*месяц назад*
Намджун зажмурился от сильной головной боли. В висках неприятно давило, а гул неисправной электрической лампы только усиливал это ощущение. Запах собственной крови смешивался с резким запахом медицинского спирта, отчего Кима сильно мутило, но он старался держаться и уговаривал себя потерпеть. — Фиксатор не снимать в течение двух недель, руку — беречь, — произнес врач и начал убирать следы перевязки. — Да, я Вас понял. Спасибо, — Намджун шумно сглотнул и поспешил выйти из кабинета. На обезболивающих парень чувствовал себя ещё более менее, но без них готов был лезть на стену, настолько нестерпимой была эта боль. Обиднее вдвойне было и то, что рука была правой — рабочей, а без нее даже одеться было сложно, не говоря уже обо всем остальном. Ну и самым раздражающим был тот факт, что такую травму Намджуну нанес Юнги. Болезненные воспоминания вновь захлестнули и без того раскалывающуюся голову Кима. — Повторяю: мне нечего тебе сказать, поэтому уходи, — раздраженно цедил сквозь зубы Мин. — Хён, прошу… — Намджун грозной тучей нависал над рабочим столом старшего, отчаянно пытаясь добиться своего. — Не вынуждай меня, — голос Юнги стал звучать ниже. — Назови сумму, я заплачу, — Ким опустил ладонь на папку с документами, которыми Юнги сейчас занимался. — Как всё просто… — нервно рассмеялся старший. — Но на твоем месте я бы не переходил границы, — парень с долей отвращения попытался убрать чужую руку, но собеседник был непреклонен, поэтому раз за разом возвращал руку на документы. — Допустим, двести миллионов… — Я согласен, — возбужденно выпалил Намджун, не дожидаясь окончания фразы. — …и твоя рука, — закончил Юнги, скользнув взглядом по обветренной ладони младшего перед собой. — Что? — не понял Ким и чуть повел головой, пытаясь уловить суть. — Твоя рука, — повторил Мин и на тот раз крепко схватил парня за запястье. — Хочешь отрезать мне руку? — глаза ростовщика округлились. — Совсем больной?! — Почему сразу резать? Только сломать, — Юнги крепче сжал запястье и слегка прокрутил сустав в сторону. — Плохая шутка, — Намджун выдавил из себя подобие улыбки и попытался освободиться, но это оказалось не так просто. — Или ты принимаешь мои условия, или прощай, мальчик, — хладнокровно выдал Мин и резко откинул от себя чужую руку, почувствовав приятное удовольствие от такого унижения Кима. Намджун колебался не более минуты. Парень чувствовал внутри нарастающую злость, и в этот момент больше всего на свете ему хотелось убрать с лица Юнги эту довольную улыбку. Ким не знал, сколько еще будет продолжаться их соперничество, но этот день явно стал высшей пиковой точкой для них. Гордость Намджуна и личные принципы были ущемлены настолько, что парень не придумал ничего лучше, как вытянуть руку вперед, приправив этот жест надменным взглядом: «забирай». — А еще говорил, что я псих, — Юнги самодовольно улыбнулся и откинулся на спинку своего кресла, наслаждаясь подобным представлением. — Протянутая рука тебе идёт, — старший рассмеялся и потянулся в карман за своим мобильным. Он быстро набрал номер и нажал на кнопку вызова. — Алло, доктор Шин? Не могли бы Вы подъехать… — Издеваешься? — Намджун со злостью выхватил телефон и отбросил его на край стола, прерывая разговор. В этот момент Юнги шумно сглотнул и нагнулся к парню ближе. Одной рукой он резко схватил его за запястье и припечатал чужую ладонь к холодной столешнице, быстрым движением схватил массивную статуэтку Фемиды и со всей силы обрушился ее гранитным основанием прямо на руку Намджуна. От неожиданности и резкой боли Ким судорожно втянул воздух. Его сердце зашлось в бешеном ритме, а перед глазами казалась пелена. Боль, страх, злость — всё смешалось в единый коктейль, который тошнотой подступал к его горлу. Отбросив статуэтку в сторону, Юнги снова взял свой телефон: — Господин Шин, Вы ещё на связи? — произнес он нарочито громко, а после перевел взгляд на шокированного Намджуна. — Кажется, нам вновь нужна Ваша помощь…*настоящее время*
Чонгук с криком проснулся среди ночи и начал судорожно озираться по сторонам. Родные стены понемногу успокаивали, но холодный пот неприятно лип по всему телу. Парень сел на кровать и притянул к себе колени, кутаясь в толстое одеяло. В помещении было слишком холодно, отдавало сыростью и затхлостью. На какое-то мгновение Чону показалось, что он был здесь не один: он осторожно прислушался и даже задержал дыхание, чтобы не упустить ни единого звука, но ничего подозрительного не произошло. Возможно, это была паранойя, но в виду последних событий, на месте Чонгука было бы странно оставаться нормальным. Больше уснуть парень не мог. Различные мысли и чувство тревоги не покидали его голову до самого утра, и лишь первые лучи солнца, закравшиеся в окна, смогли ненадолго облегчить ноющую боль в груди. Чонгук много думал о том, стоит ли ему обратиться в полицию, но каждый раз он приходил к выводу, что она будет бессильна перед лицом бандитов. Парень провел в плену продолжительное время, но никого из его семьи так и не разыскивали, а это наводило на очень печальные мысли. В родном доме царила разруха. Вернувшись, Чон задохнулся в немом крике, вот насколько его шокировал вид раскиданных вещей и сломанной мебели. Разбитые горшки с цветами, битая посуда и треснутое зеркало — каждая деталь оставляла свои раны на сердце этого дома. И дело было не в испорченных вещах, а в том, что чужие люди касались всего этого, топтали ногами воспоминания, а, возможно, что еще хуже, — отняли здесь чью-то жизнь… По спине Чонгука пробежали мурашки. Он до сих пор не до конца верил в историю о том, что его брата заставили пуститься в бега, имея фальшивую личность. Где-то в глубине души Чон держал крохотное сомнение в этом, хоть всегда предпочитал не думать о плохом и верить в этом вопросе Намджуну. Намджун. Это имя новой волной боли отдалось в груди. Чонгук прокашлялся и откинулся на подушку, закрывая глаза. Намджун был ещё одной причиной, из-за которой Чон не хотел идти в полицию. Печальный взгляд старшего, когда он разрешил покинуть свой дом, навсегда отпечатался в памяти Чонгука. В нем было что-то до боли искреннее, жертвенное, абсолютно не свойственное бандиту. Кажется, он действительно дорожил Чонгуком. Но как, зачем, почему? Чон ушел слишком рано и не получил многих ответов. Он поддался своему желанию и вот сейчас он дома, но отчего же было так плохо? Чонгук снова зашелся кашлем и потянулся к бутылке с водой. Парень был потерян. Он не знал, что ему делать дальше и как жить. Воспоминания преследовали его каждую минуту и не позволяли жить нормальной жизнью, или хотя бы пытаться это сделать. Вскоре бутылку с водой заменила стеклянная бутылка с соджу. Однообразные дни тянулись чередой ровно до того момента, пока у Чонгука не закончились деньги. Как ни странно, но в разрушенной квартире не был тронут ни один из денежных тайников и даже пара старых украшений, оставшихся от матери, просто лежали на виду в шкатулке. Так продолжаться больше не могло, поэтому первым шагом к возвращению жизни стала уборка. Парень на протяжение всего светового дня убирался в квартире, по большей части складывая в мешки остатки разных вещей, мыл полы и окна, стирал вещи (преимущественно свои, потому что пока не был готов касаться вещей отца и брата) и даже сумел приготовить незамысловатый ужин из того, что хранилось в морозилке. К вечеру, перетаскивая мусорные мешки к бакам, парень решил задержаться на улице и пройтись по своему району, потому что вечерняя прохлада и кипящая жизнь вокруг, оказалось, неплохо отвлекали. Ведомый своими мыслями, Чонгук не заметил, как вскоре вышел за пределы района, на оживленную улицу. Резкий звук автомобильного гудка, заставил парня вернуться в реальность, попятиться и отойти в сторону, разрешая машине проехать. — Не подскажите, как пройти на эту улицу? — А? — Чон растерянно смотрел по сторонам, не сразу осознав, что обращаются именно к нему. — Мне нужна эта улица, — высокий мужчина ожидающе смотрел на парня. — Да, конечно... сейчас, — Чонгук пытался собраться с мыслями и рассмотреть в телефоне незнакомца карту города. — Это на другой стороне, параллельно вон тому зданию, — парень указал рукой направление. — Вот как, спасибо Вам большое! — мужчина благодарственно поклонился и поспешил дальше. А Чонгук застыл на месте, пробуя найти оправдание вдруг нахлынувшему на него волнению. Неужели за время, проведенное взаперти, он успел так отдалиться от внешнего мира? Стоило ли пугаться любого незнакомца или дело было в чем-то другом? Посмотрев по сторонам и не найдя ответа, Чон поспешил вернуться домой.