О враг мой

      Гарри внимательно наблюдал за Снейпом, когда тот вошел в лабораторию зелий, так как не был уверен в том, стоит ли ему ожидать лекцию. Меньше всего ему хотелось, чтобы профессор разозлился на него за опоздание и отменил урок. Однако Снейп либо не заметил, что он не пришел сразу же после завтрака, либо решил не раздувать из этого проблему. Как только Гарри закрыл за собой дверь, профессор жестом пригласил его сесть на привычный ему табурет и поставил перед ним на столик пузырек с зельем.       – Это, – сказал Снейп без предисловий, – зелье остроты ума, часто используемое на начальных этапах обучения окклюменции.       Гарри с любопытством посмотрел на пузырек. Зелье, которое он взял в свои руки, было темно-синего цвета, но оно казалось почти прозрачным, когда на него падал свет. Это завораживало.              – В прошлом году вы не упоминали ни о каком зелье, – он тут же сжал губы, все ещё сомневаясь в мудрости своего решения вновь поднять тему прошлогодних уроков, но, к счастью, Снейп, кажется, не возражал.       – Нет, – объяснил Снейп, присаживаясь напротив Гарри. – Я об этом не упоминал. Это зелье должно быть использовано только между учителем и учеником, которые могут достичь определенной степени доверия друг к другу.              – Доверия? – Гарри пригладил челку. Доверие было слишком значительной вещью для такого маленького словечка, и, несмотря на все мысли, о которых он сожалел и раскаивался в течение последних нескольких дней, он все еще не определился насчет доверия. Он всё ещё хотел доверять Снейпу, но всё ещё не был уверен, что сможет это сделать.       – Степень доверия, – повторил Снейп, внимательно наблюдая за Гарри. – Я не претендую на то, что кто-либо из нас готов всецело поверить в другого, но я считаю, что мы сможем заручиться этим достаточно, чтобы привести зелье в действие.       – Что оно делает? – Гарри не собирался соглашаться с этим утверждением, пока не узнает, зачем они должны довериться друг другу.       – Это зелье способствует слиянию двух разумов.       У Гарри расширились глаза, он испытал то ли ужас, то ли страх. Слиться разумом со Снейпом? Он не совсем понимал, что это значит, но это не было похоже на то, что он хотел сделать.       – Успокойтесь, Поттер, – Снейп скривил губы, и Гарри понял, что мужчина этим забавлялся. Он сделал себе мысленную пометку о том, что будет должным образом раздражён, как только преодолеет свой страх. – Преподаватели окклюменции использовали этот метод на протяжении многих поколений. Он позволяет учителю и ученику напрямую проникнуть в сознание друг друга с целью овладения определенным навыком. Это не отличается от легилименции, зелье просто обеспечивает более плавное, более устойчивое слияние и более выгодную позицию для наблюдения.       – В-выгодную позицию? – умудрился спросить Гарри. Неужели у него онемели губы? Он подумал, что, возможно, так оно и было.       – Если мы оба выпьем это зелье, я дам Вам доступ к своему разуму, чтобы показать, как я выполняю навык, с которым у Вас возникли трудности. Вы испытаете всё с моей точки зрения, а не в качестве постороннего наблюдателя, заглядывающего внутрь подсознания. Я также смогу заглянуть в ваш разум и понять с вашей точки зрения, что стоит за неудачными попытками.       – Если мы его выпьем? – он ухватился за это важное слово, задаваясь вопросом, не слишком ли поздно будет отказаться от этого урока и пойти учиться с Гермионой.       В глазах Снейпа снова появился тот самый блеск, который делал его слишком похожим на человека, наслаждающегося дискомфортом Гарри.              – Я предлагаю это как вариант, который, на мой взгляд, является наиболее эффективным методом обучения данному навыку. В качестве альтернативы, я могу попытаться помочь Вам овладеть этим упражнением, описав, что нужно делать.              – Вы хотите сказать... – Гарри показалось, что он снова чувствует свои губы. – Вы даёте мне выбор? Вы не собираетесь заставить меня его сделать?       Снейп покачал головой.              – Я едва ли думаю, что если влить Вам в глотку зелье, то это поспособствует обучению окклюменции. Кроме того, зелье не реализует намеченные им цели, если обе стороны не сделают это добровольно.       – Вы действительно даете мне право выбора? – Гарри должен был убедиться в этом.       – Да.       – И каков Ваш выбор? – конечно, Снейп, которого он знал, не хотел бы, чтобы Гарри Поттер был где-то вблизи от его разума.       – Я уже сделал свой выбор, предоставив его Вам. Мы будем работать на уровне, комфортном для Вас.       – И Вы действительно готовы впустить меня в свой разум? – скептически поинтересовался Гарри.       – Да, – без колебаний ответил Снейп, и Гарри понял, насколько это серьезно. Снейп действительно предлагал ему доверие. Он был так потрясен, что почти проглотил свой страх и предложил доверие в ответ. Ну, может быть, и нет. Но эта мысль на долю секунды пришла ему в голову.       Вместо этого он спросил:              – Сколько раз Вы уже использовали это зелье?       Снейп поколебался, прежде чем чопорно признать:              – Я никогда им не пользовался.       Гарри был слишком удивлен, чтобы что-то сказать, но, по прошествии нескольких секунд, когда был в состоянии выдать ответ, он произнес лишь нечто неразборчивое:              – Чт... я хотел сказать, как Вы узнаете, что оно сработает? И почему Вы им не пользовались, если это такой хороший способ обучения окклюменции?              Снейп откинул с лица тонкую прядь волос и скрестил руки на груди.              – Я уже говорил Вам, что моя мать учила меня окклюменции, когда я был ребенком. Она использовала другие методы, так как подобное зелье не рекомендуется к использованию для детей значительно младше вас. Говоря формально, другого наставника в этом искусстве у меня не было.       – Тогда как Вы раньше обучали окклюменции? Просто использовали для этого ментальные атаки? – увидев, что Снейп не сразу отреагировал, Гарри сложил два плюс два. – О. Я единственный, кого Вы когда-либо учили. Да?       – Окклюменция – это не то искусство, к познанию которого обычно стремятся студенты Хогвартса, Поттер, – сказал Снейп довольно высокомерным тоном, по мнению Гарри. – В тех редких случаях, когда студент уровня ТРИТОН мог проявить интерес к этому искусству, их декан обычно устраивал своего рода ученичество, которое начиналось после окончания школы. Я никогда не стремился взять на себя такое обязательство, так как я нисколько не подхожу для этого.       Гарри склонил голову набок.              – Значит... были и другие люди, которых директор мог бы попросить обучать меня? Но он заставил меня работать с Вами... из-за другого пророчества? – это был первый раз, когда он вслух упомянул пророчество Снейпа. С тех пор, как Дамблдор поделился его содержанием, он осторожно наблюдал за профессором на случай, если тот переступит черту.              Снейп не стал акцентировать на этом внимание, но Гарри заметил, что у него подергивается глаз.              – Директор не мог доверить Ваш разум или тайну о посещении вами подобных занятий тому, кому бы он не доверял в открытую, дабы не выдать вас Темному Лорду. Какие бы иные побуждения он не преследовал, и как бы мы с Вами ни были недовольны этим соглашением, одна эта причина не могла быть оставлена без внимания.       Гарри кивнул, почувствовав, что они отклонились от темы разговора.              – Так откуда Вы знаете, как пользоваться этим зельем, если никогда раньше его не пили?       – Отдайте мне должное и покажите, что у Вас есть хоть немного ума, – выплюнул Снейп. Гарри явно оскорбил его, не раз намекая на то, что он может не знать, что делает. – Я провел собственное исследование и подробно обсудил его применение с коллегой, чей опыт использования именно этого зелья весьма обширен. Я сварил его сам, поэтому у меня не остается сомнений, что оно возымеет должный эффект. Так вы желаете его принять или нет? – Гарри был больше заинтересован тем фактом, что на этот раз Снейп, по-видимому, приложил достаточное количество времени и усилий, чтобы выяснить лучший способ обучить Гарри, а не тем, что во взгляде профессора легко читалось нескрываемое раздражение. Он не особо понимал, как к этому относиться, ведь он этого не ожидал. Вообще. Прежде всего, именно это и заставило его согласиться. Тем не менее, даже после того, как он несколько раз сглотнул, его горло все еще сдавливало от страха.              – Ладно, – он сделал глубокий вдох, но он получился немного сдавленным. – Ладно, давайте сделаем это.       Раздражение во взгляде Снейпа исчезло.              – Вы уверены? – спросил он с таким очевидным удивлением, что Гарри задался вопросом, не был ли Снейп, несмотря на тщательные исследования и подготовку, всё ещё почти полностью уверен, что Гарри скажет «нет».       – Ну... скажем так, – согласился Гарри. – Честно говоря, я немного волнуюсь. Так что нам, наверное, стоит просто взять и выпить зелье, пока я не передумал.       Снейп молча протянул зелье Гарри и вытащил из кармана своей мантии точно такой же пузырёк. Он выпил всё содержимое своего фиала и жестом попросил Гарри сделать то же самое.       С тяжелым вздохом Гарри опрокинул пузырек и залпом выпил жидкость. Он тут же скривился.              – Фу. Что вы туда добавили? На вид выглядит хорошо, но на вкус как резина, а на ощупь, как слизь.       Снейп ухмыльнулся.              – Глаза рунеспура, к примеру.       Гарри поморщился.              – Да, хорошо. Мне и не нужно знать, что там еще.       – Разумный выбор, – Снейп встал со своего табурета и сел на пол, скрестив ноги. Гарри вытаращил глаза. Вид его сурового профессора, делающего что-то столь же заурядное, как сидение на полу, был... ну, это было пугающе странно. – Если Вы будете сидеть на табурете, когда зелье начнет действовать, то Вы определенно не долго на нем задержитесь, – многозначительно сказал Снейп.       Поняв намек, он уселся на пол напротив профессора, имитируя его позу.       – Зелье скоро начнет действовать, – объяснил Снейп. – Вы можете испытывать чувство дезориентации, пока не привыкнете к нему. Оно должно пройти в течении нескольких минут, в то же время Ваш разум станет доступен для слияния.       Гарри отрывисто кивнул. Дезориентация не самое худшее. Слияние разумов – вот, из-за чего он начинал паниковать. Почему он так быстро согласился на это? Он уже почти решил спросить Снейпа: насколько дорого ему обошлось это зелье и как трудно было его сварить? Чтобы понять, сколько неприятностей он причинит, если сдаст сейчас назад. Он неосознанно сжал челюсти и не заметил, как крепко ухватился руками за ткань джинсов, пока Снейп не ткнул пальцем в костяшки его рук. Гарри подпрыгнул.       – Расслабьтесь. Дышите, – Снейп сделал несколько преувеличенно медленных вдохов, и Гарри попытался дышать с ним в унисон. – Зелье подействует лучше всего, если Вы будете в состоянии покоя.       Успокоиться? А. Правильно. Гарри специально для этого разжал пальцы и попытался расслабить напряженные плечи, но он был далеко не спокоен. Он украдкой взглянул на Снейпа, убедившись, что тот не выглядит раздражённым, и робко спросил:              – Что, если я не смогу расслабиться достаточно? Сработает ли оно так, как нужно? – «А будет больно?» хотел он добавить, но не смог бы сделать это так, чтобы не звучать как испуганный маленький ребёнок. Он постарался не думать об этом вопросе, потому что его плечи снова напряглись.       – Его эффективность может быть ослаблена, но лишь потому, что Ваш разум не будет достаточно податливым для проникновения в него. Для того, чтобы я мог определить, что вызывает у Вас затруднения, мне необходимо получить доступ к содержимому в Вашей голове. Тогда я смогу понять, каким образом Вы пытаетесь выполнить это упражнение.       Гарри кивнул. Он все еще был обеспокоен, но старался не показывать этого. Он сделал ещё несколько глубоких вдохов, когда волна головокружения внезапно накрыла его с головой. Он выбросил вперед руку, чтобы восстановить равновесие и не упасть на бок. Прижав ладонь к прохладному полу, он оперся на неё всем телом, пока головокружение не прошло и на его место не пришла более слабая волна. Мир поплыл из фокуса, и он потёр глаза другой рукой, умудрившись лишь сбить очки набок. В следующую секунду он почувствовал, как чьи-то руки сняли с его лица очки.       – Они Вам не понадобятся, – объяснил Снейп. Гарри наблюдал затуманенным взглядом, как он кладет их в сторону, за пределами досягаемости. – Во время самого упражнения, наши глаза останутся закрытыми.       Гарри хотел было возразить. Он чувствовал себя беззащитным, теперь, когда мир стал ещё более нечётким, чем раньше. Ему не нравилось эта уязвимость, и он с трудом удержался, чтобы не скрестить руки на груди в некотором роде защитившись. Но он крепко сжал губы в знак протеста и оставил свою руку там, где она была, скорее из-за очередной волны головокружения, чем из гордости. Больше минуты они сидели молча, пока Гарри, закрыв глаза, боролся с головокружением. Оно медленно сменялось ощущением некой туманности. Было странно, туманность не притупляла мозг или чувства, а каким-то образом обостряла. Он уперся ладонью в пол и ощутил его рельеф, будто он часть его кожи. Он сделал глубокий вдох, и сильный запах грязи и специй защекотал ноздри и раздразнил язык. Он сморщил нос и чихнул от такой неожиданной гаммы всевозможных запахов. Он медленно открыл глаза, почти боясь узнать, как они отреагируют на окружающий мир. Однако, когда зрение вернулось в свое обычное состояние, оно стало просто... нормальными. Снейп был расплывчатым, но не больше, чем если бы он как обычно надел очки.       – Почему... – он оборвал себя на полуслове. Его голос звучал странно. В его собственной голове он усилился, но только немного. Он изо всех сил старался не обращать на это внимания. – Почему я не вижу разницу? – он надеялся, что Снейп поймет вопрос, потому что сам не мог объяснить. Он был слишком занят привыканием ко всем этим новым эмоциям.       – Одним из побочных эффектов этого зелья является обострение чувств, – сказал Снейп успокаивающим голосом. – Если одно чувство острее другого, то оно обострится ещё больше. Обострение сознания, которое часто происходит через органы чувств, помогает в демонстрации техник окклюменции. Это не будет сильно заметно, пока мы будем заниматься ментальным упражнением.       – О, – отметил Гарри, но не смог скрыть замешательства на своем лице.       – Другие Ваши органы чувств привыкли компенсировать Ваше ослабленное зрение, – объяснил Снейп. – Как таковые, они более восприимчивы к действию зелья. То, что Ваше зрение не изменилось, едва ли удивительно.       Его глаза загорелись от одной только мысли.              – А есть ли зелья, которые улучшают менее восприимчивые чувства? Было бы не неплохо перестать носить очки.              Снейп фыркнул:              – Есть, но если Вы не хотите стать зависимым от зелий, то это крайне нецелесообразно.       Хм. Вот тебя и вся мимолетная надежда. Что ж. Он подумал, что это не так уж его разочаровало. Он уже привык к своим очкам, хотя и был уверен, что они не слишком подходят для его нынешнего зрения, так как он давно его не проверял. Он не был уверен, что сможет привыкнуть видеть свое отражение в зеркале без них.       – Дезориентация уже прошла?– голос Снейпа прервал его размышления.       – Думаю, да,– Гарри моргнул и посмотрел на профессора, жалея, что не может получше разглядеть его лицо. Он начал лучше считывать эмоции Снейпа, но не привык делать это только по его интонации.       Снейп придвинулся ближе, так что теперь он сидел прямо перед Гарри, и их колени почти соприкасались.              – Мы можем сделать это двумя способами.       Гарри ничего не мог с собой поделать. Он рассмеялся, но почти сразу же подавил смех.              – Простите. Есть два способа, понял, – теперь, когда они сидели ближе друг к другу, Гарри мог лучше разглядеть Снейпа и заметить, как тот приподнял бровь в своем фирменном жесте. Когда Гарри понял, что ему не удастся уйти от объяснения, он сказал: – Я... э-э, просто не ожидал, что мне сегодня дадут так много вариантов. Это всё. Я больше ожидал «либо вы сделаете так, как я сказал, либо проваливайте». Я... простите, – повторил он и сделал строгое выражение лица. – О чем вы говорили?              К счастью, Снейп ограничился дальнейшими комментариями.              – Чем больше физического контакта между нами, тем лучше это сработает. Однако, поскольку это может привести к дискомфорту и, следовательно, к меньшей восприимчивости разума, мы должны найти золотую середину, которая удовлетворит нас обоих.       Гарри облизнул пересохшие губы. Найти золотую середину. Да, гораздо лучше, чем заключить Снейпа в объятия или что-то в этом роде. Брр. Он ни за что не подберётся настолько близко к этой сальноволосой голове, независимо от того, какого прогресса во взаимоотношениях они достигли. Он так старался не показать эту мысль на своем лице, что ему пришлось заставить себя обратить внимание на то, что говорил Снейп. Впрочем, смысл он уловил. Если они обхватят запястья друг друга, то смогут достичь минимального контакта, необходимого для слияния разумов, но, если бы они дотрагивались до висков друг друга, то достигли бы более желаемых результатов.       – Запястья, – быстро сказал Гарри. Это просто за пределами зоны его комфорта – позволить Снейпу дотронуться до его лица и самому сделать то же самое, так что Гарри вряд ли смог бы когда-нибудь сосредоточиться на очищении сознания. Судя по немедленному кивку Снейпа, Гарри убедился в том, что мужчина ожидал такого ответа и чувствовал себя так же.       Он невольно вздрогнул, когда Снейп взял его за обе руки и положил их ладонями вверх на свои согнутые колени. Снейп ничего не сказал, просто положил свои руки поверх запястий Гарри и легко, но плотно сжал его предплечья. Это однозначно было самым странным ощущением, и всё из-за его обостренных чувств. Он не просто ощущал кожу и пульс этого человека; казалось, что пульс Снейпа был его собственным. Из-за их близости и другие чувства тоже переплелись. Их голоса уже не были такими громкими, но запахи в комнате - ингредиенты зелий, ткань, мыло, человеческая кожа и пот, а также какая-то грязь или затхлость, которые должны были исходить от самих стен, – смешивались с такой интенсивностью, что Гарри был уверен, у него заболит голова к тому времени, когда они закончат. Он даже не подозревал, что такая вещь, как ткань, может иметь свой отличительный запах.       – Закройте глаза, – приказал Снейп.       Теперь у Гарри была еще одна причина избегать прикосновений, поскольку его собственный учащенный пульс должен был быть очевидным признаком взволнованности для этого человека. Он уже и не помнил, когда в последний раз так нервничал. Конечно, не каждый день он позволял кому-то войти в свой разум, а тем более Снейпу. Подумав об этом, он почувствовал, как что-то шевельнулось в уголке его сознания, и это так поразило его, что он попытался отдернуть руки. Снейп не так уж и крепко удерживал его, но достаточно сильно, чтобы он не смог вырваться, если бы сильнее попытался.              – Расслабьтесь. Дышите,– повторил он, и Гарри успокоился. Он нерешительно сомкнул пальцы вокруг рук Снейпа и постарался дышать медленно и глубоко.       Стало труднее сохранять ровное дыхание, когда он почувствовал, как то, что должно было быть сознанием Снейпа, снова коснулось его собственного. Он сделал все возможное, чтобы расслабиться, но ощущение присутствия шаг за шагом становилось все сильнее, пока его разум внезапно не начал ощущаться... полным, только так он мог это описать. Хотя это было не совсем верно. Скорее…       – Слитым? – вслух спросил Снейп.       – Вы можете читать мои мысли? – пискнул Гарри, пытаясь подавить панику.       – Только Ваши самые осознанные мысли и чувства. То, о чем Вы больше всего думаете в данный момент. И мне, очевидно, нужно снова напомнить Вам, чтобы Вы дышали.       Гарри так и поступил. Он сосредоточил всю свою энергию на дыхании и на мыслях о нем. Последнее, что ему было нужно, это думать о чем-то, что он хотел скрыть от Снейпа, например... Нет! Дыши. Думай о дыхании.       – Дайте себе минуту или две, чтобы привыкнуть к слиянию. Когда Вы почувствуете, что готовы, попробуйте выполнить упражнение точно так же, как Вы попытались это сделать вчера. Постарайтесь не менять способ его выполнения, чтобы я мог увидеть, какая часть вызывает у Вас трудности.       Гарри продолжал фокусировать свою энергию и мысли на дыхании. Только когда он подумал, что больше не может откладывать это дело на потом, он сказал:              – Эм... хорошо, там говорилось, что нужно начать с воспоминания, чтобы вызвать эмоцию и…              – Попробуйте сделать это, не объясняя словами, – перебил его Снейп. – Направьте свою энергию на само упражнение. Я буду знать, что Вы пытаетесь сделать.       Гарри сделал глубокий вдох и кивнул, хотя и знал, что Снейп его не видит. И тут же он наступил на те же грабли. Ему и в голову не пришло подготовить какое-то конкретное воспоминание, которое можно будет использовать. Вчера ему не нужно было беспокоиться о том, что Гермиона и Джинни увидят его воспоминания. Даже сейчас, он изо всех сил старался не думать о тех, что использовал накануне. Он знал, что не хочет показывать их Снейпу.              – Воспоминания, связанные с сильными эмоциями, будут предпочтительнее, – вслух сказал Снейп. – Негативные или незрелые эмоции, как правило, лучше всего работают для начинающих, так как их интенсивность очень часто усиливается. Могу я предложить вам одно раннее воспоминание, возможно, то, которое я уже видел?       Перед его мысленным взором промелькнул образ собаки тетушки Мардж. Снейп уже видел во время их уроков в прошлом учебном году, как эта собака преследовала его, и как он смог вскарабкаться на дерево, когда убегал от нее. Испытав легкое облегчение, что ему не придется раскрывать никаких новых воспоминаний для выполнения этого упражнения, он попытался вспомнить те эмоции, которые испытал в тот момент, когда ему было девять лет. Страх, гнев, унижение, желание... он попятился назад, не понимая, откуда взялось именно это чувство. А потом он вспомнил, как Дурсли смеялись над ним, как он желал иметь настоящую семью, быть люб… Он выбросил из головы эту мысль, возвращаясь к своему страху. В тот момент он испытал несколько эмоций, но сильнейшей из них был страх. Бульдог Потрошитель уже кусал его раньше, – у него был шрам на ноге в доказательство этого, – и он был уверен, что пёс убьет его, если ему удастся снова сомкнуть на нем свои челюсти.       Как только он почувствовал уверенность в том, что наполнил свой разум страхом того момента, он сосредоточился на попытке вытеснить этот трепет из головы и направить его в свои руки. Впрочем, как и тогда, он никак не мог понять, как это сделать. Он напряг свои руки, но немного расслабил их, когда поймал себя на том, что слишком сильно сжимает запястья Снейпа. Пытаясь как-нибудь переместить эмоции вниз, в часть своего тела. Почти дрожа от усилий, он наконец остановился, потерпев поражение. Он начал было открывать глаза, но тут же сомкнул веки, неуверенный в том, ждут ли от него дальнейших попыток.       – Этого достаточно, – сказал Снейп. – Сейчас мы разорвём связь. Поскольку Вы ещё не знаете, как начать процесс слияния, я направлю Ваш разум в свой. У Вас это вызовет необычные эмоции, но будет лучше, если вы отдадитесь им.       Гарри издал звук, который, как он надеялся, будет принят за согласие. Ну, у Снейпа был беспрепятственный доступ к его сознанию, так что он, конечно же, знал, что это значит. Впрочем, согласие сомнительное. Он действительно не хотел заглядывать в разум Снейпа. Или чтобы Снейп читал его мысли, пока он думает о том, как сильно ему не хочется заглядывать в голову Снейпа. Чтобы отвлечься и прекратить себя накручивать, он спросил:              – Вы знаете, что я сделал не так?       Снейп помедлил, прежде чем ответить.              – Возможно, мои объяснения будут иметь больше смысла после того, как я наглядно продемонстрирую вам это.       Еще до того, как Снейп прекратил говорить, Гарри почувствовал толчок в своем сознании. Он не был похож на рывок в районе пупка, который можно ощутить во время путешествия при помощи портключа. Гарри почти вырвал руку из хватки Снейпа, чтобы снова опереться ею о пол, но ему это не удалось. Это действительно было слишком необычно. Его сознание будто отделилось от тела, медленно сливаясь с неизвестной сущностью, почти становясь чем-то или кем-то ещё. Он невольно отпрянул от сущности, но она снова окружила его, на этот раз медленнее, осторожнее притягивая все ближе и ближе, пока внезапно... они не стали единым целым.       Гарри в панике втянул в себя воздух. Он не знал, помогли ли слова, проплывающие в его сознании, успокоиться и начать дышать, и стало ли от них лучше или только хуже, учитывая, что исходили они явно не из его собственного разума. Он сделал несколько глубоких вдохов, ненавидя себя за то, что у него тряслись руки. Он осторожно вытянулся в собственном сознании, изо всех сил стараясь расслабиться, пытаясь прочувствовать незнакомое окружение. Оно так отличалось от привычной обстановки, всё здесь было так... умиротворяюще… Почти безмятежно, и это помогло ему немного расслабиться. Здесь не было четких образов, за которые можно было бы ухватиться, но они напоминали соленый бриз, шум океанических волн. Он не знал, что представлял, но уж точно не ожидал, что подсознание Снейпа будет таким... спокойным.       «Не спокойным. Контролируемым», – эти слова пронеслись у него в голове, будто они были его собственными, хотя он и знал, что это не так.       – Вы все еще можете слышать мои мысли? Я думал, что мы теперь в Вашей голове!       – Связь может быть обоюдной. Моя связь с Вашим разумом сильна не так, как раньше, но я могу удержать достаточное ее количество, чтобы оценить ваше понимание того, что Вы увидите. Больше никаких разговоров. Будет лучше, если Вы сосредоточите свои усилия на том, что Вы видите и слышите в своей голове.       Гарри прикусил губу, чтобы удержаться от расспросов. Очень скоро он отвлекся, когда безмятежный пейзаж сознания Снейпа начал меняться. Опять же, он не мог различить конкретные образы, но ему казалось, будто тело погружается под воду. Осознание того, будто свет и покой сменяются темнотой и беспокойством, которое вскоре становится более ярким. Печаль охватила его так сильно, что он громко вздохнул. Эффект замедлился, и Гарри почувствовал, что Снейп дает ему время привыкнуть к нему, прежде чем продолжить.       Он открыл было рот, чтобы задать вопрос, но тут же его захлопнул.       «Спрашивайте», – когда Гарри пошевелился, чтобы заговорить вслух, Снейп прояснил это мысленно. – «Поработайте над поддержанием ментальной связи».       Ему потребовалось некоторое время, чтобы научиться думать самому, не теряясь в одеяле печали. Он неуверенно обдумывал вопросы, надеясь, что правильно передает их Снейпу.              «Почему Вам не понадобилось использовать воспоминание, чтобы вызвать эмоции? И почему я не могу понять, о чем Вы думаете, кроме тех случаев, когда вы хотите сказать мне что-то конкретное?»       «Мой опыт управления мыслями основан на десятилетиях подобной практики, Поттер», – Гарри усмехнулся тому, что, хоть он не мог слышать ни голоса, ни его тона, он мог сказать, что произнесены они были лекторским голосом Снейпа, в котором так и читается фраза «Вы-идиот-не-так-ли?». «Спокойствие – это результат окклюменции. Я превратил окружающее пространство своего подсознания в то, что хотел Вам показать. Мой истинный разум скрыт, он невидим для среднестатистических легиллиментов. Способность вызывать эмоции по желанию или позволять поднимать на поверхность сознания только те мысли, которые я позволю, – это результат многолетней практики.       Гарри кивнул, полагая, что Снейп, вероятно, почувствовал этот мысленный кивок где-то в своей голове.       После еще одной минуты безмолвия, плавания в эмоциях, и после того, как Гарри был глубоко поражен горем, окаймлявшим непроходимую стену печали, она начала сдвигаться. Но это было не столько физическое движение, сколько погружение в горе. Его щупальца обвили Гарри, стали единым целым с его собственными эмоциями, так что он едва осознавал, что из уголков его глаз потекли слёзы. Он почувствовал, как они наполнили каждый уголок его разума – нет, разума Снейпа... становилось все труднее отличать их друг от друга – он воспринимал их почти как физическую сущность, разливающуюся по закоулкам тела и сердца, воздействующую на сердцебиение, заставляющую дрожать руки от ее тяжести.       Все замедлилось лишь тогда, когда Гарри был уверен, что рухнет под ее тяжестью, и после этого печаль стала отступать. И когда это произошло, Гарри наконец мог воспринять материальность эмоций. Он едва заметил, что сильнее сжал руки Снейпа во время отлива печали, которая отступила от его тела и сознания, пока не осталось ничего, кроме спокойной картины, представшей перед взором Гарри, когда он впервые проник в разум Снейпа. Всё это поразило его как тогда: намеренное спокойствие Снейпа, используемые им эмоции, погружение в них и их постепенное стихание по его желанию – объединялось между собой только одним элементом - водой. Безмятежность и раскаты волн, приливы и отливы, удушающее чувство того, что тебя затягивает вниз, и как ты попадаешь под их власть, даже могущественное чувство поднятия на поверхность.              Он был так поглощен собственными наблюдениями и облегчением в виде спокойствия, которое пришло на смену всепоглощающего горя, что его застал врасплох ещё один толчок, более сильный в этот раз, и он попытался последовать его зову, возвращаясь обратно в подсознание. Он снова был дезориентирован, хоть и не так сильно, как раньше. Убедившись, что он и только он властвует над своим разумом, Гарри открыл глаза и прищурился, вглядываясь в освещённую комнату.              Глаза Снейпа были открыты, и он внимательно наблюдал за Гарри, вероятно оценивая, приспособился ли он к последствиям слияния. Должно быть, он был доволен тем, что увидел, потому что отпустил руки Гарри и отодвинулся назад, чтобы они сидели на более удобном расстоянии друг от друга. Он протянул Гарри очки.       Гарри судорожно втянул в себя воздух, сильно пахнущий солью, и понял, что его щеки мокрые. Он поспешно вытер слезы рукавом, взял очки и надел их. Хоть он и подбирал слова, чтобы отвлечь внимание от слёз, он все еще чувствовал себя подавленным из-за всего того, что испытал в сознании Снейпа. Он никогда раньше не видел такого всепоглощающего горя, разве что, когда Сириус…       – Вы все еще не можете читать мои мысли, да? – спросил Гарри, пытаясь на всякий случай избавиться от этой мысли.       – Нет, – сказал Снейп, а затем ухмыльнулся. – Но не слишком расслабляйтесь. Мы обсудим то, что Вы узнали, а затем повторим упражнение.       Снейп наколдовал два стакана прозрачной жидкости и протянул один Гарри.              – Пейте, – приказал он и сделал глоток из своего стакана, как только Гарри взял свой в руки. – Ваши чувства и эмоции будут обострёнными до тех пор, пока действие зелья не пройдет. Обезвоживание только усилит дезориентацию.       – Как долго действует это зелье?       – Несколько часов, в зависимости от возраста и массы тела. На меня оно перестанет действовать гораздо быстрее, чем на вас.       – Понял, – без особого энтузиазма проворчал Гарри, хотя и не расстроился. Это объяснение имело смысл. Он поднес стакан к губам, но тут же отодвинул его, состроив на лице гримасу. – Что это? Оно пахнет мылом. И металлом. И чем-то еще, чем-то странным. Это еще одно зелье?       – Нет, – Снейп непроницаемо посмотрел на него, делая еще один глоток из своего стакана. – Это вода.       Гарри скептически посмотрел на напиток и снова понюхал его. Водой вообще не пахло, но он для пробы сделал глоток – и тут же подавился. Он поспешно поставил стакан на пол. Не так уж он и хотел пить.       Некоторое время Снейп задумчиво смотрел на него, а затем вытащил свою палочку, чтобы наколдовать еще один стакан, на этот раз наполненный чем-то оранжевым. Он передал стакан Гарри, и тот, в свою очередь, послушно взял его и принюхался к его содержимому с безопасного расстояния.              – Это ведь тыквенный сок, да? Но в нем куда больше специй, чем обычно. Кто-то добавил и в этот стакан мыло.       – Вы чувствуете запах средства для мытья посуды, которым мыли стаканы.       – Фу, – Гарри снова принюхался издалека и скривился. – Это из нашей кухни? Может быть, Добби нужен перерыв, раз он не смог их нормально помыть.       – Стаканы были вымыты и прополосканы соответствующим образом. Все вещества оставляют за собой частицы на предметах, с которым они соприкасаются, включая мыло, химические вещества, продукты питания, пот и так далее. Человек с обычным обонянием не сможет их уловить. Это обусловлено выпитым Вами зельем.              Гарри издал непонятный звук. Казалось, что стакан не вымыт мылом, а сделан из него.       – Расскажите мне о самом стакане, – попросил Снейп с задумчивым видом.       – Эм, – Гарри не знал, чего добивался Снейп, но он рассмотрел стакан со всех сторон, держась на некотором расстоянии от тыквенно-мыльного сока. – Он чистый. Круглый. Сделан из стекла?       – Какой он на ощупь?       –Прохладный. Даже холодный. Это так непонятно, будто мои пальцы тоже стали холодными. Я не про то, когда из-за холодного стакана у меня пальцы мерзнут. Кажется, что как только я дотронулся до него, мои пальцы стали такой же температуры, как и стекло, – он поднял голову. – Разве это нормально?       – Нет, – Снейп покачал головой. – Просто ваше осязание обострилось. Расскажите мне о его рельефе.       – Э-э... он гладкий?       – Вы можете прочувствовать бороздки на стекле или иные дефекты? Кроме его температуры, чувствуете ли вы что-нибудь, что вызывает у вас дискомфорт?       – Нет. Почему? А должен был?– Гарри даже не потрудился скрыть замешательство в своем голосе. – И какое это имеет отношение к окклюменции?       Снейп постучал пальцами по своему стакану, изучающе глядя на Гарри. Теперь он определенно нацепил на себя маску любителя решать головоломки. Снейп сделал еще один глоток, а затем забрал у Гарри его стакан и отставил его вместе со своим в сторону.              – В данный момент никакого. Мы обсудим это в другой раз. Сейчас же мы должны продолжить урок. Зелье следует использовать, пока оно еще находится на пике своей эффективности. Теперь вы понимаете, что я сделал и каким образом это осуществил?       Несколько секунд Гарри смотрел на Снейпа, обдумывая все «за» и «против» того, чтобы позволить ему сменить тему, когда он уже успел пробудить в Гарри любопытство. И все же он решил уступить. Он откинулся назад, опершись на руки, и задумался.              – Ваши эмоции были сильнее моих. Но... я не думаю, что это произошло из-за того, что я выбрал слабую эмоцию. Скорее... я думаю, что, на самом деле, не отдался им полностью, не так, как это сделали Вы.       – Верно, – кивнул Снейп. – Эмоции – не игрушки. Они обладают силой. Но чтобы обуздать эту силу, Вы должны научиться позволять ей брать над вами верх.       – Как... – Гарри замолчал, обдумывая услышанное. – Как вы можете держать себя в руках, когда позволяете кому-то другому властвовать над вами? Я не понимаю, – Гарри пожал плечами, насколько это было возможно, учитывая, что удерживал на руках весь свой вес.       – Контроль заключается в том, как Вы решаете обуздать эмоции. Когда Вы не решаетесь поддаться им, страшитесь раствориться в них, вы позволяете им контролировать вас.       Пока Гарри думал над этим, он переместил свой вес только на одну руку, чтобы у него была возможность почесать нос.              – И что помешает мне раствориться в них? Если я отдамся эмоции, любой эмоции... как я смогу контролировать себя, если она будет управлять мной?       – Практика, – сказал Снейп, и Гарри захотелось закатить глаза от того, как по-профессорски это прозвучало.       Тем не менее, Гарри сел, снова готовясь к слиянию разумов.              – Ладно. Значит, еще раз?       Снейп покачал головой.              – Пока что нет. Расскажите мне, что ещё вы заметили. Я знаю, что вы сделали для себя, по крайней мере, ещё одно открытие.       – Гм... – Гарри прищурился, обдумывая свой опыт пребывания в разуме Снейпа или, во всяком случае, в той его части, в которую он его впустил. По глазам Снейпа Гарри понял, что тот подсказывает ему что-то особенное. И это означало, что Гарри определенно думал об этом. – О! Да. Вода. Я даже не знаю, как это описать, не то чтобы я видел воду или что-либо еще. Но я её почувствовал. Вы каким-то образом использовали её во всем, что делали. Вы использовали саму идею воды, чтобы создать спокойствие, вызвать эмоции и переместить их. Разве не так?       Снейп склонил голову набок.              – Разум многогранен. Если вы сможете найти что-то конкретное, к чему его можно было бы привязать – желательно что-то мощное или стихийное – это поможет Вам в Ваших попытках контролировать его.       – Стихийное, – медленно повторил Гарри. – Как... вода, огонь, земля и воздух? Эти стихии?       – Одна из них послужит хорошим началом, – согласился Снейп, – но я бы порекомендовал Вам избегать воду. Для меня она работает, но если Вы столкнетесь лицом к лицу с Тёмным Лордом, ему не следует видеть в Вашем разуме слишком много сходств с моим.       Гарри чуть было не спросил, какое это имеет значение, ведь Снейп больше не шпион, но он задумался над этим. Мало того, что это, вероятно, щекотливая тема, к тому же кто знает, что ждет его в будущем? Если у кого-то и хватит ума и хитрости вернуть себе статус шпиона, то это будет Северус Снейп. Или, может быть, держать Волдеморта в неведении о том, как сильно его бывший последователь помогал его злейшему врагу, полезно.       Он склонил голову набок, обдумывая варианты. Вода не подходит. Также он не был уверен, как будет работать земля. Он попытался представить себе зыбучие пески или холмистые луга, но они не представлялись ему верным решением. Огонь мог бы сработать... но яростное пламя, разрывающее его разум, заставило содрогнуться. Воздух... Он закрыл глаза и вызвал образ океанского бриза. Затем представил его дуновение, и как он превращается во что-то другое: ветряной шторм, смерч, горный бриз. Он открыл глаза и увидел, что Снейп терпеливо наблюдает за ним. Что ж. В любом случае, стоило бы попробовать воздух.       – Сейчас? – спросил он, разминая пальцы. – Или есть что-нибудь ещё, что мне следует узнать, прежде чем я снова попытаюсь это сделать?       Снейп придвинулся вперёд так, что их колени снова почти соприкоснулись.              – Вы слишком буквально воспринимаете физическое движение эмоций. Вам нужно пытаться не столько переместить их, сколько направить в нужное русло. На этот раз попытайтесь использовать их, чтобы повлиять на физические изменения в вашем теле, такие как пульс или поток крови.       Заметив скептический взгляд Гарри, Снейп добавил:              – Сосредоточьтесь на интенсивности эмоции и попытайтесь использовать выбранную Вами стихию, чтобы перемещать её сквозь ваше сознание.       Гарри тихо вздохнул. Немного разобравшись в том, как отдаться эмоции и после того, как он изменил свое представление о её физическом естестве, для него все обрело смысл. Хотя он и не был уверен, что сможет повторить это сейчас. Но он не был достаточно уверен в том, что ему следует делать со стихией воздуха, когда вызвал её образ. В исполнении Снейпа это выглядело так легко, что казалось частью его самого, а не чем-то, чем он намеренно манипулировал.              Снейп жестом велел Гарри протянуть руки, как прежде, и вскоре их запястья были сжаты, глаза закрыты, а Гарри почувствовал легкий толчок разума Снейпа на краю своего собственного. Это мало чем отличалось от прошлого раза, но как только он убедился, что их разумы полностью слились, он вызвал воспоминание о бульдоге Потрошителе. Он задержался на своих воспоминаниях о том, как собака, разинув пасть, преследовала его, в течение нескольких секунд, чтобы подобрать лучший способ вызвать страх. И действительно прочувствовать его так же, как и Снейп свою печаль. Но как бы он ни старался, он не мог позволить ему полностью поглотить себя.       Снейп молчал, позволяя Гарри разобраться в этом. Конечно, он не позволял себе думать о чём-то слишком много, учитывая, что Снейп мог об этом узнать. Но когда Снейп не сделал ни малейшего движения, чтобы посмеяться над ним. Хоть Снейп не мог не заметить, что Гарри думает о том, что над ним насмехаются. Гарри нерешительно задумался над этой проблемой. Наконец он решил вернуться ещё дальше, к тому моменту, когда Потрошитель впервые его укусил. Возможно, источник страха сработает лучше, чем более поздние воспоминания. Снейп сказал, что детские воспоминания в любом случае более сильные. Тогда он был младше, так что…       Ему было семь. В прошлом году тетушка Мардж взяла нового щенка, но с тех пор он вырос, и, как только Мардж перешагнула порог дома, он зарычал на Гарри. Рождество было на носу, и Гарри был измотан уборкой перед визитом тётушки Мардж, поэтому он решил отойти назад и слиться с ёлкой, стараясь не привлекать к себе внимания. К несчастью, он споткнулся об один из многочисленных подарков Дадли, упал на спину и ударился головой о край стола. Не успел он испытать боль в голове, как почувствовал раскаленную добела боль в ноге и, посмотрев вниз, увидел, как челюсти Потрошителя сомкнулись на его икре. Он едва расслышал крики тётушки Мардж – она кричала не на Потрошителя, а на Гарри, чья неуклюжесть заставляет её дорогого, любимого пёсика нервничать - и смех Дадли. Прежде, чем его охватил ослепляющий страх того, что вот он, тот самый момент, когда дядя Вернон исполнит все свои угрозы. И что дядя, конечно, позволит бульдогу убить Гарри. И ему больше не придется беспокоиться о том, как кормить и содержать Гарри, и, и...       Гарри вызвал страх и представил, как он вихрем проносится по его телу, подчиняет разум и сердце. Он задрожал от внезапно нахлынувших эмоций, ещё более усилившихся из-за кошмаров, которые преследовали его всю оставшуюся рождественскую неделю. Он лежал в своем чулане в кромешной темноте, испытывая боль и одиночество. Его детский разум рождал сценарий за сценарием, в котором Дурсли отпирали дверь чулана только для того, чтобы дать Потрошителю закончить свою работу. Гарри старался не думать о том, правильно ли он использует эту эмоцию, а просто сосредоточился на том, чтобы стать самим страхом, на том, как он пульсирует в его венах, пока его дыхание не стало резким и прерывистым.       Он услышал, как некто присутствующий в разуме прошептал ему:       «Освободитесь от страха. Вырвите себя из его хватки. Почувствуйте, как он отступает».       Гарри попытался прислушаться к этому голосу. Он отбросил страх, отстранился от него, попытался представить себе, как вихрь слабеет, превращаясь в свирепый ветер, и как тот уносит прочь осколки его страха. Но ему не удалось полностью избавиться от них. Он попытался вызвать некое подобие спокойствия, которое предстало перед ним в сознании Снейпа. Представляя себе слабый ветерок, свистящий и усмиряющий страхи. Но несмотря на все усилия, он всё ещё не избавился от страха, который его семилетний разум испытывал давным-давно.       Он старался глубоко дышать, но через несколько минут сдался и открыл глаза, обнаружив, что Снейп не спускает с него глаз. Он смотрел на него чуть ли не с недоверием, а, может даже и со злостью. Возможно, это были последние остатки тех эмоций, за которые Гарри цеплялся в своем воображении. Он по привычке съежился, не зная, чем на этот раз заслужил гнев профессора. Снейп отпустил его руки, и последние нити их ментальной связи оборвались так внезапно, что нахлынул ещё один приступ дезориентации. Гарри на всякий случай протянул руку, чтобы не упасть.       Снейп встал и начал расхаживать по комнате, и Гарри решил подождать, пока профессор соберется с мыслями. Он был не совсем уверен в том, что сделал, но ему показалось, что провоцировать Снейпа было бы плохой идеей. Снейп, казалось, даже пытался успокоиться. Наконец он остановился и пристально посмотрел на Гарри.       – Вы хотя бы пытались в прошлом году? – выплюнул он.       Гарри был так удивлен этим вопросом, что просто вытаращил глаза.       – Вы самородок, – укоризненно сказал Снейп, свирепо глядя на Гарри. – Своевольный и не обученный. Ваш разум беспорядочен и совершенно необуздан. Но фундамент есть – природный талант. У Вас все задатки окклюмента. И это приводит меня к выводу, что в прошлом году Вы даже не пытались приложить усилия на занятиях!       Гарри разинул рот. Только Снейп мог одновременно хвалить Гарри и обвинять. И он, конечно, был прав, говоря, что Гарри не очень то и старался в прошлом году. Тем не менее, чья бы корова мычала. Он собирался не дать профессору забыть об этом.              – Ну, может быть, если бы кто-то в прошлом году объяснил мне, что я должен делать, я бы действительно знал, как практиковаться!       – Не смейте винить меня…       – А почему нет? – выстрелил Гарри. – Вы были моим учителем! Откуда мне было знать, как я должен очистить свой разум, если вы никогда меня не учили этому? «Просто очистите свой разум, Поттер», «Отражайте мои атаки, Поттер» – Вы говорили мне это снова и снова, хотя ни разу не помогли мне понять, как это сделать!       Снейп свирепо посмотрел на него, но не сразу ответил, и Гарри это вполне устраивало. Гарри ощутил упадок энергии, и комната резко накренилась. Ему казалось, что это не должно было произойти. Он вытянул руки, чтобы удержать равновесие, но Снейп поймал его за локоть прежде, чем он успел упасть.       – Сядьте, глупый мальчишка, – пробормотал Снейп, помогая Гарри, еле стоявшему на ногах, сесть. – Зелье всё ещё находится на пике своей эффективности. Пока его действие не пройдет, не испытывайте его, делая резкие движения, – похоже, он тоже утратил энергию, потому что мгновение спустя опустился на пол напротив Гарри.       Некоторое время они настороженно смотрели друг на друга, пока Гарри наконец не отвел взгляд.              – Вы правы, – тихо признал он. – Я не тренировался должным образом. Но клянусь, я действительно не понимал, как должен был это делать. Хотя я знаю, что был обязан попытаться выяснить это и мне следовало бы сильнее этого хотеть. И я признаю, что это правда.       Снейп сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.              – Я знаю, – признался он, удивив Гарри тем, что поднял взгляд. – Сейчас. Тогда я не хотел этого признавать, но теперь я это осознаю, – профессор выглядел таким искренним, каким Гарри его никогда прежде не видел.       Гарри неуверенно улыбнулся... и увидел, как Снейп снова надел свою непроницаемую маску. Однако он подумал, что в этот раз она не выглядела столь устрашающе, поэтому Гарри оставил тень улыбки на своем лице, сел прямо и спросил:              – Ладно, что дальше?