Перерожденный

У Мидории приближалась сессия. Благо, надо было сдать всего-то один предмет. Но Изуку усердно готовился, повторял материал, который так заучивал и понимал весь семестр. Пока предмет один – это еще легко. Омега с ужасом понимал, что вся задница будет еще впереди, намного тяжелее, чем один предмет. До экзамена оставалось пару дней. Изуку засиживался допоздна, почитывая изученный материал, пока ему не позвонила девушка. — Алло? Привет, Урарака! — Привет, Деку-кун! Звоню тебе, чтобы уточнить у тебя. А ты помнишь, что те, у кого балл высокий, те считаются автоматчиками? — Эм… — Мидория сразу замешкался, и Урарака это поняла, смеясь прямо в трубку, — ничего нет смешного! — Ты, как всегда. Вечно порой мимо ушей. — Прыснула снова от смеха девчушка, но затем прочистила горло, — не обижайся. Тебе остается только принести зачетку и тебе поставят оценку. — Спасибо, что позвонила, Урарака. — Да всегда пожалуйста. Изуку с хорошим настроением захлопнул книгу и посмотрел в окно. Вечерело. Шото не было дома, поэтому поддаться не к кому было. В последнее время Тодороки часто где-то пропадал. Что самое странное, что такой мужчина хоть и имел телефон, но телефонных звонков практически не было. Омега никогда не наблюдал, чтобы гетерохром даже переписывался по социальной сети, ни с кем не созванивался. Может, он это делал, когда не было Мидории рядом? Так как альфа в последние две недели, прямо перед сессией, пропадал и возвращался поздно ночью (были слышны тихие шаги в коридоре и как открывается-закрывается дверь неподалеку), то Мидория часто засыпал без него. В плане, омега привыкал перед сном заходить в кабинет Тодороки и перекинуться парой слов. Для него гетерохром стал самым родным человеком. Омежье чувство в виде волка будто тянулась к этому альфе, ластилась, словно кошка, у ног, просила ласки. Но Изуку пытался унять это чувство, ведь разница в возрасте в семь лет. Омега пытался унять эти чувства за полгода, которые намертво вросли в этого альфу. Наверняка эти чувства ничего не значат. Влюбленность? Или простое восхищение к такому великому человеку, как Тодороки Шото? Что же это? Мидория ничего не говорил своим друзьям, разве что звонил маме и делился мыслями. Мама Мидории была очень доброй и ласковой женщиной. После смерти мужа она стала одиночкой, всем отказывала, не хотела быть вдовой. Даже в таком случае его мама оставалась верной своему супругу. Инко, так звали маму Изуку, всегда любила и поддерживала своего любимого сына. И его выбор она всегда уважала, никогда не осуждала. И сейчас Мидория решил поговорить с мамой перед сном. Правда он боялся сознаться в симпатии к одному альфе. Инко очень радовалась за сына, ведь эти студенческие годы – самые золотые, и найти первую любовь – это прям фантастика. Да, у Мидории никогда не было первой любви еще со школы, потому что не до этого было. И поэтому мама очень радовалась, что остановиться не могла, все тараторила и тараторила. Изуку слушал и улыбался, но затем договорил. «Мама, он слишком взрослый для меня. Я не знаю, что мне делать…» Инко сначала помолчала в трубку, а затем улыбнулась, что даже омега чувствовал ее теплую и ласковую улыбку через телефонный звонок. Успокоила своего сына и утешила тем, что разница в возрасте с ее мужем тоже была ровно семь лет. И это ничего страшного, главное, чтобы была настоящая любовь без корысти. Изуку облегченно выдохнул, но все равно уверял маму, что для него это неправильно. Мама Мидории же, наоборот, уверила его в том, что бояться не стоит, ведь омежье чутье никогда не подводило его сына. «Что правда, то правда…» Попрощавшись и пожелав друг другу спокойной ночи, Изуку прилег на кровать, выключая ночник. В комнату сразу ворвался лунный свет, освещая более-менее комнату, поэтому омега мог спокойно разглядеть помещение, сам того не замечая, как медленно засыпал. Все равно завтра никуда не надо, поэтому мог поваляться до обеда, дать слабину, так сказать. *** К обеду Шото еще не вернулся. Поэтому Мидория спокойно бродил по коридору, рассматривая самые известные картины (их копии, оригиналы хранятся в другом месте). Изуку что-то напевал себе под нос, хотя тихое пение раздавалось эхом по длинному коридору. Возможно, приятный голос и слышался кому-то, но, по крайней мере, омега никого не видел. Да и в основном все альфы или беты были на первом этаже. На втором и третьем было пустовато. Изуку часто смотрел в экран телефона: то на время посмотреть, то просто ответить своим друзьям. Мог сесть на подоконник и полистать ленту в социальной сети или пробежаться по новостям, что там пишут СМИ. И все это он делал для того, чтобы убить время. Мидория слез с подоконника и, оглядев в последний раз вид из окна, направился дальше шататься по безлюдному коридору. На миг он остановился и посмотрел на одну из дверей комнат. Омега не понимал, почему его тянет именно к этой комнате, но подошел очень медленно, словно хищная кошка. На самом же деле все утрировано. Юноша вытягивает вперед руку, чтобы куснуться ручки двери. Сердце почему-то бешено застучало, словно его сейчас застукают за самым неприличным делом или прямо на месте преступления какого-то вора. Но на самом деле так и есть. — Не советую открывать эту дверь. Монотонный голос выбил из колеи. Мидория отпрыгнул, как ошпаренный, от двери и посмотрел на Тодороки, который стоял в нескольких метров от него. — Прости, что напугал. Вот что-что, но я категорически запрещаю тебе открывать эту комнату. — Наказал ему Шото, сверкнув глазами. Но этот взгляд не был злым, скорее в них читалась печаль и тоска, нежели какое-то презрение к омеге. Юноша нервно сглотнул и последовал за мужчиной хвостиком. — А где Вы были? Я Вас в последнее время почти не вижу… — Тихо сказал Мидория, перебирая своими пальцами от неловкости вопроса. — Я был весь в делах, прости меня, Изуку. Ничего поделать с этим не могу. — Добродушно ответил ему альфа, поглаживая по голове омегу. Тот даже невольно поддался ласке и заулыбался весь. Ему было хорошо, очень хорошо рядом с Тодороки. Ему хотелось даже на коленки залезть, чтобы уснуть в объятьях. Но пока этому не видать, походу. *** Мидорию в последнее время снились какие-то кошмары. По крайней мере, он так считает. Ему становилось не по себе от того, что ему решил мозг «нафантазировать». Изуку один раз приснилось, что он сидит на коленках Тодороки и перебирает любовно его пряди волос, путая между собой. А затем губы коснулись его шрама. И омега все это чувствовал, будто это не сон, а настоящая явь. Шото же не скрывал своей счастливой улыбки и тихо шептал «Изуку» около губ, еле касаясь. Его прикосновения были будто реальными. Как длинные изящные пальцы пробираются от поясницы к ягодицам, приятно сжимая их и раздвигая их, даже будучи еще одетым. Мидория заметил, что одет был вовсе не в свою обычную домашнюю одежду. На нем были классические черные брюки, белая рубашка с красным галстуком, а на плечах был накинут длинный пиджак в погонах. А на всем теле была кожаная портупея, которая так обтягивала и натирала. Омега просыпался, заставлял себя просыпаться. Он не мог понять, почему ему такие подобные сны сняться. Началось это совсем недавно. Стоило ему закрыть глаза, как он видел целый, мать его, сериал с отрывками. Изуку видел, как вокруг все белым-бело, падает снег и как ему Тодороки делает предложение, стоя на одном колене, как и положено. А затем резкая темнота, но будто во сне он открыл глаза. И перед ним встала слишком возбуждающая картина, как он и Шото занимаются любовью. Мидория распахнул глаза, щеки горели огнем, а сам омега упал с кровати. «Видимо, я слишком много думаю о Тодороки-сане в последнее время…» Подумал Мидория, залезая на кровать и ложась, как обычно. Правда уснуть ему мешал стояк. Последствия сна, называется. Изуку пришлось заткнуть рот кусочком одеяла или вовсе уткнуться носом в мягкую подушку, чтобы заглушать стоны. Одна рука поглаживала и ласкала половой орган, а вторая рука огладила сначала ягодицу, а затем пальцем проник внутрь себя, тихо застонав. «Так непривычно… Что я вообще делаю? Это так грязно…» Мидория тихонько скулил прямо в подушку, закусывая краешек одеяла. И делал он это до тех пор, пока в ладони не почувствовал горячую вязкую жидкость. И, найдя в себе силы встать с кровати, взял бумажные салфетки и вытер следы маленького «преступления». И потом только мог спокойно заснуть. *** С наступлением второго семестра первого курса, Мидория уже с неохотой шел на эти занятия. Все же к лени привыкнуть достаточно быстро. Мозг практически не подключался к работе на лекциях. А вот касаемо интересных предметов его извилины шевелились, словно рабочие шестеренки, подключая хозяина к работе, и Изуку то и делал, что впитывал знания, когда все чуть ли не засыпали. С началом семестра все стали постоянно шушукаться и хихикать. Девушки и парни-омеги говорили о каком-то новом лекторе и преподавателе, который ведет химию. «Еще говорят, что он знает практически все предметы и может с легкостью подменить преподавателя или лектора!» «Он такой еще молодой и красивый.» «Мне тут вторые курсы говорили, что он просто отменно преподает и ведет лекции. А с тем успехом, что старики постепенно покидают свои посты, то новый доцент мелькает везде.» Мидория часто это слышал, но пока не доводилось посмотреть на нового преподавателя на территории университета. Хотя, с учетом того, что омега все время смотрит вниз, то неудивительно, что он мог проморгать. Очако и Иида не заставляли его скучать или даже грустить, поэтому ребята в группе часто тусили втроем подальше от других. И это считалось нормальным. Группа «зубрил», когда им просто нравились предметы. И вот пара. В этом семестре как раз ему попадается химия. И когда преподаватель зашел в аудиторию, то группа Мидории сразу же затихла. Очако пододвинулась ближе к мальчикам и стала шептать им, что такой красивый молодой альфа их сейчас будет преподавать. Изуку не обратил бы внимание, потому что новый материал решил он подготовить сразу, чтобы быть вообще в курсе событий. — Меня зовут Тодороки Шото. Имя и фамилия сразу же заставили Мидорию поднять глаза. Омега встретился взглядом с альфой, который мягко улыбался ему, а затем только посмотрел на аудиторию. — В этом семестре я буду вести у вас химию. Если повезет, возможно, встретимся еще раз… — Далее Тодороки просто представлялся и вводил в курс дела, что и как он будет спрашивать. Урарака ткнула аккуратно пальцем Изуку и спросила у него. — Он так на тебя посмотрел… Вы с ним знакомы? Мидория покраснел, глядя на давно знакомого человека. Смущенно отведя взгляд, он просто махнул ладонью. — Потише. — Попросил Иида, усаживая нормально девчушку. Тодороки часто смотрел на парту, где сидела та заветная троица, но приходилось постоянно бегать глазами от одного студента к другому, чтобы не было каких-либо вопросов или же подозрений. Пара прошла в принципе успешно. Студенты (преимущественно омеги) не спешили уходить из аудитории, облепляя со всех сторон доцента и все расспрашивая. Шото, конечно же, это не нравилось, но ради Изуку он готов был на все. Даже потерпеть этих шавок, которые так и хотят, походу, раздвинуть перед ним ноги. И как только группа ушла, то к нему подошел Мидория вместе со своими ребятами. — Почему, Тодороки-сан? — Просто захотелось, ничего более. Это твои друзья? — Тодороки посмотрел на друзей своего омеги, добродушно глядя на них, когда внутри него немного, но бушевало. Зверь был спокоен, но в то же время ярость и тоска по той омеге давали о себе знать. Но глаз цветом бирюзы был закрыт, поэтому никто не видел того самого взгляда презрения, надменный взгляд. На самом деле так казалось каждому. Наверное. Но в отличие от своего отца, Тодороки был более мягок, но стоит его предать, как он становился более жесток. А после смерти Мидории он относился ко всем с подозрением. С появлением этого подростка он решил, действительно решил, что будет защищать свою омегу. Судьба решила дать ему шанс. — Да, это мои друзья. Ее зовут Урарака Очако, а это Иида Тенья. — Представил своих друзей Изуку, а те лишь улыбнулись новому преподавателю. — Что ж, хорошо. Вам пора идти, а то опоздаете. — Да, мы сейчас же уходим. — Иида поволок двоих в коридор, чтобы прийти вовремя на семинар, ведь бета не любитель опаздывать на пары. К вечеру Шото собирал свою сумку, а после закрывал аудиторию на ключ. Проверяя на закрытость, он убедился, что дверь плотно закрыта. Альфа бы ушел уже, но его остановила омега, которая нервно перебирала пальцами и краснела. Тодороки бы закатил глаза, так как его не привлекают девушки и другие омеги вообще. Был слишком предан для всего этого дерьма. — Что-то случилось? — Спросил альфа из уважения, но девушка только дрогнула и мямлила что-то под нос. Тодороки терпеливо ждал, что она ему скажет, но следующая сказанная фраза повергла вожака в большой шок. — Вы свободны завтра вечером? Я бы хотела посидеть с Вами и разобрать одну тему по химии… — Простите, я не занимаюсь после занятий. И так дел по горло. Тодороки прекрасно понимал намерения этой девушки. Не хотелось бы ему провонять запахами омег, хотя в течение дня это неизбежно. — Если это все, то до свидания. — Шото развернулся на пятках на сто восемьдесят градусов и ушел в другую сторону. И как раз на глаза попался Изуку, который сидел на подоконнике и в телефоне. Тодороки подошел к нему и прочистил горло. Омега даже не ожидал, что альфа относительно быстро освободится. — Долго ждал меня, Изуку? — Не очень. Сам недавно освободился. — Поехали домой? Изуку кивнул, спрыгивая с подоконника. Тодороки погладил его по голове, а затем оба направились к выходу. Мидория сел на переднее сидение и пристегнулся. Машина поехала по направлению к их дому. Так как был вечер, то неудивительно, что были пробки, ведь большинство людей возвращается домой именно в такое время. Пока они стояли на дороге, Тодороки посмотрел на Изуку, который внимательно смотрел куда-то вперед. Альфа приблизился к омеге, втягивая сладкий запах. — У тебя скоро течка? — Вообще, скорее всего, начнется в марте. Как Вы могли учуять за месяц? — Мидория сразу окаменел на месте. Он словно прекратил дышать или забыл, как дышать. Тодороки отстранился и нажал на педаль газа, поворачивая в сторону. — Секрет. Изуку решил не доставать вопросами альфу, поэтому всю оставшуюся дорогу сидел молча. Вот только из головы никак не выходило то, что Шото бесцеремонно обнюхал его шею. Он бы быстро выкинул это с головы, но омега ловил чувство дежавю, словно он где-то когда-то чувствовал это. Решив не задумываться сильно, Мидория подумал о завтрашнем дне. Дома Тодороки расправлялся сначала с бумагами, которые были с университета, придумывая тесты и маленькие самостоятельные работы заранее. И только после этого он приступал к бумагам, которые были между семьями мафиози одной коски. А под конец открывал учебник и подготавливал тему на завтра. В химии Тодороки был очень силен, поэтому просто решил вспомнить некоторые моменты. Весь последующий месяц альфа работал, не покладая рук, еще параллельно следя за своей омегой, чтобы никто не обижал его. Нет, порой Шото ловил таких смелых, поэтому с полномочиями доцента мог спокойно отчитать и поставить в неловкое положение. Пристыдить, так называется. Вокруг него всегда вились омеги и беты, сходили с ума от такого преподавателя, который был очень отстранен и холоден ровно со всеми. Но омеги всегда любили видеть то, чего на самом деле нет. Тодороки общается со своими студентами из вежливости, добродушно улыбаясь им. А глупые омеги только счастливо вздыхали и думали, что они понравились учителю. Но на самом деле Шото сходил с ума от одного только Мидории, ведь он действительно многое напоминал о прошлой омеге. И когда он ловил на себе взгляд своего омеги, то сразу чувствовал себя намного лучше, будто заряжался энергией. — Деку-кун, а ты долго знаком с Тодороки-саном? — Спросила Урарака, отвлекаясь от конспектирования тетради. — Ну… Больше полугода я с ним знаком. Он очень хороший и добрый альфа. Я даже удивлен, что такие вообще существуют. Много не просит. — Заулыбался Мидория. — Все равно стоит быть осторожным. Ты не знаешь, что у него на уме за добродушной маской. — Вынес вывод Тенья, отчитывая наивность Изуку. — Да я помню и знаю. — Виновато и смущенно ответил ему омега. — Да ладно тебе, Иида-кун! Деку-кун очень внимательный и бдительный. Его омежье чутье никогда не подводило, не так ли? — Ткнула локтем Очако в бок Мидории, пытаясь поддержать своего друга. — Верно. — Закивал Изуку. Под каждый конец дня Мидория ездил домой с Тодороки. Очень редко бывало, когда омега добирался на автобусе, так как Шото мог задержаться в университете. Однако Изуку всегда предпочел подождать альфу, беря с собой пару предметов, чтобы не сидеть без дела. Поэтому рюкзак у него был весьма тяжеловат. Когда никто не видел, гетерохром обнимал свою омегу и вдыхал приятный аромат, прикрывая с блаженством глаза. Изуку не сопротивлялся. Ему было очень приятно чувствовать себя нужным и, наверное, любимым, хотя и с другой стороны было неправильно. Мидория чувствовал чужой запах омег. Внутри зверь скулил и скребся на душе. «Это… ревность?» И когда стукнул март, Мидория выл у себя в комнате и не мог даже встать и пойти на пары, поэтому взял больничный. Омегам и альфам прощалось, как течка или гон, потому что это природа. А так как это был медицинский, то категорически запрещались подавляющие лекарства, так как считали, что это изменяет и портит организм. Шото за восемь лет уже (так как в данный момент ему уже 26) может контролировать гон, дабы не перерос в бешеные инстинкты какого-то дикого животного, который захочет сношаться со всеми подряд. Тодороки тоже остался дома, так как его гон может резко сорваться в присутствии стольких омег, причем омеги прекрасно чувствуют в ответ гон других альф. Шото вошел в комнату, в которой извивался и стонал течный омега. Альфа закрыл за собой вплотную дверь и просто зачарованно смотрел на Мидорию. — Тодороки-сан, пожалуйста, помогите мне… — Изуку невзначай задрал свою белую футболку, оголяя живот. Тодороки лишь навис над ним, целуя в лоб и поглаживая по оголенному животу. — Я не могу тебе помочь, я могу только успокоить тебя, Изуку. — Но, пожалуйста… — Тобой движет лишь инстинкт быть наполненным. — В-вовсе нет. — Взвыл юноша, цепляясь руками в сильные плечи альфы, тяжело дыша, — прошу Вас. Очень прошу. — Не могу. — Прошептал на ушко Мидории Шото, поглаживая по бедру. Правда этот запах мяты с яблоком, который бил в нос альфы, немного, но срывал крышу, однако мужчина держался. Очень сильно держался. Выпустив свои же феромоны, дабы успокоить Изуку, стал вылизывать его шею, вырывая тихие стоны с уст. На следующий день омега пытался заманить альфу, однако последний боролся с желанием присвоить сейчас же. Но вот другая сторона, не забываем, была очень совестливой. Он не хотел, чтобы после течки Изуку жалел, что отдался взрослому мужчине. И Шото это прекрасно понимал, ведь не хотел, чтобы в него тыкали пальцем и обижали. С горем пополам все это закончилось. Мидория был очень благодарен мужчине за то, что ничего между ними такого не было, лишь простые ласки, которые немного, но удовлетворяли. Особенно ласки шеи. Но с другой стороны омега действительно хотел провести течку с Тодороки намного иначе, но признаться ему было преградой, ведь не знает, как сам отреагирует гетерохром. Учеба шла своим чередом. Мидория привык делать заранее некоторые предметы, посему, по приезде домой, он мог спокойно отдохнуть и провести время в компании вечно работающего Тодороки. Иногда заходили в гости и Бакуго с Киришимой. Омега успел с ними подружиться. И на удивление, очень даже легко. И несмотря на все это, Изуку было любопытно, что за таинственная комната, в которую не хочет пускать сам хозяин этого дома. Он, конечно, пытался открыть дверь, но его вечно палили и заставали за местом преступления. Шото будто как чувствовал. Однако, Мидория не смог открыть эту дверь, потому что она была заперта. Иронично вышло: «охранять» то, что давно заперто. Не хотелось омеге ломать дверь, все же собственность далеко не его. Порча имущества карается штрафом. Очень большим штрафом. — Все никак не успокоишься? — Мне очень интересно, что за той дверью. Меня туда очень тянет. — Сказал правду Мидория, ведь это и так было понятно, почему он туда рвется. Да и врать бесполезно. Тодороки усмехнулся и вновь погладил по зеленым волосам омеги. — Меньше знаешь, крепче спишь, Изуку.