— Если я вдруг исчезну,
ты найдешь меня?
Лиса бежит по огромной площади, битком заполненной людьми. Кажется, что их поместили в стеклянный сосуд, слишком маленький для такого количества народа. Шум от множества разговоров сбивает с толку, но она упрямо проталкивается сквозь толпу, не замечая недовольства тех, кому она, возможно, наступила на ноги или ткнула локтем в бок. Сейчас это неважно! Ей хочется дотянуться… Нужно попросить прощения… Ночное небо отражает множественные огни от высоких зданий и рекламных щитов, что оно мнится мутной стеной, на которую можно встать и побежать гораздо быстрее, чем сейчас по Земле. Кажется, будто Лиса сейчас смотрит на себя сверху — как отчаянно она рассекает собой толпу, проталкиваясь, проклиная мешающих людей и это раздражающее своей многолюдностью, место. Парень неторопливо идет впереди и Лисе кажется, что чем дольше она пытается его догнать, тем больше это становится невозможным. Странно, а ведь он просто идет, а она бежит… Она же уже должна была догнать его! Почему он здесь? Что он здесь забыл? Чего хочет? Вопросы роем витают в голове, заставляя ее болезненно запульсировать. Разум пытается строить догадки, а сердце уже подсказывает: отчего-то у нее такое ощущение, что он хочет потеряться, раствориться, чтобы к нему никто не обращался, не беспокоил и не тревожил. В неторопливом шаркающем шаге ощущается усталость, потерянность и глубокая печаль. Как не страдать из-за этого? Как не переживать за него? — Чонгук! —громко зовет его Лиса, когда людей становится еще больше и она способна видеть лишь его темную макушку и широкие плечи, прикрытые чёрным плащом. Ей плевать, что все поймут, кто он и кто она. Прямо сейчас она чувствует, что если потеряет его из виду, то обязательно сойдет с ума. Просто начнет оглядываться в толпе и когда поймет, что это бесполезно, сядет на корточки, закрываясь от городского оживления, закрывая уши. Здесь так шумно, что, как только звук слетает с пухлых губ, то тут же теряется среди множества голосов. Музыка играет будто одновременно отовсюду, и даже она сейчас раздражает и кажется ненужным атрибутом обстановки. Мир как карусель крутится, а тело непослушно пятится то в одну, то в другую сторону, будто перестало ощущать опору. К горлу подступает тошнота. На его запястье мелькает чёрный браслет, подаренный доброй бабушкой, как напоминание о том, что все, что с ними обоими произошло реально и не бред взбудораженного воображения. Вид Чона впереди постепенно теряется, а паника нарастает. Пытается протиснуться, но людей будто назло становится только больше. Так и застыла в расстоянии между двумя людьми, сумев протолкнуться лишь плечом вперед. Да чего они мешают?! Пропустите! Шатен останавливается, медленно поворачиваясь, будто лишь сейчас почувствовал, что за ним кто-то бежал и неожиданно находит взгляд своей любви, что отчаянно протягивает ему руку, болезненно нахмурив аккуратные брови. Вид его становится более живым: на лице постепенно появляется удивление и кажется, будто ему настолько тяжело что-то выражать, что брови лениво ползут вверх. вырисовывая дугу. Он совершенно не ждал, что кто-то бежит за ним. Что она бежит за ним. — Чонгук… — повторяет Лиса, смотря на отрешенное лицо Чона, ощущая на языке вкус вины и покинутости, от которого так горько, что хочется плакать навзрыд. Разве так должно было все кончиться? Нет, она не верит. Не хочет верить. Карие глаза смотрят на неё требовательно, в какой-то мере холодно, выказывая немой вопрос «Ты ведь сделала выбор, так что ты здесь делаешь?». «Я виновата! Я хочу сказать это, только никуда не уходи!» — слова застревают в глотке, словно ее сжали со всех сторон, лишая возможности вздохнуть. Холод вгоняет в отчаяние все больше — он сейчас перед ней, а она и слова сказать не может. Слабая. Этот ком в горле и доказывает это. Лиса не может перебороть эмоции и сказать все, что чувствует, зная, что может потерять его навсегда, в этот самый момент. И слово, запечатлённое на их запястьях разобьётся тысячами осколков, превратившись в слово «Никогда». Эмоции захлестывают, заставляют гореть изнутри, и все, что она может — приоткрыть рот в немом крике и умолять глазами остаться. Чон почему-то растягивает губы в улыбке. И она получается такой мрачной, что становится не по себе, страшно. Улыбается так, словно эта улыбка — последняя для нее. Улыбается так грустно и разочарованно, что становится жутко и по телу пробегает неприятная рябь, что пролезает сквозь грудную клетку, разрезая сердце на куски. Дыхание отнимается совсем и она начинает задыхаться. Чувства смешиваются в одно непонятное нечто и скапливаются в уголках ее глаз, угрожая выйти нескончаемым потоком слез. Кажется, что все нутро ее горит. А в голове сидит один страх: страшно, что он уйдет. По ее вине. Ей так жаль… Так жаль… Девушка начинает плакать, понимая, что все тщетно — никто не хочет пропускать ее к любимому, она не сможет попросить прощения и оказаться в его объятиях. Будто всё разом ополчилось на нее, словно сама судьба вмешалась и не дает ей дотянуться до, ставшего самим дорогим, человека. Первая слеза, скатившаяся по щеке, собралась под подбородком чистым кристаллом и, упав на землю, шумно разбилась, что даже сама Лиса смогла услышать ее падение и этот звон прекратил все разговоры, продолжаясь эхом распространяться по территории, пока не стал далеким и, в конце концов, совсем перестал быть слышным. Кажется, что звук резко отключили. Подняв голову, сквозь затуманенные слезами, глаза, девушка обнаруживает, что все взоры людей обращены к Чонгуку. Смаргивает остальные слёзы, на этот раз упавшие бесшумно и с потрясением смотрит на людей вокруг. Все на площади повернулись лицом к центру. Она оглядывается и с удивлением понимает, насколько громким кажется ее робкий вдох на фоне гробовой тишины, она боится делать выдох, чувствует, что если она выдохнет воздух их легких, то нарушит порядок вещей, боится, что что-то испортит. Глазами снова возвращается к объекту всеобщего внимания. Чонгук все улыбается ей своей обреченной улыбкой, и, коротко усмехнувшись, вкладывая в вопрос, который мучает его, все оставшиеся силы, задает его: — Если я вдруг исчезну, ты найдешь меня? Лиса широко глаза распахивает, наконец, выдохнув. Что…это…за вопрос такой? И вдруг, все взоры повернулись на нее, словно все, не только Чонгук, ожидали от нее ответа. Стало так страшно от всех этих взглядов, но еще ужаснее было то, что шатен стал отворачиваться и продолжал идти своей дорогой, словно забыл о ее существовании, будто забыл, что она отчаянно звала его, всем своим видом показывая, как он ей нужен. Возможно, она заслуживает такого отношения, заслуживает, чтобы он ушёл, но, черт возьми, не поступай с ней так жестоко! — Чонгук! — кричит Лиса, надрывая голос. Снова это чувство. Снова она смотрит в спину отдаляющегося Чонгука. И это невыносимо. Кажется, что она умрет прямо здесь и прямо сейчас. Руки начинают дрожать, а сердце старается отрицать то, что происходит. Он уходит. Уходит от нее. Исчезает. Утекает сквозь пальцы, что тянутся к нему, так трепетно и самозабвенно. И самое главное: она не уверена, что сможет найти его снова. — ЧОНГУК, ПРОШУ ТЕБЯ! — Госпожа Манобан, пожалуйста, проснитесь, — слышится женский голос сквозь тревожный сон. — Госпожа Манобан, — после сонного мычания Лалисы, повторяет, слегка треся ту за плечи. Вот это крепкий сон. Не трудно догадаться, что они делали ночью. Мин по-доброму усмехается, вспомнив растерянное лицо Чонгука, выходящего из этого номера рано утром. — Г-Господин.? — видя растрепанного, уставшего, но такого счастливого парня, спрашивает, сжимая в руках бумаги, что собиралась отнести в его кабинет и сообщить о планах на это утро. Но замирает, застав его выходящим из номера в таком состоянии, словно по нему проехался трактор, а он улыбается во все тридцать два, будто сладкого объелся. Что за чудо? Она никогда не видела его таким. Хотя нет… Неужели это все та девушка? Но их вроде было двое… И… О, Господи, неужели одна из них сейчас в номере?! Одна мысль поспешно сменяется другой и брюнетка губы поджимает, сдерживая улыбку и контролировать ликование становится все труднее, когда он смотрит на нее с приоткрытым ртом, не зная, что сказать. Он и сам догадывается, как сейчас выглядит: одним словом «нелепо», и не рассказать Мин свои секреты сейчас равносильно греху, потому что он видит эту искреннюю радость за своего Хозяина, который наконец нашел свою любовь и абсолютно счастлив. И не важно, которая их них сделала его таким счастливым. Приложив ладонь ко лбу, он тяжко выдыхает, произнося: — Идем ко мне в кабинет, ты же туда все равно собиралась… — догадывается Чонгук, и отворачивается, пытаясь поправить на себе рубашку, что сползла сбоку. Он надеялся пройти по коридорам рано утром незамеченным, но стоило продумать заранее, что ранняя пташка Ким Мин обязательно будет проверять отель на целостность после вчерашней вечеринки, которую они продолжали без хозяина отеля и Чонгука в одном лице, и главного танцора самой популярной женской группы Лалисы. Один Бог знает, что они там творили после их ухода. А Ким Мин — самый главный заговорщик на подобных мероприятиях. Одно Чон знает точно: скучно никому не было. Уже ждет порцию позорных историй со вчерашнего вечера от своих старших. И, возможно, даже видео. — Эм… Да, иду… — уводит смущенный взгляд вниз, улыбаясь. — Госпожа Манобан, — снова пытается ее разбудить и хмурит брови, догадываясь по беспокойному лицу младшей, что та видит не совсем приятный сон. Мин легонько трясет ее за плечи, пока девушка, наконец, не поворачивается и не вперивает в нее ничего не понимающий взгляд испуганного котенка. Слова, сказанные Чонгуком во сне эхом повторяются, пока она не осознает, что проснулась, а Чона рядом нет. В груди расползается тревога. — Ч-Чонгук… — в прострации повторяет Лиса, щупая часть постели рядом с собой, не совсем осознавая, что перед ней сидит чужой, мать ее, человек. — Господин занимался бумагами ровно семь минут назад, когда я заходила в его кабинет, — просто отвечает Ким, поведя плечами, говоря то, что для нее обыденно. А вот для Лисы, которая сидит, нахмурив брови, задумчиво изучающей подушку, на которой лежал Чонгук, ни черта не должно быть обыденно! Она все еще сидит, думая над необычным сном. Что бы те слова могли значить? Ее мозг все еще там, среди большого количества людей и даже смотря на сидящую перед ней девушку сейчас, бесконечно анализирует, что бы мог означать этот сон, пока она не забыла образ своей боли, которую спроектировал ее мозг. И только когда действительно понимает, что в комнате совершенно другой человек, взгляд приобретает осознанность. Здесь Ким Мин. Менеджер Чонгука. И она назвала назвала ее по имени. Ну все, финито. — Мистер Сон попросил меня помочь вам собраться, вам нужно успеть на репетицию, вы уже забыли? — улыбается, убедившись, что разбудила девушку, что нашла опору в локтях и все смотрит на нее непонятливо, а потом как расширит глаза от шока. Она прям все знает?! Она назвала Чонгука «Мистер Сон». Ну все, финито номер два. Утренняя заторможенность всегда была слабым местом Лисы. Стоп… А где ее одежда? Смотрит под одеяло, увидев свою прекрасную наготу и суетится, подминая одеяло руками, стараясь себя укрыть. Мысленно чертыхается, когда брюнетка усмехается, но так по-доброму, что испуг Лисы проходит, сменяясь смущением. — Не переживайте, Господин все мне рассказал. — то есть как это, как это? — Прям все-все? — краснеет младшая, все еще выпучив глаза на непрошенного гостя. Та догадывается, что девушка немного не туда завернула мысленную ветку и спешит ее заверить: — Лишь о том, кто он такой и про вашу странную, но такую милую историю. — выставляет руки в знаке «стоп» и улыбается, подвинув маленький столик с завтраком к девушке. Та глазами загорается, облегчено выдохнув, видя перед собой как всегда вкуснющий на вид, завтрак, что принимается уплетать. И пока Мин прибирается в номере, чтобы никто ничего не заподозрил после выхода Лалисы из этого номера, девушка перестает жевать блинчики со сгущенкой и внимательно всматривается в спину убирающегося менеджера Чонгука. Почему она убирается здесь, а не горничная? Вероятно, Чонгук сам попросил, чтобы не было вопросов и ненужных слухов. Но вдруг она все расскажет, вдруг, замыслила что-то недоброе? Мог ли сон означать нечто ужасное или Лиса себя накручивает? Вдруг, он означает раскрытие их личностей и отношений перед всеми и причиной этому станет узнавшая все, Мин? Темные мысли гурьбой заползают под кожу и шатенка жмется, напряженно отставляя от себя тарелку сладостей. — Мин… — отбросив свою нежность и приветливость в голосе, произносит Лиса, смотря на нее потемневшим от подозрений, взглядом. Та поворачивается и спрашивает: — Да? — в руках тем временем держит подаренный Чонгуком, прекрасное платье Лисы, аккуратно складывает его на стул. — Чонгук тебе доверился, — серьезно говорит младшая. — Надеюсь, не зря. — брюнетка делается удивленной, не ожидая такую перемену в настроении девушки. Тяжело подстроиться под человека, что буквально только что был средоточием светлых чувств и в миг превратился в темное нечто. — Поверьте мне, я не из болтливых, — улыбается, убедив девушку, что все хорошо. Та все еще изучает ее глазами, но тихо произносит: — Спасибо, — выдыхает Лиса, веря, что с ней проблем не будет. Она ведь верит Чонгуку? Тогда не нужно сомневаться в его выборе доверять Мин. Как-никак, она работает у него уже не первый год. — Мин… — снова обращается к ней. Та уже подходит ближе, встав около младшей. — Я хотела бы кое о чем тебя попросить… — Все, что-угодно, — младшая хмыкает, недовольно поджав губы, а старшая теряется, не понимая, что опять сделала не так. Лиса хлопает рядом с собой по постели, призывая Мин сесть. Та руки сжимает и все же присаживается, не зная, чего ожидать. — Я хотела тебя попросить… — брюнетка вся уже в нетерпении, не ожидает ничего хорошего от серьезного взгляда Лалисы. С виду такая простая и добрая, но когда надо, видимо, может быть строгой. — Ты могла бы… — сердце в пятки счас уйдет, ей Богу. — …быть моим другом? — серьезность сменяется светлой улыбкой и старшая теряется, когда младшая берет ее за руки. — Меня восхитило то, что ты общаешься со мной так, словно я — не недосягаемая звезда. Мне нравится, что ты относишься ко мне как к нормальному человеку, и я думаю, что именно это заставило Чонгука довериться тебе. Ведь он прекрасен, а ты не потеряла голову, узнав, что он — звезда. — тараторит Лиса, заправив локон за ухо, чувствуя себя максимально неловко. Должно быть, Мин чувствует себя также: не каждый день суперзвезда перед тобой вот так вываливает свои эмоции и мысли нескончаемым потоком, поэтому она сейчас сидит с, рухнувшей куда-то, челюстью, ведь Лалиса Манобан — просто открытая книга, честно говорящая обо всем, что приходит ей в голову. — Я…даже не знаю, что сказать, — часто моргает Ким, а девушка уже грустнеет на глазах. Мин спешит исправить недопонимание. — Нет, не поймите неправильно, просто это так неожиданно, все-таки, ваш статус отличается от моего и мне непонятно, почему вы хотите, чтобы я стала вашим дру… — Забудь про статус, — кивает Лиса, сжав руки Мин в своих сильнее. — Я предложила тебе дружбу, потому что ты кажешься мне хорошим человеком. — серьезно заявляет шатенка, пока Ким пытается собрать мысли в кучу от сказанных Лалисой, слов. — Надеюсь, я не смутила тебя. Тем более я сейчас голая и я догадываюсь, что у тебя сейчас довольно смешанные чувства, — смеется Лиса и от ее шутки и абсурдности ситуации начинает смеяться и Мин. — Я согласна, — сквозь смех произносит Ким и Лиса хлопает в ладоши, взвизгнув: — Ура! И, пожалуйста, обращайся ко мне на «ты». — Мин и подумать не могла, что Лалиса Манобан из BLACKPINK так проста в общении и так открыта людям. Жаль, что далеко не все в Корее любят ее. Она заслуживает самого лучшего. — Ах, пока не забыла, — вспоминает брюнетка, включаясь в реальность. — Перед уездом на репетицию вместе с остальными участницами вашей группы, Мистер Чон попросил передать вам… — Передать «Тебе», — поправляет ее Лиса и Мин смущенно смеется, сказав: — Попросил передать тебе, — делает акцент на последнем слове, видя счастливую улыбку девушки. — Чтобы ты спустилась в большой зал. — А для чего, не знаешь? — протягивая полный поднос с едой Мин, спрашивает Лиса. Лиса делится с ней… Едой? Мин осматривает большой поднос и видит там блинчики и круассаны. С неловким видом берет один круассан в руку и благодарит кивком. — Сказал, что хочет отблагодарить всех, кто принимал участие во вчерашнем концерте. — водит плечами, откусывая кусочек десерта, который просто тает во рту. — Хм, интересно, — с набитым ртом отвечает шатенка, а Ким посмеивается, удивляясь, что Лиса не стремится выставить себя идеальной даже перед человеком, которого знает очень мало. Просто сидит с набитыми щеками и подтекающим в уголке губ, сиропом и болтает о том, что ее подруги будут удивлены, узнав, что айдол Чон Чонгук и загадочный владелец отеля Сон Хек оказались одним человеком. И пока Лалиса щебечет о подругах, Мин думает, что это неудивительно, что Чон Чонгук влюбился в такую, как она. Лиса — забавная, красивая, простая, с ней легко, будто знаешь ее много лет. Неудивительно, что Хозяину с ней комфортно. Ким думает, что только такая, как Лиса смогла бы открыть все замки, за которыми скрывалось неприступное сердце Господина. Вау… Просто вау… Собравшись за пару минут, Лиса вышла из ванной, показавшись в одежде, что подготовил для нее любимый — не идти же ей во вчерашнем вечернем платье на общее собрание. Мин одобрительно кивнула на белую кофточку с рюшечками и темно-синие джинсы и, убедившись, что все в номере осталось в первозданном виде — вышла с Лисой в коридор. В зале, в котором вчера состоялся концерт уже стояли все участники, ожидая, пока появится Хозяин отеля. Заметив подругу, BLACKPINK оживились и побежали навстречу Лисе, словно встретили ее после долгой разлуки: — С чем можно поздравить? — игриво выгибает бровь Дженни, поставив локоть на плечо подруги, пока та густо краснеет, что и без слов все становится понятно. Джису от удивления рукой рот прикрывает, а Розе не сдерживается от вопроса: — Серьезно? — Лиса украдкой кивает и старшие чуть ли не подпрыгивают от радости. Их малышка стала взрослой! Это событие нужно стопроцентно отпраздновать! — Мы очень рады за тебя, — произносит Джису, обнимая младшую. Остальные девчонки улыбаются, гладя Лису по рукам. Но тут радостный разговор прерывает появление Хозяина отеля и все внимание приковывается к нему: как всегда одет с иголочки и суровый взгляд также при нем. Вот, он посмотрел на Лису, что улыбается ему так тепло и любяще, что ее подруги тоже автоматически начинают улыбаться, радуясь за подругу. И, хотя Дженни не особо жалует Чонгука, вспоминая сколько неприятностей и боли он причинил Лисе, все же радуется за лучшую подругу, ведь нельзя игнорировать то, какой счастливой он ее сделал. Суровый взгляд Сона смягчается, когда он увидел луч солнца прямо посреди зала. Лиса светится, как звезда: счастливая и уверенная в будущем. — Кхм, — прочистив горло и вернув серьезность, начинает Чонгук, уведя взгляд от Лисы, иначе не сможет сосредоточиться на речи. В зале тишина. — Я бы хотел поблагодарить всех, кто участвовал во вчерашнем торжестве. Вы отлично поработали. — поклонился Сон Хек и участники кивнули, улыбаясь и хлопая в ладоши. — И в благодарность вы получите денежное вознаграждение, которое уже через час должно прийти на ваши счета. — участники переглянулись, сделав губы дугой вниз, одобрительно кивая. — И кроме этого я хотел бы выразить отдельную благодарность Чон Хосоку за постановку хореографии для общего танца BTS и BLACKPINK. Это было волшебно. — прожектор направляется на Хосока и Сон начинает аплодировать, что подхватывают все остальные. Здесь нет лишних людей и можно раскрыть все карты перед певцами из Америки, что тоже активно аплодируют, хваля вчерашний номер под песню Зейна. Блондин улыбается, восхищаясь упорством и профессионализмом Хосока, что смог поставить такой шикарный танец. Жаль, что он не смог приехать пораньше, чтобы увидеть репетиции двух популярных групп. Ведущий танцор краснеет, улыбаясь и кланяется. — Номер, поставленный вами потряс всех гостей вчера. — Все кивают, вспоминая волшебство и романтику, витавшую в воздухе вчерашним вечером. — И, хотя, никто, кроме присутствующих здесь, не знает, что танцорами были именно BTS и BLACKPINK, я уверен, что с такой сложной задачей справились бы только они. — Чон Хосок, пожалуйста, выйдите на сцену, — зовет его к себе и старший скромно поднимается, все еще улыбаясь. — Также я хочу попросить выйти на сцену моих друзей Lauv'а и Зейна, что приехали к нам из солнечной Америки. — светлая макушка и темная блестят от света прожектора и, помахав всем рукой, парни выходят на сцену под аплодисменты, улыбаясь. — Также прошу подняться Лалису Манобан за помощь Чон Хосоку в постановке танцев. — Лиса, услышав свое имя, удивленно уставилась на Чонгука, что абсолютно искренне улыбался и аплодировал. И в голове некстати появляется образ Чонгука из сна. Улыбка. Только совсем другая. Холодная и пустая. Она, как параллель разрезает реальность между тёплым и солнечным Чоном из настоящего и отстранённым Чонгуком из сна. А вдруг, ее мозг отразил их будущее? Вдруг, Лиса и правда в чем-то ужасно провинится и он настолько разочаруется, что выберет уйти? Становится дурно, но девушка себя сдерживает, сухо кивнув и, Чонгук, уловив это мгновенное изменение в лице Лисы, хмурит брови, тут же их распрямив, не показывая никому, что что-то не так. Затем, прочистив горло, продолжает. — Вы очень помогли ведущему танцору BTS советами, в свою очередь будучи ведущим танцором вашей группы. — и в то время, как Чонгук активно пытается вернуть самообладание, другие раздумывают над смыслом его слов, понимая, что действительно, Хосок обращался к ней за советом, когда возникала какая-то проблема и ее решения всегда шли на пользу общей картине танца и Хосок кивает, поддерживая слова друга рядом и принимается аплодировать. Девушки BLACKPINK аплодировали громче всех, а Розе от радости даже присвистнула. Чимин усмехнулся на это милое действие, прыснув в кулак. Девушка неторопливо поднялась на сцену, поджимая губы и искала поддержки в глазах Чонгука, что уже не смотрел на нее. Да, точно… Они на людях… Нельзя терять голову и пялиться друг на друга долго, даже если очень хочется, поэтому Лиса отнимает от него взгляд, терпя дрожь в руках, улыбаясь коллегам внизу, когда Сон продолжает: — Хосок, раз уж это не светская встреча, думаю, можно на «ты», мы ведь все здесь друзья, — и, получив кивок в знак согласия, продолжает. — Я помню, так как Намджун, Юнги и Тэхен назойливо крутятся рядом, мешая тебе работать… — усмехнулся и усмешку повторили названные парни, кроме Тэхена, что недовольно покосился сначала на Юнги, а потом на Намджуна, не собираясь глядеть правде в глаза. Но потом все же вернул внимание Сону, сложив руки на груди. — Тебе приходилось работать ночью, когда все спят. Поэтому… — достает из кармана ключи. — Я попросил разрешения директора компании и в компании выделили еще одно помещение для дополнительной студии звукозаписи. Когда ты внутри, то можешь закрыться и никто туда не войдет, кроме директора. У него также есть идентичные ключи. Но они будут использоваться, чтобы не выламывать дверь, если что-то пойдет не так, так что ты там будешь в одиночестве, как всегда и хотел. — Хосок сейчас разревется. Ну, что за чудесный, а главное, очень дорогой подарок? Он с открытым ртом пялится на младшего и в который раз поражается его внимательности к деталям и умению извлекать то, что нужно ему самому. Это пугает, но и восхищает одновременно. Кто бы, кроме него догадался сделать подобное? Вероятно, никто. — Я знаю, как ты ценишь пространство, хен. — Он назвал его «хен». Ну все, это последняя капля. Хосок подходит ближе к протянутой руке Чонгука, в которой блестит заветный кусок металла и, легко оттолкнув руку в сторону, обнимает крепко-крепко, сдерживая слезы, словно сейчас гораздо важнее то, что Чонгук стоит перед ним. В соглашении с компанией четко прописано, что они не могут работать ни в какой студии, кроме как не той, что принадлежит компании. Исключение составляют случаи, когда они выезжают за границу по поводу сотрудничества с другими звездами. Но так как большинство времени в году они в Сеуле, Чонгук нашел другой выход из ситуации. Он просто, бл*ть, оборудовал помещение под новую студию. Всего за пару дней. Он серьезно? Честно сказать, он не ожидал такого эффекта. Ожидал, присущее Хосоку, скромное «спасибо» и лучезарную улыбку, как ведет себя каждый раз, когда его радуют и смущают, но чтобы такие крепкие объятия? И Чонгук бы и рад сохранить хладнокровие на лице, но: — Ты меня сейчас задушишь, — кряхтит, чувствуя, что сейчас кости треснут от напора старшего. — Извини, — вытерев непрошенную слезу, проговаривает Хосок и отстраняется, поклонившись в благодарность. — Спасибо, — медленно поднимается. — Это чудесный подарок, мне его не хватало, определенно. — на самом деле Чонгук долго думал, что ему подарить, ведь у старшего уже давно есть все, что он хотел. Но когда он вспомнил, с чем приходится сталкиваться Хосоку, когда он начинает работать: Намджун, Юнги и Тэхен постоянно заходят в студию, интересуясь, что нового он придумал. И создаётся впечатление, что самые умные и хитрые среди BTS именно Чонгук, Сокджин и Чимин, так как они знают, что Хосок в гневе — страшный Хосок. А именно таким он и был, когда те парни постоянно отвлекали от процесса шуточками и несерьезным отношением. Шатен понимал, что они не со зла и у них нет цели мешать его работе. Просто он — ответственный человек и когда работает, ему хочется быть одному, полностью сфокусированным на своих ощущениях, чтобы передать это в музыку. Это требует всего внимания к делу. А эти остолопы путаются под ногами. Но Хосок их очень любит. Правда, любит. Каждого. Однако, ни за что не обменяет творчество на людей. Без творчества он загниет. Хосок считает, что только когда человек наполнен энергией и тем, что вдохновляет, он может дарить энергию и добро людям. А когда ты пуст и вдобавок мешают делать то, что тебе нравится — это не может не огорчать. Именно поэтому Хосок очень рад. Очень рад, что ему наконец позволят делать то, что он любит в полной мере. — Не за что, — улыбается Чонгук в лице Сона и Хосок возвращается на свое место внизу сцены, улыбаясь так светло и счастливо, что это не может не вызвать улыбки у всех присутствующих. — Тебе, мой дорогой друг, за то, что перелетел через океан и поддержал меня в этот важный для всего отеля праздник, — говорит на английском, дав Мин сигнал выйти на сцену с конвертом в руках и отдать его певцу из Америки. Тот открывает конверт и брови его ползут вверх. — Я дарю тебе билет на концерт Bring me the Horizon, — улыбается, видя довольную реакцию блондина. Он давно хотел хотел сходить на их концерт, но дела и события постоянно сменяли друг друга и не было времени даже дух перевести. Он сюда-то смог вырваться еле-еле, уговорив свою команду хотя бы на два дня, чтобы поздравить друга и встретиться с ребятами из BTS. И, смотря на билет, понимает, что Сон достал самое лучшее место для него. — Ты всегда откладывал поход на их концерт из-за работы, но билет на твоих руках и ты уже не отвертишься — с твоим начальством я уже договорился, на этот день у тебя ничего не запланировано, — Lauv усмехается на хитрость старого друга и идет обниматься с ним. Сон хлопает его по спине и смотрит на Лису, что все ещё отчего-то пребывает в легком потрясении, судя по ее остекленевшим глазам, но все равно стоит и тепло улыбается ему. Улыбка — такая мелочь. Но Чону кажется, что этой улыбкой его обняли даже через расстояние. Блондин отстраняется и повторяет жест корейцев: кланяется. — Спасибо, дружище, — улыбаясь, уходит со сцены, довольный подарком. Встав на свое место, спрашивает у Намджуна на английском: — А где Чонгук? , — шепотом интересуется, осматриваясь, видя всех мемберов группы, кроме младшего группы. — Директор срочно вызвал к себе, поэтому не сможет прийти. — также шепотом отвечает, наклонив голову ближе к нему, смотря на сцену. — Жаль, я хотел с ним попрощаться, — грустит блондин, взъерошив волосы. — Уверен, он сделает это любым способом, — улыбается Джун, зная, что Чонгук никогда не бросит человека, не попрощавшись. — Зейн, ты очень приятно удивил меня, отозвавшись на мое приглашение выступить, — видит улыбку старшего и улыбается сам. — Я не думал, что мне удастся оторвать тебя от твоей чудесной дочурки, — весь зал умиляется, вспоминая лицо прекрасной малышки, а Зейн смеется, кивая. — Помню, когда звал тебя почти две недели назад, ты ответил «Я приеду на два дня, потом мне надо успеть на ее первый утренник. — вторая волна умиления проходится по немногочисленным людям, собравшимся в огромном зале. — Именно тогда я впервые задумался, каким отцом я хотел бы быть для своей дочери или сына. — Лиса, стоящая рядом с Зейном, искоса смотрит на Чонгука, смущаясь его словам. — Ты хороший отец, Зейн. Уверен, твоя дочь уже обожает тебя. — Чон улыбается, видя, как загорелись радостью глаза певца. Для каждого любящего отца важно слышать, что он хороший папа и отлично справляется со своей ответственной задачей. — Я дарю для тебя и твоей дочери талисманы. Точнее, талисманы в форме браслетов. — Сон принимает из руки Ким коробочку и открывает ее, доставая оттуда два браслета. — Эти браслеты выполнены из камней и минералов со «всего света». — Зейн с восхищением рассматривает эту красоту, видя круглые ограненные камни и минералы разных цветов и пород. Интересно, сколько месяцев он собирал их, чтобы мастер превратил их в произведение искусства? — Надень это на руку своей дочери, когда она немного подрастет. Эти браслеты значат «неразлучны, где бы мы не находились». Пусть эти браслеты будут связью между вами. — Я… — Зейн хлопает длинными ресницами. — Такой ценный подарок. — Я даже не знаю, что ответить… Это просто потрясающе, — поджимает губы брюнет и головой мотает, искренне радуясь подарку. Чонгук даже не представляет, сколько эмоций он подарил другу. — Я уверен, ей понравится подарок также, как понравился мне. Она любит красивые вещи. — Сон Хек улыбается, радуясь, что подарок оказался именно тем, что было нужно и важно. — повторив жест благодарности, Зейн встаёт на место рядом с блондином и что-то говорит ему, светло улыбаясь. Тот кивает, все ещё аплодируя потрясающему подарку, как и все остальные. Но остаётся ещё один. Для Лалисы Манобан. Что же он ей подарит? Девушка судорожно дышит, нервничая из-за того, что она последняя. Он что, нарочно это сделал, чтобы поиздеваться? Ну, конечно — это видно по его ухмылке, расплывшейся по красивому мерзавечьему лицу. — Лалиса, я бы хотел подарить вам… — Чонгук подходит к выжидающе смотрящей Лисе, так мило хлопающей ресницами и улыбается, беря из рук Мин вещь удивительной красоты: куб, который представляет собой заснеженные горы, заключенные в плен ночного неба и…северного сияния. Лиса лишается дара речи. Кто мог сотворить подобное чудо? Рот неконтролируемо приоткрывается и девушка снова понимает, что у нее нет слов. Уже хочет что-то сказать, но тут Чон делает движение рукой и куб приоткрывается. Как оказалось, это шкатулка, а внутри «гор» есть пустое пространство, в котором находится украшение — подвеска с изображением северного сияния над горами. Словно эта подвеска — маленькая копия шкатулки, которую она может носить на шее. — Я слышал, вы мечтаете увидеть северное сияние. Сейчас не лучшее время для поездок на северный полюс, однако вы можете быть ближе к этому удивительному явлению при помощи этого украшения. Уверен, вам все к лицу. Девушка чуть не забыла о том, что они на людях и хотела сказать «Спасибо, Чонгук», но вовремя сдержалась, проговорив: — Спасибо, Ч…Сон Хек. — улыбается, видя на миг испуганного Чона. — Северное сияние для меня — символ вечности, яркие линии в небе, временами перекрывающие свет звезд. — кажется, что она говорит эти слова лично ему, смотря в глаза, заполненные холодом вселенной и свечением мириад звезд. Вот что для нее удивительная красота. Кажется, Лиса поняла, с чем ассоциируется у нее Чон Чонгук. И теперь, каждый раз смотря на звезды, она будет думать о нем. Черт. Она не хотела, чтобы кто-то занимал так много пространства в ее жизни. Теперь, если она когда-нибудь возненавидит Чонгука, она возненавидит и звезды. — Этот свет вселяет надежду, я вижу его во снах. И именно он спасает меня от кошмаров. — Чонгук хмурится, вспоминая, как слышал ее беспокойный голос среди ночи. И расправляет брови, ошарашенно понимая, к чему она ведет. Свет, что спасает ее от кошмаров — это он. Видя осознание в глазах любимого, Лиса тепло улыбается, получая такую же улыбку в ответ. Только они двое поняли, о чем сказала девушка, в то время как остальные лишь покачивали головой на ее странные, но такие красивые слова. Резко выдохнув, вернувшись в реальность после гипнотического взгляда Чона, девушка благодарит за потрясающий подарок. — Спасибо за надежду, что вы мне подарили, Сон Хек. Я буду беречь и шкатулку, и подвеску. Поможете мне ее надеть? — Лиса чуть наклонила голову вбок, и парень опешил от чувства дежавю, охватившее его с головы до ног. Этот ее жест вернул его к первому дню их знакомства, когда она так упрямо пыталась отблагодарить его. Кто бы мог подумать, что ее настойчивость сможет растопить ледяное сердце и вызвать столько эмоций и чувств… Да, она — самое удивительное, что с ним когда-либо случалось. И если он возненавидит ее, то возненавидит и эту жизнь, в которой не будет ее. Лиса потеряет свой свет и останется жить в тени печали, а Чонгук померкнет сам, если останется без нее. Эта любовь слишком сильно впиталась в их души, чтобы просто забыть друг о друге, если все закончится. Когда церемония благодарностей подошла к концу, все разошлись по своим комнатам, чтобы собрать немногочисленные вещи, что они привезли на три дня нахождения в отеле. — Не верится, что все так быстро закончилось, — бубнит Розе. — Мне так нравилось здесь… — У нас еще много работы, — порхает Дженни, сметая свои предметы ухода с туалетного столика. — Вчера было так весело, — начинает Джису, усевшись на кровати. — Мне бы хотелось, чтобы вчерашний вечер снова повторился. — А вот я надеюсь, что записи со вчерашних конкурсов, устроенных Ким Мин никуда не попадут и мы не опозоримся на весь свет. — нервно поправляет на себе одежду Дженн, вспоминая «ужасы» вчерашней вечеринки. Чего только стоит конкурс, когда нужно было прижать между двумя людьми маленькую дыню и поднять ее общими усилиями начиная от ног, закончив губами. Черт бы побрал Тэхена, что потащил ее на сцену, не дослушав условия. Хорошо, что с ними соперничали также Чимин и Розе, иначе Дженни со стыда сгорела бы, если бы проходила через это одна. К слову, они с Тэхеном победили, извиваясь, словно змеи, стараясь не уронить дыню нафиг. И девушка бы и рада гордиться собой, если бы достижение КАСАЛОСЬ ЧЕГО-ТО ДРУГОГО, А НЕ ТОГО, КАК БЫ ТАК ИЗВЕРТЕТЬСЯ, ЧТОБЫ ДЫНЮ НЕ УРОНИТЬ. Но единственное, что она по итогу уронила, это свое достоинство. Дженни стала мрачнее тучи, погрузившись глубоко в себя, а девушки не на шутку перепугались. — Эм… Дженни, если ты о том конкурсе, — начинает Розе, приближаясь к ней, приобняв ее за плечи. — Чимин потащил меня на него тупо, чтобы поржать над Тэхеном, вот и все. — голова Дженни совсем понуро повисла, ведь старшая думала, что подруга решила поддержать ее и попросила Чимина участвовать вместе. — Эй, я что-то не так сказала? — испуганно отпрянула младшая, чуть не упав. А Лиса нахмурилась, попивая через трубочку миндальное молоко не понимая, что она такого особенного пропустила, раз Дженни выглядит так, словно ей никогда в жизни так стыдно не было. — Не переживай, Дженн, — подбадривает Джису, потрепав ее за плечи. — Зато есть, что вспомнить. — улыбается безмятежной улыбкой, в то время как у младшей есть опасения, что у нее скоро язва откроется с таким нервным образом жизни. — Согласись, несмотря на все мелочи, было весело. И, к тому же, вечеринка была частной, — мотает головой, ища грустный взгляд младшей, что посмотрела на нее с надеждой: — Да, было весело, — соглашается Дженни и Джису ее отпускает, убедившись, что все в порядке. — Вот только я не разделяю вашего мнения, что вчерашний вечер было бы здорово вернуть. — трясет указательным пальцем в воздухе и он останавливается на макнэ группы. — А ты, Лиса? Младшая опешила от вопроса, подавившись молоком и испуганно взглянув на лидера, переспрашивает: — А что, я? Я ничего… — нервно ищет в сумке влажные салфетки, чтобы вытереть то безобразие, что развела на лице, умудрившись разбрызгать молоко приступом кашля. — Ууу, — протягивает Розе. — Я также знаю, кому бы хотелось, чтобы вчерашний вечер повторился, — заговорщически улыбнулась, тряхнув волосами туда-сюда. — Фу, как пошло, — отозвалась Лиса, шутливо осудив подругу. — У нас еще будет много времени. — вытерев молоко с лица, улеглась рядом с Джису. — Смотри, не говори «гоп». — строго напомнила Дженни, вдруг нахмурившись. — Лиса, как ты настолько быстро собрала вещи? Обычно именно тебя и приходится ждать. — сложила руки на груди, не понимая, откуда такие перемены. — Ну, я толком и вещи не разбирала, — по-простому пожимает плечами, лежа на кровати. — Ну, если только так, — усмехается лидер и девушки начинают громко смеяться. *** Номер парней. — Черт возьми, Чонгук, я думал у меня сердце остановится, — изображая, что у него сердечный приступ, наигранно хнычет Тэхен. — Я думал, ты там предложение ей собрался делать. — усмехнувшись, ударяет кулаком друга в плечо. — Ай, блять, — хватается за плечо, скривившись от боли. — Отчего же боль? — не своим, театральным голосом, проговаривает Чимин, выставив раскрытую ладонь впереди себя. Еще один придурок явился. — Неужели от вчерашней бурной ночки? — Ты… — морщится Чонгук, нервно сжав ладони в кулаки у лица. — Что ты вообще несешь? — Ладно тебе, Гуки, — усмехается одним уголком пухлых губ, Намджун. — Все заметили, что ты какой-то… Другой. — Чон хмурится на замечание друга: — Какой такой «другой»? — растерянно смотрит то на одного мембера, то на другого. — Взрослый. — отозвался Джин, аккуратно складывая в чемодан свои вещи. Да уж, если бы вчера был конкурс на звание самого отъявленного перфекциониста, это был бы Сокджин, без сомнений. — Мужчина, который наконец понял, что такое ответственность, — сказал Хосок, усмехнувшись в своей привычной манере весельчака. Чонгука вдруг осенило. А ведь и правда. Никогда еще он не стремился заботиться так о ком-то, ни о ком так не переживал. И никого так не любил. — Эй, мужчина, который понял, что такое ответственность, — позвал Хосока Джин. — А ну прибери сральник, что развел в своей комнате! — толкает весельчака обратно в комнату, чтобы тот прибрал горы одежды, которую вообще не понятно зачем взял. И половины не смог надеть за эти ничтожные три дня. А? Что это там лежит среди гор одежды, что Хосок выкинул на кровать? Юнги? Этот идиот все еще не встал? — Юнги, просыпайся давай! Скоро ехать пора! — Ты испортил момент, ну ты и козлина! — кричит Хосок, за закрывшеюся перед его лицом, дверью. — Ребят, да, я не отрицаю, что мы перешли на… другую ступень. — проморгался Чонгук, не сразу сумев правильно все сказать. Да он и не сказал бы об этом даже, ведь это их личное с Лисой дело. Вот только они сами догадались. Будь это другие, а не его хёны, они бы даже отдаленно не смогли вычитать изменения в Чоне, если бы он сам не показал. Но он с ребятами знаком уже много лет, и скрыть от них, что что-то случилось, просто бы не вышло. — Но боль в моем плече от драки с Каем. — пробубнил Чон, не желая признавать, что ему тоже досталось в той драке. Привык строить из себя неуязвимого, а что из этого вышло? Чуть не травмировал Лису и друзей чуть не потерял. Парни заметно напряглись, вспомнив тот случай во всех красках. Видеть Чонгука таким потерянным и оттого разъяренным было больно, а вытаскивать младшего из той заварушки, в которую он себя сам же и загнал, было невыносимо. Не хочется больше видеть подобных сцен, где бывшие лучшие друзья бьют друг другу морды, что бы между ними не произошло. Конечно, никто не хочет оправдывать Кая, но продолжаться эта вражда больше не должна. Всем от нее только хуже. — Чонгук… — осторожно начинает Чимин. — Может, как-нибудь… Не говорю, что сейчас, просто когда-нибудь… — уже видит злобный взгляд Чона, который догадывается, что хочет сказать старший. Чимин сжимает губы в тонкую полоску перед тем, как сказать то, что вконец выведет младшего из себя. — Может, помиритесь с Каем? — и в ответ твердое: — Ни за что. — Чон, брось, — мотает головой Намджун. — Ваша ссора была глупой, просто поговорив, вы можете… — хотел было продолжить Джун, как снова упрямое: — Нет. Джун сдержанно кивнул, слегка грустно, слегка разочарованно. С силой сжал челюсть, так, что заиграли желваки: — Когда-нибудь ваша ненависть друг к другу сожрет вас обоих, если кто-то из вас не остановится. — показал пальцем в младшего, что отвел взгляд, яростно дыша. — Я думал, ты окажешься умнее Кая, но чем ты от него отличаешься, раз позволяешь чувствам одержать верх над разумом? — строго говорит Намджун, как наставник, которым всегда был для Чонгука. Чонгук не раз говорил, что тот является для него единственным примером во всем. Человек, на которого он ровняется. — Его эмоции диктовали ему, что следует поверить не тебе, а той мерзавке. — напоминает о случившемся тогда, когда дружба между Чонгуком и Каем бесповоротно раскололась. Да, жестоко напоминать об этом, но как думает Намджун, да и все остальные, следует. — И раз ты ничему не научился, будь уверен, — кивает старший. — Судьба рано или поздно сделает с тобой то же самое. — Чонгук болезненно нахмурился, перестав дышать. Он лишь слушал. Истину, которую так сложно принять. — Но будет уже в сто раз больнее. — заключает Намджун, так и не дождавшись, что Чон на него посмотрит и, взяв свой чемодан, выходит из номера, оставив Чонгука стоять среди затихнувших друзей, что и хотели бы поддержать младшего в данной ситуации, но они согласны с лидером группы. Пора вести себя иначе. Не как ребенок, у которого отняли в песочнице игрушку. Да, у Чонгука уже давно все есть: деньги, недвижимость и, стоит признать, Чон быстро обрастает новыми связями. Он умеет нравиться людям. Его харизма очаровывает, но стоит снять личину самоуверенности, перед вами может оказаться парень со страхом быть вторым. Со страхом, что могут выбрать не его, а кого-то другого. Да, Чонгук показывает, что он становится взрослым: он встретил ту, ради которой готов на невозможное, но пока он не избавится от своего главного врага — страха, он не перейдет черту зрелости и не будет в порядке. Его ненависть к причинившим ему боль, людям, может сжечь не только его, но и тех, кто любит и беспокоится о нем. — Ну… — хлопнул в ладоши Джин, стараясь отвлечь ребят от данной ужасной ситуации. — Пойду помогу остолопу-Хосоку собраться, а то до ночи не соберется сегодня. — А я помогу раскопать Юнги, — оживился Чимин, следуя за Джином. В комнате остались лишь Тэхен и Чонгук. Чон медленно, исподлобья посмотрел на лучшего друга, что устало помотал головой: — Чонгук, когда ты поймешь? — грустно улыбаясь, спрашивает Тэхен. — Никто из нас не желает тебе зла и тебе не обязательно так грубо реагировать на наши замечания, — вдруг становится серьезным, выпрямившись. — Ты умный парень, тебе не нужно повторять одно и то же десять раз, но… — уводит взгляд вниз. — Наверное, иногда я забываю, что ты простой смертный, — усмехается старший, видя усмешку в ответ. Чон вспоминает, когда Тэхен впервые назвал его бессмертным, когда тот решил сигануть с горы в двадцать метров прямиком в воду и не пострадал. — Но не думаешь, что твой страх может уничтожить самое дорогое тебе? — Чонгук меняется в лице, хмурясь: — Ее я не потеряю. — уверенно заявляет Чон, даже не смея думать, что кто-то может ее отнять. Он даже с судьбой, как выразился Намджун, готов бороться, если придется. — Чонгук, ты должен отказаться от мысли, что можешь все контролировать, это иллюзия. — Младший должен бы и удивиться, ведь Тэхен давно не давал никаких советов, но не делает этого, внимательно слушая друга. В уголках проступили слезы, но он стойко сдерживает их поток, что не может вызвать восхищение у старшего. — Также, как не можешь контролировать то, что касается другого человека. — видно, как тяжело дается Чону правда, но он держится молодцом. — Однако ты можешь контролировать себя. И твоя ответственность исправить свое отношение к тому, что произошло тогда, с Каем. — Младший туго сглатывает ком обиды, вспоминая тот вечер, когда все испортилось. Когда лучший друг поверил не ему. Когда лучший друг выбрал верить другому человеку, хотя Чонгук никогда не делал ничего, что могло бы обидеть Кая, никогда не предавал его. Но Каи предал. Предал их дружбу, связавшись с той, на кого Чону и смотреть противно, не то, что согласиться быть вместе. — Твоя упрямость может дорого тебе стоить, вот, что хотел сказать Намджун, — Тэхен лишь продублировал слова, которые и так вертелись у Чона в мыслях, ведь он и правда далеко не глупый и сам понимает, когда следует остановиться. Однако, Каи задел то, что не следовало задевать — его гордость. И, увидев снова появившуюся злость в глазах друга, Тэхен спокойно выдохнул, поняв, что пока с Чоном говорить бессмысленно. Еще не пришло время. — Лишь бы не стало поздно… — и вдруг Чон посмотрел на Тэхена, как-то дико, яростно, процедив: — Я сожгу судьбу к чертям собачьим, — Тэхен перепугался не на шутку, невольно отступив на шаг. Он никогда не видел Чона таким злым, таким… неуравновешенным. — Страх потерять Лису — вот мой сильнейший страх. Если Каи приблизится к ней хотя бы на метр, я изобью его в сто раз сильнее, чем было в парке. Я с ним… — как-то фанатично повествует, словно в бреду, уводя взгляд в сторону, представляя что сделает с ним, если он посмеет навредить Лисе, если посмеет использовать в своих целях его ангела. — …не то, что мириться, я смотреть на него не желаю. — кулаки сжаты так сильно, что кажется, что вздувшиеся вены на них лопнут и все вокруг зальется кровью. — Я наврежу тем, кто захочет навредить ей. — Тэхен замотал головой, отгоняя пелену страха, что поселилось в его душе за состояние друга. И, поняв, что что-то произошло, старший спрашивает, приблизившись к Чону, тряхнув его за плечи: — Чонгук, что произошло? Кто-то угрожал Лисе? — догадывается Тэ, с ужасом вглядываясь в глаза Чона, что медленно возвращается к реальности, как-то рассеянно кивнув. — Как оказалось, на свете есть люди, что причинили ей вред, — вернув самообладание, говорит Чон, в то время как Тэхен не до конца осознает сказанное, просто не веря в то, что такое возможно. — Ночью она рассказала, что на нее наслали банду головорезов, один из которых похитил и жестоко пытал ее. И, знаешь, за что? — старший отрицательно мотает головой, находясь в какой-то прострации, в которую медленно, но верно погружается, осознавая ужас, через который Лисе пришлось пройти. И как она после такого так по-доброму улыбается? Как ей удалось сохранить солнечность характера и подобную безусловную открытость людям? Загадка. Но это также говорит о том, что Лалиса Манобан — очень сильная личность, раз смогла пройти через это и не потерять себя. Но за что с таким хорошим человеком, как она, которая никому не причиняла вреда, как уверен Тэхен, могли обойтись подобным образом? — За то, что она победила на конкурсе красоты, блять, — одной рукой схватился за волосы Чон, не веря в абсурдность мотива. Тэхен закрыл веки, после в отчаянии посмотрев вниз. — Я обещал, что она будет в безопасности, а значит, она будет в безопасности, — заверил Чон, зная, что так оно и будет. — Что ты планируешь делать? — выйдя из вакуума ужаса, спросил Тэ, уверенно взглянув в глаза младшего, готовясь помочь всем, чем сможет. — Я найду их. Заставлю за все заплатить. — Тэхен как-то нервно усмехнулся: — И какими же методами? — Чонгук в ответ хитро прищурился, сказав: — Своими. — Тэхен в шоке раскрыл глаза, напридумывав всякого. — Эй, спокойно, разумеется, законными. — успокоил друга младший, услышав облегченный выдох. — Но… — нахмурился старший, вдруг подумав о другом. — Не думаешь ли ты, что заинтересованность Каи как-то причастен к тем людям, что похитили ее? — Нет, Каи познакомился с Лисой лично меньше двух недель назад, — вспоминает ту раздражающую сцену, когда тот поцеловал руку Лисы в знак знакомства и передергивается, отгоняя ревностные мысли. — К тому же, если он и хотел отнять Лису, то только чтобы навредить мне. — Хмуро рассуждает, кусая нижнюю губу. — Не думаю, что он хотел причинить ей боль, несмотря на наши с ним натянутые отношения. Ему нет причин обижать ее. — А когда произошло похищение? — поняв, что ошибся во временных рамках, поинтересовался Тэ. Чонгук рассказал все подробности того, что случилось с Лисой, пока они шли к машине, что поджидала всех членов группы и, проводив Тэхена до транспорта, услышал следующее: — Мы обязательно займемся поисками виновных, — Чон улыбнулся слову «мы», радуясь, что Тэхен готов помочь в этом нелегком вопросе. — Только, когда начнешь делать первые шаги в этом направлении, дай мне знать, ты не должен справляться с этим в одиночку, ты понял? — все еще стоя на улице, сказал Тэхен и, убедившись, что младший его слушал, позволил водителю открыть ему дверь. — Понял, — улыбается Чон, попрощавшись с ребятами, постучав по стеклу, услышав стуки в ответ. У него еще остались дела в отеле. Он присоединится к ним несколько позднее — в запасе еще четыре часа до репетиций к премии. Возвращаясь в кабинет, Чонгук позволяет себе удовлетворенно улыбнуться. Он проделал большую работу и должен это отпраздновать. Снова, что ли, сделать групповое свидание или просто провести вечеринку? Главное, чтобы там была Лиса. Теперь он хочет, чтобы она была рядом с ним как можно дольше. Он больше не оттолкнет ее. Не заставит чувствовать боль. И обязательно разберется с теми, кто причинил боль его сокровищу. А также разберется с человеком, который стоит за этим. — Я уж думала, ты никогда не вернешься в свой кабинет. — раздражающий голос в глубине кабинета заставляет поморщиться, словно он только что съел ненавистный фрукт. Лимон. — Ты исчез сразу после вашего танцевального номера. — Чон поворачивается, натыкаясь на злой взгляд брюнетки, что хмурясь, рассматривала неприступные глаза парня, что порядком устал от того, что она постоянно ошивается рядом. — Это не твое дело, — грубее, чем обычно отвечает Чонгук, садясь за свой стол из красного дерева. — Ауч, — наигранно обижается Хйун, задрав голову. — Я поняла, что это за девушка, с которой ты спишь. — Чон стиснул челюсть, злясь на то, что она говорит о Лисе так, словно она очередная интрижка на одну ночь. В прочем, так Хйун и думала, ведь Чонгук не отличался постоянством среди девушек. Да и не любит он этого вовсе, когда кто-то пытается пробраться не только в его постель, но и в душу. Но Лисе Чон верит. Она не такая, как все. — Лалиса Манобан, — усмехается, крутя телефон в руке. — Кто бы мог подумать, — протягивает, явно довольная тем, что у нее появилось оружие против Чона, у которого все внутри закипело, стоит только подумать, что Хйун может шантажировать Чона Лисой. — Клянусь Богом, если ты пальцем притронешься к Лисе, я… — встал Чон, уже собираясь подойти к ней. — Полегче, мне это уже не интересно, — довольно улыбается, видя разъяренного Чонгука. Отлично, чем больше у него к чувств к этой Лисе, тем сладостнее будет растоптать его «любовь». — Тогда что ты задумала? — конечно, Хйун не может без игр. Если бы она не задумывала игру, это была бы уже не Хйун. Коварство — ее главнейшая черта. — Признаюсь честно, я не верю, что ваши чувства истинны, — мотает головой, откидываясь на спинку кресла, как всегда расположив одну ногу на другую. — Не прошло даже двух недель, как вы познакомились лично. — Ее насмешливость подтверждает ее неверие в их чувства друг к другу. — А вы выглядите так, словно вас ничто не сумеет разлучить. — брюнетка встает с места, подойдя к Чону. — Вы словно два подростка, которые клянутся друг другу в вечной любви. Поверь, со стороны так все и выглядит. — Ты и понятия не имеешь, что между нами, — злобно усмехается парень в ответ. — Может, и не имею, — соглашается девушка. — Но точно знаю, что это ненадолго. — обходит его по кругу, остановившись сбоку. — Стоит какому-то препятствию появиться на вашем пути, ваша связь исчезнет также быстро, как и появилась. — смотрит на мужские губы, переводя взгляд на наполненные яростью глаза. — Я покажу тебе, что я права. И ты не станешь препятствовать, а знаешь, почему? — с вызовом смотрит в его карие очи, в которых она снова и снова добровольно тонет. — Почему же? — шепчет, изучая ее лицо, стараясь пробраться сквозь маску двуличия, которое приросло к ней, словно родное. — Потому что тебе самому интересно, — оголяя ровный ряд зубов, скалится девушка. — Давай то, что происходит между вами пока назовем любовью. — Чонгук скептически приподнял брови, откровенно насмехаясь над ее бредом. — Ты ведь знаешь, что любишь ее сильнее, чем она тебя. — в сердце Чона закралось сомнение — это то, чего хотела Хйун, чтобы он посмотрел на ситуацию с ее стороны. — А знаешь, что это означает? — брюнет хмурит брови, чувствуя, что его предел терпения к ней близок. — Что если встанет выбор между тобой и кем-то другим, тебя она не выберет, в то время как ты, как послушный сторожевой пес, всегда выбираешь ее. — Заткнись! — чаша терпения льется через край и, схватив девушку за горло, он стремительными шагами протаскивает ее к стене, прижав девушку к холодной поверхности. — Я верю ей, она не сделает мне больно, как и я ей. — Да, но… — хрипит девушка. — Верит ли она тебе? — Чон раскрывает глаза в каком-то осознании, отпуская девушку, отчего та хватается за горло, пытаясь отдышаться. Чонгук никогда так не злился из-за кого-то и у Хйун не остается сомнений: эта девушка особенная для него. И она верит, что Чонгук вовсе не является для Лалисы особенным. Застыв в неверии, он осознал: еще не было ни единой ситуации, которая бы проверила чувства Лисы к нему. Она не перебарывала себя, не делала ничего, что смогло бы доказать ее любовь к нему. А он столько раз умудрился доказать, что любит, что готов на все ради нее. Изменил убеждения, поверил другому человеку, ей, делал подарки, заботился и даже умудрился подраться, лишь бы никто не обидел его любимую. Конечно, Чонгук не требует ничего взамен, она делает его счастливым и это главное, однако… Ему нужно хоть что-то, что докажет ее любовь к нему. Но уж точно не с помощью Хйун. — Убирайся, — спокойно проговаривает брюнет, промаргиваясь, возвращая самообладание. Девушка недовольно мотает головой, ведь она думала, что победила и смогла убедить Чона в недолгосрочности этих отношений. — Я сказал… Вон! — закричал Чонгук, видя в глазах девушки неподдельную обиду. — Ты знаешь, что это правда, Чон, — кивает. — Никто не любит тебя так, как я, — Чонгук расправляет нахмуренные брови. Впервые она сказала, что любит его. И Чонгук вдруг осознал еще одну важную вещь, которую собирается сказать вслух. Подходя к ней с улыбкой, он мягко провел ребром ладони по ее лицу. Девушка опешила от нежности, чувствуя, как дыхание сбивается, когда он, приблизившись к ее уху, шепчет: — О, моя дорогая Хйун, — брюнетка прикрывает веки, слушая сладостный шепот, наполняющий каждую клеточку ее тела наслаждением. — Такая девушка как ты… — и вдруг взгляд Чона меняется, пока он безразлично смотрит на стену за ее спиной. — Не может любить никого, кроме себя. — жестко проговаривает и, взяв ее за предплечье, ведет к двери. Девушка брыкается. Обида комом застревает в горле и рыдания не заставляют себя долго ждать. Она не хочет верить, что тот, кому она открыла душу, растоптал ее и вышвыривает как ненужного щенка на улицу. — Иди, — равнодушно говорит брюнет. — Иди, — порывисто отпускает, видя, как отчаянно она старается скрыть слезы, опуская голову. Даже сейчас не позволяет как следует рассмотреть ее эмоции. Чонгук пробился сквозь ее броню, но даже плача, она не позволяет ему увидеть, что спрятано за ее слезами. — Какая же ты фальшивка, Хйун. — мотает головой. — Иногда я не верю, что такой человек, как ты, существует. — слова острыми ножами режут по сердцу, а она просто не может объяснить ему, что не умеет жить по-другому, но она тоже достойна любви, как и всякий человек. Всхлипы словно взрывают тишину вокруг, наполняя ее горечью недосказанных слов и невыраженных эмоций. Болью разбитого сердца, которое не понимает, что оно сделало не так. — Я давно думал, почему я держу тебя рядом с собой так долго, — спокойно говорит брюнет, терпя неприятное чувство в груди оттого, что видит Хйун такой сломленной. И девушка наконец поднимает глаза, осмелев. Потому что ей интересно узнать, зачем Чонгук все эти годы позволял ей быть рядом с ним. — Я, наконец, понял. — он подошел ближе, а девушка даже не отшатнулась, зная, что он может сорваться и причинить ей боль. — Твое присутствие рядом позволяло мне не забывать о ненависти к тому, кто предал меня. — девушка туго сглатывает, зная, что она виновата в предательстве Кая. Это она спутала его сознание. Манипулировала им долгое время в тщетных попытках заполучить Чонгука. Она не гордится своими поступками, но все это доказывает то, на что она готова ради своей любви. — И еще кое-что, — удовлетворенно усмехается, не догадываясь, какую боль причиняет девушке своими словами. — Твое присутствие рядом со мной позволяло тебе видеть, что я никогда… — вглядывается в глаза девушки, что роняют слезу за слезой, что Чон невольно подумал, что даже у демониц кристально чистые слезы. — Никогда… — повторяет, чтобы она, наконец, поняла. — Не почувствую к тебе того же, что и ты ко мне. — дрожащие пальцы девушки тянутся к его лицу и Чонгук, ожидая, что после всех его слов, она даст ему пощечину или просто развернется и уйдет, напротив, стоит и внимательно смотрит в его глаза и неосознанно сознание проводит параллель с Лисой. Любовь Лисы чиста и светла, а любовь Хйун темна и полна страсти, но смотрят они одинаково. Влюбленно и самозабвенно. Парень пытается отогнать непрошенные мысли и старается отойти хотя бы на шаг назад, чтобы не видеть этот взгляд, путающий, сбивающий с толку, но девушка держит его лицо крепко, заставляя смотреть. — Теперь ты видишь? Видишь ведь? — дрожащим голосом спрашивает, рыдая. — Все это время я была рядом с тобой, терпела твои грубости и колкости, — вспоминает, лихорадочно мотая головой. — Я…была рядом. — он смотрит в ее глаза, сочувственно моргая. — Да, я не была той, кому ты плачешься в жилетку, когда тебе плохо, — усмехается сквозь слезы, стараясь привести дыхание в порядок. — Но я была рядом. — Чонгук смотрит на нее совершенно другими глазами. Хйун знает, что это ненадолго, пусть. Ей хватит и мгновения. Лишь бы он перестал ненавидеть ее. Пусть это будет лишь секунда. Она готова за нее умереть. — Я видела тебя любым, Чонгук, ты это понимаешь? — морщится, кусая губы. Глаза застилают слезы, но ей все равно. Маска слетела и разлетелась вдребезги. Эта любовь ее уничтожает. А Чонгук уничтожает ее сам, намеренно, но она все еще любит. И не готова отказаться от своей любви лишь потому, что у него неделю назад появилась какая-то девчонка, которая не готова сделать и половины из того, на что готова пойти Хйун. Такой парень, как Чонгук заслуживает большего, чем подобие любви. И она покажет ему, что их «любовь» с Лисой — иллюзия, которая никогда не станет явью. А ее отношение к нему — вот что реально. — Хйун, прошу тебя, — Чонгук взял ее ладони у своего лица, на этот раз нежно, в желании успокоить и видел в ее глазах страстное желание ухватиться за этот момент, не потерять его. Но с этим пора заканчивать. — Я благодарю тебя за то, что ты была рядом, я щедро вознагражу тебя за то, что вынуждена была терпеть меня столько лет, — брюнетка в неверии головой мотает, отпрянув от парня. — Ты думаешь, что мне нужны твои деньги? — яростно вытирая слезы, спрашивает девушка. — У меня их куча, Чонгук, ты же сам знаешь, — толкает парня, осмелев. — Я — дочь одного из самых влиятельных бизнесменов страны! Я могла бы даже не работать, если бы хотела! — шипит брюнетка, надвигаясь на него, словно безумная. — Я была здесь из-за тебя! — начала бить его кулаками по груди, плача так, словно выплакивает все слезы, что сдерживала всю свою жизнь. Чон перехватывает ее руки и обнимает, не веря, что видит ее такой. Все притворство рассыпалось в прах, пусть ненадолго, но Чонгук ценит момент просветления ее совести и искренности. — Все из-за тебя! Из-за тебя! — пытается вырваться, не сдерживая свою злость и обиду на него. Она привыкла получать, что хотела, а теперь, объект ее желания пытается откупиться от нее? Черта с два! Чонгук молчит, позволяя девичьим рыданиям продолжаться. Он не обнимал ее после того, как она разрушила их дружбу с Каем. И теперь, эти объятия кажутся для нее спасительным кругом несмотря на то, что она мечтает выбить из него весь дух. — Я ненавижу тебя! — кричит девушка, все еще тщетно пытаясь вырваться. — Чтоб ты сдох! — Чон знает, что на самом деле она ему этого не желает, просто сейчас она не в себе и ей нужно успокоиться. — Пожалуйста, не усложняй все, — шепчет Чонгук и девушка перестает пытаться его бить, содрогаясь в приступах рыданий. Брюнет растерянно смотрит по сторонам. Он не ожидал, что этот разговор перейдет в объятия. — Не мешай мне ненавидеть тебя, — болезненно морщит лоб, прикрывая веки. Хйун поджимает губы, стараясь привести себя в относительную норму, вот только не получается. Она отчаянно хватается за его рубашку, оттягивая на себя, словно это как-то может помочь справиться со злостью. — Да что б тебя! — девушка ставит все на кон. Ей плевать, что будет дальше, плевать… Она встает на носочки и целует его, жадно, страстно, словно этот миг — вся ее жизнь. А Чонгук ничего не делает. Лишь закрывает глаза, хмурясь. Он не отталкивает ее, и девушка думает, что это зеленый свет. Брюнет сжимает ее плечи, думая, что будь все иначе, они были бы вместе. Чонгук научил бы ее, что доброта и искренность — вовсе не слабости человеческой души, наоборот, сила и красота. Показал бы ей, что такое доверие, что такое дружба. Что такое любовь… Хйун — как жалкая пародия на Лису, которой она никогда не сможет стать. Лиса не боится своих чувств и желаний, а Хйун соткана из страхов. Да, в этом они с Чонгуком похожи, но Хйун добровольно топит себя в несбыточных мечтах о любви Чона к ней. Это невозможно. Будь все иначе, может, он смог бы полюбить ее. Но она сама все испортила. И есть то, что Чонгук никогда не сможет забыть, какие бы противоречивые чувства он сейчас не испытывал. И, слабо оттолкнув ее от себя, он загнанно прошептал: — Остановись, — тяжело дышит, но неожиданность ситуации сделала его слабым и уязвимым, и девушка продолжила, не слушая просьбу. Слезы текли по выжженным дорожкам на порозовевших щеках и, зная, что после того, как эта сладкая пытка закончится, он возненавидит ее в сто крат сильнее, девушка не останавливается, моля всех существующих богов, чтобы они продлили этот момент как можно дольше. Пусть он ей не отвечает, но он не отталкивает ее. Это что-то да значит, так ведь? Девушка, не моргая, смотрит на картину перед собой и не верит глазам. Горло саднит от слов, что рвутся наружу, но она молчит, не проронив и слова. Дыхание сбивается, закручиваясь в урагане боли. А глаза выжигает море слез, что уже грозятся выйти с берегов нескончаемым потоком. И, выдохнув, Лиса уходит шаткой походкой, не оставляя шансов на прощение. Прозрачные слезы падают на пол, разбиваясь на мелкие капли. Ведь ангелы и демоны плачут одинаково, потому как и у тех, и других кристально чистые слезы.