желчь

      Хром устала. Хром хочет рухнуть лицом в пол и не вставать ближайшее никогда.       Ей уже настобрыдло жить с иллюзорной кашей вместо органов и блевать, потому что организм всё-таки иногда сечёт, что его наебали. Ей уже пиздец как надоело, что она ежедневно тратит силы, чтобы не откинуться в любой свободный момент. А Вонгола, блять, всё равно считает её слабой. Охуеть, да?       Она, сука, живёт на своей грёбанной воле. Буквально. И все силы от сна уходят на ёбанные органы. Хром — живой труп с адскими впадинами под глазами и этим идиотским красным пигментом на лице. Она родилась с красными щеками, самодовольный ублюдок. Нехуй обольщаться и криво корчиться.       Хром носит тяжеленную серьгу Вонголы, потому что Мукуро-сама похуй на мафию и эта побрякушка не в его вкусе. Хром бы тоже очень хотелось класть хуй на мафию, но его у неё нет. А ещё Босс ругает за плохие слова. И так же завидует Мукуро.       Мафия — хуйня полная. Хотя бы в этом они все согласны.       Хром не терпится наконец оправдать своё положение в этой хуйне и купить себе, сука, печень. Хуй с ним, с глазом. В живот вставьте хоть что-нибудь материальное.       Хром говорит об этом Боссу. Босс хороший, но слишком законопослушный. Он сказал, что устроит это более легально. Попозже.       Дело хуйня. Мама тоже обещала камерам СМИ, что будет рядом с ней до конца. Один, блять, пиздёж.       Хром говорит об этом Мукуро-сама. Мукуро-сама охуенный, потому что он одобряет.       — Милая Хром, хочешь ещё чего-нибудь? —  Ай, а ухмылка какая пиздецки довольная.       Это его девочка, да. Гляньте, какую аферистку вырастил! Гордый мудила.       — Пиздецки хочу газировки, Мукуро-сама, — выдаёт она, почти не смутившись. А чуть задумавшись, ещё добавляет: — И шоколадку.       Базара ноль. Празднуем печень.