Кто ты на самом деле?

— Лиса, стой, прошу тебя! — кричит вдогонку Чонгук и Лиса собирается с силами, стараясь ускориться, передвигая заплетающиеся и не слушающие хозяйку, ноги. Его голос гулом разносится по коридору, что кажется, будто он везде, даже если все еще находится на большом расстоянии от нее. В груди горит огнем от чувства предательства, и не хочется даже смотреть на того, от кого ожидала обмана меньше всего. — Оставь меня! — махнула рукой девушка, срываясь на бег. Знает ведь, что не сможет сбежать от него, но отчаянно пытается. Потому что боится. Боится, что взглянет в его глаза и все простит. А так не должно быть. Такое не прощают. Лиса, соберись! И сердце начинает биться сильнее, когда ее разворачивают к себе сильные руки, которые сейчас словно ядовитые плющи, обжигают и отталкивают одним своим видом. Только что он держал ту девушку этими руками, когда та целовала его. От чувства противоречия хочется спрятаться, убраться куда-нибудь, ведь этими же руками он ласкал Лису прошлой ночью. В душе так погано от осознания, что произошло. Девушка не слышала весь разговор Чонгука и Хйун, но услышала достаточно, чтобы понять, что… — Она права! — плачет девушка, роняя слезы гроздьями. Чон морщится на ее заявление, отрицательно мотая головой, словно старается убедить Лису в том, что она не это хотела сказать, что на самом деле так не считает. Или пытался убедить себя в этом. — В чем? — все же спрашивает Чон, отпуская ее локоть. Лиса вздыхает то ли с облегчением, то ли от боли оттого, что он перестал держать ее руку и понять себя никак не может. — Да во всем! — Лиса нервно облизывает губы, нервно переступая то на одну, то на другую ногу. Чувствует, как мир начинает кружится от такого обилия эмоций. Чонгук хмурится, чувствуя, как его душа раскалывается от этого презирающего взгляда его любимой. «Смотри как угодно, только не так…» — шепчет разум, продолжая слушать истерику Лисы. — Она и правда была все время рядом с тобой и знает тебя лучше, чем я. — она жестикулирует дрожащими руками, в то время как в ее глазах поблескивают бриллиантами скопившиеся слезы. — Она знает далеко не все, — мотает головой, стараясь пробиться сквозь невидимую стену, которую Лиса начала возводить. Чонгук говорит правду: Хйун знает лишь его сторону в роли «начальника», но не видела по отношению к себе ни дружеского, ни какого-либо другого отношения. Лишь коллеги, которые по воле судьбы проводили много времени рядом и немного «до», когда он еще дружил с Каем. — А тебе я готов показать всё. — девушка сглатывает. На нее всё так навалилось, что хочется скорее уже сбросить этот груз со своих хрупких плеч. Сколько будут длиться эти эмоциональные качели? Ей кажется, что она катается на них уже вечность. — Просто поверь мне… Это все, чего я прошу. — Рыдания прекращаются и девушка роняет тихий вздох, который Чонгук, разумеется, улавливает. Он вообще чувствует ее малейшее движение, дыхание, жест, взгляд и удивляется тому, как хорошо смог изучить ее за это короткое время. И понимает, что короткий вздох сулит нечто недоброе и болезненное для него. — Я больше не хочу этого, Чонгук. — твердо проговаривает, уведя взгляд куда-то вбок, успокоившись. Она не хочет видеть его перед собой. Не хочет слышать. Ей ничего от него не надо. И верить она ему больше не хочет, да и не может после того, что видела. Парень промаргивается, чувствуя, как глаза начинает жечь от непрошенной влаги, но он себя упрямо сдерживает, несмотря на то, что эти слова означают конец всему, все еще надеясь на хороший исход. — Я не целовал ее. — отчеканив каждое слово, словно объясняет несмышленому ребенку, произносит брюнет, все еще с надеждой смотря в девичьи глаза. — Да, не целовал, — соглашается Лиса, кивая. — Но и не отталкивал. — Чонгук с силой закрывает глаза, понимая, как это все выглядело со стороны. Внутри все горит от чувства, что он теряет Лису. Тогда он просто поддался неожиданным словам со стороны Хйун и плюс вмешалась усталость, уменьшив скорость реакции до минимума, но он никогда бы не позволил себе поцеловать другую, когда он выбрал быть верным одной. Вот только как заставить ее вновь поверить? И возможно ли это вообще, учитывая его печальный опыт, через который он уже проходил со своим лучшим другом? Чонгук усмехается своим мыслям, ведь нет, никого нельзя заставить поверить, никого нельзя заставить понять, всё это лишь выбор каждого и Лиса выбирает неправильно. — Это не то, что ты подумала, — звучит чертовски банально, но воспаленный разум сейчас не может придумать ничего лучше. Чонгук лишь недавно научился извиняться. Изменениям нужно время укорениться. Вот только времени у него нет. Все происходит слишком быстро. И все слишком быстро идет к своему завершению. — Ты что, серьезно? — сквозь болезненное выражение лица усмехается девушка. Парик слегка сполз вбок и девушка снимает его, больше не желая прятаться. Пусть, это и приватное крыло, но ей уже плевать, если кто-то увидит ее с хозяином отеля. Она будет отрицать, что у них что-то есть. Хотя и не соврет. — И что же произошло на самом деле, раз это не то, что я подумала? — мотает головой, стараясь убрать чужие руки с побледневшего лица. Ей нужно услышать хоть что-то. Например, правду. — Ты лишь стоял и позволял ей делать это с собой. — говорит тихо, смотря куда-то пустым взглядом. — Я отталкивал… — хмурится Чонгук, посмотрев вниз, пытаясь восстановить всю картину целиком. Но недосып и много событий одновременно наложились друг на друга и девушка и рада бы обратить внимание на то, что он неважно выглядит, только сейчас она полностью охвачена чувством предательства и огнем, пылающим в ее груди. Но где-то за злостью ее волнует состояние Чона и ему хорошо бы взять выходные. Однако от мыслей ее отвлекает хриплый голос Чона, повторивший тихое. — Отталкивал… — Но недостаточно сильно. — Лиса делает робкий вздох, видя, какой Чонгук потерянный. Прямо, как она. И усмехается от бессилия, уводя взгляд куда-то вбок. Нет, он не может допустить, чтобы все вот так закончилось. Их прекрасная история не может завершиться привычным для него сценарием. Все должно быть иначе. А что он имеет на деле? Девушку, которая не может сказать ему в глаза, что сделает выбор согласно своей вере. В то, что Чонгук — предатель, обманувший ее доверие. Тогда пусть докажет, что не любит его прямо сейчас. Пусть скажет это ему в глаза. Ведь Чонгук не будет Чонгуком, если сдастся сейчас и приближается так близко, что она чувствует горячее дыхание на своем лбу. Хватает широкими ладонями ее щеки и слегка поворачивает в свою сторону. — Посмотри на меня, — требовательно говорит Чон, вглядываясь в покрытые льдом радужки, упрямо глядящие вбок. — Посмотри на меня! — уже кричит Чонгук, потреся ее, словно неживую куклу, обмякшую в его руках. Ему нужно знать. Девушка лениво проводит взглядом сначала по его лицу, а потом добирается до глаз, зло уставившихся на ее равнодушие. — Да, у меня нет никаких доказательств, что я не предавал. — горько усмехается, ощущая гадкий вкус дежавю на языке после этих слов. — Но кто может в этом мире дать гарантии любимому человеку, что все всегда будет хорошо и измены не будет? — Лиса распахивает глаза, выходя из пелены собственного ада, в который погрузилась от боли. — Люди могут только верить. — слезы застилают глаза, ведь он понимает, что сейчас все решится. — У меня к тебе всего один вопрос. — Лиса осторожно кивает, видя, как Чонгук максимально обнажил свою душу перед ней сейчас. — Пожалуйста, если ты ценишь все, что я сделал ради тебя, ответь мне максимально честно. — брюнет выдерживает паузу, прежде чем сказать. — Ты правда готова поверить своим глазам, а не мне? — тишина нарушается лишь их прерывистым дыханием, а глаза внимательно вглядываются в чужие и девушка тихо произносит: — Я всегда руководствовалась разумом, а не эмоциями. — брови Чона машинально опускаются и больше не держат ее. Она не поверила ему… Не поверила ему… Ум жует эту мысль снова и снова, зная, какую боль это причиняет и Чонгук смотрит сквозь Лису, признавая поражение. Есть то, с чем он бороться не в силах. Он не может заставить ее поверить. — Ясно. — смиренно улыбнулся Чонгук, отойдя на шаг, будто отныне разграничил пространство между ними. Девушка теряется в ощущениях. Вроде бы это она должна была расставить все точки над «и», а тут получилось, будто это Чонгук оттолкнул Лису. Девушка мнется, сомневаясь, правильно ли поступила, но она слишком запуталась. Слишком устала терпеть боль. Устала. Но взгляд Чонгука, который минуту назад был полон вины и надежды, сейчас словно оледенел и от этого взора, пробирающего до костей своим холодом, не по себе. Страшно. Ей и не хочется, чтобы все заканчивалось и не хочется, чтобы все продолжилось одновременно. И лишь голос Чона возвращает ее в реальность. Ведь она сделала свой выбор. — Более не смею вас задерживать, Лалиса Манобан. — нарочито выделяет официальное обращение, видя градом сыпящиеся слезы с глаз девушки и не может понять, по какой причине она плачет. Она ведь сделала выбор, который хотела. Она выбрала «обидеть» его в ответ. — Что ж, спасибо за все, — вытирает слезы, не замечая за холодом мужских глаз переживание за то, что снова причиняет ей боль. Он не хотел, чтобы так вышло. Но изменить то, что она сказала не может никто, кроме нее. Вот только… она не захочет — это видно по горящим от чувства обмана, глазам. — Прощай. — разворачивается и уходит, покачиваясь на ногах, уже не останавливая поток слез. Бессмысленно. Лишь изредка вытирает слезы тыльной стороной руки, словно эти прозрачные капли не принадлежат ей, будто они чужие. Кажется, будто Лиса смотрит на себя сверху, будто это не она та девушка, потерянно идущая по коридору, не знающая, что делать дальше. Словно не она та девушка, которой разбили сердце. Но за своими страданиями и их диалогом, она не заметила, что разбила чужое сердце в ответ. Если кто-то может описать состояние Чонгука, он бы сказал «Казалось, будто мир рухнул». А в голове лишь стуки каблуков девушки об пол, когда та идет по направлению к лифту. Все, что произошло — это то, что он поддался провокациям Хйун, а если поддался, так ли истинны его чувства к Лисе? Или действительно все дело в изнеможении? Блять, он несет бред, он точно совсем вымотался. В нем сейчас говорит обида и злость на ситуацию, не стоит воспринимать все эти мысли за истину. Но единственное, что он знает — это то, что он не предавал Лису. Он правда не хотел, чтобы все так обернулось. Может, в глазах Лисы все выглядело ужасно, но Чонгук знает, что чувствовал. Он не любит Хйун, просто растерялся, впервые увидев ее искренность за столько лет. Вот только… Лиса ведь не будет слушать, верно? Вот она и доказала. Только совсем противоположный результат его ожиданиям. Она его не любит. И похоже, он исчерпал свой шанс быть счастливым. Как всегда все испортил, думая, что все на самом деле контролирует. Только судьба все это время контролировала Чона, жадно упиваясь его страданиями. Чонгук устал. Устал чувствовать себя на скамейке запасных. Все вокруг него счастливы. Почему же ему не удается? Подобные мысли заполняют разум и парень не сразу замечает, как падает на пол без сознания и чьи-то руки, заботливо приподнявшие бренное тело, трясут его, в попытках разбудить. Какие нежные руки. Чьи они…? — Лиса… — в бреду произносит Чонгук, в то время как брюнетка со злобой подносит к его носу ватный шарик с чем-то дурно пахнущим ближе, чем необходимо. — Чонгук, — зовет девичий голос встревоженно, а в носу парня свербит от невыносимого запаха аммиака. — Черт! — просыпается парень, вскочив на диване, на котором, черт знает, как очутился. Растерянно смотрит по сторонам, видя свой кабинет и… Хйун. Ну, конечно же это Хйун. Кто же еще… Парень горько усмехается. От девушки не скрылось разочарованное выражение лица Чона. Постойте, это она его сюда дотащила? — Нет, это охранники, — отзывается девушка, отвечая на его немой вопрос. Странно, она прочитала его так легко, видимо, его самоконтроль и правда разрушен и у него все на лице написано. — Ты в ужасном состоянии. — замечает девушка и он язвительно усмехается: — Спасибо, я в курсе. — Ты толком не спал несколько дней подряд. — Хйун сидит на полу у дивана и это выглядит так… Странно…? Словно она до сих пор не надела на себя маску надменности и превосходства, сидя сейчас перед ним на коленях. Обычно она сидела на диване и последнее, что Чонгук мог представить, что она будет протирать пол кабинета Чонгука своим шикарным нарядом. — Я в порядке, — вторит Чонгук, вставая с дивана и падает обратно, не удержав равновесие, чувствуя, как мир, как волчок, кружится. — Ты только что упал в обморок, я бы на твоем месте не вставала так быстро, — кладет его обратно, надавив на грудь. — Так или иначе мне скоро нужно быть на репетиции, — упрямо заявляет парень, не видя, что он на самом деле с собой делает. Он отчего-то постоянно наказывает себя, изнашивая свои ресурсы. А теперь видимо будет наказывать себя в сто раз сильнее, потому что разбил чужое сердце. Но его сердце тоже разбили, только он предпочитает отрицать, ведь если признается себе в этом, то окончательно саморазрушится. — Ты так скоро в больницу сляжешь, и боюсь, что в следующий раз простой нашатыркой дело не обойдется. — девушка приподнимается, идя к тумбе, на которой стоит вода и приносит Чону стакан, грустно смотря перед собой. В воспоминаниях все еще стоит сцена их поцелуя и она то и дело кусает нижнюю губу, как это делает Лиса, когда нервничает и Чонгук мотает головой, отвернувшись в другую сторону. Это ненормально сравнивать их. Но в нескольких моментах Хйун была права. Во-первых, она и правда всегда была рядом, и даже сейчас, позаботилась о нем вовсе не Лиса, а Хйун. Во-вторых, Чонгук уверен, что если бы Хйун была его девушкой, она бы захотела его выслушать, попади они в такую ситуацию. Ведь Хйун знала, что Чон проводит время с какой-то девушкой, но не отвернулась от него. В-третьих, она всегда бы выбирала его. А разве не об этом всю жизнь мечтал Чонгук? Чтобы дорогие люди выбирали его, доверяли ему? Парень снова поворачивается к ней лицом и все еще странно смотрит на нее, словно видит впервые. — Что? У меня что-то с лицом? — прикасается к красным щекам, по которым недавно текли слезы искренности. — Нет, ты… Словно другой человек. — изучающе смотрит на нее, словно она только что представилась ему «Привет, меня зовут Хйун». Девушка удивляется его словам и странному выражению лица, что ей не дано прочитать даже когда он в таком состоянии. Девушка чувствует себя глупо, стоя со стаканом в руке, который так и не дошел до хозяина, но глаза не отводит, в то время как Чонгук думает обо всем, что связано с ней. Да, она могла бы быть хорошей девушкой для него. Но несмотря на все преимущества, которые она могла бы ему дать, он не может. Не после всего, что она натворила. Не после того, как он полюбил девушку с солнечной улыбкой. И, выдохнув, произносит: — Если ты выберешь остаться такой, ты сможешь встретить того, кто полюбит тебя, без сомнений. — под «такой», он, видимо имеет ввиду «искренней» и девушка задумывается уже над другими его словами: «Без сомнений», — повторяет сознание и она сглатывает, осмелившись задать вопрос: — А это мог бы… Быть ты? — тихо произносит с надеждой, словно боясь спугнуть его мимолетную доброту. — Прости, я уже отдал сердце другой. — Чонгук не умеет переключаться. Он, как выяснилось, однолюб. И не может перекроить себя, не сможет заставить себя возненавидеть Лису, как бы больно она не поступила с ним, сказав, что не верит ему. Они, быть может, уже не вместе, но он не ненавидит ее. — Но она больше не посмотрит на тебя… — мотает головой Хйун, не веря в то, что он может так глупо ошибиться и продолжать что-либо чувствовать к ней после того, как она отвернулась и ушла от него. — Знаю, но… — снова усмехается, накрыв лицо ладонью. — Для меня она незаменима. — брюнетка неприятно морщиться, слушая этот бред. — Ты всегда мог менять девушек, что в этой Лалисой Манобан особенного? — порывисто вложив в его свободную руку стакан, отворачивается, идя в другой конец комнаты. — Я люблю ее. — слова режут по сердцу, вызывая табун болезненных мурашек, но ведь это все ложь? И, чертыхнувшись, девушка поворачивается к нему, ощущая буйство эмоций внутри. Хочется назвать его самым глупейшим из мужчин во всей Вселенной! — Нет, Чонгук, это не любовь вовсе! — старается достучаться до него, пытаться открыть ему свою правду. — Она не доказала, что любит тебя, воспользовалась твоей добротой и бросила! Неужели ты до сих пор веришь в вашу невозможную любовь? — То, как она смотрела на меня до сегодняшнего дня невозможно подделать. — в голове всплывают все моменты, проведенные с ней и второй личностью, созданную ею же. Обе прекрасны, обе являются двумя сторонами одной и той же сущности. Обе — это она одна. — И это то, во что я верю. Пусть меня не будет рядом. Но я смогу оберегать ее. В этом и смысл любви, разве нет? Делать то, что велит сердце. — Хйун закуила губу, думая, каков упрямый баран. — Но она сказала, что всегда слушала разум, а не сердце. — горько усмехается, вспоминая ее слова. — Значит, она не любит меня, раз готова слушать что-угодно, кого-угодно, а не сердце. Но… — прерывает поток мыслей, улыбнувшись. — Я люблю. Брюнетка вздыхает, понимая, что она не сможет навязать ему свое мнение и он действительно полюбил. Девушка грустно усмехается, с болью принимая тот факт, что это не она та девушка, так крепко засевшая в его сердце и душе. Не она… Но усталый голос Чонгука прерывает ее раздумья: — Прости меня за то, что хотел вышвырнуть тебя, я думал, что ты снова ведешь игру и пытаешься насолить мне или Лисе. — Хйун застыла, шокированно взглянув на парня перед собой. Он никогда не просил прощения за что-либо. Черт… Эта девушка и впрямь его изменила. — Я не злюсь, напротив, я понимаю… — виновато уводит взгляд, теребя подол юбки. — Я найду тебе работу, устрою в хорошее место, чтобы… — начал было Чонгук, но девушка укоризненно взглянула на него и сразу вспомнились слова, что она бы даже не работала, если бы только не хотела быть рядом с ним. Парень по-доброму усмехнулся. — Тогда… Я не буду торопить тебя уходить прямо сегодня, прямо сейчас. Можешь неторопливо собрать свои вещи и уйти завтра. — от него не скрылся оттенок разочарования, промелькнувшего в ее глазах. — Хйун… — Чонгук, шатаясь, встал прямо перед ней. — Забудь меня. Забудь все, что связано со мной и иди дальше. — глаза девушки размыло от слез и, всхлипнув, она зарыдала, понимая, что он прощается с ней. — Наша с тобой история началась неправильно. — грустно улыбается Чонгук, видя то, во что она превратилась рядом с ним. Во что он ее превратил. Он уверен, что до него она была уверенной в себе девушкой, которая всегда знает, чешо хочет, но когда он появился в ее жизни, ее ориентиры спутались и потерялись в ненормальной зависимости от него. — Мы — две сломленные души, которые никак не хотели разглядеть друг друга. — они оба скрывали правду за масками, чтобы казаться неуязвимыми, но что вышло? Правда вышла наружу, а их маски разлетелись и они сейчас стоят друг перед другом абсолютно жалкие, потерявшие все, что было действительно дорого. — Сложись все иначе… — Чонгук вздохнул, понимая, что ничего не починишь и прошлого не воротишь. И дело не в том, что между ними всегда был Каи, дело в методах Чонгука и Хйун в их общении. Манипуляции, ухищрения и жестокое обращение не могут дать начало хорошей дружбе. Хйун должна понять, что им лучше порознь, иначе разрушит себя окончательно. — Поэтому мы должны отпустить друг друга. — Да… — сквозь всхлипы проговорила девушка, стараясь настроить себя на мысль, что она не сможет больше видеть его по утрам, занятого бумагами; испытывать на себе этот темный холодный взгляд, от которого сердце в пятки уходит; разговаривать с ним по делам и привычно спорить о чем-то… Хйун по всему этому будет безумно скучать, но Чонгук прав — нужно все оставить в прошлом и идти дальше. Она в какой-то момент застряла на месте, отдав все свое внимание Чонгуку. Она зациклилась на нем, залипла, словно не существовало ничего другого вокруг. Но это ненормально. И теперь она это видит. Ей нужно вылечиться от этой болезни. Потому что то, что она испытывает по отношению к нему — нельзя назвать любовью. Она так поторопилась обвинить Лису в том, что она не любит Чонгука, не заметив собственное отношение к нему. Она готова все отдать за человека, который даже не хочет смотреть на нее, как на девушку. Может, Чонгук этими словами хочет сказать, что она заслуживает кого-то, кто будет любить ее? И если она действительно будет искренней и не бояться того, что ее осудят за это, она тоже сможет встретить кого-то, кто захочет узнать и полюбит ее. Подписав документ об увольнении, девушка подняла тоскливый взгляд на бывшего начальника, однако кроме тоски было в этом взгляде что-то другое… Спокойствие. Будто она смирилась с тем, как повернулась ее судьба. Это немного, но обрадовало Чонгука. Он чувствует себя даже более худшим человеком, чем Ким Хйун. Все это время он держал ее рядом с собой, чтобы она мучилась и страдала, видя его безучастность по отношению к ней и полнейшее равнодушие. Он хотел, чтобы она видела, насколько пропитана презрением его душа за то, что она отобрала дорогого ему человека. А теперь он чувствует презрение по отношению к себе. В нем пробудилась совесть, которая спала слишком долго и это так болезненно ощущается в груди, словно это чувство буквально прорезало себе путь наружу сквозь толстенную стену изо льдов вокруг сердца Чонгука. И это все Лиса. Она. Из-за нее он так изменился и теперь не знает, что делать с этими изменениями. Не кому демонстрировать свои проснувшиеся черты. Чонгук ведь так старался. А теперь потерял то, чем стал дорожить больше всего на свете и вместе с пробуждением дремлющих качеств, пришла пустота. Будто его любовь, что так стремительно росла в нем, прорыла тоннель к свету сквозь льды его сердца и исчезла, оставив после себя дыру, которую не сможет заделать никто, кроме той, что сотворила это с ним. Сейчас он чувствует, будто в его душе сквозняк, он чувствует, как внутри завывает ветер. Безразличие все больше охватывает его. И даже на это ему все равно. — Береги себя, Хйун. — он даже не поднял на нее глаза, встав из-за стола. Ему не хочется никого винить в произошедшем, кроме себя. Но совесть не позволяет взглянуть в глаза той, с которой он творил ужасные вещи, когда играл ее чувствами целых три года. Неторопливо подойдя к панорамному окну, Чонгук скрестил руки за спиной, коротко выдохнув. Брюнетка усмехнулась своим мыслям, подумав о том, что навсегда запомнит его именно таким: повернутым к ней спиной. Как физически, так и психологически. — Тебе нужно беречь себя сильнее, чем мне, Чонгук. — спокойно проговорила Хйун, зная, что этот дурак по-прежнему, не щадя себя, будет работать и работать, пока не свалится с ног. И, в последний раз осмотрев кабинет, задерживает на его профиле взгляд и уходит, стуча каблуками. Полчаса назад. Лиса бежит в лифт, ощущая разрывающую боль в груди, которой, словно мало ее страданий и она распространяется по всему телу, оставляя после себя кровоточащие раны. Девушка в панике осматривает свои руки и ноги, не находя ран и с ужасом понимает, что разбитое сердце чувствуется так остро, что кажется, словно она сейчас погибнет, задохнется, утонет в этой ядовитой боли. Сердечные раны будто распространились на все ее тело и девушке хочет сбежать отсюда, сбежать от себя. Вот только куда она так торопится? Куда ей идти? Кому рассказать о том, что произошло? Пальцы лихорадочно нажимают на кнопку первого этажа и девушка забивается в угол, ощущая руки липкого ужаса, охватившего ее разум. Она никогда не сталкивалась с разбитым сердцем. Лиса не любила никого вот так. И теперь, чувствуя себя преданной, она сползает по холодной поверхности, а разум воспроизводит сцену поцелуя. Тишина наполняется новым потоком рыданий и девушка молится, чтобы этот лифт ехал как можно дольше. Смотря на миниатюрные лампочки на металлическом потолке, девушка понимает, что начинает ненавидеть Чонгука. Он ведь говорил, что не причинит ей боль, давал ощущение, что она особенная для него. А все вышло так, как ее предупреждала Хйун. Лиса для него лишь временное увлечение и то, что было между ними — не любовь вовсе. Девушка в ярости рвет парик, который все это время сжимала в руках, как самое стабильное, что было в ее жизни. Мир, который она создала, чтобы быть в нем свободной омрачился появлением Чонгука в ее жизни, в последствии обернувшимся предательством. Утирая слезы, она судорожно сглатывает, всхлипывая. — Какая же я дура! — кричит девушка и в следующую секунду дверь лифта открывается и, увидев знаменитую красотку, забившуюся в угол, у которой вся тушь от слез потекла, двое мужчин растерянно переглядываются. Класс. Только этого еще не хватало: насмешек противоположного пола. Но несмотря на ее опасения, все выходит как раз наоборот: один из них подает девушке платок, а другой протягивает руку. Лиса с благодарным кивком принимает помощь и засматривается на красивый белый платок с рисунком в уголке. — Если я вытру им лицо, то испорчу его, — щурится девушка, смотря на разулыбавшегося мужчину. В глазах отчего-то плывет, но Лиса старается сфокусировать взгляд. — Вам он нужнее, чем мне. — мужчина вкладывает в руку девушки платок, накрывая ее руку своей и спустя мгновение проходит внутрь лифта. Один из них спрашивает другого на какой ему этаж и дальше девушка уже не слышит, сказав напоследок: — Спасибо вам обоим! — кивнув, они оба улыбнулись ей, а девушка поплела в сторону выхода. — Господи, Лиса… — удивленно прошелестела Ким Мин, завидев Лису в расстроенных чувствах, что вытирает под глазами подтекшую тушь. — Что произошло? — Я… Он… В общем… — сконфуженно моргая, пытается построить нормально звучащее предложение, но все путается. — Лиса, куда вы собрались в таком состоянии? — Мин берет ее за руку и Лиса ничего в ответ сказать не успевает — ее уже ведут в сторону комнаты персонала. — Я же говорила, что можно на ты… — шепчет девушка, потупив взгляд вниз. — Господи, именно об этом сейчас переживать не стоит, — Ким упрямо ведет ее за собой, вдруг замедлив шаг. Отчего-то коротко ощупала ее руку пальцами, все еще удерживая ее на весу. Стремительно разворачивается и накрывает ладонью лоб девушки, чувствуя, как она вся горит. — Господи, — тут градусов под сорок! Не произносит свои умозаключения, чтобы не пугать лишний раз девушку и ведет за собой дальше. — Сколько раз ты повторила «Господи»? — усмехается Лиса, растягивая лыбу на все лицо. Пытается скрыть свои терзания за сарказмом и неуместными шутками, но Мин быстро смекает, что организм отвечает высокой температурой на сильнейший стресс. — Ха-ха, очень смешно, — огрызается брюнетка и продолжает вести младшую за собой. — Вообще-то мне пора на репетицию, — мажет по воздуху рукой в сторону двери и промахивается, в то время как Мин прибавляет шагу, чтобы поскорее дойти туда, где лежит аптечка первой помощи. — На репетицию нельзя, не сейчас, — иначе Лиса просто упадет где-нибудь и тогда дело будет плохо. — Что случилось? — не поворачиваясь, спрашивает брюнетка, а Лиса вдруг хмурится, заходясь новым потоком слез. Сцена поцелуя снова посетила голову и новая волна обиды катком прошлась по хрупкому спокойствию Лисы. — Он… — шмыгнула, выражая голосом такую обиду, что Ким сразу поняла, о ком она. — Он обма… — делая паузы для того, чтобы вдохнуть, проговаривает девушка дрожащим голосом. — Обманул меня! Ким заводит ее в комнату персонала и сажает на диван. Сама поспешно бежит к какому-то шкафу, доставая оттуда коробку, на которой, как видится Лисе, изображен красный крест. Она не уверена в своих догадках, так как в глазах странный туман, а голова будто сейчас нагреется до такой степени, что сгорит. Тело пробивает страшный озноб. Комнаты персонала всегда такие холодные? — Сейчас, сейчас… — быстро открывает запечатанную крышку, читая названия лекарств. Минует «Обезболивающее», «Пищеварительное ферментное средство», и выбирает «Противовоспалительное» и «Жаропонижающее». Достает из каждой по одной таблетке и кладет аптечку на место. Налив в стакан воды, приносит его Лисе и та доверчиво принимает все, что ей дала Ким. — Выпей. Тебе должно стать легче. — Лиса усмехается, понимая, что это не так, но может, хотя бы физически будет не так скверно. — Ладно, — равнодушно пожимает плечами, дрожащими руками принимая лекарства. После, Ким пошла к другому шкафу, достав оттуда плед. Видимо, Чонгук предусмотрел все ситуации, раз в комнате персонала есть даже чертов плед. Дальновидный мерзавец. — Как давно ты себя плохо чувствуешь? — накрывая девушку серым пушистым пледом, спрашивает Мин, садясь на перила дивана. Девушка благодарно улыбается, кутаясь в плед сильнее. — Пару минут назад все было нормально, но когда я увидела… — Лиса сделала паузу, с насупленными бровями смотря в одну точку и, положив стакан на столик рядом с диваном, вдруг осознала, с кем рядом сидит. Ким Мин, хоть и знакомая, но все же не подруга Лисы, которой она пока не может полностью доверять. Но она ведь только что доверила ей свою жизнь, принимая неизвестные таблетки с ее рук. Так что, наверное, Лиса доверяет ей на подсознательном уровне. А значит, бояться ей нечего. — Обещай, что никому не расскажешь, — ей просто необходимо выговориться, но она не хочет, чтобы о ее проблеме знал весь мир. — Конечно, обещаю, — Мин помнулась на месте, поправляя положение сидя. — Хорошо… — кивнула младшая, укрываясь пледом сильнее. — Я шла к Чонгуку, хотела поблагодарить за чудесный подарок и… поехать вместе с ним на репетицию. По крайней мере я думала, что он будет не против, — девушка накрыла лоб ладонью, покачиваясь, словно сейчас упадет в обморок и Мин подскочила к ней, укладывая ее на диван полностью. — Спасибо… — девушка слабо улыбнулась. И пока Лиса рассказывала, Мин взяла миниатюрное полотенце из шкафа и смочила его холодной водой, накрыв лоб девушки. По телу младшей сразу пробежала дрожь от перепада температур. — И в коридоре увидела, как он целуется с этой… стервой… — глаза Ким расширились от шока и, проморгавшись, она помотала головой. Видимо, «стерва» — это Хйун. — Я не верю, что он мог так поступить, Лиса, — вспоминая то, каким становился Господин при виде Лисы, у нее не остается сомнений в том, что он был абсолютно искренен в своих чувствах. — Ты просто не видела, что там было… — младшая отворачивается к спинке дивана, кутаясь в плед по шею. Она не боялась, что полотенце сползет, так как оно прилипло к ее лбу, будучи тонким. После ее слов повисло молчание. — Он просто стоял. Не целовал, но и не отталкивал. Будто не понимал, что чувствует. — тихий голос девушки звучит так сломлено, что кажется, стоит сказать что-то в ответ и это хлипкое спокойствие рассыплется вместе с ней. Поэтому Ким молчит, лишь слушает. — Будто он решал, поцеловать ее или оттолкнуть. Что ж, теперь у них будет время… — в этот момент пузырь спокойствия лопается и Лиса начинает рыдать так громко, что не может дышать, и воздух выходит через рваные вздохи. Мин осторожно положила руку на проекцию плеча девушки над пледом и погладила ее. — Я думала, это чувство настоящее, а оно оказалось фальшивым. Он выбрал не меня… Не меня… — девушка свернулась в позу эмбриона. — Но он так оправдывался, я так хотела ему поверить, он казался таким искренним… Но его поступок перед этим был искреннее всего, что он сказал мне потом в оправдание. — лицо девушки исказилось в болезненном рыдании и она сжала кулаки, впиваясь ногтями в нежную кожу ладоней. — Хйун права: она знает его лучше меня и всегда была рядом, а я… Так, всего лишь больше недели… Я понимаю, что мне не сравниться с ней. Она уже несколько лет рядом с ним и может сказать о Чонгуке больше, нежели я. — девушка начинает истерично смеяться, понимая всю абсурдность ситуации. И она еще пыталась заявлять свои права на Чонгука перед Хйун. Смехота-то! — Если подумать, что я знаю о нем? Что у него, также, как и у меня есть личность, которую он скрывает? Что-то не густо, ведь я даже не знаю, какая из них настоящая, — с болью в голосе усмехается Лиса, схватившись за волосы, думая, что он все это время пудрил ей мозги, а она, как наивная девчонка повелась. Черт, Лиса и есть наивная девчонка. Она начинает рыдать сильнее, чувствуя себя до боли ничтожной. — Милая, пожалуйста, успокойся, — с мольбой просит старшая, поворачивая ее к себе. — Ты слишком переволновалась и у тебя подскочила температура. — ах, вот почему ей так холодно. Но Лиса не может успокоиться сейчас. Внутри скопилось столько чувств, что кажется, будто она взорвется. И ее просят успокоиться?! — Прошу тебя, постарайся дышать ровно. — Лиса поняла, что упрямясь, лишь усугубит ситуацию и вспоминает дыхательную практику, которую показывала Дженни, чтобы та пережила паническую атаку. — Л-ладно… — дышит и выдыхает, снова повторяя. Истерика вряд ли поможет, но она никогда не умела прятать эмоции. Ей нужно сказать кому-то, описать во всех красках пережитое. И благодаря Мин ей стало легче. Нужно как-нибудь сделать для нее что-нибудь в благодарность. — Знаешь… — начала Мин, когда поняла, что Лиса более-менее успокоилась. — Может из-за эмоций ты не можешь увидеть правду. Может истина другая, отличная от твоей? — спросила брюнетка и Лиса нахмурилась. А вдруг она действительно напридумывала себе, что у них там любовь, а на самом деле все не так? Но тогда… — Но тогда почему он стоял, как вкопанный, пока она целовала его губы? Лишь это меня интересует. — Тогда узнай у него, — пожала плечами Мин, будто только что нашла легчайший выход из ситуации. — Точнее, интересовалО, — передернулась Лиса, снова отвернувшись. — Между нами все кончено. — Как скажешь, — улыбалась Мин в спину Лисы, зная, что она на самом деле чувствует к Чонгуку. Да, сейчас она злится и имеет на это право. Но быть может в скором времени у них снова все наладится и больше таких недоразумений не будет? Ей лишь стоит позволить себе посмотреть на ситуацию под другим углом, поговорив с ним, выслушав. И чтобы Чонгук тоже нашел правильные слова, объяснив ей, что все не так, как подумала Лиса. Но они должны прийти к этому сами, если они действительно любят друг друга. Лиса приподнялась, почувствовав себя чуть лучше и, поблагодарив старшую за помощь, попрощалась с ней. Та, конечно, отговаривала ее от похода на репетицию, но их компания и так договорилась с организаторами премии об отсрочке репетиций, обещав, что они выучат все движения к сроку и справятся на «ура». Вот только сейчас Лиса чувствовала себя максимум на слово «увы». Девушки встретили Лису уже на месте и, увидев подкошенное состояние подруги, подскочили со своих мест в гримерке. — Лиса, Господи… — заметив, что он бледнющая, как смерть, воскликнула Розе. Лиса слабо усмехнулась, снова услышав обращение к Богу, завидев ее. А она ведь даже в зеркало не посмотрела перед тем, как приехать сюда. Видимо, все действительно ужасно. — Что с тобой? — Я в порядке, — отмахнулась девушка, занимая свое место. Гримерки заранее уже подготовили специально для отдельных групп и теперь на спинках стульев перед зеркалами значились имена участниц на черном фоне. Девушки недоверчиво уставились на вошедшую подругу и глазами требовали объяснений, но она будто не замечала этих укоризненных взглядов, проходя к своему месту и с ужасом обнаружила, что оставила в отеле свою сумку. — Вот, мы взяли на всякий случай, — осторожно подошла Дженни к лучшей подруге, протянув ей запасной набор тренировочной одежды. Та приняла черные лосины и футболку с благодарной улыбкой и, засмотревшись на черную ткань, разревелась, будто вспомнила что-то плохое. Подруги не понимали, в чем дело, стоя столбом и первая отмерла Джису, обняв младшую за плечи, разворачивая к себе, чтобы та уткнулась ей в шею. Лиса рыдала, всхлипывая, но утешающие руки старшей, что гладили ее по спине, успокаивали. Дженни и Розе подошли ближе, положив руку на плечо, а другая на талию, ободряюще постукивая. — Хорошо, мы пока не будем спрашивать, в чем дело, — кивнула Розе. — Расскажешь, когда станет чуть легче. — сочувственно улыбнулась и Лиса чуть повернула голову в объятиях Джису, чтобы взглянуть на нее полными слез глазами. Сейчас она выглядела как маленькая девочка, которая долго строила башню из песка, а противный мальчик разрушил ее творение, посмеявшись над ней. — С-спасибо, — прохрипела младшая, отодвигаясь от Джису. — Иди, умойся холодной водой, — посоветовала старшая и по-матерински погладила ее по волосам. — А потом я подправлю твой внешний вид косметикой, — коротко провела по ее носу указательным пальцем, стараясь развеселить младшую. — Да… — девушка опустила взгляд и ушла в уборную, в то время как Дженни вспыхнула. — Я убью его. — уже хотела пойти к нему, зная, что он приехал недавно, так как видела его среди своих. Но Розе быстренько преградила ей путь, встав в дверном проеме. — Пропусти. Я знаю, что дело в нем. — Мы обещали, что дождемся ее объяснений, — хмурилась Розе на импульсивность Дженни. Обычно лидер не была такой, но когда дело касается Лисы, она плохо держит себя в руках. — И только потом решим, что делать дальше, вместе с ней. — Розе права, нельзя решать за нее, — согласилась Джису и встала рядом. — Ты ничего не добьешься ссорой с ним. — пару долгих секунд посверлив подруг взглядом, Дженни смирилась, коротко выдохнув. — Да, вы правы, просто… — увела глаза вниз. — Когда я вижу ее слезы, у меня сердце сжимается, — подводит ладонь к сердцу и сжимает руку в кулак, как бы демонстрируя, как это ощущается. — Да, у меня тоже… — кивает Розе. — И у меня… — грустно отвечает Джису. — Но сейчас мы ничего не можем сделать. Пусть немного успокоится, потом видно будет. — Хорошо… — согласилась Дженни и села на свой стул, поняв, что разговор исчерпан. Через пару минут Лиса вышла чуть посвежевшей и Джису принялась делать ей макияж, чтобы она из состояния зомби стала похожа на человека. И, показав результат своих трудов спустя короткое время, две другие девушки ахнули, мысленно поклоняясь могуществу макияжа и рук Джису. Она все это время держала Лису отвернутой к зеркалу для пущего эффекта, когда она снова взглянет на себя. И, повернув девушку к зеркалу, она не узнала девушку в зеркале. Спустя пару минут назад она кошмарно выглядела, словно ее уронили в ледяную прорубь, а Джису, умело замаскировавшая синяки под глазами, выровнив тон кожи, превратив ее синие губы в персиковый блеск, приковала к себе восхищенные взгляды всех троих девушек. — Вот это да-а… — протянула Розе, восторженно ахнув. — Джису всегда может сделать чудо, — улыбнулась Дженни. — Но я не смогу убрать красноту глаз, я не всесильна… — с грустью сказала Джису и младшая проморгалась, будто это должно как-то помочь. — Ничего, — улыбнулась Лиса. — Ты и так отлично постаралась. Спасибо. — девушки натянули грустную улыбку и Лиса с благодарностью посмотрела на подруг. Спустя пару минут началась репетиция и айдолы засобирались в зал, выходя из своих гримерок. Лиса совсем забыла, что стоит рядом с Чонгуком в номере и мысленно чертыхалась, буквально заставляя себя идти в зал. У нет сил видеть Чонгука, нет желания чувствовать его присутствие. Еще рано. Но она в первую очередь мировая звезда и профессионализм должен быть главным мотиватором для репетиций. В конце концов, Лиса не напрашивалась стоять рядом с ним, все проклятая жеребьевка. И как же трудно, когда профессионализм и желание довести все до конца борются с ее упрямством и желанием развернуться и убежать. Разум всегда борется с эмоциями. И она всегда выбирает первое. — Привет, — прозвучал голос Каи как гром среди ясного неба и Лиса сразу начала искать синяк на его лице, оставленный кулаком Чонгука, однако не обнаружила ничего, даже отдаленно напоминающего ранку. Черт, Лиса, он же тоже айдол! Ему также «помогли» с маскировкой. — Привет, — сухо бросила в ответ Лиса, идя вперед, не желая с ним разговаривать. — Лиса, прости меня, я… — осекся шатен, проведя рукой по лицу, словно собирал мысли в кучу. — Я идиот. — Это правда, — с усмешкой согласилась девушка и все не сбавляла темп. И Каи пришлось встать спереди нее, чтобы она остановилась. Лису кивнула девушкам, мол «все нормально, идите» и уперла злой взгляд в парня. У нее нет настроения выяснять отношения с кем-либо и появление Каи нервирует ее, нежели отвлекает от мыслей о Чонгуке. — Я хотел попросить прощения. — в этот момент мимо них как раз прошел Чонгук, который, удержав пару секунд зрительный контакт с Лисой, ушел вперед. Взгляд его был лишен злости, ненависти, однако было что-то другое. Более болезненное и глубокое. Обида. Нет… Разочарование. Лиса туго сглотнула, почувствовав себя самым ужасным человеком на земле. Но отчего же? Это не она предала его доверие. А он ее. — Поверь, я столько дней силился написать тебе, но думал, что ты и слушать не станешь, заблокировав, пока я не поговорю с тобой лично. — оправдывался Каи, мотая головой. Тем временем почти все ушли за поворот, а они все стояли, смотря друг другу в глаза. Лиса старалась выискать в нем искренность и щурилась, испытывая его на прочность. — Да, сначала я хотел использовать тебя. Чтобы навредить Чонгуку. — кивал, словно заведенный и это дало девушке уверенность, что он признает все. — Но потом я проникся тобой… Я знаю, что не достоин просить, но… в общем… — прочистив горло, Каи вновь взглянул на выжидавшую Лису. — Будешь со мной дружить? — протянул ей свою руку и Лиса в неверии уставилась на него, взвешивая все «за» и «против». И посмотрела уже мягче, что приободрило парня, заставив улыбнуться. — У меня есть одно условие. — Какое? — опешил Каи, облизнув нижнюю губу. — Больше никакой лжи. — шатен кивнул, соглашаясь. — Хорошо. Лиса пожала его руку и разулыбалась, позвав его в зал. Репетиция наверняка уже начинается.