он и сам себе не может объяснить, что именно его так встревожило — это скорее на уровне какого-то шестого чувства, на уровне интуиции: с его нонгом сейчас что-то происходит, о чем тот предпочитает молчать. Это одновременно и тревожит, и даже немного обижает парня, потому что ему казалось, что они стали друзьями и достаточно откровенны друг с другом, особенно после того, как он был настолько искренен на Самете, когда вывалил на Галфа всю свою боль и все свои сомнения…              Но потом они снимали NC-сцену, во время которой они оба немного сошли с ума и почти не контролировали себя... Неужели тогда Галф так испугался произошедшего, что даже несмотря на попытки старшего его успокоить все-таки тот что-то себе надумал? Но вроде бы сцену к 12 эпизоду они снимали без проблем, по крайней мере Мью не уловил никакого напряжения во время их поцелуев со льдом — только вполне искреннее обоюдное томление. Его нонгу явно не было противно с ним целоваться, он бы это точно почувствовал.              Что же тогда случилось, раз в последующие дни тот сначала отдалился, а потом пришел поддержать его на индивидуальных съемках? Мью давно не видел такого искреннего участия и сопереживания от других людей, поэтому моментально растаял от нежности и благодарности. Это и правда дало ему заряд, чтобы собраться с силами и вытянуть сцену с расставанием, потому что до этого он вообще очень сильно сомневался в своих способностях. Но именно вчера и вскрылось то, что так сильно его тревожит... Возможно, он тогда поплыл из-за эмоций Тарна, но он абсолютно явственно чувствовал ужас от того, что Галф с ним прощался…              Сегодня же последний день съемок: нужно отыграть мелкие сцены, которые по разным причинам не отсняли раньше. Вероятно, у них будет возможность поговорить после окончания работы. Ну или хотя бы на вечеринке, которую организовывают для всех сотрудников послезавтра, чтобы отметить завершение такого тяжелого для всех проекта              Прохладный душ помог ему взбодриться, поэтому на площадку парень приехал уже в более приподнятом настроении: утренняя хандра немного отступила, потому что он был в предвкушении очередного яркого дня, полного эмоций, потому что рядом с ним будет его нонг, которого он предусмотрительно тоже разбудил на этот раз звонком, чтобы тот наверняка встал. Галф и правда прибыл, но чуть позже, потому что его сцены по расписанию были только ближе к обеду. Несмотря на это тот выглядел каким-то уставшим и изможденным, что вызвало у Мью еще один приступ беспокойства: что, черт возьми, происходит? Может он чем-то болен? Настолько устал? Но почему тогда вчера в его голосе был такой надрыв, а в глазах — такое отчаяние? И не надо говорить, что это Тайп — уж такие вещи Мью более-менее различает. Не всегда, конечно, но по поводу этого случая у него сомнения нет.              Поговорить у них в течение дня так и не получилось, так как совместных сцен у них не было, а во время обеда нонг ему виновато улыбнулся, что-то буркнул под нос про дела и сбежал куда-то. Не понял… Галф опять его избегает? Но тот вскоре вернулся и вроде бы вел себя как обычно: болтал с коллегами, внимательно выслушивал режиссера и мило усмехался в ответ на попытки Мью пошутить и тем самым разрядить атмосферу. И все вроде бы было как всегда, но старший не мог отделаться от мысли, что какое-то напряжение витает между ними, причем тревожное напряжение.              И тут в его голове что-то щелкает: так сегодня же последний день съемок и совместной практически ежедневной работы с утра и до вечера! Конечно, его нонг не оставил это без внимания и, возможно, переживает по этому поводу — это же его первый серьезный проект, да еще и главная роль к тому же. Теперь понятно его поведение: он просто не знает, что будет дальше, поэтому и волнуется. Мью с облегчением выдыхает, потому что это вполне правдоподобное объяснение тем странностям, что происходили с парнем в эти дни              “Снято!” — это последний раз, когда они слышат эту команду… Это даже как-то грустно, потому что завершается яркий и интересный период их жизни. Мью надеется, что это не последний его проект, потому что благодаря такой работе он чувствует себя живым и нужным, так как своей игрой он приносит радость другим людям — по крайней мере он на это надеется. Сейчас же его накрыла какая-то волна щемящей сентиментальности, когда парень увидел грустное выражение лица Галфа, который каким-то потерянным взглядом смотрел на весь происходящий вокруг сумбур, когда стафф вокруг активно начал радоваться окончанию работ. Поэтому Мью не может отказать себе в потакании небольшой минутной слабости: он подходит к нонгу и заключает его в утешающие объятия, в которых нежность смешивается с благодарностью:              спасибо, что пришел на кастинг TTTS       спасибо, что ты выбрал тогда меня       спасибо, что подпустил к себе так близко и раскрылся       спасибо за все те чудесные мгновения, что был рядом со мной       спасибо, что давал мне поддержку в тяжелые минуты       спасибо, что стал моим другом       спасибо, что ты есть в моей жизни       спасибо… спасибо, если ты останешься в ней еще на какое-то время — сколько посчитаешь нужным              Тот в ответ как будто раскрывается и мягко прислоняется, цепляясь руками за плечи старшего. Мью не видит его лица, но ощущает, как напряжение, сковывающее тело Галфа, постепенно отступает, дыхание становится более ровным и ритмичным. Парень закрывает глаза, чтобы отрешиться от происходящего вокруг них, и еще крепче прижимается к нонгу. Это объятие — как будто продолжение вчерашней сцены, когда прощались Тарн и Тайп. Сегодня их черед как коллег сказать друг другу “до свидания”, чья совместная работа подходит к концу.              Останутся ли они близки после всего того, что между ними было? Мью очень бы хотел этого, очень. И у него была надежда, что нонг разделяет это его желание, но сейчас он уже ни в чем не уверен, потому что что-то явно тревожит его друга и тот предпочитает отстраниться. Что же, он даст ему время — столько, сколько понадобится, потому что умеет ждать. Потому что понимает, что в некоторых вопросах любое давление под запретом — оно отталкивает еще сильнее, а этого Мью никак не может допустить.              Галф легонько несколько раз хлопает ладонями по спине и отодвигается:              — Все в порядке, Пи`. Спасибо, — но выражение его лица все еще какое-то встревоженное, напряженное, хотя он и пытается улыбнуться. Мью не по себе видеть такого нонга, он пытается шуткой ободрить его, но она вызывает лишь легкую и какую-то горькую усмешку. Что же, все серьезнее, чем он думал… поэтому он все-таки очень хочет поговорить с парнем по душам, когда вокруг не будет толпы людей, которые продолжают их снимать и громко комментировать такое их близкое взаимодействие. Но сегодня удача не на его стороне, потому что его и нонга почти рвут на части, так как все хотят сказать хотя бы несколько слов, поэтому им остается только приветливо улыбаться и раскланиваться с коллегами. Ну а потом, видя уставшую мордашку своего друга и его поникшие плечи, Мью уже не может проявить дополнительную жестокость и задерживать его еще больше, поэтому мягко ерошит рассыпанные в беспорядке волосы и кивает:              — Увидимся тогда завтра на вечеринке?              — Конечно, Пи`, — Галф устало улыбается в ответ. И Мью почти верит этой улыбке, потому что уголки губ парня как-то напряженно поджаты.       

***

      Организаторы, конечно, не поскупились сегодня для того, чтобы команда отдохнула как следует. Это стало Мью понятно с той минуты, как он вошел в помещение небольшого ресторана, который сегодня полностью забронирован под их компанию: столы ломятся от еды и алкоголя, на сцене выступает группа и играет весьма недурственные каверы — это все для того, чтобы коллеги расслабились и весело провели время. Взгляд парня выхватывает уже знакомые до боли лица, и тот тут же направляется к дружной компании, которая облюбовала себе уютный угол и приветственно махала ему руками:              — Пи`Мью, давай к нам, — ага, они еще трезвые, раз его называют вежливо. Старший ухмыляется и с мыслью “еще не вечер” пробирается через толпу, вежливо раскланиваясь с другими своими коллегами, с которыми за время работы у него также сложились весьма теплые отношения. Мью плюхается на диван рядом с Раном и получает от него тычок в плечо:              — Чего так поздно? Мы тут уже заждались тебя.              На что старший хмыкает в ответ:              — Да вот думал откосить от этого мероприятия и возможности лицезреть ваши пьяные лица, — но взгляд его при этом внимательно прочесывает толпу, ища только одного человека. Это замечает и Ран, поэтому он не отказывает себе в удовольствии подколоть:              — Нонга еще нет — он тоже явно не спешит. Может ты так надоел ему за время съемок, что ребенок просто хочет от тебя отдохнуть? — парень смеется удачной, как он считает, шутке, а Мью делает над собой усилие, чтобы лицо не выдало его смятение, потому что в каждой шутке есть доля правды. И он сейчас совсем не уверен в том, какие мысли бродят в голове его младшего. Его замешательство, вероятно, замечает Майлд, который шутливо отвешивает Рану подзатыльник:              — Ты что несешь, дубина? Пиво оказалось просроченное, раз тебе такие “умные” мысли приходят в голову?              Все довольно ржут в ответ, потому что острый на язык парень наконец получил по заслугам от не менее язвительного товарища. Глаза Мью в этот момент выхватывают в толпе знакомую макушку, и тот облегченно выдыхает: его нонг тоже пришел, с ним все в порядке. Галф тоже медленно пробирается к ним, приветствуя по пути коллег, как это ранее делал его старший, но наконец он тут. Мью улыбается, видя родного человека — одного его присутствия уже достаточно для того, чтобы чувствовать себя счастливым, поэтому он тихо приветствует нонга и хлопает ладонью по дивану возле себя, предлагая присаживаться рядом. Остальные ребята тут же подвинулись, чтобы дать им больше места. Хех, их по умолчанию располагают рядом, даже не спрашивая, где бы хотел сидеть сам нонг, но тот вроде бы совсем не против, потому что он благодарно кивает головой и располагается рядом со своим Пи`.              Мью изо всех сил сдерживает себя, чтобы не стиснуть его в объятиях, потому что он успел сильно соскучиться, но… уже нельзя. Съемки закончились, поэтому нет больше нужды в постоянном скиншипе для поддержания близости между их персонажами, а встречи с фанатами и возможный фансервис — еще под большим вопросом, только если их проект “выстрелит”. Поэтому сейчас максимум, что можно себе позволить — это положить руку на плечо и сжать его, выражая таким образом радость от встречи. И увидеть мягкую улыбку в ответ. Вот как-то так, Галф, все и заканчивается…              Но старший старается не подавать вида, поэтому он старательно смеется над шутками коллег и пытается хохмить в ответ, бросая при этом пытливые взгляды на нонга рядом с собой. Тот внешне вроде в полном порядке, вполне веселый, но почему-то при этом старается отводить взгляд и избегает прямого контакта глаз. Мью все это тревожит, но сейчас не время и место для серьезного разговора, потому что на большом экране запустили тизер для их сериала — и все восторженно заулюлюкали, когда замелькали кадры, которые они все так старательно снимали эти несколько месяцев. Сцена поцелуя лодыжки вызвала наиболее бурную реакцию, на что они оба смущенно рассмеялись, каждый, вероятно, погружаясь в воспоминания о том, как это было…              Мью, все еще улыбаясь, прокручивает в голове памятные моменты:              как на воркшопах они разбирали эту сцену и ее значение для раскрытия персонажей       как он нес Галфа на спине к месту съемки несмотря на больную спину, а тот восторженно улыбался, обхватывая его руками и ногами, и радостно что-то бормотал       как нонг усердно тер свою лодыжку влажными салфетками, потому что знал о пунктике своего Пи` по поводу чистоты       как он лежал на Галфе, удерживая его и жадно ловя взволнованный взгляд, чтобы потом мучительно медленно соскользнуть вниз       как он опустился на колени и обхватил рукой изящную лодыжку, чтобы нежно прикоснуться губами после того, как его герой признался в особом отношении к Тайпу       как он смотрел на смущенное лицо нонга — и это грело его сердце              Их глаза встречаются — и Мью видит те же эмоции: ностальгия, смешанная с легкой грустью. Они улыбаются друг другу, все так же молча. А зачем что-то говорить? Когда-то давным давно, почти что в другой жизни им нужны были слова, чтобы выражать свои эмоции, а теперь достаточно просто не закрываться друг от друга — и все будет понятно без слов. И сейчас именно такой момент, когда они искренни, когда никто не боится и не прячет голову в песок…              Но их молчаливый разговор прерывают, потому что наступает пора активных развлечений, и одно из них — импровизированный дуэт главных актеров, поэтому ребят вытаскивают на сцену, где уже организовано все для караоке. Мью сразу замечает смущение нонга, потому что вокал — его слабое место, поэтому Галф безумно стесняется петь, тем более на публике. Парень до сих пор помнит, как тот сбежал с мастер-класса, когда Мью учился играть на барабанах, а младшего “добрые” коллеги попросили спеть. Галф дико засмущался, поэтому пел неуверенно, фальшивил и потом очень быстро улизнул, сославшись на дела.              Вот и теперь его друг отчаянно стесняется, поэтому Мью берет его за руку, чтобы хотя бы таким образом поддержать, прошептав:              — Я поведу — просто подпевай, все будет хорошо.              Галф, красный как томат, кивает, сильно-сильно сжимая ладонь Пи`, чтобы неуверенно поддерживать его основную партию почти что бэк-вокалом в своем исполнении. Но их коллеги вроде бы даже довольны, потому что выкрикивают ободряющие слова, чем смущают нонга еще больше, что выражается нервным смехом. Мью невольно прыскает в ответ, но старается продолжать петь, чтобы поскорее закончить и наконец уйти со сцены. Увы, его надежды оказались тщетны: за песней, которую они “вымучили” с нонгом под бурные аплодисменты, тут же следует игра, от которой им не удалось отвертеться тоже, потому что помимо хлеба народ требовал еще и зрелищ — и задачей ребят было это развлечение предоставить.              Благодаря ранее выпитому алкоголю соревнование между ними было особенно веселым, потому что лажали они оба, смеясь и подкалывая друг друга за промахи. Но Мью этому был даже рад, потому что его нонг наконец-то хоть немного расслабился и успокоился. По крайней мере так ему казалось, но как только они вернулись за стол — снова появилась эта атмосфера напряженности, разрядить которую у старшего никак не получалось, что весьма его тревожило — как и то, что Галф в несвойственной ему манере налегал на спиртное. Они и ранее выпивали вместе на посиделках с друзьями, но за младшим никогда такой тяги к горячительным напиткам никто не наблюдал. А тут парень вливал в себя вино бокал за бокалом, почти не закусывая… Мью было попытался его остановить, но на него тут же шикнули приятели:              — Дай нонгу расслабиться как следует и отдохнуть! Он уже совершеннолетний, поэтому имеет полное право отметить по полной программе завершение проекта.              Мью признает справедливость этого утверждения, но при этом не может перестать тревожиться из-за комбинации скрытого напряжения, которое он ловит от Галфа, и вот такого его желания напиться… и забыться? Но что вот так заливает его младший? Тот в ответ отшучивается, что он и правда уже взрослый, поэтому не нужно его контролировать, но при этом остается серьезным и даже каким-то мрачным.              Есть люди, которые в состоянии опьянения становятся душой компании, балагурят и не могут остановиться, постоянно болтая. Его же нонг, видимо, как и сам Мью, выпив, еще больше замыкается в себе, поэтому старший решил все-таки не лезть в душу именно сейчас, раз парень не расположен к разговору. При этом он будет как обычно присматривать за ним, чтобы тому не стало плохо. Но его благие намерения разбились о суровую реальность: организм Галфа оказался явно не привычен к таким дозам, потому что буквально через 20 минут парень обнаружил на своем плече отключившееся тело. Вот и что с ним теперь делать?              — Нонг… — Мью пытается его разбудить, аккуратно тряся за плечо, — Галф, просыпайся. Давай я отвезу тебя домой.              Но тот в ответ только что-то невнятно промычал и еще больше вкрутился лицом в грудь старшего, как бы давая понять не трогайте меня. На состояние парня обратили внимание и остальные, поэтому начали наперебой советовать всякую чушь вроде полить его водой, чтобы разбудить. Но раздался и голос разума среди них:              — Пи`, в этом же здании есть гостиница — отведи его проспаться, раз он у нас такой нестойкий и не знает меры в выпивке. Боюсь, что в такси он все заблюет в процессе из-за тряски, пока ты его довезешь, потому что, как показала практика путешествия на корабле, вестибулярный аппарат у него так себе, — Майлд тоже явно не трезв, но по крайней мере его совет более дельный, чем у остальных.              Мью смотрит на спящего друга и понимает, что другого варианта у него нет, поэтому он приподнимает почти что безвольное тело, обвивает руки нонга вокруг своей шеи и, выслушивая подколки друзей про пьяную “женушку”, идет в сторону гостиницы, которая и правда оказалась рядом. На ресепшене сотрудник понимающе улыбнулся и спросил:              — Вам двухместный кинг-сайз?              — Что? — Мью тоже не особо трезв, поэтому до него не сразу дошло, на что намекает этот человек. — Нет, одноместного будет достаточно — мой друг перебрал, поэтому ему надо отдохнуть.              — О, понятно, — тот даже смутился немного, поэтому быстро зарылся в компьютер, ища свободные номера. — Извините, но одноместных нет свободных сейчас. Будете брать двухместный? По стоимости это на 30% больше.              — Ох, давайте уже любой, — Мью уже хочет поскорее закончить оформление. — Там же аптечка есть в номере? Аспирин в частности.              — Да, конечно. Платить будете сейчас или после выселения?              — Давайте сейчас я все оплачу, — парень понимает, что утром Галфу будет не до того, чтобы искать свой бумажник и разбираться со счетами, поэтому протягивает свою карту для оплаты и наконец получает ключ от номера.              Теперь, когда с формальностями было покончено, он наконец доводит младшего до номера и практически сваливает его на постель, садясь рядом, чтобы поправить одежду:              — Ох, вот и что с тобой происходит? Ты не хочешь со мной разговаривать, только отстраняешься и напиваешься, — рука Мью перебирает волосы нонга, а тот даже во сне прижимается к нему. Парень грустно улыбается, включает ночник, чтобы найти аспирин и оставить его вместе с водой на тумбочке на утро, и уже начинает вставать, как его за руку хватает ладонь:              — Останься, — на него смотрят темные глаза, смотрят внимательно и с напряжением, но оно какое-то совсем другое, чем было в последние дни.              — О, ты проснулся! — Мью облегченно выдыхает. — Сейчас принесу тебе попить и мокрое полотенце, — он снова пытается встать, но все та же ладонь его не пускает.              — Останься. Не уходи.              *Teflon Sega — Sinner       ну вы понимаете: на повтор для атмосферы*              — Но… — ему не дают договорить, потому что Галф поднимается, обхватывает его за шею свободной рукой и приникает к его губам. Это поцелуй-касание, поцелуй-проба: Мью чувствует только жар и сухость губ нонга, его лихорадочное дыхание — и замирает от удивления, не зная, что делать дальше:              — Галф… Ты пьян, — он пытается найти причину такого поведения.              — Я не пьян, — тот упрямо качает головой, отрицая очевидное.              — Если ты не пьян, то какого черта ты это сделал? — блин, и тут их догоняет эта чертова новелла.              — Алкоголь не затуманивает мой разум — он придает мне смелости, — ох, эта фраза Тарна из уст Галфа звучит как вызов. Как и то, что парень уже двумя руками обхватывает голову Мью, чтобы целовать его уже совсем по-другому: яростно, страстно. Тот на мгновение замирает, как будто не веря в происходящее, чтобы потом со стоном ответить, отчаянно сжимая руками ребра Галфа, почти до боли, потому что последний издает легкий всхлип, но при этом ни на секунду не прекращая атаковать рот старшего.              Мью не понимает, что вообще сейчас происходит, но это уже не важно, потому что в его руках — любимый человек, который изо всех сил за него цепляется и целует так жарко, что у него все плавится внутри от страсти и нежности — и он не хочет останавливаться, но тем не менее отрывается от желанных губ, чтобы дать младшему последний шанс это все прекратить:              — Галф, ты сейчас пьян — мы должны… — он снова не успевает закончить фразу, потому что его нонг откидывается назад на подушки и одним рывком тянет парня на себя, жадно приникая к губам и скользя между ними языком, чтобы уж наверняка заткнуть старшего, который решил поговорить в такой неподходящий момент.              И Мью сдается, потому что он не может сопротивляться тому, чего так отчаянно желал все это время. Он задыхается от счастья, отвечая на поцелуй со всей страстью, в то время как его руки начинают свое путешествие по горячему телу под ним. Ладонь спускается по шее, пальцами чувствуя бешеный пульс, чтобы потом лечь на грудь и ощутить, как под его рукой заходится сердце Галфа — и этот ритм отдается в его голове, разгоняя кровь еще быстрее и делая ее невыносимой горячей. Наверное поэтому нонг стонет, когда Мью касается губами чувствительной шеи и спускается ниже — поцелуи ощущаются как ожоги, потому что они оставляют после себя невидимый шрам, который продолжает гореть уже после того, как старший смещается еще ниже.              А тот не может остановиться как голодающий, которого допустили к роскошному пиршеству, поэтому пытается руками и ртом захватить каждый кусочек тела под ним, но ему что-то мешает… Поэтому он на мгновение отстраняется, чтобы стащить с нонга майку и довольно заурчать, получив полный доступ к нежному телу и любимому животику, который ему так нравится трогать. Но теперь у него есть привилегия коснуться голой кожи, поэтому он протягивает руку и кладет ладонь, ощущая тепло и сокращающиеся под прикосновением мышцы. Мью поднимает голову, чтобы увидеть черные от желания глаза, прежде чем приникнуть губами к этой нежной плоти и услышать высокий прерывающийся стон, когда к губам подключился еще и его язык. Он практически пожирает парня под собой, но не может остановиться ни на секунду, руками удерживая извивающееся от невыносимого удовольствия тело и ощущая, как пальцы впиваются в его плечи — кто-то пытается таким образом удержаться, но уже явно поздно: они оба летят в бездну…              — Сними ее, — хриплый голос разрывает воздух, наполненный стонами и звуками поцелуев.              Мью поднимает голову, отвлекаясь от своего занятия, и чувствует, как руки нонга тянут его майку вверх — и понимает, чего от него хотят. Одним движением он стягивает с себя уже ненужную одежду, чтобы услышать еще один удовлетворенный стон и ощутить, как жадно ладони Галфа проходятся по его груди. И парень снова приникает к нежному животу, выцеловывая и вылизывая каждый его сантиметр, пока не слышит умоляющее:              — Мью… Пожалуйста… Я больше не могу…              Рука старшего опускается ниже и ложится на пах: у Галфа сильнейшая эрекция, которая ощущается даже сквозь грубую джинсовую ткань. Это прикосновение провоцирует еще один отчаянный стон нонга, но, по правде говоря, положение Мью ничуть не лучше: просто он настолько увлекся поцелуями, что не обращает внимание на свое состояние — только любимый и его желания сейчас имеют значение.              — Мью, пожалуйста, — тот почти скулит, умоляя. — Пожалуйста…              Парень понимает, о чем его просят — и страстно этого тоже желает, но… не сегодня. Не когда они оба пьяны, в какой-то дешевой гостинице и без подготовки — их первый раз должен быть особенным и запоминающимся, приносящим удовольствие им обоим, поэтому Мью принимает решение, за которое, возможно, он потом себя возненавидит:              — Да, мой хороший, сейчас… я помогу тебе.              Его рука тянется к ширинке, расстегивает молнию, чтобы потом потянуть за пояс джинсов, стянуть их со стройных ног и оставить Галфа в одних боксерах, которые не скрывают возбужденную плоть, а наоборот: натянувшаяся влажная ткань только подчеркивает то, насколько парень жаждет разрядки. Но она тоже сейчас мешает, поэтому, оторвав взгляд от этого завораживающего зрелища, Мью поднимает глаза, молча спрашивая разрешения продолжать и слыша в ответ жалобное:              — Пожалуйста… — да, лексика нонга этим вечером крайне скудна, но и этого достаточно, чтобы понять: парень изнемогает от желания.              Поэтому Мью решительно стягивает и белье, чтобы замереть от вида возбужденного органа, который свидетельствует о том, что Галф хочет именно его — и никого другого. Дрожащей рукой он тянется, чтобы сперва легко коснуться горячей плоти, услышать интенсивное хриплое дыхание ее обладателя, чтобы потом уже крепко обхватить, вызывая громкий стон младшего.              Выделившейся естественной смазки более чем достаточно, поэтому парень начинает двигать рукой вдоль члена вверх и вниз, размазывая ее и пытаясь уловить тот ритм и силу давления, которые наиболее приятны его возлюбленному — и по пульсации и каменной твердости он понимает, что цель была достигнута, поэтому он может себе позволить еще одну небольшую слабость. Все еще не прекращая работать правой рукой, он наклоняется, чтобы коснуться губами чудесных гладких бедер, которые так призывно раскинулись перед ним. Они так давно манили его, провоцируя дикое желание дотронуться, когда Галф ходил в коротких шортах или вообще в одних боксерах и рубашке поверх как на съемках сцены к седьмому эпизоду — и теперь Мью может себе позволить целовать и проходиться языком по гладкой коже цвета молочного шоколада, слыша сладостные стоны и чувствуя, как ногти нонга царапают его спину в исступлении. Он очень хотел бы укусить, оставить свою метку, но не уверен, что такая самодеятельность понравится парню, поэтому сдерживает себя. Может в следующий раз…              Старший переключается с левого бедра на правое, находя губами ту самую родинку, которая буквально влечет, чтобы к ней прикоснулись, постепенно продвигаясь вверх, пока голова не достигает паха. Мью снова поднимает голову, чтобы словить мутный от страсти взгляд, прежде чем дотронуться губами до головки члена, а потом уже и языком, слыша дикий отчаянный стон в ответ и чувствуя, как руки Галфа хватают его за волосы, пытаясь удержать в этом положении. А парня и не нужно останавливать или принуждать — он сам горит от желания попробовать нонга на вкус, поэтому приоткрывает рот и опускается ниже, захватывая все больше плоти.              — О боже, Мью… — голос Галфа меняется до неузнаваемости от страсти, он хриплый и низкий, но это так нравится Мью, что он продолжает провоцировать умоляющие слова и стоны, раз за разом проходясь языком по чувствительной головке, чтобы потом снова заглотить почти целиком возбужденный орган, помогая себе у основания рукой.              По тому, как пульсирует плоть в его руке и во рту и как под ним извивается и стонет Галф, Мью понимает, что тот на пределе, поэтому ускоряет ритм, двигаясь все быстрее и быстрее — и… парень больно тянет его за волосы, кричит и выгибается до хруста в позвоночнике, изливаясь в рот старшего, его тело трясется от только что испытанного удовольствия еще некоторое время. Мью проглатывает сперму, которая на вкус оказалась такой же сладкой, как и его нонг, и, дождавшись завершения судорог, выпускает член изо рта, чтобы привалиться к обессиленному парню под бок и обнять его. Галф утыкается ему в грудь и почти что мурлычет от удовольствия, прикрыв от усталости и наслаждения глаза. Он уже начинает засыпать, находясь в родных объятиях, как вдруг спохватывается:              — Пи`, а как же ты?              — Тсссс, — Мью обнимает его еще крепче, баюкая, на что глаза нонга снова невольно закрываются. — Не переживай обо мне, отдыхай, — и он с любовью смотрит на свое персональное чудо, которое буквально отключилось после испытанного оргазма. Да, у него сейчас такой стояк, что даже больно, но это неважно, потому что сегодня он получил что-то гораздо большее: возможность доставить своему любимому человеку удовольствие. Поэтому, не обращая внимания на ноющую плоть, он нежно обнимает Галфа и улыбается ощущению счастья, что растекается внутри него.              Через какое-то время он понимает, что так его нонг замерзнет, поэтому натягивает на него белье и майку и укутывает в одеяло, чтобы потом лечь рядом и снова обнять, как будто боясь, что тот за ночь куда-то исчезнет… И, видимо, тоже отключается, потому что он на мгновение прикрывает глаза, а когда открывает — на улице уже светло. Мью привык вставать около восьми часов, поэтому, вероятно, сработал его внутренний будильник, но это даже лучше: он вчера так и не нашел аспирин для Галфа, поэтому нужно подняться и осмотреть номер.              Парень еще раз бросает взгляд на спящего нонга, который завернулся в одеяло по уши и представляет собой весьма милый ролл, улыбается и встает, чтобы начать поиски лекарства, которого все-таки не оказывается в номере. Поэтому Мью спускается на ресепшен, чтобы взять пластинку с таблетками и воду у сотрудника.              Когда он возвращается в комнату, то слышит шевеление со стороны кровати и подходит к парню с улыбкой:              — Доброе утро, соня. Как себя чувствуешь? Вот таблетки для твоей головы.              — Ммммм, Пи`... Что вчера случилось? Я напился и отключился на вечеринке, и ты притащил меня сюда? Ничего не помню после этих дурацких конкурсов… — на него смотрят сонные невинные глаза, которые парень трет рукой, пытаясь навести фокус. — Ох, моя голова…              Бутылка с водой падает из рук Мью.