***
— Мхм, где я? — хриплым голосом спросил Дейдара, и этот звук эхом отскочил от высоких стен, больно ударяя по ушам. Подрывник открыл глаза и, не увидев привычной картинки неба над головой, резко сел и тут же согнулся, хватаясь руками за горло, в котором застыл немой крик. Грудную клетку сдавило от резкого подъёма, и каждый вдох теперь казался настоящей мукой. Тсукури откашлялся, приводя сбившееся дыхание в норму. Даже при легком повороте головы затылок нещадно тянуло, а череп грозился раскрошится от боли. — Нехило я приложился, — вынес вердикт подрывник, когда нащупал слипшийся от крови комок волос на голове. Больше ран на теле не было, только мелкие царапинки и синяки, которые не представляли угрозы для жизни. Тсукури был несомненно удивлен и даже рад, что остался относительно цел. Но незнакомая обстановка настораживала, и подрывник бегло огляделся вокруг. Как оказалось, рассматривать было нечего. Тёмная пещера с уходящим влево длинным извилистым проходом, а справа – лишь груда камней, заваливших вход. Единственный источник света – какой-то люминесцентный мох, растущий на стенах вдоль всей пещеры. Но от него было мало толку; дальше метров двух все растворялось в непроглядной тьме. Дейдара кое-как поднялся на ноги, держась за стену. Пустую сумку пришлось отстегнуть за ненадобностью и швырнуть куда-то в угол. Фирменный плащ полетел туда же. Подрывник детально изучил преграду из камней и вдруг понял, что руки сами тянуться к набедренной сумке, которая сейчас была особенно бесполезна – без глины нужно было действовать по-другому. Тсукури не собирался сдаваться так просто, поэтому медленно приблизился к большому валуну, пробуя сдвинуть его голыми руками. Сколько времени на это ушло, Тсукури не знал, но понял только одно – все безуспешно. Ладони стерлись в кровь, волосы прилипли к мокрому от пота лбу, дыхание вновь сбилось, как от хорошей пробежки, а камень не сдвинулся ни на миллиметр. Дейдара отошёл немного назад и хотел налететь на него с разбегу, разом снося всю преграду. Собрав остатки сил и чакры в кулак, подрывник с устрашающим воплем ринулся вперед, но какой-то слабый шорох из глубины пещеры заставил его остановиться на полпути. — Ты же видишь, что это бесполезно. Не трать чакру зря, она ещё понадобится, — до боли знакомый голос раздался из темноты, и Дейдара едва не перекосило от осознания того, что за человек находился у него за спиной. — У тебя мания преследования, или какого хрена ты здесь делаешь!? — выкрикнул Тсукури, все еще не поворачиваясь лицом к Итачи. Получилось больше по-детски капризно, чем гневно. — Следи за словами, — вдали блеснули два огонька шарингана, — Вообще-то я спас твою жалкую душонку, если ты не заметил. — Заметил. Только вот тебя об этом никто не просил, — Дейдара быстрым шагом добрался до места, куда скинул вещи, и рывком надел сумку и плащ. В пещере становилось невыносимо холодно. Неизвестно, сколько времени он пролежал без сознания, но снаружи несомненно была глубокая ночь. — Хочешь сказать, лучше бы ты оказался вон там? — Итачи подошёл ближе и кивнул в сторону кучи булыжников. Несколько камней осыпались вниз, придавив пещерных крыс, из пастей которых теперь торчали их же внутренности. Дейдара брезгливо поморщился и отвернулся. — А тебе какое до этого дело? — съязвил Тсукури. — Абсолютно никакого. Просто выяснились некоторые сложности касательно вашей миссии, и Пейн решил отправить и нас с Кисаме, — Учиха говорил как обычно негромко, но Дейдаре его тон показался странным. Слишком уж он спокоен. — Нашлась, блять, группа поддержки. Тсукури уселся подле стены, скрестив ноги, и закрыл глаза, чтобы не смотреть на Итачи, расположившегося у стены напротив в той же позе. В зеленоватом свете мха его лицо казалось бледнее, чем у призрака, а провалы под глазами – темнее, чем коридоры пещеры. Подрывник мог бы уйти подальше, но кто знал, какие опасные существа могут обитать в глубинах темной пещеры, а быть съеденным заживо из-за отсутствия чакры – так себе исход событий. Оставалось лишь ждать, когда кто-нибудь из Акацуки догадается искать напарников здесь. До полного восстановления запаса чакры требовалось не меньше суток, и лучше бы Сасори поторопился. Сидеть в темноте с Учихой было как-то не в кайф. — Не знаю, как твой дорогой Кисаме, но Сасори уж точно не бросит меня умирать, хм, — сказал Дейдара, глядя на расслабленного Учиху. По его виду казалось, что он сидел в каком-то хорошем, приятном месте, а не на холодном полу темной сырой пещеры. — Тогда он явно задерживается. Ты был в отключке часа три, но никто так и не пришёл, — тихо сказал Итачи, подмечая, как быстро изменилось насмешливое выражение лица Тсукури. Подрывник нахмурился, скрипя зубами от злости, и стал шариться руками в своей сумке, в надежде наскрести хоть маленькую горсточку взрывной глины и подорвать Учиху вместе с гребаной пещерой. Запасы оказались исчерпаны до нуля, и кроме песка под ногтями, Дейдара ничего не получил. А без глины ему как без воздуха – неминуемая смерть. Итачи только беззвучно хмыкнул и продолжил наблюдать за притихшим Тсукури, который лег на бок, отвернулся к стене и попытался заснуть. Но этого ему сделать не удалось ни через полчаса, ни через час. Только поясницу стало тянуть от лежания в неудобной позе на каменном полу с промозглыми сквозняками. Дейдара, затаясь в своем углу, прислушивался к звукам за спиной, но даже дыхания Итачи расслышать не смог, а только мелко дрожал от нарастающего чувства холода и голода. — Я думаю, нам надо выбираться каким-нибудь другим способом. Сдохнем быстрее, чем дождемся этих недалеких имбицилов, — сказал вдруг Тсукури, устав плевать в потолок и снова повернувшись лицом к Итачи. Тот лишь пожал плечами. — Тогда, у нас только один путь, — Учиха указал на темный пещерный коридор, уходящий далеко вглубь. — Разве у гения клана недостаточно чакры, чтобы сделать нам выход одним ударом? — хмыкнул Дейдара, поднимаясь на ноги. — Если бы было достаточно, логично, что мы бы здесь не сидели? — сказал Учиха, на что Тсукури предпочел промолчать. Какой смысл в разговоре из риторических вопросов? Дейдара решил идти первым, держась возле стены, от которой исходил какой никакой, но свет. Едва ли он освещал им путь – зеленоватое свечение давно стало вызывать чувство тошноты у обоих. Итачи шел следом, держась на расстоянии вытянутой руки, отчего Тсукури было не по себе, и он то и дело оборачивался через плечо, молясь, чтобы Учиха не подобрался ближе. Угораздило же быть героически спасенным и тут же застрять в чертовой норе. Причем и то, и другое можно было считать "заслугой" одного человека. Но весь свой пыл Дейдара остужал у себя в голове, так как у Итачи по-любому нашлись бы здравые ответы на все его больные вопросы, и это раздражало Тсукури не хуже, чем споры об искусстве с Сасори. Который, кстати, мог бы попрощаться со своей коллекцией кукол, которую Дейдара несомненно уничтожит, когда выберется из этой дыры. — И все же, почему ты спас меня? Мог бы сам сгинуть под теми обломками, — внезапно для себя спросил Тсукури, и тут же захотел приложиться головой об стену за свои слова. С чего ему волноваться за Учиху? — В этом суть миссии – помочь вам забрать свиток... — Суть вашей миссии точно такая же, как и у нас с Сасори. Забрать этот грёбаный свиток, а не помочь нам. И ты мог бы с легкостью это сделать, потому как мы вымотали тех шиноби до предела. Но ты какого-то черта поплелся за мной! — Подрывник резко развернулся, так что Итачи едва успел остановиться, чтобы не врезаться в грудь Тсукури. Дейдара был готов к любому исходу событий: смачному удару по своей дурной башке или фирменным недооскорблениям от Учихи, которые цензурно опускают ниже, чем маты Хидана. Но то, что сделал Итачи, его полностью уничтожило, словно прямо под ним разорвалась С4. Учиха просто промолчал, глядя ему в глаза. И улыбнулся. Так искренне и совсем не насмешливо. Продлилось это недолго, пока Дейдара сам не отвернулся, не выдержав затянувшейся паузы. Что творит этот Учиха? Тсукури не понимал, почему вместо того, что ударить Итачи, ему хотелось улыбнуться в ответ. Может, потому что во взгляде Итачи все же было что-то особенное? Молчание – знак согласия, да? Тем временем пещера не заканчивалась, а казалась ещё более огромной, чем несколько минут назад. Своды были то совсем низко, и приходилось идти согнувшись, то уходили высоко вверх, где изредка можно было увидеть колонии летучих мышей, повисших на потолке. Тсукури буквально бежал вперёд, пытаясь списать колотящееся сердце на перепады давления в пещере. Пока на очередном повороте едва не рухнул вниз, не заметив обрыв, уходящий так глубоко, что не слышно было, как приземлились внизу камни, скатившиеся туда, когда Итачи схватил Дейдару за шиворот плаща, тормозя его за несколько сантиметров до провала. Подрывник нервно сглотнул, чувствуя, как на спине выступил холодный пот, контрастирующий с горячими пальцами Учихи, касающимися его шеи. И снова то ужасное, но приятное чувство, щекотливо взлетевшее вверх, словно бабочки в животе. — Смотри, куда идёшь, — на удивление в голосе Итачи не было неприязни или усмешки, которых так ожидал услышать Дейдара. — Ага, — только и смог выдавить подрывник, почему-то чувствуя себя как никогда защищенным. Он что, о нем заботится? Итачи отпустил плащ Тсукури, будто специально скользнув кончиками пальцев по его шее, вызывая у Дейдары табун мурашек. Учиха чувствовал, как он напряжен, но ему нравилось вести эту непринужденную игру, в которой был только один победитель. Следующий, ещё один совершенно идентичный остальным коридор наконец начал постепенно расширяться, и Тсукури разглядел вдали какое-то свечение. Не дожидаясь, пока его увидит и Итачи, Дейдара вновь ускорился. Чем ближе он подходил, тем ярче был свет. И Тсукури уже не сомневался, что нашел выход. Даже опередил в этом деле самого Учиху. Но чувство превосходства продлилось недолго; пещера расширилась до небольшого зала, в середине которого был подземный колодец. Свет от мха на стенах преломлялся в прозрачной воде и распространялся по помещению, отчего казалось, что здесь было светло, как днем. — Кажется, это и есть выход, — сказал Итачи, присев на корточки возле воды. Колодец в диаметре был не больше метра, а вода на вкус оказалась пресной. — Смеёшься? Колодец идёт вниз, а нам нужно наверх, — с ученым видом сказал Дейдара, присев рядом, — И правда, пресная. Тсукури сунул указательный палец в воду, а после слизнул несколько капель языком и согласно кивнул. Итачи шумно втянул носом воздух и отвернулся, выдыхая, после чего нервно сглотнул, прикрыв лицо рукой, чтобы скрыть явно выделяющийся румянец на бледных щеках. Не хватало ещё так глупо выдать себя. — Вода пресная, значит колодец ведет к реке. Как раз на поверхность, — сказал наконец Учиха, стягивая с себя плащ. Больше от внезапно накатившего жара, чем от ненадобности данного предмета одежды во время плавания. — Эй, подожди-ка! Мы что, туда нырять будем? — Дейдара резко вскочил и посмотрел на воду так, будто перед ним была раскалённая лава. — Она же ледяная! Я и дыхание надолго не смогу задержать. Чакры совсем нет. — Испугался, Тсукури? — спросил Итачи с явным вызовом в голосе и хитрым прищуром в глазах. Эти смены эмоций на лице Дейдары просто восхитительны, и Учиха мог бы вечно наблюдать за ним. Подрывник вдруг понял, что сболтнул лишнего, и тут же взял себя в руки. — Пф, ещё чего, — хмыкнул Дейдара и последовал примеру Учихи, избавляясь от плаща. Сумку тоже пришлось снять, чтобы не стесняла движения. — Нужно держаться рядом, иначе утонем, — Итачи сделал шаг вперёд навстречу Дейдаре. Тот недоуменно вскинул светлые брови и подавил желание отступить назад, смело смотря в черные глаза. Ну, почти в глаза. Может быть чуть ниже. Стыдно было признаться, но Итачи без плаща выглядел гораздо сильнее. И привлекательнее. Худощавое телосложение оказалось не таким уж худощавым: в меру накачанные руки, острые выступающие ключицы, пресс, обтянутый сетчатой футболкой. Опустить взгляд ниже смелости не хватило. Точнее это было слишком уж смущающе. Дейдара вдруг невольно подумал о том, что ему определенно нравится такой типаж – суровый мальчик недотрога в плаще, а без него – рай для глаз и не только. Наверное. Мысли уносило в совершенно другом направлении, отчего Тсукури тряхнул головой и посмотрел вниз перед собой, поняв, что и так слишком долго разглядывал Учиху. Итачи же едва заметно улыбнулся уголками губ, мысленно восторгаясь повышенным вниманием к своей персоне. Тсукури изучал его медленно, с ног до головы, словно пробовал на вкус те самые пресные капли. Сначала аккуратно подцепил кончиком языка, чувствуя, как вода растекается внутри рта, задевая все рецепторы, а после проглотил все без остатка. Учиха сделал ещё шаг вперёд, но Дейдаре уже не хотелось отойти. Странно, но все же заметная вблизи полуулыбка на губах Итачи, увидеть которую было почти за гранью фантастики, подействовала расслабляюще, и Тсукури подался навстречу, ещё больше сокращая расстояние между ними. Он давно уже согласился играть по грязным правилам Учихи, смирившись с тем, что преимущество всегда оставалось на стороне противника. — Дай руку, — тихо сказал Итачи, стягивая черную ленту со своих длинных и таких же черных волос. Подрывник, закусил нижнюю губу и завороженно проследил за каждым движением Учихи, за каждым смольным локоном, упавшим на широкие плечи, и покорно вытянул вперед ладонь. Полуприкрытые голубые глаза буквально пожирали взглядом Итачи, распаляя приятный огонь чувств в груди. Итачи аккуратно взял его за запястье и обвязал тонкую кисть своей лентой. Не туго, но ощутимо. То же самое он проделал на себе, связывая их видимой нитью. Словно какой-то ритуал. Дейдара даже дернул рукой, чтобы здраво ощутить, как непозволительно близко был Учиха. — А если мы не найдем выход наружу? — едва слышно спросил Тсукури, выжидающе уставившись на Итачи, будто ребенок, спросивший о том, можно ли съесть конфетку перед обедом. — Не волнуйся, найдем, — и снова лёгкая улыбка, которая заставила Дейдару потупить взгляд и зажмуриться. Сердце стучало слишком быстро, и казалось, что по всей пещере эхом раздавался его неровный стук. Хотелось провалиться под землю от стыда, от всех мыслей о гребаном Учихе, который успешно манипулировал юным подрывником. Почему он реагирует на своего давнего врага так необычно? И чувства зависти, неприязни, гнева, сопровождавшие его все время, теперь ушли на второй план, а может и дальше. Где здесь логика? Они же ненавидят друг друга, а теперь глаз оторвать не могут от холодных тел с горячими сердцами и горящими глазами. Дыхание сбилось к чертовой бабушке, и Дейдара уже не контролировал себя. Легкие облачка пара теперь вылетали чаще и больше, выдавая искренние чувства Тсукури со всеми потрохами. И яркий румянец на щеках был совсем не от холода. — Если что, просто потяни, — прошептал Итачи, склонившись ниже, и пошевелил рукой, чтобы лента натянулась и приподняла запястье Дейдары, который шумно вдохнул запах ветра, исходящий от черных волос. — Хорошо... Отступники наконец подошли к краю колодца. Подрывник держался изо всех сил, но страх подкатил внезапно, гранича с настоящей паникой. Легкое прикосновение ленты к запястью отрезвило и вернуло к реальности. Тсукури не смог успокоить себя и все же посмотрел на Итачи. Учиха дышал ровно и спокойно, и подрывник стал усердно подстраиваться под его такт, чтобы отвлечься. — Готов? — спросил Итачи больше у себя, чем у Дейдары. Тот лишь молча кивнул. Перед смертью не надышишься. Учиха постоял ещё с полминуты, колебаясь, стоит ли действовать так решительно, а потом мысленно плюнул на все и схватил ладонь Дейдары, крепко сжимая ее пальцами, чувствуя, насколько холодными были руки подрывника. Тсукури судорожно выдохнул и зажмурился, сжимая его противоположно горячую ладонь в ответ. Только бы не отпустил. Шаг вперёд показался вечностью. Вода поглотила их разом, и несколько капель осталось на каменной поверхности, будто в подтверждение того, что они ушли. Сначала исчез свет, потому что глаза невольно закрылись от холодной воды. Кожа мигом потеряла чувствительность, будто тело выбросили в невесомость. И не было слышно ни единого звука. Как в могиле. Дейдаре даже подумалось, что он уже умер и просто бредит, но когда сильная рука потянула его за собой, то он наконец открыл глаза и увидел впереди не пресловутый "свет в конце тоннеля", а лишь плывущего Итачи, который усердно греб одной рукой, а другой тащил Тсукури по темному тоннелю на блеклый туманный свет вдали. Густая тьма вокруг угнетала, и казалось, что выплыть на поверхность невозможно. Ощущение чужой теплой ладони в руке спасало от потери сознания от холода и недостатка кислорода. Сначала это было терпимо, но когда непроизвольный вдох заполнил лёгкие водой, Дейдара вдруг осознал, что захлебывается и тонет. Сил не было, чтобы дёрнуть ленту, однако Итачи и сам все понял, когда тонкие пальцы Тсукури вдруг ослабили хватку. В голубых глазах медленно угасал огонек жизни. Учиха видел это и одновременно понимал, что до поверхности остались считанные метры. Только вот Дейдара не дотянет. И с этим надо было что-то делать. Итачи перестал грести и резко развернулся, притянув Дейдару к себе вплотную. Не дожидаясь, пока тот окончательно не потеряет остатки жизни, Учиха провел пальцами от его груди до подбородка, вытягивая воду наружу с помощью техники. Когда изо рта вырвался первый пузырек воздуха, Итачи тут же прижался губами к губам Тсукури, буквально вдыхая в него остатки своего кислорода. Время будто остановилось. Тсукури чувствовал тепло на губах, сильные руки на спине, видел полуприкрытые черные глаза и лучики света, игравшиеся в смоляных прядях Учихи. Подрывник сначала безвольно повис в его руках, дожидаясь, пока кислород не заполнит легкие. Когда полученного объема стало достаточно, Тсукури быстро отстранился, а после снова прижался к губам Итачи. Учиха расширил глаза от удивления, но, почувствовав, что Дейдара делает всё аккуратно и даже нежно, несмотря на то, что всё-таки прикусил нижнюю губу Итачи, сильнее прижал тело подрывника к себе одной рукой и закрыл глаза, поддаваясь этому моменту. А связанные черной лентой руки только крепко держали друг друга. Дейдара потерял счёт времени и просто ощущал эту сладость, заполняющую его с ног до головы, до дрожи в коленях и сбивающегося ритма сердца. Учихе медленно сносило крышу, но обстановка не позволяла надеяться на нечто большее. Тсукури наконец отстранился, напоследок скользнув языком по месту укуса на губах в знак извинения, и молниеносно преодолел оставшееся до поверхности расстояние, тащя за собой чуть было не потерявшего обладание Итачи. Первый глоток воздуха для обоих показался самый прекрасным моментом за всю жизнь. Дейдара дёрнул запястьем, чувствуя свободу движений, и вылез на берег, жадно пытаясь набрать в лёгкие как можно больше такого желанного воздуха. Итачи вышел следом, бессильно падая на траву рядом. — Я не буду говорить, зачем я так сделал, но давай просто забудем обо всем с самого начала, — прохрипел подрывник и прикусил губу, чтобы избавиться от стойкого ощущения чужого прикосновения. — Пусть "это" будет в качестве благодарности. — Как скажешь, — как-то отрешённо ответил Итачи, смотря в голубые глаза. — Но мне снова понравилось.***
— Когда это вы искупаться успели? — с нескрываемым сарказмом спросил Сасори, завидев вдали две знакомые фигуры в насквозь промокшей одежде. — Заткнись. Ничего не спрашивай, — рыкнул Дейдара, пронесшись мимо, словно ураган. — Между вами что-то произошло, Итачи-сан? — Кисаме снял свой плащ и отдал его подошедшему напарнику. — Ничего такого. Вы забрали нужный свиток? — Учиха принял плащ Кисаме и посмотрел на Сасори. — Да, — коротко бросил Акасуна и быстрым шагом направился за напарником. — Странный он, — буркнул Кисаме вслед кукольнику, — А теперь, не потрудитесь ли вы мне объяснить, какого черта мы им помогаем? — акулоподобный скрестил руки на груди, преграждая путь Итачи. — Скажем так, это моя маленькая прихоть, — Учиха загадочно отвёл взгляд и улыбнулся, приложив палец к губам. Кисаме ничего не ответил, решив, что это не его дело. Но потом все же долго возмущался по дороге к убежищу. Итачи тактично предпочел отмалчиваться, едва слышно вздыхая и облизывая пересохшие губы, специально задевая небольшую ранку от укуса. — В знак благодарности значит...***
— Дейдара, хватит! Ты так чакру будешь неделю восстанавливать, — Сасори остановил кулак подрывника, готовый раскрошить очередной ствол дерева. — Грёбаный Учиха! Я снова ему поддался! — Тсукури рывком оборвал нить чакры и хотел было закрыть раскрасневшееся лицо руками, но взгляд уперся в нечто незнакомое, чего не должно было быть. Черная лента свободно болталась на запястье. Тонкая, атласная лента. Его лента. Кожу будто прожгло огнем, и Дейдара со злостью сорвал кусок ткани и сунул его в карман штанов, пока Сасори не увидел его дрожащие руки. Своеобразный поцелуй под водой живо всплыл перед глазами, приятной истомой отдаваясь где-то внизу. — Мне тоже. Понравилось, — тихо сказал Тсукури, гладя пальцами гладкую ленту в кармане. — Чего? — спросил Сасори, не расслышав слов напарника. — Ничего! Мусор какой-то. Потом выкину! — громко выкрикнул подрывник и пошел вглубь леса, пиная высокую траву. Акасуна хоть и был марионеткой, но человеческие чувства не забыл. И что-то подсказывало ему, что Дейдара злиться только для вида, а внутри медленно сгорает от невысказанности. — Не потеряй ее, идиот.