Гвендолин

      Жизнь — дерьмо. Даже когда у тебя куча денег и ты наследник крупнейшей в стране фармацевтической компании.       Гарри не мог точно вспомнить, когда впервые пришел к этому выводу. Наверно… Да.       После смерти матери.       Ему было всего десять лет. И тогда его привычный мир разрушился.       И не было никого, кто бы ему помог. Ни отца, ни друзей. Все оказалось ложью. Он жил иллюзией, которая рухнула со смертью матери, смертью той единственной, кто придавал этой красивой лживой картинке хоть капельку реальности.       Отцу он был не нужен. Не как сын. Норману нужен был наследник. Озборны должны быть выше других, должны соответствовать.       А друзьям были нужны только его деньги. Всем. Без исключения. Осознание этого факта было до омерзения четким. Чувство было сродни тому, будто ты окунулся в бочку с дерьмом.       И тогда Гарри сделал единственно, что мог. Если жизнь — дерьмо, то им стоит поделиться.       Чуточку, но стало легче.       Жизнь окружающих мальчика людей стала адом. Основной целью был Озборн-старший. Истерики, срывы переговоров, постоянные вызовы в школу — маленький Гарри пускал в ход все.       Норман пытался читать нотации, нанимать дорогих психологов, но, в конце концов, все закончилось тем, что на долгие годы домом Гарри стали школы-интернаты. Такое отношение отца его обозлило только больше. Фамилия «Озборн» дарила практически полную безнаказанность, и Гарри этим пользовался как мог.       Один элитный интернат сменялся другим. После седьмого Норман «сдался». Только вот полученная «свобода» Гарри совсем не радовала. Где бы он ни был, с кем бы ни общался — везде видел одно и тоже. Ложь и лицемерие.       Мидтаунская технологическая школа исключением не стала. Учителя буквально лебезили перед фамилией Озборн. Что, впрочем, было неудивительно. Не после того чека, который Норман пожертвовал школе, чтобы перевод его сына не вызывал ненужных вопросов.       Не то чтобы Гарри плохо учился. Получать хорошие отметки было несложно. Зачастую Озборн-младший мог и не ходить на уроки, а просто заявляться на экзамены и сдавать все на хорошие баллы, соответствующий опыт у него уже был. Однако Норману было недостаточно простого «хорошо», Озборны должны быть лучшими. Потому волей-неволей, а периодически уделять время учебе приходилось. К чему Гарри отнесся философски — от тусовок тоже надо отдыхать.       Какого же было удивление молодого Озборна, когда он на одной из лекций по биологии встретился с Питером Паркером.       Питер Паркер. Это имя будило, как казалось давно забытые и похороненные воспоминания, о временах до… Он был сыном делового партнера Нормана. Они дружили. И отцы, и дети.       Что же тогда произошло? Почему они перестали общаться? Небольшое усилие, и Гарри вспомнил — Питер потерял своих родителей, у Нормана начались проблемы в компании, а Паркеры просто выпали из его жизни. Так было проще, отмежеваться от чужого горя.       Эти воспоминания словно ножом хлестнули по душе молодого Гарри. Как это было похоже на то, что случилось с ним самим. И он поступил с Питером так же, как с ним поступили друзья, которыми он окружил себя на замену Паркеру. Эта мысль подняла буквально волну бешенства. Нет, это не правда. Паркеры… Паркеры были такими же, как и остальные. Им нужны были только деньги и связи.       К раздражению Гарри привычные слова не возымели обычного эффекта. Его броня цинизма и неверия дала первую маленькую трещину. Как-то не верилось в меркантильные шкурные интересы шестилетнего мальчишки. Именно столько им было когда…       Гарри с трудом сглотнул ком вязкой слюны, скопившийся в горле и… прошел мимо Паркера, устроившись на самой верхней парте. Какое ему должно быть дело до Питера? Прошло уже девять лет. Может, раньше он и отличался, но теперь точно такой же, как и все остальные. Так что не стоило тратить время впустую.       Жизнь Гарри вернулась к своей серой рутине — клубы, вечеринки, модные тусовки, сорение деньгами. В школе у него быстро сложилась привычная репутация богатенького подонка, что нисколько не умаляло количества желающих «дружить» с Гарри Озборном. Единственное, он решил по «просьбе» отца уделить несколько больше внимания учебе. Так в поле его зрения снова попал Питер Паркер.       К своему удивлению, Гарри даже немного увлекся наблюдениями за своим старым другом. Было интересно сравнивать себя с ним.       Мидтаунской школе было далеко до тех элитных интернатов, в которых довелось поучиться Озборну, но тем не менее это было хорошее учебное заведение с замечательной репутацией, что стало одной из причин, по которой Озборн одобрил выбор сына. Здешние ученики были не глупыми. Тот же Томпсон получил место здесь далеко не за свои достижения в футболе. Но даже на их фоне Паркер и Озборн выделялись. Учеба давалась им легко. Сходства на этом и заканчивались.       Питер был беден. Пусть и опрятная, но явно потрепанная одежка, вещи словно с барахолки. Это было странно. Паркеры не были бедными. В конце концов, сооснователи «Озкорп» и партнеры отца просто не могли не оставить наследства своему сыну. Возможно… возможно, это работа Нормана? Не то чтобы Озборн-старший не мог такого сделать, мог и зачастую делал. Но Гарри коробила мысль, что он мог так поступить с сыном его друга.       Возможно, стоило аккуратно изучить этот вопрос в компании?       Несмотря на показное равнодушие, Гарри терпеливо и кропотливо вникал во внутренние дела «Озкорп». Он не знал из-за чего точно — желания побольнее досадить отцу или от осознания, что это его наследство и «Озкорп» будет принадлежать ему. Тем не менее некоторые связи внутри и доступ к не самым засекреченным конфиденциальным документам у него был. Деньги всегда оставляют след. Если Норман в этом замешан… он это найдет.       Зачем ему это? Просто хочется.       Тут не стоял вопрос справедливости. Эти деньги давно уже ушли. А Гарри Озборн не является добрым волшебником, чтобы возвращать отобранное бедным сироткам. Да и не нужно это было Питеру.       Паркера в школе не любили. Он выбивался из привычных рамок. Был слишком умным, слишком добрым, слишком отзывчивым. Если просили — всегда помогал. Пытался вступаться за тех, кого задирала компания Томпсона, из-за чего сам становился их мишенью. Делал ровно то, что любой нормальный школьник делать бы никогда не стал. Этим Паркер ярко выделялся из окружающей Гарри, пусть и талантливой, но серой посредственности, для которой нет ничего важнее их положения в школьной иерархии.       В какой-то момент Озборн-младший поймал себя на мысли, что он хочет вернуть их старую дружбу. Но он не мог этого сделать — его останавливал страх. Если Питер был в самом низу школьной социальной лестницы, то он был местным принцем. Осознание причины едва не заставило Озборна горько рассмеяться.       Чем он лучше всей этой серости? Как оказалось, ничем.       Почему так цепляется за привычный образ жизни? Боится снова кого-то подпустить к себе слишком близко.       Искать во всем меркантильный интерес, переводить отношения в денежную плоскость было проще. Но одновременно с тем горько, словно он сам отсекает от себя целый кусок жизни.       Решиться было не сложно. Озборны — лучшие, а лучшие берут все, что хотят, не оглядываясь на чужое мнение.       На очередном совместном уроке Озборн просто сел на место по соседству с Паркером. Какая-то серая невзрачная девчонка не посмела ему возражать и покорно заняла другую парту. Питер как обычно едва не опоздал на урок, забежав в класс в последнюю минуту.       — Привет, Паркер, — немного насмешливо поздоровался Гарри, это был первый раз, когда он заговорил со своим старым другом с... тех пор.       — Э... эм, привет, — немного замялся с ответом Питер, — а... эм… Мелани…       — Она была не против, ведь так? — брошенного в сторону девочки взгляда было достаточно, чтобы та согласно закивала, словно китайский болванчик.       Весь класс с любопытством наблюдал за творимым беспределом. На их глазах совершалось немыслимое. Озборн разговаривал с Паркером! Вежливо разговаривал! Вежливо для Озборна. Это было все равно, как если бы Президент или Старк решили поговорить с бездомным бродягой!       — Гарри Озборн, — Питер крепко пожал протянутую наследником «Озкорп» руку. — Помнишь меня? Мы дружили в детстве.       — Э… да. Помню, — Паркер явно чувствовал себя не в своей тарелке, а Гарри от всего им творимого получал истинное удовольствие.       — Я рад. Почему сам раньше не подошел? — по умению задавать бестактные вопросы Озборн-младший, по своему скромному мнению, уже мог давать мастер-классы.       — Было не удобно, — ответ так рассмешил Гарри, что он не смог сдержаться.       Питер оказался именно таким, каким виделся со стороны. Искренним и отзывчивым. Это подкупало.       С тех пор Озборн и Паркер начали регулярно общаться. Когда Норман узнал об этом, Гарри показалось, что тот даже доволен. Это в который раз подтвердило, что Озборн-старший внимательно наблюдал за жизнью своего отпрыска, который уже привычно подавил вспышку гнева, обещая себе рассчитаться с отцом за все.       К удивлению Гарри, его выходка на нем никак не сказалась. В школе посчитали это очередным его развлечением, что, впрочем, было недалеко от истины. А вот для Питера все оказалось хуже.       Простить привлечение внимания Озборна ему так просто не могли. Слишком много желавших было на это внимание. На Паркера началась настоящая травля, почему-то в основном со стороны девчонок, доставалось даже единственному другу Питера — Нэду Лидсу.       Ревновали, что ли? Гарри даже пришлось поднапрячься, чтобы ограничить их рвение до каких-то разумных пределов, но он был доволен. Вокруг Питера Паркера образовался настоящий вакуум. Питер Паркер был только его развлечением.       А потом произошла катастрофа.       Питер сошелся с Гвен Стейси.       Сначала Гарри даже не знал про нее. Еще одна скучная заучка, в которой интересного только работа ее отца — капитана полиции. Ну, не появлялась эта девка в школе больше месяца, Гарри регулярно так делал. Ничего особенного. Жила бы себе и жила. Но она посмела покуситься на его собственность! Он ее уничтожит, покажет Питеру, что от этой девки Стейси, как и от любой другой, ничего хорошего ждать не придется. Скорее всего, считала себя самой умной и через Паркера хотела добраться до него — Озборна. Что ж, как и подобало Озборну, он милостиво укажет Стейси ее место.       Гвен не казалась сколько бы то ни было серьезной помехой. Обычная зазнайка, любящая совать нос не в свои дела, поучать окружающих и прикрываться своим отцом. В школе ее не любили, но не трогали. Не стоила она того. Да и как-то наезжать на едва выжившую после аварии девочку было себе дороже. Но Гарри было все равно.       Выцепить Стейси было очень просто. Справки, наведенные о ней, давали любопытную картину. После своего продолжительного отсутствия она разительно пересмотрела свое расписание. Если ранее у нее был сильный уклон в химию, историю и биологию, то теперь упор был сделан на гуманитарные предметы, такие как социология, экономика и психология. Те же предметы, на которые ходил и Гарри Озборн. Еще одно косвенное доказательство корыстных намерений мелкой раздражающей занозы.       Социология показалась Гарри наиболее оптимальным вариантом. Не особо популярный у одногодок предмет, при том у его параллели значился последним в расписании. Перехватить Гвен там было проще всего. В конце концов, надо дать девочке шанс либо отступиться, либо сопротивляться. Иначе это будет совсем неинтересно.       — Привет, Стейси, — Гарри беспардонно вломился в личное пространство Гвен, за несколько минут до начала урока.       — Ты долго, Озборн, — с легкой усмешкой заметила девушка.       Разговор сразу стал идти не по привычным Гарри рельсам. Но его это ни капельки не расстроило. Мало кто смел так прямо вставать на его пути. Внимательный взгляд брошенный на свою визави не выловил ни малейшего следа растерянности или беспокойства. Словно к разговору с ним… готовились? Непривычно и будоражаще, а, значит, интересно. Что ж, он сыграет в ее игру.       — Я не спешил, — с тщательно безразличной небрежностью ответил на претензию Озборн, бросив на соседнее место сумку.       — Зря. Так и опоздать можно, — столь непосредственно-невинное замечание едва не заставило парня рассмеяться.       — Ничего страшного. Потерпят.       — Самоуверенно, — протянула девушка, вскинула бровь и чуть наклонила голову, всматриваясь в Озборна с долей насмешки.       — Могу себе позволить, — немного резко бросил Гарри, выбиваясь из образа, задетый взглядом оппонентки.       — А я нет. Время не резиновое, — с легким прищуром девушка все так его и разглядывала, будто оценивала и взвешивала.       Или что-то знала.       — Не мои проблемы, — парень чуть раздраженно дернул плечом. Ему не по нраву пришелся этот взгляд.       Не может эта Стейси что-то знать, а вот нервировать — да.       — Это ты ко мне подошел, — легкомысленно сказала Гвен и переключилась на тетрадь, быстро перелистывая исписанные страницы.       — Просто захотелось.       На такой ответ девушка как-то понимающе фыркнула и скосила взгляд на него:       — Благодарю.       — За что?       — За твой интерес. Мне очень лестно, — Стейси чересчур артистично прижала тонкую ладонь к груди.       — Не стоит благодарности, — столь же наигранно и великодушно отозвался Гарри, поддержав ее игру.       — Это мне решать, — Гвен насмешливо изогнула губы, сжимая между пальцами ручку.       — Молодые люди, я вам не мешаю? — суровый взгляд из-под очков миссис Стрейтбек метал громы и молнии. Женщина четко выказывала недовольство, которое ни капли не задело Озборна.       — Ничуть, миссис Стрейтбек, — Гарри вальяжно устроился за оккупированной им партой.       К удивлению, для себя, он испытывал некоторое сожаление от так не вовремя прервавшейся беседы. Стейси использовала против него его же оружие. Многие девушки пытались себя так с ним вести, считая подобное поведение обаятельным и привлекательным, думая, что им его спустят с рук. И Озборна такое даже веселило, было забавно им подыгрывать, раздувать самомнение, помогать копать самим себе могилу. Кто-то может сказать, что сам Озборн ничем не лучше. Это так. Но была принципиальная разница. За Гарри стоял авторитет Нормана и всей «Озкорп», а за этими девицами зачастую ничего не было, кроме уверенности в своей исключительности, словно они главные героини дешевого любовного романа и у их ног мужчины должны лежать штабелями. Ошибочность их самомнения умиляла. Эти бравада и наглость на грани хамства зачастую делали их всего лишь дешевым и доступным развлечением, которым пользовались все, кто хотел, достаточно поманить деньгами и иллюзией будущего успеха.       Гвен такой не казалась. Было ощущение, что за выбранной ей манерой разговора что-то стояло. И Гарри было интересно знать что. И он наделся, что найденный ответ его не разочарует. Ведь разочарование Озборна жутко неприятная вещь.       Миссис Стрейтбек, утвердив свой авторитет, как ей казалось, начала урок. Сегодняшней темой была «социальная антропология». Гарри лениво записывал тезисы, привычно вычленяя суть из слишком подробных объяснений преподавателя, рассчитанных на среднего учащегося. В Мидтауне был хороший уровень, но при общении с одноклассниками Гарри чувствовал их ограниченность, подобное было даже в Питере, но не в Стейси. Было сложно сформулировать, почему он так решил, было неуловимое ощущение, что с ней что-то не так. Гвен не вписывалась в его мир. Была чужеродным элементом. Как шероховатость, которой вчера не было на гладко отполированном столе.       Озборн бросил на девушку еще один оценивающий взгляд. Стейси сосредоточено строчила конспекты в своей тетради, от напряжения даже закусив нижнюю губу.       Слишком много усилий для столь простого курса. Настолько, что у девушки выступила испарина на лбу.       Гвен начала заваливаться набок. Прямо на Гарри. Не успев сообразить, он подхватил Стейси, не дав сползти ей на пол. В начале Озборн подумал, что это продолжение их игры, но еле прощупываемый пульс и слабое дыхание убедили его в том, что у девушки действительно случился обморок.       — Мистер Озборн, мисс Стейси, может потерпите до конца уроков? — тон миссис Стрейтбек мог охладить любые романтические порывы.       — Гвен потеряла сознание. Ей нужна медпомощь, — бросил в ответ Гарри, аккуратно извлекая Гвен из-за парты. Несмотря на свое болезненное состояние, девушка оказалась не пушинкой.       — Мистер Саммерс, помогите мистеру Озборну.       Вдвоем транспортировать Стейси оказалось гораздо проще. Уже через пять минут ее сдали на руки дежурной медсестре, которая сразу стала вызванивать отца Гвен.       Гарри решил дождаться разрешения ситуации здесь, в медпункте. Медсестра попыталась принудить его как одноклассника вернуться на урок. Но Гарри не видел в этом смысла. Тему он и так знал, а миссис Стрейтбек от учебника отклоняться не любила.       Раздражать медработника и наблюдать за бессознательной Стейси надоело быстро. До конца урока оставалось еще минут двадцать, и машина раньше не приедет. Домашку делать было откровенно лениво, а раскрасить маркером лицо бессознательной девчонки как-то мелко.       И зачем он вообще во все это вмешался?       Делать нечего. Придется держать себя в руках. Интернет-серфинг должен помочь.       Гарри сам не заметил, как увлекся нагадано обнаруженной статьей в интернете. За авторством Виктора фон Дума. Одним из немногих людей, которых Гарри Озборн ставил себе в пример. Наследник престола Латверии был не только отличным бизнесменом, но и выдающимся ученым, обладавшим целой дюжиной научных степеней, начиная от квантовой физики и заканчивая современным управлением финансов. В этом фон Дум превосходил даже Старка. И в отличие от многих «гениев» он свои открытия зачастую не боялся публиковать, что стало одним из факторов, привлекших к нему фонд Бакстера, радевший за открытое лицензирование технологий.       Изначально внимание Гарри привлек простой факт. Корпорация фон Дума была основным конкурентом «Озкорп» в Европе на рынке фармацевтики и медицинских технологий, не давая Норману возможности отхватить хоть сколько бы то ни было заметную долю рынка. В США ситуация была зеркальная. Ключевая разница была в том, что у «Озкорп» это было основной деятельностью, а у Дума всего лишь одно из подразделений. Лишь общее нежелание американских компаний пускать европейца на свой домашний рынок сдерживало его аппетиты.       Но чем больше Гарри знакомился с работами фон Дума, тем больше восхищался этим человеком. Он не боялся. Ни того, что его идеи украдут, ни того, что они будут приносить прибыль его конкурентам, ни того что вложенные в сомнительные для большинства инвесторов проекты средства не окупятся. Даже Озборн покупал лицензии у «Дум Инкорпарейтед», Гарри проверял. Столь смелый и дерзкий подход к управлению своими активами за какие-то десять лет вывел компанию фон Дума на уровень «Старк Индастриз», одного из мировых корпоративных тяжеловесов. «Озкорп» до такого уровня было еще далеко.       Нынешняя статья Дума «Экономика инноваций» обещала стать очень спорной и даже более того. Скандальной. В ней пророчился скорый технологический рывок, который будет загублен сложившейся сейчас корпоративной системой. Скорость исследований и количество инноваций росло с каждым годом и их количество скоро перерастет в качество. Но, к сожалению, злоупотребления в области современного патентного права капсулирует все передовые технологии в рамках конкретных компаний, которые традиционно не любят делиться своими наработками. Затраченные на разработку ресурсы просто не окупятся из-за невозможности выставить их на потребительский рынок по приемлемым ценам. В итоге зачастую они просто пылятся в качестве прототипов в лабораториях, либо попадают на черный рынок. И чем меньше компания, тем острее перед ней стоит подобная проблема.       Решение фон Дум видел в глобализации исследований и повсеместном внедрении автоматизации производственного процесса. Высвободившиеся рабочие руки предлагалось трудоустроить в креативных и творческих сферах деятельности человечества, что только ускорит процесс внедрения инноваций в повседневной жизни.       Даже Гарри видел насколько непростой вопрос поднимает фон Дум. Во многом он даже не был с ним согласен. Озборн просто не верил, что большинство людей способны на что-то большее чем жать на рычаги у станка. Большинству больше и не нужно. Но с частью статьи, в которой фон Дум приводил аргументы про грядущую стагнацию, спорить не мог, отток инноваций на черный рынок вполне мог привести к ужесточению технологического контроля и прекращении финансирования многих перспективных проектов. Сложатся производственные монополии, которые их владельцам менять будет совершенно невыгодно и подвинуть их станет невозможно.       Выход, по мнению Дума, был в коренном пересмотре сложившейся мировой экономической модели, которую он локально и пытался реализовать на примере своей компании. И пока вполне успешно.       Гарри только начал ознакамливаться с подробными выкладками, как его прервали.       Приехал отец Гвен.       Заочно с капитаном Стейси он был знаком. Пересекался несколько раз на благотворительных ужинах, постоянно устраиваемых «Озкорп», и которых ему не удавалось избегать.       — Что с Гвен? Она в порядке? — крупный темноволосый с проседью мужчина буквально бросился к койке со своей дочерью, обеспокоенно разглядывая ее лицо.       — У нее простой обморок, мистер Стейси, — школьная медсестра постаралась успокоить взволнованного отца.       — Как давно? Она приходила в сознание?       — Сорок минут назад, — переключил внимание Джорджа Стейси на себя Гарри. — Я доставил ее в медпункт и все это время был здесь.       — Благодарю. Тебе не стоило…       — Мне было не сложно, — отмахнулся от благодарности Озборн, прервав мужчину на полуслове.       Стейси был явно раздражен подобной бесцеремонностью со стороны школьника, но Молодой Озборн не собирался давать ему и шанса.       — Я не представился. Гарри Озборн — одноклассник и друг Гвен.       — Я рад, что у Гвен есть такие хорошие друзья, еще раз большое спасибо вам, мистер Озборн, что присмотрели за Гвен, — Гарри доставляло большое удовольствие наблюдать за тем, как капитан Стейси за вежливостью пытался скрыть панику и страх за свою дочь. Такое чувство вседозволенности... пьянило.       — Не стоит, мистер Стейси, не стоит. Ведь для чего еще нужны друзья?