Заноза

      Мальбонте сверкнул глазами, просьба встать на колени была лишь экспериментом, он хотел увидеть то сладкое замешательство, что порождает сомнения в душе демона. Люцифер же сломал свои рамки, отбросил гордость, наступая себе на горло, пал.       — Какого быть сломленным? — Мальбонте кинул в его сторону короткую реплику, которая заставила Люцифера сделать глубокий вдох и развернуться.       — Давай проясним, твое влияние здесь минимально, сокрушил меня не ты…       — Она, верно? Сколько бы судеб ты не ломал и скольких людей не убивал, она останется той, кто сокрушил тебя. Люцифер смог полюбить, а теперь ты хочешь сделать все, чтобы она покинула твой мир. Как так? Ты настолько отчаянно цеплялся за нее в башне, что готов был рвать на себе волосы и кричать во всю глотку. Теперь ты так легко ее отпустишь? Может и не любовь это была вовсе? Отличная актерская…       — Заткнись. Не смей говорить, что мои чувства были обманкой. Да и не тебе меня судить. Засунь свой длинный язык куда подальше т просто выполни свою часть сделки.       Уголок губ Мальбонте потянулся вверх, изображая кривую усмешку. Люцифер слишком разговорился, а потому поспешно покинул место встречи. Ему казалось, что он медленно сходил с ума, мысли в голове уже не подчинялись ему, он лишь послушно следовал за их потоком. Они неумолимо вели его к одному, верному по его мнению, решению.       Фиолетовый вихрь унес Мальбонте вслед за Вики. Он долго думал, всматриваясь в ее серые глаза. Она ждала. Чего? В праве ли он ей все рассказать? Она ведь будет против. Точно будет. А ведь если не расскажет, то если она что-то вспомнит, а в таких делах ошибки не избежать, то будет знать, что и он ее предал. Мальбонте шумно выдохнул. Она же все узнает. У Вики упрямство Осла и тонкий ум, она не пропустит эту тайную встречу.       — Это бесполезно скрывать, Вики, — Мальбонте взглянул на нее еще раз, запоминая каждую деталь, особенно ее глаза, что так тепло смотрели на него сейчас. Потом они будут смотреть на него с горечью презрения — Жизнь. Ты вернешься к жизни, забыв все, что произошло здесь. Ты попала сюда не в то время. Тове обучение в школе должно было проходить так, как у всех, но тебе не повезло, а потому…       — Вот оно что.       Это было все, что она сказала.       Уокер нахмурилась, но в ее глазах была пустота.       — Он всегда был эгостом, но ты… Хотя, чего я ожидала? Ангелы, демоны, люди, непризнанные, полукровки — одна хрень. У всех уже давно нет чувства справедливости и чести. Мы всегда решаем за других, думая, что делаем их жизнь лучше, Бон-Бон, а что чувствуют те, за кого мы решаем? Об этом никто не думает. Ни-ког-да.       -Я ожидал другой реакции…- Мальбонте вглядывала в безразлично холодные глаза прекрасной Уокер, пытаясь отыскать в них хоть что-то.       — И вот опять. ТЫ ожидал. ТЫ продумывал, как я себя поведу, думая, что знаешь меня лучше всех, но это не так. Плевать я хотела и на твое мнение и на мнение Люцифера по этому поводу. А знаешь почему ты разочарован? Тебе нужна была отдача. Эмоции. Любому разумному существу нужны эмоции. Живые. Все хотят любви, но если ее нет, то им нужны любые другие эмоции. Сойдет даже ненависть, ярость. Ты бы предпочел моему равнодушию ярость, верно? Для тебя было лучше, если бы я кричала на тебя, срываясь на хрип, швыряла в тебя различные предметы, заведомо зная, что это ничего не даст. Потом я бы, конечно, заплакала, вызывая твою жалость, нежно обнимала тебя, руками касаясь лица в попытке отговорить. Но я не стану так делать.       — Не может человек так поменяться, час назад ты была абсолютно другой, — Мальбонте был поражен тем, как пару реплик полностью ее поменяли, будто перед ним был абсолютно другой человек.       — Я часто была холодна в каких-то вещах, но почему-то все строили у себя в голове образ глупой эмоциональной непризнанной. Делай, что хочешь, Бон, наверное, мне лучше будет забыть всех вас. Слишком много лицемеров я встретила в стенах этой школы.       Она действительно всегла была такой? Почему он не мог этого заметить? Ему она казалась беззащитной малышкой, которую хочется защищать. Но ей не нужны были рыцари, решившие, что она беспомощна.