— Аргх, ненавижу тебя, Ларссон! Ты просто самая настоящая скотина! - недовольно кричал Том, вытирая пол на кухне, пока Торд раздражающе хихикал в углу.
Нет!
Ну это же надо было додуматься подойти и напугать Риджуэлла, пока тот усердно пытается приготовить тесто для панкейков!
В который раз ополоснув тряпку, гитарист покосился на парня, а после кинул в него мокрую ткань, надеясь попасть по лицу.
— Ты, чёрт возьми, понимаешь, что всё придётся готовить заново? - возмутился Томас.
— Ну, думаю, для тебя это не проблема. - улыбнулся Ларссон, садясь на стул и расслабленно потягиваясь. - А я не против просто посидеть рядом с тобой.
— Ты… меня раздражаешь.
— Спасибо, я стараюсь.
— Ты ну просто невыносим.
— Только для тебя. - подмигнул Торд, отчего Ридж скривился.
Вытянув остатки ингридиентов из холодильника, Том расставил всё на столе и по очереди стал добавлять их в миску.
Выбив яйцо и отсыпав нужное количество сахара с солью, парень размешал всё миксером до состояния сладкого сиропа. Далее в ход пошло молоко и растительное масло, также безжалосно истерзаемое двумя автоматическими венчиками.
На себе Риджуэлл заметил изучающий и внимательный взгляд любопытного норвежца. Усмехнувшись про себя, черноглазый потянулся за мукой и параллельно, как бы, невзначай, щелкнул Ларссона по носу.
— За что? - надулся тот.
— А ты чего глаза разул?
— Пф, да я и не на тебя смотрел.
— А на что тогда?
— На твою футболку. Ткань хорошая, кстати.
— Врушка, ты такая врушка-а-а… - насмешливо протянул Том, отсыпая нужное количество муки в миску.
Добавив чайную ложку разрыхлителя, Риджуэлл вновь зажужжал миксером.
— То-о-ом. - обратился к нему Торд.
— М?
— Я хочу шоколадных. Можно?
— Без проблем. - гитарист отвернулся в поисках какао, а когда повернулся, то обнаружил "утечку" сладости. - Эй! Не воруй!
Парень слабо пнул наглую проворную ручонку Ларссона, после чего тот показал ему язык.
— Больно надо. - фыркнул русый, складывая руки на груди.
— Ведешь себя, как дитё. - покачал головой Томас.
— А ты что? Мамка тогда? - Торд рассмеялся. - Мамочка-Том! Представляю это!
Риджуэлл ничего не ответил, лишь приподнял брови, выказывая долю сарказма.
Добавив немного какао и снова размешав смесь, Томас поставил миску ближе к плите (чтобы кое-кто не смог дотянуться) и достал специальную сковороду.
Зажегся огонь, после чего на керамическую поверхность опустилась первая "лужица" теста. Она почти сразу запузырилась, что-то под ней зашипело, но Томас был абсолютно спокоен. Спустя полминуты он перевернул получившийся панкейк и обратил внимание на притихшего Ларссона.
— Может, включишь радио? - спросил Ридж, чтобы немного разбавить воцарившуюся на кухне тишину.
Торд без каких-либо колебаний потянулся за устройством. Нажав пару кнопок, он поставил его посреди стола и тогда лишь заиграла какая-то приятная мелодия, которая, кажется, давно вышла из моды. Но Тому нравилась. Он еле заметно пританцовывал на месте, покачивая в такт головой.
Ларссон вновь невольно засмотрелся на черноглазого, на его волосы, на его фигуру, на его зад-…
Норвежец одернул себя.
Сушите вёсла, называется. Картина Репина "Приплыли".
Несколько минут спустя Риджуэлл обернулся к Торду с тарелкой свежих и горячих панкейков. Увы, но предназначались они вовсе не ему, а Мэтту, который весь день бледный шатался по дому, аки призрак.
Посетовав на жизнь, русый направился с чудейснейшим произведением кухонного искуства в комнату Харгривза.
Здесь было на удивление темно. Лишь сквозь плотные шторы проникали совсем крохотные лучики, что отражались в прикреплённых на стенах зеркалах.
— Ну что, больной, как говорится, лучшее лекарство - это еда, так что будем тебя откармливать, как поросёнка. - как можно бодрее произнёс Торд.
— Что ты там принёс? Запах мне нравится. - из-под мягкого одеяла выглянула сонная рыжеволосая мордашка.
— Это Том у нас тут сотворил. - чуть улыбнулся Ларссон и опустил тарелку на тумбочку рядом с кроватью Мэтта. - Как закончишь - позовешь.
Харгривз поджал губы и протёр глаза, отвечая:
— Хорошо.
После этого Торд с чистой совестью скрылся за дверью, тоже собираясь отведать эту сладость.
Но на кухне было кое-что поинтереснее.
Томас крутился у плиты напевая слова песни, что доносились из радио.
Я могу быть лжецом, я могу быть обманщиком,
Я могу быть неврастеником, я могу быть уродом,
Я могу быть всем между ними,
Но ты всегда находишь самое лучшее.
Самую лучшую часть меня...
Торд невольно усмехнулся и, облокотившись о дверной косяк, не стал прерывать сие представление. Это выглядело как-то по-домашнему мило, не хотелось портить такой момент глупыми словами или, тем более, действиями.
Я просто хочу сказать, что мне очень жаль.
Иногда я знаю, что это выходит из-под контроля,
Как бы мне хотелось быть кем-то другим,
Я просто развалина но ты же понимаешь…
Я не могу взять себя в руки.
Мне просто нездоровится.
Мой собственный злейший враг,
Я ничего не могу с собой поделать.
Думаешь, я попаду в ад
Я, наверное, никогда отсюда не уйду.
Прикусив губу, Торд тихонько оттолкнулся ногами от пола и почти-что на цыпочках зашагал к парню, что так старательно распевал достаточно энергичную песню.
Я могу быть лжецом, я могу быть обманщиком,
Я могу быть неврастеником, я могу быть уродом,
Я могу быть всем между ними,
Но ты всегда находишь самое лучшее.
Самую лучшую часть меня...
Как только песня выделила несколько секунд на проигрыш, Ларссон подошёл к Тому сзади и, взъерошив ему волосы, произнёс:
— Классно поёшь.
— Я ещё не дошёл до любимого момента. - фыркнул Риджуэлл.
— Так это только разогрев? - посмеялся норвежец, облокачиваясь о столешницу.
— Ох, пове-е-рь мне… - Томас замер, прислушиваясь. Тут же он оттолкнулся от стола и, бодро качая головой стал изображать в воздухе барабаны, подпевая наиболее взрывному припеву.
— Ты выглядишь, как обезбашеный. - улыбнулся Торд, складывая пальцы перед глазами на манер фотоаппарата.
— Спасибо! - вставил меж слов песни черноглазый и вновь возобновил свои кривляния.
— А говорил, что я на ребёнка похож. - закатил глаза Ларссон.
— Не, ну а чего тебе можно, а мне нельзя? Да и сегодня ты мне обломал веселье, так что мне разрешается.
— Ну да, ну да, сделай меня ещё виноватым. - в шутку раздраженно хмыкнул русый.
— Да ладно тебе. - Том толкнул его в плечо. - Я тебя накормил, так что жду пощады!
— Ну ещё не накормил…
— Ну так вот возьми и накормись сам.
— Ну так возьму.
— Ну так возьми.
— Мы как дети, ей-богу. - покачал головой Торд и, ловко схватив один панкейк, отправил его в рот.
— Зато весело. - пожал плечами Том, после чего оба улыбнулись друг другу.
Торд сделал маленький шаг вперёд, как бы, невзначай, кладя руку на столешницу поближе к Риджуэллу. Он приоткрыл рот, словно намереваясь что-то сказать, но в итоге ничего так и не произнес.
Томас приподнял голову, вглядываясь в серые глаза, в которых, как казалось, безустанно прыгали бесята.
— Том… - Ларссон наклонился ближе.
Гитарист тут же отвернулся, немного неловко улыбаясь.
— Хах, ненавижу эту песню. - он указал на радио, где теперь играло что-то крайне современное. - Наверное, стоит переключить.
— Эм, наверное? Раз уж она тебе так не нравится... - кивнул Торд, смущенно зарываясь рукой в свои волосы.
— Аха-ха, да меня от неё воротит! - нервно посмеялся Томас, взяв радио в руки. - Сейчас кровь из ушей потечёт...
Переключив канал, Риджуэлл потёр щёку и тихо произнёс:
— Тебе стоит есть панкейки сейчас, потом они уже остынут.
Не услышав ответа, парень не поворачиваясь покинул кухню, поспешно скрывшись сначала в коридоре, а после - в своей комнате.
Торд прислушался к его мягким шагам и выдохнул, покачав головой.
— Какой же ты идиот, Ларссон, какой же идиот... - сказал он сам себе, отправляя горячую сладость в рот.
***
Темные столбы деревьев, раскиданных около дороги, безжалостно скрипели, запрокидывая ветви, словно хищные лапищи неведомых животных. Лишь небольшой отсвет сумерек просачивался сквозь кроны, оставляя на земле небольшие, еле заметные пятна света. В основном лес был окутан мраком.
Здесь было настолько тихо, что хриплое дыхание спешащего по дороге Риджуэлла было отчетливо слышно по всей округе. Хотя, тот и не собирался прятать свое пребывание здесь. О нем и так уже знали.
Откуда? Парень не знал, но чувствовал, что является добычей. Зверушкой, которую вот-вот пронзят острыми клыками.
Тяжелые шаги опускались на дорогу, поднимая брызги росы, после прошедшего дождя. Дорога под его ногами петляла, будто толстая змея, иногда опускаясь вниз по небольшим склонам. Сосны возвышались над ней, иногда роняя где-нибудь ветку из-за пробежавшей белки. Чертова осень.
Томас остановился у края дороги, в его голове зародилась идея бросить всё и помчаться в лес, туда, где возможность его найти стремительно опустится до нуля. Но именно тому же был равен шанс, что он выживет и выберется оттуда.
Было страшно. Просто чертовски.
Кровь в ушах отстукивала ритм вслед за сердцем и переливалась шумом моря. Но Риджуэлл всё равно слышал голоса за своей спиной. Они вот-вот его догонят.
Не обращая внимания на сбившееся дыхание и жгущую боль в груди, Томас ступил на жухлую траву и понёсся вниз по склону.
Подскальзываясь на грязи и мокрых листьях, он пробежал ещё примерно около семисот метров, до того момента, пока голоса утихли окончательно, а бежать дальше уже не было сил.
Схватившись за ближайшее дерево, Том облокотился о него почти теряя сознание. В глазах темнело.
— Давно не виделись, старый глупый Том. - послышался отдаленно знакомый голос над самым ухом.
Обернуться Риджуэлл не успел - его повалили на землю и сознание окончательно покинуло его голову.
***
Томас резко распахнул глаза, встретившись с потолком своей комнаты. Ох. Это сон.
Осознав, что во сне он упал на пол, черноглазый приподнялся на локтях и уставился в темноту. Электронные часы показывали без десяти два.
Губу неприятно жгло, кажется, разбил при падении.
Риджуэлл выдохнул и прислушался, в надежде уловить едва слышимый храп Мэтта и, возможно, визгливые японские мультики Торда. Но нет. Тишина.
Сев на кровать, парень постарался вспомнить как можно больше моментов из этого странного сна.
"Старый глупый Том? Кто, чёрт возьми, так говорит!?" - нахмурился он, укутываясь в теплое одеяло. Нынче холодно - пальцы осенних ветров неустанно очерчивали каждый дом, проникали в каждый закоулок, тем более, в открытые окна.
"Ох, серьезно? Я забыл закрыть окно? Ну ты и гений, Томас, ты бы его еще на распашку оставил!" - Риджуэлл опустил ноги на старый ковёр и зашагал к покачивающимся шторам.
Остановившись, вдохнул свежий ночной воздух, прикрыв глаза. Кажется, это ещё более отрезвило его ото сна.
Оторвавшись от созерцания мрачной молчаливой улицы, Том закрыл окно и задернул шторы.
Лизнул губу. Привкус металла еле-еле почувствовался на языке.
Стоит, наверное, чем-нибудь обработать?
Тихо выскользнув из комнаты, парень медленно направился по коридору в ванную. На мгновение он остановился около комнаты треклятого норвежца, услышав странные тихие звуки. Это не сопение и даже не те же его порно-мультики, это...
О, Иегова...
Томас залился краской, чуть раздраженно отдаляясь от комнаты, где на данный момент в самом разгаре происходил акт самоудовлетворения.
"Придурок! Идиот! Самая настоящая-..." - Риджуэлл замер, когда коснулся дверной ручки ванной. - "Хотя... На что я жалуюсь? Что в этом такого? Ох, чёрт, мне стоит хоть раз не совать нос туда, куда не просят!"
Зайдя в помещение для принятия водных процедур, Том заглянул в зеркало. Чем больше он думал об этом, тем больше его лицо походило на помидорку.
— Когда-нибудь я его убью... - прошептал он, включая холодную воду и умываясь.
Маленькая капелька крови образовалась на верхней губе и гитарист поспешил её убрать, после чего полез за аптечкой, стараясь меньше шуметь.
Приложив ватку к ранке, Томас незаметно для самого себя вернулся мыслями к
тем звукам Ларссона.
Тихие постанывания и еле-еле слышные шлепки о кожу, кажется, отпечатались в его сознании надолго.
"Хоть бы двери нормально закрывал, идиот..." - подумал Риджуэлл и тут же встряхнул головой.
Так.
Всё. К чёрту!
Хватит, чёрт возьми, думать этом! Это точно не то, чем стоит забивать себе голову!
— Ненавижу тебя, Ларссон, просто ненавижу... - прошептал Том, сползая по стенке и закрывая лицо руками.
Хватит! Остановись! Просто прекрати возвращаться мыслями к этому!
Но он не может.
Чёрт возьми, он не может больше сидеть здесь.
Ноги сами непроизвольно поднимают его поддатливое тело, несут в коридор. Там он остановился и прислушался.
Иегова...
Что он, блять, делает?
Томас прикладывает ухо к стене, так как проделывать то же самое с дверью рискованно - она не закрыта полностью и может скрипнуть.
На слишком громкий стон Торда Риджуэлл закрывает себе рот и зажмуривается. Нужно уходить, нужно просто уходить отсюда к чертям собачим и идти спать, но он не может.
Ноги не двигаются.
В скорем времени всё затихает - кажется, шоу закончено, стоит опускать занавес.
Слышится скрип кровати и тихие шаги.
Он идёт сюда!?
Внутренности Тома словно переворачиваются и затягиваются в тугой узел. Будто его вот-вот вырвет.
Всё также закрывая рот рукой, Риджуэлл как можно тише и скорее бежит в свою комнату.
Его дверь бесшумно закрывается ровно в тот момент, когда Ларссон выходит из комнаты. Странно оглянувшись в сторону комнаты черноглазого, он тихо прокрадывается в сторону ванной.
Тут же замирает от того, что свет включен, но из комнат никто, вроде бы, не выходил.
Мэтт бы точно поднял грохот, а вот...
Торд тихо подходит к двери Томаса и, на мгновение прислушавшись, распахивает дверь.
Тело британца лежит к нему спиной, укутавшись в одеяло. Слышно совсем невесомое сопение.
Ларссон подходит ближе, наклоняется, заглядывает ему в лицо. Увидев темную ранку на губе, тихо цокает языком и аккуратно стирает остатки крови подушечкой пальца.
После этого он совсем легонько треплет черноглазого по волосам и отходит к двери.
— В следующий раз выключай за собой свет, а то Эдд отчитает. - говорит напоследок Торд и, ухмыльнувшись, закрывает за собой дверь.
Томас распахивает глаза, одновременно со смущением и ужасом пялится в темноту.
Чёрт.
